Подведены предварительные итоги промежуточных выборов в США. Промежуточными они называются потому, что проходят между выборами президентскими. Они стали первой серьезной проверкой на прочность для Дональда Трампа, его сторонников и той части республиканской партии, которая сплотилась вокруг президента.
На нынешних выборах переизбирался весь состав Палаты представителей (435 мандатов) и 35 сенаторов (33 в рамках регулярной ротации и еще два — в рамках довыборов из-за досрочных отставок). Жители 36 штатов и трех ассоциированных территорий избирали губернаторов, Федерального округа Колумбия — своего мэра. Прошли также выборы в заксобрания штатов и территорий.
Как и предсказывали аналитики накануне голосования, республиканцы сохранили большинство в Сенате и даже упрочили его. Теперь у них как минимум 52 места в верхней палате Конгресса из 100. Большинство в Палате представителей завоевали демократы, но их успехи были куда скромнее, чем они рассчитывали. Им удалось отобрать у соперников лишь 26 мест, что обеспечивает им весьма скромное большинство — 220 мест из 435.
Демократы сумели выиграть несколько важных для них выборов губернаторов и заксобраний штатов. Однако общий счет 6 ноября остался за республиканцами. Они по-прежнему контролируют исполнительную власть в большинстве штатов.
У Трампа, начиная с января 2019 года (когда новый Конгресс приступит к работе), несомненно, возникнут сложности с законодательной повесткой, а также с расследованиями комитетов Конгресса, но от импичмента он себя обезопасил полностью.
Впрочем, обо всем по порядку.
Основное внимание, само собой, было приковано к выборам в Конгресс. Накануне дня голосования социологи сошлись на том, что республиканцы сохранят и даже несколько упрочат свое большинство в Сенате, но потеряют контроль над Палатой Представителей. Такой прогноз эксперты комментировали следующим образом: «синяя волна» обязательно «затопит» нижнюю палату, а в верхней она разобьется о практически непреодолимое препятствие — чрезвычайно неудачную электоральную карту 2018 года. Дело в том, что из 35 мандатов, «разыгранных» 6 ноября, республиканцам пришлось защищать только 8 мест в Сенате, в то время как демократам (включая двух формально независимых сенаторов) — 23. Считается, что переизбраться сенатору несколько сложнее, чем «свежему» претенденту отобрать у него место.
Либеральное издание FiveThirtyEight
назвало такой расклад для демократов «самым невыгодным из всех, с которым когда-либо сталкивалась любая партия» в США. Однако обратили внимание на «неудачную карту» лишь в сентябре. Весной и летом большинство социологов и политических аналитиков сходились на том, что сила «синей волны» будет такой, что электоральная карта не будет иметь никакого значения. В действительности фактор «защиты мандата» обычно упоминают до выборов и его редко вспоминают после них. Так, в 2014 году и карта, и соцпрогнозы указывали на то, что демократы удержат контроль над верхней палатой, чего, как известно, не случилось. Относительно нижней палаты весной-летом делались прогнозы, что Демпартия отнимет у соперников до 40-а мест. Ближе к выборам велся спор о том, сумеют ли «ослы» сместить «слонов» с 25-ти мест или только с 24-х (последний результат был минимально необходимым для завоевания большинства).
Положение республиканцев осложнялось тем, что на очередной срок
не стали баллотироваться три сенатора и аж тридцать семь представителей. В числе последних был и спикер нижней палаты Пол Райан. Какие бы формальные причины для таких решений ни назывались, для избирателей это означало, что сорок законодателей не хотят продолжать оставаться активными партийными политиками при президенте Трампе. Их решение не только указывало на раскол в партии, но и ослабляло позиции партии в штатах и округах.
Об уходе нескольких десятков «слонов» из «партии Трампа» стало известно полгода назад, и тогда почти никто не сомневался, что демократы добьются пусть небольшого, но большинства и в верхней палате Конгресса.
О том, что дела у республиканцев в предвыборной гонке за Сенат шли неважно еще пару-тройку месяцев назад, свидетельствуют хотя бы относительно недавние рейтинги в чрезвычайно консервативном штате Техас. Впервые избравшийся в 2010 году на подъеме Движения Чаепития Тед Круз, любимец консервативных религиозных правых, был на грани поражения. Хорошо известно, как он смог выпутаться из неприятностей. Ему помог Дональд Трамп.
Президент США вмешался в избирательную кампанию в тот самый момент, когда его партия находилась под максимальным давлением. Трамп провел 44 митинга в 22 штатах. Это стало рекордным вкладом главы государства в промежуточные выборы за всю историю США. Добавьте сюда интервью президента и его «супероружие» — твиттер — и вы получите картину массированного контрнаступления хозяина Белого Дома на кандидатов-демократов, которые готовились перекрыть ему кислород после выборов, возможно даже начать процедуру его импичмента.
Большинство комментаторов сошлось на том, что обе партии превратили промежуточные выборы в Конгресс в своего рода референдум о Дональде Трампе. Поначалу некоторые республиканские стратеги испугались такого поворота кампании, но вскоре им пришлось смириться — без специфических трамповских избирателей «слонам» грозил полный разгром.
О «специфичности» сторонников 45-го президента говорят с 2016 года. По заключению большинства экспертов, в 2016-м они составили большинство среди так называемых «неучтенных белых избирателей», которые и позволили Трампу победить. К этим «неожиданным республиканцам» позже причисляли и тех, что в 2008 году голосовал за Обаму в Висконсине, Огайо, Мичигане и Пенсильвании, и тех, кого Хиллари Клинтон назвала «ведром отбросов». Мейнстримные американские аналитики решили, что без мобилизации «расистов», «женоненавистников» и прочих «фашистов» победа Большого Дональда была попросту невозможна.
Даже если теория о «неучтенных избирателях» была верна в в 2016-м (что вызывает массу сомнений), сегодня она не выдерживает никакой критики. Очереди к избирательным участкам в консервативных штатах и округах показали, что практически все пришедшие голосовать носят MAGA-бейсболки, футболки, худи и куртки (MAGA — аббревиатура лозунга Трампа «Сделаем Америку снова великой!»). Не стоит также забывать, что многие «обычные республиканцы» были благодарны президенту за номинацию двух консервативных судей Верховного Суда.
Коме того, агрессивная пропаганда либеральных политиков и СМИ, круто замешанная на антибелом расизме и агрессивном продвижении «разнообразия», окончательно разозлила не только белое большинство, но и многих чернокожих и испаноязычных активистов. По сути дела, тот же телеканал CNN сделал бы демократам большую услугу, если бы за пару месяцев до выборов смягчил акценты и умерил тон. Но его редакция словно с цепи сорвалась. Огульные обвинения в адрес всех консерваторов — а иной раз и всех белых и всех гетеросексуалов — лишь сплотили всех тех, кто не хотел бы жить при либерально-политкорректном тоталитаризме.
На своих митингах (а они транслировались в прямом эфире федерального канала Fox News, многих местных каналов, а также в местном радиоэфире) Трамп, не мудрствуя лукаво, повторял вслед за экспертами, что несмотря на то, что хотя формально его имя в избирательных бюллетенях не значится, голосование за кандидата-республиканца будет голосованием за него и его MAGA-повестку.
Хозяин Белого Дома всеми силами пытался развеять «проклятие» первых на его сроке промежуточных выборах. Исторически для «свежего» президента выборы в Конгресс через два года после его избрания становятся очень неудачными для его партии. За последние десятилетия этого проклятия смог избежать только Джордж Буш-младший, который начал «войну с мировым терроризмом» после терактов 11 сентября, но еще не ввел войска в Ирак.
Итак, беспрецедентная активность главы государства на выборах в высший законодательный орган стала одной из их главных отличительных черт. Но данные выборы поставили еще несколько рекордов. Так, на избирательную кампанию
было потрачено более 5 млрд. долларов, что является не просто большой, а огромной суммой для промежуточных выборов. В 2014 году обе партии, ПЭКи, СуперПЭКи и частные политические доноры вложили в агитацию менее 4 млрд.
Очень высокой была и явка. В досрочном голосовании приняло участие 40 млн. человек. И это тоже рекорд, даже по сравнению с досрочным голосованием 2016 года. За три дня до выборов сразу несколько аналитических центров заявили о том, что, по их прогнозам, и общая явка будет рекордной. В день голосования испортилась погода. На восточное побережье обрушилось несколько тропических штормов. На северо-востоке штата Вашингтон, севере Иллинойса и в Монтане выпал обильный снег. А в Теннеси и Миссисипи пронеслись торнадо. Все это приводило к перебоям в энергоснабжении и работе транспорта. Но все равно к исходу дня до избирательных урн добралось 90 млн. человек. Для сравнения в 2010 году на выборы в Конгресс пришло 82.5 млн. чел., а в 2014-м — всего лишь 76.5 млн.
Еще одним рекордом стало количество штатов, в которых к моменту начала голосования разрыв по рейтингу между кандидатами составлял менее 4% (то есть в рамках статистической погрешности). Почти равными для кандидатов от обеих партий были прогнозы в 8 штатах (выборы в Сенат) и 38 округах (выборы в Палату Представителей). По всей видимости, своеобразным рекордом также станет число штатов и округов, в которых выборы будут тем или иным образом оспорены. Во всяком случае, во многих из них мы на данный час руководствуемся лишь предварительными результатами и данными экзит-поллов. Подсчет голосов продолжается.
Наконец, так пристально за промежуточными выборами в Конгресс еще никогда не следили в мире. Обычно в других странах живой интерес вызывают лишь выборы президента США. О новом составе палат Конгресса Соединенных Штатов за их пределами, как правило, сообщают лишь специализированные внешнеполитические издания. В этот раз все было иначе. На сайтах большинства ведущих европейских, латиноамериканских и азиатских СМИ велась прямая текстовая трансляция новостей из Соединенных Штатов, а основные телеканалы постоянно делали включения из США. Не исключением стали и российские СМИ. Центральное телевидение посвятило американским выборам несколько передач. И еще несколько запланировано на сегодня.
Анализировать и интерпретировать исход промежуточных выборов в Конгресс будут еще очень долго. Однако несколько выводов можно сделать уже сейчас.
Во-первых, невероятная мобилизация электората обеих партий (а также неприсоединившихся избирателей) говорит о том, что американцы действительно провели своего рода референдум — если не о фигуре самого президента, то по результатам двух лет новой политики, которую этот президент олицетворяет. И этот результат в целом, я думаю, хозяина Белого Дома удовлетворяет.
Во-вторых, даже если бы республиканцы выступили на выборах хуже, это все равно сделало бы Трампа главным победителем 6 ноября. В ходе предвыборной кампании республиканская партия практически полностью стала трампистской. Упомянутые мной выше «отказники», не ставшие баллотироваться на следующий срок, попросту отошли в сторону и дали возможность целому ряду новых политиков-республиканцев — почти на 100% состоящих из активных сторонников действующего президента — проявить себя, а части из них — победить на выборах. Контроль над собственной партией Трампом обретен полностью. С внутрипартийной фрондой — во всяком случае, в той форме, в какой она зародилась в 2015-16 гг. — покончено.
В-третьих, перед Демократической партией стоит нелегкий выбор. Их ограниченный успех дает повод старым партийным лидерам продолжать цепляться за свои посты. Вместе с тем, слабость «синей волны» заставит низовых активистов-либералов и «свежих» конгрессменов (прежде всего, из числа самоназванных социалистов и прочих левых ультрас) заявить свои права на лидерство. Если «ослы» смогут прямо с нового года начать процесс смены руководства и составления новой программы партии, они еще смогут побороться за Конгресс и даже за президентское кресло в 2020 году. В противном случае они подойдут к очередным выборам деморализованными. Судя по активности избирателей, им в любом случае будет сложно в 2020-м, а в отсутствии внутрипартийных перемен, они могут потерпеть через два года сокрушительное поражение, оправиться от которого им будет очень сложно.
В-четвертых, Дональд Трамп теперь точно начнет очередную чистку в своей администрации и федеральных ведомствах. В первую очередь это касается министерства юстиции и подчиненного ему ФБР. Продолжатся также назначения в федеральные уголовные и апелляционные суды, а при появлении вакансий — и в Верховный Суд США. При республиканском большинстве в Сенате и отсутствии оппортунистов (вроде не ставшего баллотироваться Джеффа Флейка) их утверждение пройдет не в пример легче, чем в 2017-18 гг.
Демократы со своей стороны, поставив под контроль ключевые комитеты Палаты Представителей, начнут сразу несколько расследований в отношении самого Трампа, его семьи, бизнес-партнеров и политических соратников. Теперь у оппозиции появилось право выписывать повестки на предоставление документов и явку свидетелей для дачи показаний в Конгресс. Демократы постараются изрядно «попортить кровь» президенту и всей его администрации и нанести имиджу главы государства максимальный ущерб.
В-пятых, свой пост почти наверняка оставит министр обороны Джеймс Мэттис, последний из высокопоставленных сотрудников администрации из так называемой «группы взрослых». С одной стороны, это будет способствовать более активным контактам с Москвой по всем вопросам, представляющим взаимный интерес. С другой, усилит группу анти-иранских ястребов, что потенциально увеличит опасность конфликта — по крайней мере, опосредованного, «гибридного» — между Россией и США на Ближнем Востоке.
Так что «прямых выгод» от политической схватки в США Москва не получит. И в целом стало понятно, что тактика постоянного ожидания перемен в Вашингтоне себя не оправдала. Прежде всего потому, что эти перемены будут слишком медленными для быстрого «исцеления» российско-американских отношений.
В-шестых, никакого ослабления внутриполитической борьбы в США не предвидится. Конгрессмены-демократы в сотрудничестве с либеральными медиа и агрессивными уличными активистами продолжат давление как на саму администрацию, так и на избирателей-консерваторов, что приведет к еще большему накалу страстей и углублению культурно-идеологического раскола в американском обществе.
Наконец, в-седьмых, впервые популистская власть прошла испытания вторыми выборами и выстояла. Можно даже сказать, что кое-что она даже приобрела — если вспомнить о консолидации правящей партии вокруг президента-популиста. Такая консолидация крупнейшей западной политической партии вокруг антиглобалистской повестки является более фундаментальным событием, чем потеря этой партии контроля над одной из палат Конгресса.
А это значит, что в отличие от «синей», популистская (ее все чаще называют национал-популистской или просто националистической) волна продолжит свой неумолимый бег по миру.
