Всем, кто хоть немного следит за выборами в США, известны имена главных «смутьянов» этого политического сезона: Дональд Трамп и Берни Сандерс. За ними — миллионы разгневанных избирателей, довольно жестко требующих смены элит в Вашингтоне.
Трамп уже де-факто стал кандидатом от республиканцев. Куда хуже дела у Сандерса. Он безнадежно отстает от демократического фронтраннера Хиллари Клинтон. 7 июня на праймериз в Калифорнии, Нью-Джерси и ряде других штатов он собирается дать бой экс-госсекретарю, но чтобы догнать ее, ему потребуется победа с разгромным счетом, чего ожидать не приходится.
Так что главной проблемой Хиллари является не самоназванный социалист Берни Сандерс из маленького штата Вермонт на границе с Канадой. Самая главная ее проблема — она сама.
В мае ее рейтинги падали каждый день. В немалой степени этому способствовало развитие событий вокруг многочисленных скандалов, сопровождающих семью Клинтонов. В глазах партийного руководства «ослов» Хиллари все более превращается в «токсичный актив». Ее проигрыш на всеобщих выборах в ноябре становится вполне реальной перспективой.
На этом фоне в американских СМИ появилось предположение, что партийное руководство лишит г-жу Клинтон номинации на итоговой партийной конференции, воспользовавшись сговорчивостью так называемых «суперделегатов» (не избираемых, а назначаемых Демократическим национальным комитетом) и «прорехами» в правилах отбора кандидатов.
Наиболее вероятным «подменным кандидатом» в президенты от Демократической партии является действующий вице-президент США Джо Байден. Ему доверяет Барак Обама, он популярен в народе, является опытным оратором и закаленным политическим бойцом.
Чтобы успокоить изрядно наэлектризованный электорат Сандерса, последнему, вполне вероятно, предложат пост вице-президента или какую-либо еще должность в возможной будущей администрации Байдена. Впрочем, место второго номера в демократическом бюллетене может занять и сенатор Элизабет Уоррен. Она не кричит о «политической революции», как это делает Берни, но по своим убеждениям весьма к нему близка.
В любом случае Байдену будет крайне сложно скорректировать свою политическую повестку и двинуться в центр. Чтобы не потерять электорат Сандерса, ему придется придерживаться максимально левой программы, что само по себе представляет большую проблему.
На праймериз обеих основных американских партий всегда большую роль играют политические активисты. Они, как правило, исповедуют довольно радикальные взгляды. В демократическом стане — левые, в республиканском — правые.
А вот победа на общенациональных выборах требует определенной умеренности. И в первую очередь это касается Демократической партии, ведь Америка по-прежнему очень правая (и очень консервативная) страна.
Обама, безусловно, является лево-либеральным президентом, однако его попытка использовать всенародную поддержку «мира во всем мире» (поэтому его и избрали!) для популяризации левых внутриполитических реформ, провалилась.
Американцы все более разочаровываются в его системе так называемого «доступного здравоохранения» (Obamacare), они не приемлют повышения налогов и вмешательства в частную пенсионную систему.
Если граждане нашей страны болезненно воспринимают любые попытки правительства снять с государства социальные обязательства, ввести платную медицину и приватизировать пенсионную систему, то американцы, наоборот, сопротивляются вторжению государства в то, что они раньше считали исключительно своим частным делом, тем более, когда за это приходится больше платить — в виде налогов или ежегодных страховых отчислений на здравоохранение.
Обе нации воспринимают новации как разрушение привычного уклада жизни. Тут уж неважно, кто прав, правые или левые, — с «естественным» порядком вещей расставаться сложно. Для нас эрозия всеобщего бесплатного здравоохранения (хотя каким оно было всеобщим и бесплатным — большой вопрос) является очевидным свидетельством упадка государственной системы. А для граждан США вторжение государства в работающую систему пенсионного обеспечения и медицинского страхования (хотя как она там работала — тоже вопрос) представляется «антиамериканским», противоестественным и… социалистическим.
Социализм — по-прежнему ругательное слово в Америке. Глядя на толпы молодежи, собирающиеся на предвыборные мероприятия Берни Сандерса, мы думаем, что там наконец-то побеждает социализм. Нет, друзья. Социализм, как идея, как лозунг анти-истеблишментного бунта, прижился в весьма ограниченном общественном пространстве — в университетских кампусах, в среде постиндустриальных фрилансеров, в очередях за бесплатным супом и в этнических общинах, как правило, получающих наиболее жирные куски «социального пирога».
Ну и «бонус»: левых взглядов в Соединенных Штатах придерживаются представители сексуальных меньшинств, феминистки, либеральные медиа и Голливуд.
Рабочий класс Америки (так называемые «синие воротнички») ушел из левого движения еще в конце 1960-х годов, когда к власти пришел республиканец Ричард Никсон. С тех пор в США был только один левый президент — Барак Обама, который для прихода к власти воспользовался усталостью американцев от бесконечных войн на Ближнем Востоке (но так их и не остановил).
До этого у демократов был один невнятный срок Джимми Картера и два срока Билла Клинтона, который в социально-экономической сфере стоял на позициях так называемых «новых демократов», то есть демократов-центристов. Лозунгом его предвыборной кампании стали слова: «Это экономика, бестолочи!». А в своей инаугурационной речи он произнес фразу, характерную для политика правого толка: «Эпоха большого государства в Америке отныне закончилась».
Но Демократическая партия, тем не менее, продолжала леветь под давлением своего интеллектуального ядра, сформировавшегося еще в 1960-е годы. В президентство Обамы демократы постоянно терпели фиаско. В 2010 году они упустили большинство в Палате Представителей. А в 2014-м последовал полный разгром. Партия потеряла не только Сенат, но и большинство мест губернаторов, членов заксобраний штатов и глав местного самоуправления. Подобного положения вещей не было с 1920-х годов, то есть еще до президентства Франклина Делано Рузвельта и его «нового курса».
Сегодня левый избиратель Сандерса является важной частью общего протестного движения против вашингтонской бюрократии и олигархии. Но на праймериз и кокусах Берни пока что получил на несколько миллионов голосов меньше, чем Хиллари. Проголосовавшие за экс-госсекретаря избиратели вряд ли являются в большинстве своем фанатами статус-кво или лично г-жи Клинтон. Они, скорее, не приемлют радикальных левых идей.
Несмотря на то, что экс-госсекретарь вынужденно рядится в тогу левого прогрессизма, ее избиратель голосует за нее как за наиболее умеренного политика Демократической партии (умеренного в плане внутренней политики).
Этнические и расовые меньшинства, проголосовавшие на праймериз за Хиллари, разумеется, не являются адептами центризма. Они просто всегда голосуют «так, как надо». Механизм манипулирования чернокожими американцами, латиносами и азиатами был отработан руководством Демократической партии еще при Франклине Рузвельте.
Пока демократическая партия левела, республиканская, наоборот, правела. Движение Чаепития, захватившее Палату Представителей и часть Сената, — тому яркое свидетельство. Но антиистеблишментный бунт в партии «слонов» поднялся в этом политическом сезоне не справа, а из центра, и это большое преимущество Трампа.
Так хватит ли американским левым голосов меньшинств, убежденных постиндустриальных социалистов и сочувствующих, вдохновленных «революцией Берни», для победы на выборах в ноябре?
Даже если предположить, что они выиграют в таких колеблющихся штатах, как Невада, Колорадо, Айова и Нью-Гэмпшир, общая победа им не по зубам. Огайо, Северная Каролина, Вирджиния и Висконсин почти наверняка проголосуют за республиканца-центриста Трампа. Более того, штаты, в которых демократы имели все последние годы незначительное электоральное преимущество — Пенсильвания и Мичиган, — могут проголосовать против левых. Здесь Обама с трудом выиграл и у Маккейна 2008-м, и у Ромни 2012-м. Выиграть у кумира «синих воротничков» Трампа в 2016-м представляется почти нереальным.
Большой вопрос — штат Флорида, где последние 16 лет преимущество той или иной партии на президентских выборах исчислялось долями процента. Однако если Мичиган и Пенсильвания «уплывут» из рук демократов, то результат голосования в этом штате впервые за последние три десятилетия станет несущественным. Трамп получит 283 голоса выборщиков, его противник — 255.
Но на месте левых я бы не стал ставить и на Флориду. Местный губернатор-республиканец Рик Скотт, создавший в частном секторе более миллиона рабочих мест, весьма популярен в своем штате. И недавно он поддержал кандидатуру Дональда Трампа. Большинство в обеих палатах заксобрания штата также принадлежит республиканцам. Этнические меньшинства здесь в основном представлены кубиноамериканцами, которые в отличие от уроженцев Мексики, голосуют, как правило, за «слонов».
Чисто теоретически можно предположить, что левым демократам удастся перехватить Монтану и Арканзас, но для победы этого не хватит.
Все, что я вам рассказал, разумеется, прекрасно осознают в руководстве Демократической партии. И поэтому Байдену в случае номинации придется сдвигаться в центр. Но тут кроется другая проблема. Избиратель Берни — та самая идеалистически настроенная молодежь — может почувствовать себя преданным и из чувства протеста проголосовать за Трампа или представителя третьей партии.
В шахматах это называется цугцванг — любой следующий ход ведет к ухудшению ситуации.
Но это в июне. К ноябрю расклад может существенным образом измениться. А решать, что делать, демократам придется в июле, когда состоится их итоговая партийная конференция. Вполне возможно, в июле же и закончится американский «левый марш», который так вдохновил многих неравнодушных к политике людей не только в США, но и у нас в стране.
