Сухумский саммит Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья не стал первополосной новостью для российских СМИ. Большинство комментаторов выражают по поводу этого события известный скептицизм. Мол, о чем мы вообще говорим? О каком союзе крошечных самопровозглашенных республик, не имеющих даже общей границы, вообще может идти речь?
Формально все так.
Южная Осетия — 100 тысяч человек.
Абхазия — порядка 250 тысяч.
Приднестровье — 650 тысяч.
И того — миллион. Как в Липецкой области.
Однако это не простой миллион жителей восточноевропейской равнины и Кавказа. Это народы, прошедшие через кровавые военные конфликты, выжившие и сохранившие свою государственность в сложнейших условиях. Тирасполь, Сухум, Цхинвал — силовые энергетические точки Евразии. Те места, куда утекла из центра империи остаточная пассионарность. Здесь прошел цивилизационный разлом, здесь обозначилась линия столкновения интересов России и Запада. Так что количественный фактор тут далеко не определяющий.
Отсутствие на встрече президента Нагорного Карабаха, на что обратили внимание практически все СМИ, не выглядит особенно странным. Четвертая непризнанная республика давно стоит особняком, ориентируясь не на Россию, а на Армению. Ереван, кстати, в отличие от Москвы, крайне жестко отстаивает там свои интересы. И есть все шансы, что рано или поздно добьется международного признания Карабаха: не каждое признанное государство поздравляет с днем независимости дюжина американских сенаторов.
В ходе саммита Сергей Багапш, Эдуард Кокойты и Игорь Смирнов не просто декларировали общие цели, но и подписали ряд документов, создающих иное качество отношений. Сегодня мы имеем дело с рождением нового политического субъекта на постсоветском пространстве — сообщества «За демократию и права народов». Совместные действия трех республик — серьезный фактор влияния на ситуацию. Условно говоря, начни Грузия войну в Южной Осетии, второго фронта в Абхазии ей не выдержать. Да и дипломатам придется теперь иметь дело с согласованной позицией трех сторон.
В декларации указаны основные цели сообщества, в частности:
- завершение политико-правового оформления распада Союза ССР через признание международной правосубъектности Республики Абхазии, Приднестровской Молдавской Республики, Республики Южная Осетия;
- достижение общих задач исключительно мирными средствами и политическими методами, на основе взаимовыгодного и равноправного сотрудничества, конструктивного партнерства и взаимного уважения в отношениях со всеми субъектами международного общения;
- верховенство воли народа при принятии общегосударственных решений и недопустимость отказа от принципов суверенитета и независимости при ведении переговоров о политическом урегулировании;
- развитие и укрепление демократических институтов. Ключевую роль в этом контексте стороны отводят мониторингу референдумов и избирательных процедур как высших форм народовластия, а также взаимодействию структур гражданского общества наших государств;
Здесь не к чему придраться даже самым въедливым критикам из ОБСЕ. Ведь такие ценности, как демократия, право на самоопределение, верховенство воли народа при принятии политических решений являются ключевыми в системе европейской демократии. Кстати, за прошедшие 15 лет ПМР, Абхазия и Южная Осетия куда ближе подошли к соблюдению этих норм, чем многие страны СНГ (включая Россию). Можно сказать, что четкое следование демократическим нормам стало следствием неопределенного статуса и стремления доказать мировому сообществу право на существование. Независимость во всех трех случаях была провозглашена в результате референдумов. Более того, в Приднестровье референдум является универсальным средством решения ключевых вопросов в жизни общества и государства — частной собственности на землю, по языку, сохранения российских миротворцев и так далее. Где еще мы видели подобную практику?
Или вспомним последние президентские выборы в Абхазии. Ведь не сработали там, и даже наоборот вызвали противодействие, все традиционные приемы российской «управляемой демократии». Не помогла ни официозная пропаганда со щитами за основного кандидата вдоль всех дорог, ни прямой нажим из Москвы, ни откровенный черный пиар про «грузинских шпионов». Большинство проголосовало за Багапша, и он стал главой государства. Зато широко известно, что такое демократия в Грузии, где ни один президент не уходил от власти законным путем (и нынешний, судя по всему, не станет исключением). Или в Молдавии, где правящая компартия сфальсифицировала парламентские выборы и уже после победы раздавила права Гагаузской автономии.
Так что не этим государствам учить непризнанных демократии.
Помимо декларации президенты подписали целый ряд соглашений о сотрудничестве, в том числе — заявление о создании совместных миротворческих сил. Они в очередной раз выразили благодарность России за ее миссию в зоне конфликтов и констатировали, что изменения формата операции не потерпят. Однако сам факт создания собственного миротворческого батальона говорит о том, что они осознают возможность ухода российских миротворцев и готовятся охранять границы собственными силами. Это еще одно доказательство того, что непризнанные теперь выступают как самостоятельный политический фактор, поскольку их поддержка Россией недостаточна. Вялость и инертность нашей дипломатии особенно бросаются в глаза на фоне энергичных действий Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии.
У российской власти вообще отсутствует четкая позиция в отношении непризнанных. С одной стороны, Москва выделяет средства Приднестровью, помогая пережить экономическую блокаду, вводится запрет на ввоз грузинских и молдавских вин, а МИД говорит о праве осетин и абхазов на самоопределение. С другой — звучат постоянные заверения в признании мифической территориальной целостности Молдавии и Грузии. Или вот, например, Путин зачем-то встречается с Саакашвили (понятно, что выгоду от этого мог получить только последний) и при этом заявляет, что он недавно был в Сочи, откуда до Грузии «пешком можно дойти». На что тот радостно отвечает: «если кто-то сомневался, что Абхазия является частью Грузии, то президент России на наших глазах сейчас развеял последние сомнения в этом!»
Похоже, российская правящая элита больна шизофренией. И хочется им, и колется, и вашингтонский обком не велит. К сожалению, жестко отстаивающий свои интересы на постсоветском пространстве Кремль существует только в фантазиях Саакашвили и Воронина. И Смирнов, Кокойты, Багапш держат это в уме, понимая, конечно, что альтернативы пророссийской позиции не существует. В этих условиях стратегия опоры на собственные силы — логический выход из ситуации.
Вот как прокомментировали создание сообщества «За демократию и права народов» эксперты из Приднестровья и Абхазии:
Дмитрий Соин, глава отдела по защите Конституции МГБ Приднестровской Молдавской Республики:
По большому счету сухумская декларация является ответом на саммит ГУАМ и их заявления. Он носил явно агрессивную направленность в отношении непризнанных государств. При этом они еще говорят о демократических ценностях и назвались «Сообществом демократического выбора». Ну и получили симметричный ответ в виде сообщества «За демократию и права народов». Пророссийские анклавы вынуждены адекватно реагировать на те вызовы и угрозы, которые исходят от прозападных режимов. Развитие событий адекватно той геополитической ситуации, которая складывается в бывшем СССР.
После саммита в Сухуми значительно повысилась роль непризнанных государств. Из объектов политики больших держав они трансформируются в субъекты политического процесса в СНГ. Раньше они были разменной монетой в чьих-то играх, а теперь есть общая конкретная позиция, общие документы. Это важный шаг на пути к признанию. Крупным игрокам было удобнее манипулировать непризнанными государствами, пока они были в разрозненном состоянии. Наш совокупный потенциал может влиять на ход событий. Думаю, у тех, кто хочет войны, энтузиазма поубавится.
Станислав Лакоба, секретарь Совета безопасности Абхазии:
Люди приходят и уходят, а геополитика остается. Наш союз имеет серьезный потенциал. Не обязательно быть большими, чтобы влиять на ситуацию. Процесс взаимодействия идет давно, но особенно энергично — в последние год-два. Более активную роль стала играть Россия. Путин жестко высказался по поводу референдума. Если можно в Черногории, то почему нельзя у нас? Пусть нам объяснят, почему Черногории можно, а Черномории нельзя? На Западе говорят, что это разные случаи. Конечно, разные. Все государства, получившие признание в последние годы, — Косово, Черногория, Эритрея, Восточный Тимор — не похожи друг на друга. В нашем случае нужно раз и навсегда понять, что Грузия и Грузинская ССР — разные вещи. Они хотят восстановить Грузинскую ССР? Тогда давайте восстановим Советский Союз!
