Три недели столица ДНР и прилегающие к ней города находятся под массированным артиллерийским обстрелом дальнобойной артиллерии ВСУ. Ни Россия, на ЛДНР ничего не могут сделать, чтобы положить конец этому варварскому беспределу.
-Если в тебе есть хоть капля благоразумия, ты отложишь свою поездку в Донецк, - говорит мне нервно брат по телефону, и уточняет. – Мы прямо сейчас под обстрелом. Из квартиры вышли – вдруг прилетит. Стоим сейчас с мамой в подъезде. Так безопасней.
-В подъезде? В смысле? Что, в Калининский прилетает? Ты, наверное, ошибся. Этого не может быть. Наверное, это либо наши громко стреляют, либо ПВО. Это же тыловой район города. Сейчас посмотрю в телеграм-каналы. Подожди, не нервничай, - успокаиваю брата.
Брат не соглашается, говорит нервно, настаивает, что не ошибается – это именно прилёты с украинских позиций.
Пять часов вечера и в Москве, где я сейчас живу, и в Донецке, где живут мама и брат. Листаю донецкие тг-каналы, которые буквально через полминуты после начала обстрела начинают сообщать, где и куда летит, или, наоборот, успокаивают, если в городе громко и шумно: мол, не волнуйтесь, это или наше ПВО сработало, или ответка «укропам» от нас полетела, или работает российская авиация.
Первый же попавшийся тг канал подтверждает информацию брата: действительно под обстрелом мой родной Калининский район. Снаряды легли буквально в 500 метрах от дома, где живут мама с братом, – на улице Ратникова, где в 60-х мой отец как молодой специалист из Кривого Рога получил двухкомнатную квартиру на первом этаже хрущёвки.
Читаю, что обстреливают и Будённовский район, который находится ещё дальше от линии соприкосновения, чем мой Калининский. Ужас! Это же глубокий тыл, таких обстрелов не было даже в военном 2014 году.
Уже три месяца продолжается объявленная Путиным специальная военная операция, а обстрелы Донецка идут каждый день, но всё это время били по окраинам: в Петровском районе, рядом с которым Марьинка, где стоят украинцы и стреляют, и в Куйбышевском, и в Киевском – рядом с которыми укрепрайоны ВСУ в Песках и в Авдеевке. Именно из Авдеевки идут обстрелы не только по Донецку, но и по прифронтовым Макеевке, Ясиноватой и Горловке.
Разговор с братом состоялся именно в тот день, когда ВСУ впервые обстреляли Донецк из дальнобойной артиллерии: 155-мм французских САУ «Цезарь». Уже три недели столицу ДНР самым варварским образом ровняют с землей каждый день. Гибнут люди, разрушаются предприятия, больницы, школы, государственные учреждения. Один раз снаряд лёг буквально в ста метрах от резиденции главы ДНР Дениса Пушилина.Больше нет ни одного уголка города, где можно было бы себя чувствовать в безопасности.
Если вы находитесь в Донецке, то первое, что бросится вам в глаза, -- это отсутствие военных, танков, артиллерии и чего-то ещё военного. Ничего этого нет. Всё на фронте. Это сделано специально, чтобы не провоцировать украинцев на обстрелы, но они всё равно обстреливают город. Но зачем? Военных же целей нет.
Смысл происходящего мне объясняет высокопоставленный военный ДНР с позывным «Гудвин»:
«Украинцы преследуют одну-единственную цель: заставить наших военных снять артиллерию и наши подразделения с других участков фронта и начать наступление в лоб на укреплённую Авдеевку. Обстрелы начались три недели назад, именно тогда, когда началось успешное наступление русских армий ДНР, ЛНР и РФ на северодонецком фронте. Там у нас полное огневое превосходство над ВСУ. Мы отрезаем Северодонецк и Лисичанск от Артёмовска (Бахмута).
Чтобы заставить вернуть значительную часть нашей артиллерии для подавления позиций ВСУ в Авдеевке, они и стреляют по Донецку куда попало. Этим они хотят вызвать недовольство дончан и бунты в городе. А чтобы этого не произошло, наши под давлением горожан и ослабляют давление на ВСУ на северодонецком фронте, возвращая артиллерию под Донецк. Таков замысел».
Однако командование Народной милиции ДНР, по его словам, на это не пойдёт. Поэтому, пока не будут освобождены Авдеевка и Мариновка, варварские обстрелы прифронтовых донецких городов не прекратятся. Освобождены же они, увы, будут в самую последнюю очередь. Сначала покончат с украинской группировкой в Северодонецке и Лисичанске. Потом освободят север ДНР – Славянск, Краматорск, Артемовск (Бахмут), Константиновку. А вот тогда настанет время Авдеевки. Сколько на всё это понадобится времени? Почти все мои собеседники из числа военных говорят, что, как минимум, несколько месяцев.
Почему же так произошло, что фронт в 2014 году прошел по окраинам Донецка, Макеевки, Ясиноватой и Горловки?
«А это к российским генералам, будь они неладны, - чертыхается и матерится ополченец первой волны с позывным «Ноль», который воюет под Донецком. - Это ж они линию соприкосновения прочертили. Они почему-то решили, что августовское наступление 2014 года можно именно там и остановить. Минские соглашения… Эти бараны, семьи которых живут за тысячу километров от Донецка, ничем же рисковать не будут – ни женами, ни детьми, ни родителями. Они же у нас, в городе, не живут. Им что Донецк, что 60 км от Донецка – без разницы. Для них это только карта. Дончане для них -- абстракция, а не живые существа. Если б эти бараны вместе с политическим руководством не остановили наступление, Донбасс можно было освободить ещё в 2014 году.
А теперь за 8 лет ВСУ укрепились и забетонировались в Донбассе. Теперь их надо выкуривать и выкуривать. А на это надо время.
К тому же у нас нет свободных резервов, чтобы их можно бросить либо для ускорения разгрома ВСУ на северодонецком фронте, либо для обхода Авдеевки и попадания всей авдеевской группировки в котёл. Надо взять под огневой контроль трассу Орловка – Авдеевка, но лишней артиллерии, к сожалению, нет. Вся на попаснянском фронте.»
А что теперь делать дончанам? Не понятно. Все, кто могут покинуть город, начинают его покидать. Но большинство всё же остаются. У них нет выбора. Можно уехать? Но куда? Где жить? На что жить? Настроение в городе упало.
«Утром, пока нет обстрелов, быстро в магазин, если надо, и сразу едем на работу, - объясняет мне Людмила Сергеевна, работница донецкого водоканала. - Днём, когда идут обстрелы, трясёмся: выходим в коридоры или спускаемся в подвалы, или идём в дальние помещения. После обстрела быстро домой.
Если обстрела не было, ждём его. Лучше задержаться на работе, переждать обстрел, а потом быстро проскочить домой. Зато живы будем.
Везёт тем, у кого есть свой личный автотранспорт. На своей машине риск, что в тебя попадет, меньше, чем если ты передвигаешься пешком или едешь на общественном транспорте. Нервы на пределе. Устали люди от войны. Настроения никакого. Три месяца нас обстреливают, и все понимают, что и дальше будут обстреливать.
Какого чёрта поперлись на Мариуполь, если у нас здесь, в Донецке, ад? Почему нельзя было отбросить ВСУ от Донецка, а потом Мариуполь с Северодонецком брать? Когда нас уже начнут принимать в расчёт? Сколько нас ещё надо убить, чтобы разбомбить «центры принятия решений»?»
Слушаю причитания Людмилы Сергеевны и понимаю, что это (разборка с «центрами») ещё не скоро произойдёт, если произойдёт вообще. Бессилие – вот то чувство, которое охватывает тебя, когда ты говоришь с дончанами об обстрелах. Как им помочь, я не знаю.
