Левада-центр и ВЦИОМ резко разошлись в полученных данных практически по одному и тому же вопросу. По данным первого исследовательского центра, сегодня 41 % граждан (кстати, ненамного – но меньше, чем год назад – 44 %) верят в то, что Конституция РФ гарантирует права и свободы граждан. И 22 % - полагают, что ее польза лишь в том, что она поддерживает какой-то порядок в деятельности государства. И 22 % - конскептиков полагает, что Конституция не играет значительной роли в жизни страны, поскольку мало кто с ней считается.
По данным же ВЦИОМа – сторонников первого варианта ответа (про права человека), консоптимистов - в стране много меньше, вдвое меньше – 22 %, тогда как консреалистов – в полтора раза больше – 30 %, столько же, сколько и консскептиков – считающих, что она вообще никакой роли не играет. Расхождения, близкие к полярным. Дающие особый простор ля интерпретации.
Но, во всяком случае, если учитывать, что ВЦИОМ – центр по своим установкам более лояльный к Кремлю, а Левада-центр – более тяготеющий к рыночной оппозиции – то говоря о меньшей доле консоптимистов первый врядли мог проявлять провластную ангажированность, тогда как результат Левада – скорее с его идеологическим установками вряд ли особенно расходится – для этой тенденции права человека – некая чуть ли не безусловная ценность сакрального характера.
Правда, оба центра сошлись в одном. В определении числа тех, кто полагает, что «Конституция является для президента средством, позволяющем держать в повиновении Думу» - 7 % у одного, и 8 % у другого.
Но важнее другое. Первое: и один и другой центры выявляют значительную часть тех, кто полагает, что конституция в стране вообще роли не играет. То есть, как минимум – приходятся признать наличие в обществе значительной части людей, на которых Конституция не производит впечатление действующей и существующей.
Второе: оба центра фиксируют, что люди, верящие в защиту их прав Конституцией не составляют в обществе большинства. И, похоже, сегодня любые слова о «правах человека» вменяемыми людьми воспринимаются либо как откровенное издевательство, наподобие обращения «господин» к людям, которым месяцами не платят заработную плату, либо формой вражеской пропаганды.
Третье: само подобное расхождение результатов – демонстрирует расхождение общества в оценках роли и значения существующей Конституции. На фоне данных ВЦИОМа о том, что лишь 18 % знают содержание Конституции, а все остальные – ее текст просто никогда не читали – это дает основание сделать предположение, что в России сегодня Конституции все таки просто нет. А то, что есть – является не Конституцией, а чем-то другим. Хотя и имеющим то же имя.
Не читая ее, 45 % респондентов ВЦИОМа полагает, что Конституция нуждается в изменении и совершенствовании, и 43 % - что менять ее нужно только в крайнем случае. Три года назад соотношение было иным: 36 % полагали, что менять ее нужно, и 47 % - что лучше этого не делать.
Интересные цифры приводит Левада – применительно к ситуации расхождения Конституции и законов 29 % выступает за соблюдение законов – и 54 % - за соблюдение Конституции.
То есть, как таковое конституционное сознание над тем, что можно считать подданническим – явно превалирует. Большая часть людей знает, чем должна быть Конституция – и хотят иметь Конституцию – но проявлений ее существования в современной России не видят.
Безусловно, одна из основных причин этого положения вещей – в том, как принималась Конституция 1993 года. Дело даже не в нарушении законодательства в процедуре ее принятия и непредставительном характере ее поддержки в той ситуации. И не в том или ином ее несовершенстве. И не в явном пренебрежении к ней и ее вольном толковании и властью. И марионеточным Конституционным Судом.
Проблема в другом. Дело в том, что по своей сути – Конституция – это основной легитимизирующий документ государства. То есть, Конституция – это документ, по определению требующий участия в его принятии и выработке либо всего общества (в идеале), либо всех фракций элиты. И достижения согласия между ними. Легитимность – это не соответствие закону. Легитимность – это соответствие согласию. Согласно принятые правила игры. Поэтому старый риторический вопрос: как жить, по закону или по понятиям – риторичен и бессмысленен. Поскольку никогда не будет соблюдаться закон, противоречащий принятым в обществе понятиям.
Либо Конституция должна быть принята достижением согласия. Либо она иногда может быть навязана обществу, но при опоре на такое насилие. Которое реально принуждает к ее соблюдению – а власть саам демонстрирует подчинение ей. остальных заставляет соблюдать – так, что через некоторое время это входит в привычку. Но это возможно лишь тогда, когда требуемые к исполнению нормы – с одной стороны конкретны и внятны – а с другой – приносят в итоге людям некую осязаемую пользу от их исполнения.
Российская Конституция не отвечает ни одному, ни другому требованию. Она не основана ни на согласии общества, ни на силе, принуждающей к ее исполнению власти.
В той части, в которой она действует – она была неким ситуативным договором между элитами, причем заключенным по результатам противоречивого голосования 12 декабря 1993 года. Во всем остальном – то есть во всей большей части своего содержания – она декларативна и ничего никогда не значила. Точнее – имела то значение, которое ей придавала в тот или иной момент существующая власть.
И в этом отношении – это не Конституция. Это некий условный документ, обычно подразумевающий в своем действии далеко не то, что значат написанные в ней слова.
Совершенен или не совершенен составляющий ее текст – действует не он. Поэтому, какие бы изменения в него не вносились – реализовываться они будут в той степени, в какой будут соответствовать стоящим за ним договоренностям. В этом отношении данный документ, как бы он н редактировался – это свод неких зашифрованных переходным «конституционных» - то есть обладающих высшей силой для заключивших их между собой договоренностей.
Теоретически данное положение должно быть заменено на такое, при котором данные «переходные положения» уступят место собственно Конституции. То есть речь не об изменении – речь идет о создании собственно Конституции. Ее выработке – именно по модели выработки общественного согласия.
Если такого согласия достичь не удастся – новый текст будет означать не больше старого. И либо будет трактоваться точно также, как трактуется старый – либо вообще его не заместит и будет стоить еще меньше, чем он, поскольку за старым будет аргумент хотя бы некоторой легитимизированности и двадцатилетней апробации.
Но проблема в том, что сегодня Российское общество к согласию – готово меньше всего: ни одна политическая тенденция не поддерживается более чем одной седьмой частью граждан – зато до 70 % последних уверены в том, что именно их точка зрения представляет мнение большинства. В такой ситуации – достижение согласия очень сомнительно. Как и возможность согласия между Поклонной Горой и Болотной площадью.
Зато имитировать такое согласие – есть все возможности. У той силы, которая и окажется доминирующей в процессе оформления имитации такого согласия. Проблема лишь в том, зачем это нужно всем остальным.
Или, как всегда бывает последнее время – их наиболее активные представители – отстояв свое требование и настояв на нем – в результате получат нечто абсолютно обратное тому, на что они надеются.
