Сегодня в Брюсселе, в штаб-квартире Североатлантического альянса пройдет рабочее заседание Совета Россия-НАТО на уровне послов.
Это одно из нескольких событий последнего времени, которое свидетельствует о размораживании взаимодействия, во всяком случае технического, Российской Федерации и западного военно-политического блока.
Совет Россия-НАТО был образован в мае 2002 года в ходе саммита в Италии, где документ об учреждении нового постоянно действующего органа был подписан президентами РФ и США, а также генсеком альянса. Итальянский премьер Берлускони, который принимал саммит и немало сделал для его подготовки, тогда заявил, что с подписанием соглашения «поставлена точка в холодной войне».
Россия и до 2002-го сотрудничала с НАТО. Москва присоединилась к совету евроатлантического партнерства в 1991 году, а в 1994-м стала участником натовской программы «Партнерство ради мира». Со временем стало понятно, что эффективное взаимодействие России и альянса в рамках программ, на скорую руку скроенных в Вашингтоне и Брюсселе после падения железного занавеса, невозможно. Все эти «партнерства» разрабатывались для осколков социалистического блока, слабых, дезориентированных и в большинстве своем тяготеющих к Евросоюзу и НАТО.
Российская Федерация явно не укладывалась в эти форматы. Появились и новые задачи. Прежде всего — обеспечение режима ядерного нераспространения и противодействие международному терроризму. К моменту подписания учредительных документов Совета вооруженные силы США уже вовсю завязли в Афганистане и им требовалась помощь России в снабжении своей группировки.
Кроме того, европейские члены НАТО стали довольно быстро сокращать свои оборонные бюджеты, резонно полагая, что никакой надобности в поддержании прежнего уровня боевой готовности нет. Ну а если что — помогут Соединенные Штаты. Именно в то время основное бремя расходов по содержанию европейской инфраструктуры североатлантического альянса и ответственность по обеспечению безопасности его членов легла на США. Ни Буш-старший, ни впоследствии Барак Обама особенно не возражали против такого положения вещей — это вполне соответствовало их пониманию американского лидерства и процессов глобализации.
Тем не менее, европейские коллеги настояли на том, чтобы Совет разработал необходимые меры по обеспечению исполнения Договора об обычных вооружениях (ДОВСЕ) в новых условиях, а также соглашения по открытому небу. В 2002 году всех это устраивало. Владимир Путин тогда даже предложил (и западные аналитики долго гадали, в шутку он это сказал или всерьез) принять Россию в НАТО.
Сотрудничество в рамках контртеррористических программ развивалось достаточно интенсивно. Был налажен обмен разведданными. Регулярно проводились консультации между высшими чинами альянса и МО РФ, между дипломатами и представителями других ведомств. Это были годы, когда общение с российским послом, военным постпредом и даже представителем разведки нашей страны не считался в США и вообще где-либо на Западе чем-то подозрительным.
Первые проблемы начались в 2003 году, когда администрация Джорджа Буша-младшего затеяла иракскую авантюру. Белый Дом, госдеп и прочие федеральные органы власти США тогда сильно обиделись не только на Россию, но и на те страны альянса (прежде всего, на Францию и Германию), которые не пожелали участвовать — даже символически — в очередном военном вторжении на Ближнем Востоке.
Но даже тогда никто и не думал называть Россию ни врагом, ни геополитическим противником. «Сдерживать» ее также никто не призывал. Многие западные лидеры, включая президента США, присутствовали в 2005 году на торжественном параде в честь 60-летнего юбилея победы в Великой Отечественной войне.
Войны в Афганистане и Ираке, а также глобальные усилия по противодействию международному терроризму показали, что НАТО очень плохо справляется с новыми задачами. Во вторжении в Ирак, а затем и в оккупации страны участвовали полтора десятка стран альянса, но, помимо Великобритании, чьи королевские морские пехотинцы сыграли большую роль в штурме целого ряда городов, ни одна из них не смогла всерьез помочь американским военным. Контингенты были маленькими, как правило, не очень хорошо подготовленными и не имеющими опыта работы в коалиции. Вся эта международная поддержка операций «Шок и трепет» и «Свобода Ирака» была очень важна с политической точки зрения, но в военном плане она лишь создавала лишнюю головную боль американским генералам.
Структуры альянса не были рассчитаны на ведение серьезных боевых действий за пределами Европы. По большому счету, натовские бюрократы умели хорошо делать только одно — противостоять угрозе с Востока и «сдерживать» СССР. Ни Буш, ни Обама так и не добились от них переориентации на новые задачи. Стратеги альянса настаивали, что главной задачей военно-политического блока по-прежнему является обеспечение европейской безопасности. Кто угрожает этой безопасности — другой вопрос.
Развертывание в Европе системы ПРО стало одним из проектов по «защите» Старого Света после холодной войны. Сначала предполагалось, что противоракетный зонтик будет прикрывать от северокорейских ракет, затем от иранских… К концу президентства Барака Обамы в Вашингтоне и Брюсселе уже почти открытым текстом говорилось о «противостоянии русской угрозе».
Перед огромной бюрократической машиной НАТО стоял простой выбор: или уйти в прошлое, или вернуться в выполнению той задачи, для которого альянс и был в свое время создан. Выискивать по всему свету террористов, распутывать киберклубки и искать хакеров, преследующих самые различные цели, тем более бороться с пиратством и наводить порядок в Азиатско-тихоокеанском регионе — это слишком хлопотно, опасно и не сулит таких стабильных и щедрых бюджетов как поворот в сторону «сдерживания» России. Так что «холодная война 2.0» была лишь вопросом времени.
Первый повод появился в августе 2008 года, когда Тбилиси решил силой вернуть себе контроль над Южной Осетией и Россия была вынуждена провести операцию по принуждению Грузии к миру. Тогда в США шла предвыборная кампания, и один из кандидатов в президенты, Джон Маккейн, любил повторять, обращаясь к избирателям: «Сегодня мы все грузины». Последовало образование недолго просуществовавшего Совета Грузия-НАТО, который был призван «способствовать постепенному вхождению» бывшей советской республики в состав альянса.
Но на выборах тогда победил Барак Обама, который провозгласил новую эру в американо-российских отношениях. Чем кончилась «новая эра», мы хорошо знаем, но в 2009 году работа Совета Россия-НАТО стала вестись особенно активно. Уже в марте министры иностранных дел альянса приняли стратегическое решение возобновить полноценное сотрудничество с нашей страной, а в ноябре прошел третий саммит Совета на уровне глав государств, на котором стороны выразили решимость координировать свои действия в борьбе с терроризмом.
В апреле 2011 года на саммите в Берлине бы принят совместный план контртеррористических действий, однако та встреча в верхах была омрачена началом операции НАТО против Ливии. Главным пропонентом интервенции была госсекретарь США Хиллари Клинтон. От этой войны, зверского убийства Каддафи и наступившего в Ливии хаоса, ставшего причиной гибели американских дипломатов в Бенгази, она так и не смогла впоследствии отмыться.
Считается, что окончательно отношения России и Североатлантического альянса испортились в феврале-марте 2014 года. Однако уже в 2011-12 гг. НАТО стало смотреть на нашу страну снова как на стратегического оппонента. Формальных поводов для трений возникало предостаточно, но все они были настолько мелкими, что не могли привести к разрыву отношений.
Тем не менее, переоснащение российской армии, перевод ее на контрактные рельсы, меры по повышению боеготовности воинских частей (включая внезапные проверки и массовые учения войск с переброской десятков тысяч человек на тысячи километров) — все это позволило европейским и американским ястребам заговорить о «попытке Путина возродить советскую военную мощь». В ходе президентской предвыборной кампании 2012 года кандидат-республиканец Митт Ромни заявил, что «Россия является геополитическим врагом Америки номер один».
В то время практически все западные военные издания писали о возобновлении противостояния России и НАТО в воздухе и на море. Отечественные авиация и флот действительно возвращались в большой мир. Флоты США и пилоты альянса более не оставались в гордом одиночестве в нейтральных водах и воздушном пространстве.
Но громче всех кричали о «русской угрозе» восточно-европейские натовские неофиты, включая прибалтийские республики. «Русские танки в Эстонии» (даже не на Украине) — вот что стало главной фобией наших ближайших западных соседей, фобий, искусно подогреваемых вашингтонскими и брюссельскими ястребами. Американский писатель, гений современного технотриллера Том Клэнси (1947-2013), все 2000-е писавший романы о борьбе с терроризмом и противостоянии китайской военной машине, в 2013-м издал книгу «Последняя инстанция», в которой Россия вторгается сначала в Эстонию, потом на Украину.
Заметим, что роман вышел до событий конца 2013-начала 2014 гг. Более того, ведь не Клэнси придумал «русскую угрозу» и приучил всех думать об Украине и Эстонии как об объектах «российской агрессии» — он лишь воспользовался уже существовавшими к тому времени фобиями, раздутыми официальной пропагандой. И это лучшее подтверждение тому, что нужен был лишь «хороший повод», чтобы повысить ставки в новом противостоянии с Россией.
Если бы не присоединение Крыма и начало гражданской войны на востоке Украины, НАТО придумало бы для собственного сохранения что-то еще. Новая техника, взятая на вооружение российской армией, масштабное учение войск, любое несогласие Москвы с Вашингтоном и Брюсселем по «важному гуманитарному вопросу» — все это могло стать поводом понизить уровень отношений с Россией и, соответственно, усилить меры по ее «сдерживанию».
Возможно, все бы произошло не так быстро, как в весной 2014-го, но шаг за шагом мы бы все равно пришли бы к тому состоянию отношений с альянсом, который сложился к 2016 году. В конце концов, вместо Украины можно было бы придумать любую другую провокацию, на которую Москва не могла бы не ответить, причем ответить жестко.
Но вот власть в Вашингтоне сменилась. Несмотря на то, что президент Трамп находится под жестким прессингом медиа, оппозиции и части собственной партии, он все же остается верховным главнокомандующим державы, без которой НАТО не стоит ничего. Он по-прежнему гнет свою линию, не отказываясь от принципа «Америка прежде всего». Так, недавно он пригрозил выставить Германии счет за обеспечение ее безопасности на сотни миллиардов долларов.
Разрешиться ситуация может по-разному, поэтому Брюссель решил подстраховаться. С одной стороны, он решил продолжить линию на расширение НАТО на восток. Раздираемую внутренними политическими противоречиями и спорами с соседями Черногорию с ее микроскопической армией и дырявым бюджетом изо всех сил тянут в Североатлантический альянс. Причем делается это под соусом защиты черногорцев от «российской агрессии», которая выразилась во вмешательстве во внутренние дела этой балканской страны и даже попытке организации там госпереворота.
С другой стороны, НАТО не может не поддерживать хотя бы технических контактов с Россией. Задача брюссельских бюрократов состоит вовсе не в том, чтобы развязать Третью Мировую войну, а в том, чтобы, повышая до известных пределов градус противостояния, сделать, тем не менее, это противостояние относительно безопасным. Чтобы воздушные, морские и другие инциденты между Россией и альянсом не стали casus belli. Осваивать бюджеты хочется всем. Погибнуть в ядерном апокалипсисе — никому.
Поэтому сразу после выборов в США функционеры НАТО начали возобновлять контакты с Российской Федерацией. В декабре 2016 года снова заработало постоянное представительство России в Брюсселе. Тогда же состоялось заседание Совета Россия-НАТО на уровне постпредов. В марте 2017 года снова начались контакты по линии генеральных штабов. Нынешняя встреча — третья в этом ряду. По сути дела, ее проведение означает, что взаимодействие восстановлено, пусть и не полностью.
Никаких прорывных решений от заседания Совета ждать не стоит. Стороны вновь заявят, что имеют место серьезные разногласия в оценке причин кризиса на Украине и путей выхода из него. Будут обсуждены технические аспекты понижения вероятности конфликтов и военных инцидентов между кораблями, самолетами и воинскими частями России и НАТО — при перехватах друг друга в нейтральных водах и воздушном пространстве, а также при проведении военных учений и маневров. Мы попросим альянс не нагнетать ситуацию у наших границ (хотя два-три дополнительных батальона в Прибалтике для нас погоду не делают), западные партнеры попросят нас делать внезапные проверки войск не столь внезапными (хотя они постоянно мониторят передвижения наших частей через спутники), и, видимо, обе стороны останутся довольны уже самим фактом «откровенного обмена мнениями».
Разработка мер по предотвращению серьезных последствий инцидентов в воздухе, на море и на границах — это то, что сейчас нужно. И чем больше технических деталей будет оговорено, тем лучше. Но большего достигнуть не удастся.
В конце концов, Россия не собирается возвращать свои вооруженные силы в состояние 2002 года, а НАТО пока что не готово прислушаться к Дональду Трампу и заняться чем-то более насущным, чем «сдерживание» нашей страны.
Впрочем, это «сдерживание» будет носить в основном демонстративный характер. За прошедшие семь-восемь лет российская армия стала самой сильной и мобильной в Европе. И никакие батальоны усиления НАТО, придвинутые к нашим границам, не в состоянии что-либо противопоставить нашей агрессии, если мы вдруг сойдем с ума и решим начать вторжение в какую-нибудь Эстонию. Тем более все эти батальоны не могут сами стать силой вторжения на нашу территорию.
Судите сами. В конце 2016 года Россия провела учения «Кавказ-2016», в которых приняло участие 12.7 тыс. солдат и офицеров всех родов войск. Чуть раньше НАТО провело учения «Основание трезубца» (Trident Juncture), в которых участвовали 500 сухопутных солдат и офицеров из 15 стран Европы и 300 моряков и морских пехотинцев Великобритании.
И принципиально ситуация в ближайшее время не изменится. Правительства стран Старого Света не могут позволить себе серьезного увеличения военных расходов — не те сейчас настроения у избирателей. А США при нынешнем хозяине Белого Дома не будет перебрасывать в Европу тысячи американских военнослужащих, лишь бы успокоить союзников.
Что касается ПРО, мощи американских авианосных ударных групп и довольно хорошо укомплектованных ВВС альянса, то эти факторы уже давно приняты в расчет и в Кремле, и в российском генштабе.
Одним словом, многого от НАТО ждать не стоит. Не в военном смысле, не в смысле прорывных политических решений. Во всяком случае, пока мы не начнем по-настоящему решать стоящие перед миром задачи.
Вместе мы могли бы искоренить морское пиратство, растоптать ИГИЛ и Боко-Харам, остудить ракетно-ядерный раж Пхеньяна, заставить отказников подписать договор о нераспространении ядерного оружия и усадить все стороны всех ближневосточных конфликтов за стол переговоров…
Но этого славного момента придется подождать. Сколько? Что ж, это зависит от развития политической ситуации в США и предстоящих выборов во Франции и Германии.
