Недавнее нападение на приемную ФСБ в Хабаровске показало, что радикальный ислам потихоньку пробивает культурную и цивилизационную «броню» которую дает «Русский мир». Все более русских людей: от «Саида Бурятского» и Раздобудько до хабаровского стрелка Конева, переходят в новое радикально-исламское «культурное поле».
Что уж говорить о находящемся на периферии «Русского мира» Северном Кавказе, с которого и началась история российского «нового ислама». Несмотря на некоторое снижение актов терроризма в регионе, проблема не исчезла. Разрушение традиционной культурной основы, распространение исламского радикализма, и как следствие – террор, все это продолжает быть «обыденной реальностью» для современного Северного Кавказа.
Но Северный Кавказ был и остается частью
«Русского мира», налицо и сохранение единого с Россией общего культурного
пространства. Одним из краеугольных камней единения является фундаментальная культурообразующая
функция русского языка.
Русский язык на Северном Кавказе стал распространяться с середины 16-го века, с появлением в регионе постоянных поселений терских казаков. С вхождением Большой Кабарды в состав России русский язык, уже как язык дипломатических сношений и делопроизводства, приобретал в регионе все большее и большее влияние.
Русский язык как фактор геополитического закрепления России на Кавказе был не менее значим, нежели военно-политический и экономический фактор, он сделал возможным межнациональное общение во всем регионе, способствовал межнациональной консолидации (особенно в Дагестане), увеличению доли городского населения, миграции и освоению новых земель. Заслугой русской речи является так же возникновение у народов Кавказе (причем не только Северного) системы светского образования.
Несмотря на десятилетия межнациональной военной конфронтации в регионе, благодаря владению русским языком и нахождению в российском культурном пространстве, с 19-го века появлялось все больше грамотных и достаточно образованных для своего времени людей.
Живший в начале 19-го века кабардинский просветитель, российский офицер, Шора Ногмов (безуспешно пытавшийся около двадцати лет создать адыго-черкесскую письменность на основе арабского алфавита), прекрасно владел русским языком и с огромным уважением отзывался о России и русской культуре. Первый чеченский историк и этнограф, так же российский офицер, Умалат Лаудаев писал свои произведения на русском языке.
К началу 20-го века на Северном Кавказе уже существовал сформировавшийся интеллектуальный слой высокообразованных кавказцев, впоследствии почти полностью уничтоженных в советское время и замененных новосозданной «советской горской интеллигенцией».
Но надо признать, что планомерное создание письменности для всех народов Северного Кавказа как часть разноплановой культурно-просветительской работы началось именно в советское время. Причем создание национальной письменности стало возможным только на основе кириллицы и русской грамматики. Имевшиеся в 20-е 30-е годы на волне большевистской русофобии попытки возрождения арабской и насаждения латинской графики, провалились.
В настоящее время даже самые отчаянные национал-радикалы (в «независимой Ичкерии» при Джохаре Дудаеве попытка ввести латинскую графику оказалась в очередной раз безуспешной) не пытаются покушаться на построенную на основе русской грамматики структуру письменности на национальных языках.
Русскому языку и русской литературе необходимо отдать приоритетное место также и в создании северокавказской литературной традиции. Неоспоримым фактом является то, что национальная литературная традиция возникла под непосредственным влиянием русской литературы.
Во многом благодаря именно русскому языку, связавшему между собой многочисленные горские народы, Северный Кавказ стал восприниматься не только как географическое, но и как самостоятельное и единое духовно-культурное пространство.
В советский период на Северном Кавказе была проделана огромная культурно-просветительская работа. Во всех национальных республиках существовали педагогические вузы (впоследствии преобразованные в университеты), готовившие кадры для средней и высшей школы.
Учителя-славяне массово направлялись в национальные школы и были проводниками русского языка и культуры. Развитая система государственной поддержки культуры включала в себя работу по переводу на национальные языки русской и мировой литературы, создание библиотек с русскоязычными и национальными фондами, национальных театров, организацию музейного дела и т. д.
Но в нестоящее время на Северном Кавказе, как и в России в целом, общекультурная ситуация близка к катастрофе. «Русский мир» в регионе все более уступает позиции, причем даже не радикальному исламу, а тотальному хаосу, наступлению которого пытается противостоять даже «новое мусульманство».
В силу национально-исторической и культурной специфики северокавказского региона культурно-цивилизационный кризис имеет более сложный и многоуровневый характер, нежели по России в целом. Культурно-ценностные ориентиры, доставшиеся в наследство от советской эпохи, все более теряют значимость. Последние десятилетия характеризуются процессами морально-нравственной деградации населения, размыванием этической базы северокавказского общества. Можно сказать даже тотальным одичанием.
Идет деградация и размывание норм традиционной адатной культурно-этической системы, существовавшей столетиями и сохранявшейся, несмотря на сильнейшее, порой агрессивно антитрадиционалистское, преобразовательное воздействие советского периода. Квазисоветские духовные идеалы и нормы сейчас почти утратили позиции, традиционные нормы размыты и слабо оформлены, а новые вырабатываются на основе культа денег, власти и грубой силы. В этих условиях часто проявляется (порой не без внешней поддержки) культурно-разрушительная роль определенной части кавказской национальной интеллигенции.
Ситуация духовного кризиса приводит к попыткам ряда национал-интеллигентов создать «ново-старые» квазиидеологии «возврата к традициям». Как правило, все эти искусственные попытки имеют явную антироссийскую основу, а в качестве одного из основных постулатов выступает тезис о безусловно негативном влиянии России и русской культуры на историю и культуру народов Северного Кавказа.
Попытки разрыва с русской духовной традицией, мифологизация в антироссийском ключе национальной истории, скрытая и явная пропаганда русофобии - все эти явления имеют достаточно массовый и многоуровневый характер, хотя, в последнее время, накал агрессивной риторики снизился. Пропаганда русофобии на Северном Кавказе теперь имеет «мягкий», завуалированный характер, но не прекращается, интенсивность ее не снижается.
Но результатом нового «идейного национального строительства» на антироссийской основе является лишь усиление духовного и социального хаоса и, в конечном итоге, укрепление позиций радикального ислама. Опытным, порой горько-опытным, путем на Северном Кавказе уже установлено: духовный разрыв с Россией и «Русским миром» - путь к катастрофе.
Духовно-культурная деградация и хаос имеют как неразрывную часть и «языковую проблему». В последние годы произошло разрушение выстроенной в советское время системы образования, что привело к массовому снижению общекультурного уровня населения.
Система высшего образования стала в многом формальной и основанной на коррупционно-клановых принципах «деятельности». Существует, как и во всей России, чудовищный кризис системы средней школы. Значительная часть молодежи (русская в большинстве) выезжает для ВУЗовского обучения в другие регионы России и назад уже не возвращается.
Разрушение системы высшего образования порождает дополнительные кризисные явления в системе средней и начальной школы: полноценно обученных учительских кадров становится все меньше. В частности в системе преподавания русского языка в национальных школах.
Если в городских школах обучение русскому языку еще, хоть как-то ведется, то в сельских зачастую сам учитель не может нормально говорить и читать по-русски.
Недостаточное владение горцев русским языком приводит
к ситуации «духовного голода»: русские книги, телевидение и радио становятся
малодоступны, а культурный продукт на национальных языках недостаточен, как
правило, создавался в советское время и устарел. На Кавказе стремительно растет
разрыв в уровне культурного развития между сельским и городским населением.
Стремление к сохранению определенного культурного и образовательного уровня является, - наряду с экономической и социально-политической, - одной из основных причин массовой миграции русского населения из региона. Покидают Северный Кавказ по этой причине и многие представители «титульных» наций. К этому их побуждает, в частности, стремление дать детям полноценное образование, что включает как залог полноценного будущего хорошее владение русским языком.
Исход русского населения из региона привел к ситуации, при которой русскому языку стало не на кого опереться, что, в свою очередь, приводит к углублению и разрастанию общекультурного и социального кризиса. Без полноценных носителей русский язык на Северном Кавказе будет либо мертв, либо будет выполнять сугубо функциональную роль.
Имеются явные, но пока малоизученные, процессы трансформации русского языка в северокавказском обществе, при которых «великий и могучий» примитивизируется и приобретает роль лишь «средства бытового общения», теряя функции культурообразования и приобщения носителей к «Русскому миру». Очевидный факт, что коммуникативная функция русского языка проявляется и в сфере распространения и пропаганды идей радикально-экстремистского «нового исламизма».
Фактически от культурной и, как следствие, социально-политической, катастрофы Кавказ спасают только духовно-культурные основы, сохранившиеся от прежнего времени. Однако паразитирование на культурно-просветительском заделе прежних времен рано или поздно, - хотя бы в силу естественного ухода людей старшего возраста, главных хранителей общей с Россией культуры и языка, - закончится. Что тогда произойдет с Северным Кавказом, предсказать сложно.
