Вечером в четверг 29 июня 2006 г. в культовом московском клубе «Билингва» Модест Колеров рассказал всем желающим о том, что мы знаем о странах СНГ.
Это так была сформулирована тема лекции — именно «что мы знаем». Анализ этого самого «мы», ИМХО, тянет на целую статью, потенциальные бездны анализа зияют за этим скромным местоимением. Ибо докладчик, Модест Алексеевич Колеров, напомню для незнающих, суть «Начальник Управления Президента Российской Федерации по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами». Именно он, насколько можно постичь тайну кремлевского двора, полностью отвечает за политику РФ относительно «соотечественников» в странах СНГ и «дальнего зарубежья», за российскую пропаганду на эти страны и, во многом, за политику Кремля относительно стран СНГ в целом. Весьма Крупный Чиновник, короче.
При этом Модест Алексеевич, по своему происхождению, внешнему виду, повадкам, моральному и умственному уровню, — отнюдь не представитель «власти» в ее типично-кремлевском виде, но представитель «нас» — журналистов-раввинов-политологов-писателей-ученых-доярок-космонавтов-прочих_кухарок_управляющих_государством, типа народ. Который изначально в России стоит по отношению к «власти» в позе оппозиции и имеет к ней фигу в кармане. И само назначение, довольно недавнее, Колерова на эту должность в Окружение Президента (в ряду еще нескольких подобных назначений) и то, что имеющий_быть_по_статусу_Кремлевским_Небожителем (докладчик несколько, но все же в рамках приличий, запоздал, и в публике обсуждали, ездит ли он с мигалками или без) материализовался в как бы обычном клубе, чтобы поговорить на равных с «нами» о своих профессиональных — Кремлевских! — занятиях, — все это проявления некоей «тихой революции Путина». Точнее — заявки на такую «революцию Путина» — призванную «нас», «народ», из вековой позы распрямить, фигу в кармане трансформировать в нечто гармонически-созидетельное-совместное-с-властью. Еще точнее — давней тихой заявки на заявку, ибо проявляется это заявленная трансформация облика власти очень уж «подпольно», прямо по-диссидентски, и только зоркий глаз профессионального наблюдателя сфер может ее, заявку, нащупать за толщей обычных серых властных вод. Да и как, кем и когда эта она было громогласно произнесена (а было ведь такое) — тоже мало кто упомнит.
Так что тема лекции «Что мы знаем о постсоветских странах» была заявлена, «для способных понимать» несколько революционная. Такие же революционные намеки содержались в форме лекции, (опять же, «для способных понимать»). Докладчик подал весь материал в форме тезисов, расписав все на карточках. Мало того, что это значит, что он серьезно отнесся к общению с народом, — сделали похожими (ну, для меня хотя бы) эти тезисы на тезисы Лютера. То есть, вообще весь облик «путина», его смысловая интенция, когда облик этого облика все же пробивается «сквозь толщу» — очень напоминает немецко-протестанстский, Лютеровский protest, — «освобождение от вековых оков», рациональность, счастье-для-всех-своими-руками и прочее. Петр Первого, опять же, не даром все время вспоминается вместе с Путиным. Только protest этот слышен лишь в виде каких-то странных отголосков, «на кухнях». «Как-то у власти не хватает духа и сил не то что начать осуществлять «революцию свободы», но даже заявить громко для всех о наличии такого намерения. Даже как-то совсем наоборот у нее получается. Но интенцию народ нутром все еще чует — и за нее, в том числе, «путина» все еще любит.
Странное все это производит впечатление.
И лекция была странная.
Докладчик начал с того, что по происходящему в СНГ нет достоверных статистических данных, что при вступлении в должность он встретился-прочитал всех имеющихся прикладных политологов — экспертов по СНГ и обнаружил, что они в большинстве своем очень слабо представляют происходящее в регионах своих профессиональных интересов.
Одновременно он сообщил, что Москва — это такой пылесос, который втягивает в себя всех, хоть немного стоящих, экспертов, живущих в странах СНГ, что все они мечтают работать в Москве и, если они хоть что-то понимают в предмете актуальной политологии, — эту мечту осуществляют, переезжают в Столицу и начинают работать тут. Лично мне тут видится явная неувязка: если лучшие из туземцев-политологов (вкупе с изначально имеющимися на месте лучшими российскими своими коллегами) — все уже в Москве, то и информация должна быть из первых рук и самая лучшая. То есть или они — не лучшие, а наоборот, или они — не в Москве, опять же вкупе с лучшими собственно российскими экспертами. Мне-то, на основе моих профессиональных контактов и профессионального чтения, кажется, что верно как раз второе.
Лондон и прочая Америка полнится экспертами по СНГ, и туземными и приезжими из самих стран СНГ, при этом в высшей степени профессиональными и знающими экспертами. Не знаю уж, как там в Кремле, но в Вашингтоне и Берлине про то, что происходит на просторах Восточной Европы, осведомлены прекрасно, — сравнительные результаты соревновательного вмешательства США и стран ЕС с одной стороны, и России — с другой, в происходящие на постсоветском пространстве процессы — тому наглядное свидетельство. Один из присутствовавших (к своему стыду я не расслышал его фамилию), крупный эксперт по Польше, судя по его речи и тому, что к Колерову он обращался на «ты», рассказал следующее: он только что вернулся из Польши, где рассказывал про польско-российско-украинские отношения. Мало того, что был он там по приглашению поляков, вылавливающих и приглашающих к себе зарубежных специалистов. В правительственном Центре, где он выступал, работают аж шестьдесят специалистов только по Украине (цифра по российским реалиям фантастическая), и все шестьдесят «прекрасно и в малейших деталях» владеют предметом».
Да и не поедет всякий и каждый украинский-молдавский-белорусский-казахский-литовский «эксперт» в Москву — ибо многие из них сознательно отстаивают национальные проекты своих стран и народов, прямо противоположные, а иногда и враждебные, интересам Москвы. Но пафос и основной мессидж лекции Начальника Управления Президента Российской Федерации по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами как раз и заключался в том, что никаких существенных противоречий между РФ и остальными странами СНГ попросту нет.
Первый из «тезисов Колерова» (всего их, в отличие от лютеровских, было тринадцать) гласил, что при вхождении в какие-то блоки типа ЕС или СНГ для постсоветских стран существует дилемма «интеграция или суверенизация», и что государства эти не хотят интеграции ценой потери суверенитета.
Но суверенизация эта (тут начинается второй тезис), то есть выстраивание национального суверенитета, для большинства режимов новых стран означает не «построение государства» своими усилиями, но получение «ярлыка» (это уже мой термин) от внешних сил, получение от них «права на жизнь». В основе суверенитета их лежит не «Мы — народ», но «нам разрешили быть независимыми». Но вот Россия, в отличие от них, — ни в каком «ярлыке» не нуждается. Россия ни у кого не просит «разрешения на независимость», и в этом-то её, России, сила.
Третий тезис был, в какой-то мере, центральным для лекции. Существует расхожее мнение, что Россия стремится создать на постсоветском пространстве пророссийские силы. Так вот, это миф. Во-первых, никаких пророссийских сил на этом пространстве не может быть в принципе — ибо только политический самоубийца готов посадить на себя клеймо «пророссийскости». Это-то как раз верно. Но далее докладчик стал говорить такое, от чего я впал в состояние глубокой задумчивости, и чем более Колеров говорил — тем более я туда впадал. Оказывается, России на постсоветском пространстве никакие пророссийские силы и не нужны. То есть, не нужны в принципе. Поэтому-то Россия их созданием и не занимается. А нужны ей силы пронациональные, то есть отстаивающие интересы своих стран. В Грузии, например, России нужны силы прогрузинские (докладчик, почему-то, оперировал в основном именно примерами с Кавказа). И более всего Россию и беспокоит из происходящего в странах СНГ именно отсутствие там сил, эффективно отстаивающих интересы своих стран.
Еще Россию беспокоит (четвертый тезис) рост военных расходов в СНГ в последнее время — так, за последний год в Армении он составил 51 %, в Грузии — 137 %, в Азербайджане — 37%.
Кроме того, в странах СНГ, в первую очередь в Балтии, Молдавии и на Украине, резко возросла роль спецслужб, они активно вмешиваются в политический и выборный процесс.
В общем, демократии там становится все меньше и меньше.
Еще в постсоветских государствах (это уже седьмой тезис) происходит абсолютная деинтернационализация общества. Выражается деинтернационализация в том, что русский язык стремительно уходит, перестает быть языком массового общения, а замены ему нет.
Еще Россию беспокоит (восьмой тезис), что в подавляющем большинстве бывших советских государств существует клановая экономика. Клановость господствует и в политике. На Украине даже, как это было «раньше и у нас», — олигархическая экономика. Это «раньше и у нас» — дорого стоит. Докладчик, по сути, сообщил, что с олигархическим характером российской экономики покончено. Впрочем, я уже перехожу к критике, а пока я стараюсь максимально точнее передать высказанные тезисы — потому как стоит за ними Большая Политика.
И еще. Относительно Украины спешу уточнить: может быть, Модест Алексеевич произносил «в Украине» — я просто не обратил внимания. Я-то сам остаюсь верен и школьному курсу русского и своему языковому вкусу (режет уши — или не режет) и говорю «на Украине». Однако я-то — вольный стрелок. Но «в» или «на» Украине — сейчас такой жутко политический вопрос. Чуть ли не дипломатические ноты пишутся на каждое неправильное употребление многострадального предлога — так что прошу заинтересованные в вопросе стороны не вписывать употребленное мною «на Украине» в счет для предъявления Кремлю.
Девятый тезис: Россия — единственная федерация на просторах бывшего СССР, все остальные — жесткие унитарные государства, и нетитульным народам там нет возможности отстаивать свои интересы, если они отличны от интересов народа титульного.
Нет там и настоящих политических партий. Все имеющиеся партии в странах СНГ подконтрольны правящим режимам, никакого настоящего политического демократического процесса там нет.
Далее речь зашла о более подробном описании ситуации, о том, например, что между странами СНГ существует конкуренция за рабочую силу — так, сельская интеллигенция из Киргизии перемещается в Казахстан, где условия лучше, причем именно в казахскую провинцию, вызывая там соответствующие процессы и людские перемещения. А городская перемещается или в столицу Казахстана или в Москву, и что у России появились конкуренты в области привлечения высококвалифицированных специалистов. Что вообще на постсоветском пространстве формируются новые геоэкономические зависимости, что страны дальнего зарубежья меняют характер своей активности там. Например, Турция в начале 1990-х хотела играть главную роль во всех областях жизни тюркских республик СССР, но что сейчас она несколько «надорвалась» под грузом этой задачи. В Киргизии, например, турки сознательно оставили себе только сферу образования, в которой они полностью доминируют. Много чего еще было в последних трех тезисах, предметного и интересного. Видно было по ним, что Колеров, в отличие от «кое-кого», предметом и владеет, и интересуется, и понимает его.
Но очень уж эта финальная часть лекции, предметная, глубокая и интересная, контрастировала с ее основной частью. Ибо трудно поверить, что уважаемый Модест Алексеевич не понимал, что экономика России как была олигархической, так ею и осталось. Не знал, где именно нет настоящих политических партий («кроме НБП» — хе-хе), для какой именно страны на постсоветском пространстве, более чем для многих других, характерна не то, что повышенная, просто исчерпывающая собой весь политпроцесс, роль спецслужб в частности и вообще Администрации Президента (не скажу какого). Для какого именно государства характерна повышенная централизация. Где именно приоритетом служит «укрепление армии» и повышение расходов на ее содержание и производство нового вооружения.
Что понижение роли русского языка еще не тождественно «деинтернационализации», что падение роли языка метрополии в постимперский период — процесс естественный, и что если бывшая метрополия его хочет как-то замедлить — для этого есть конкретный и давно известный набор мер, в каковой набор не входит обзывания сего естественного явления всякими нехорошими словами. Новоизданные государства просто замыкаются на себя, свою культуру и язык. Да и вместо русского приходят другие языки, для элиты это английский, для населения — какие-то более местные.
Еще более трудно поверить в то, что высокий докладчик не понимал, что интересы самостоятельных новообразрованных стран могут быть порой диаметрально противоположными российским. В конце концов, в интересах той же Грузии или Белоруссии было бы, если бы Россия платила им дань. Или переводила бы прямиком всю выручку Газпрома в местные банки на счета правительств этих государств. Но, провозглашая, что Россия хотела бы видеть у власти в сопредельных государствах политические силы, эффективно отстаивающие именно и только интересы своих государств, и что Россия всячески готова им помогать, г-н Колеров по сути обещал от лица российского государства бороться за исполнение подобных светлых утопий.
Насчет же того, что в странах СНГ «только политический самоубийца готов посадить на себя клеймо «пророссийскости», — так оно и есть. Но вот если Россия (устами Начальника Управления Президента Российской Федерации по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, например) утверждает, что у нее никаких интересов в данной стране нет — то и пророссийских политиков там быть не может как вида. Ибо как они могут соотноситься с интересами России и опираться на Россию, если сама Россия говорит, что нет у нее там никаких интересов? Чего нет — на то и опереться нельзя, опять же, по определению. При этом успешные в своей внешней политике страны как раз четко определяют свои интересы, и четко и твердо их отстаивают. В этом случае потенциальные партнеры, клиенты, искренние друзья могут столь же четко и твердо знать, в какой системе координат действовать, на что рассчитывать, быть уверенными в том, что в случае совпадения интересов они могут опереться на «плечо старшего брата».
Все это азбука, а Колеров, как было сказано, человек весьма информированный и неглупый.
Вроде как загадка. Но, поговорив с ним после лекции, я понял, что нет тут никакой загадки. Что уважаемый Начальник Управления Президента все прекрасно понимает и сам, такая детская хитринка стояла в его добрых глазах.
Как понимает он и то, что для успешной политики на просторах СНГ, для отстаивания своих интересов России необходимы мощные интеллектуально-аналитические центры, числом поболее, чем шестьдесят экспертов, причем поболее чем шестьдесят — для каждой из ближних и дальних соседних стран, а их вокруг России не один десяток. А для экспертов этих — нужны соответствующие оклады, средства на поездки, а в поездках — не только на первоклассные гостиницы, но и на угощения информантов, на семинары, куда можно приглашать зарубежных коллег, и прочая и прочая.
Деньги на все это нужны, и немалые — а никто их не даст. И ничего такого «реальная власть» делать не будет. То есть, наверное, товарищи в управлении Президента (кстати, какой многозначительный на намеки термин!) оклады получают не обидные. Но вряд ли чем-то там реально управляют. Интеллигент во власти — старая знакомая и грустная российская песня. Такая же знакомая и щемящее-грустная, как мокнувшие под дождем березки вдоль бесконечных российских грунтовых дорог.
Так что заявленные тезисы — ничто иное, как такая наивная военная хитрость: «Мы вот скажем, что у нас интересов нет, что мы все_из_себя такие полные альтруисты — глядишь, нам и поверят и поставят себе какого-нибудь Георгадзе в правители». Все равно иных реальных-то рычагов — нет. И что же остается честному умному чиновнику-интеллектуалу, поставленному блюсти Государственный Интерес — в ситуации, когда этого интереса, четко и властно выраженного, в реальности нет? А есть, максимум, какой то мираж, проступающий из мерцания газовых паров? Ну, например, можно выстраивать свои миражи, словесно-политтехнологические, пытаться в них заманить партнеров-противников. Такая вот политика миражей нынче на Руси.
И была во всем этом такая трогательно-детская хитропопость, такая добрая детская наивная хитринка мерцала в глазах моего собеседника, что мне на минуту неудержимо захотелось поднять рубашечку и поцеловать в животик — даже не персонально докладчика, но весь этот народившийся тип стоящих как бы во власти искренних_радетелей_за_интересы_страны в эпоху_семьдесят_за_баррель.
Но я, естественно, сдержался: не в Кремле же. Да и человек-то хороший, на самом деле. И на хорошем месте. Просто такая вот жизнь.
