Иран вновь оказался в центре внимания мирового сообщества. Как заявил руководитель организации по атомной энергии Ирана Голямреза Агазаде, иранскими учеными был успешно запущен каскад из 164 газовых центрифуг на предприятии в Натанзе, что им позволило 9 апреля 2004 г. получить низкообогащенный уран (3,5% по изотопу U-235), а до 21 марта 2007 г. Иран планирует запустить там же 3 тысячи центрифуг для обогащения урана. Очевидно, что такой уровень обогащения недостаточен для получения ядерных материалов оружейного качества (должен составлять не менее 93%). Однако технологические процессы получения высоко и низкообогащенного урана принципиально не различаются, а степень обогащения урана определяется энергозатратами и временем получения материала нужного качества. Следовательно, даже процесс получения низкообогащенного урана (НОУ) всегда несет потенциальную опасность для ядерного распространения. Кроме этого, руководство Исламской Республики Иран (ИРИ) заявило о вступлении в "клуб ядерных держав" и создании полного ядерного топливного цикла.
Ввиду отсутствия документально подтвержденных со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) данных о получении Ираном НОУ, ведущие государства достаточно сдержанно отреагировали на сделанные заявления. Конечно, для вступления в "клуб ядерных держав" нужно провести испытание собственного ядерного взрывного устройства. Именно так и поступили в 1998 г. Индия и Пакистан, став де-факто ядерными государствами. По-видимому, это сделал и Израиль в ходе южноафриканского ядерного испытания. А для создания полного ядерного топливного цикла необходимо иметь развитую плутониевую программу, которая в Иране находится на начальной стадии своего развития. Промышленное же обогащение урана подразумевает не эксперимент на 164 газовых центрифугах, а постоянное использование тысяч таких устройств, что возможно лишь в будущем.
В то же время, в целом ситуация продолжает ухудшаться. Все трудней становится решать иранскую ядерную проблему в рамках МАГАТЭ, так как и Тегеран, и Вашингтон, по-видимому, не готовы к серьезному поиску компромисса. В этих условиях объективно повышается роль других участников переговорного процесса: Европейского Союза (ЕС), России и Китая. Все эти политические игроки пытаются реализовать в Иране, как свои политические, так и экономические интересы. Китай уже сейчас испытывает острую нехватку энергоресурсов, в будущем эта ситуация будет усугубляться. Поэтому в 2004 г. Пекин подписал два долгосрочных договора с Ираном по поставкам энергоресурсов, каждый на сумму в десятки млрд. долл. В целом страны ЕС сейчас сравнительно мало импортируют иранских энергоресурсов, но в будущем, по мере сокращения общемировых запасов, такая зависимость может усилиться. Кроме этого, европейские страны заинтересованы в получении доступа к потенциально емкому внутреннему иранскому рынку (население страны уже сейчас составляет около 70 млн., а его средний возраст — менее 28 лет).
В отличие от Китая и ЕС, политические интересы России в Иране преобладают над экономическими, что обусловлено не столько территориальной близостью, сколько уязвимостью южных рубежей России. К сожалению, этот фактор недостаточно учитывают и в Европе, и в США. В начале апреля 2006 г. одному из авторов настоящей статьи удалось в этом убедиться лично, когда он принял участие в международной конференции, организованной Вашингтонским институтом ближневосточной политики. Непонимание Вашингтоном основных причин сохраняющегося российско-иранского сотрудничества вообще чрезвычайно глубоко.
Взгляд из Вашингтона
Представители администрации Буша считают, что после прихода к власти в ИРИ президента М. Ахмадинеджада решение иранской ядерной проблемы в рамках МАГАТЭ стало невозможным. Вопреки Парижским соглашениям в августе 2005 г. Иран начал конверсию урана (перевод из твердой в газообразную форму) на предприятии в Исфахане, а в январе 2006 г. возобновил исследования в ядерной области. Как следствие этого, 4 февраля 2006 г. Совет управляющих МАГАТЭ решил проинформировать Совет Безопасности (СБ) ООН об иранской ядерной программе, а 29 марта было принято Совместное заявление Председателя СБ ООН, призывающее ИРИ возобновить мораторий на обогащение и переработку урана. В ответ на это руководство Тегерана заявило о получении в Натанзе НОУ, что, тем не менее, может рассматриваться как мирная ядерная деятельность в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
По мнению Вашингтона, Тегеран уже принял решение о создании собственного ядерного оружия. Правительство США стремится не допустить такого исхода, требуя от Ирана прекращения любых работ в области обогащения урана. Американские специалисты считают, что после запуска в Натанзе 3 тыс. газовых центрифуг иранские специалисты через 271 день смогут наработать расщепляющихся материалов достаточно для изготовления одного ядерного боезаряда. Заводские площади иранского предприятия позволяют установить до 54 тыс. центрифуг, но возможность их производства будет определяться наличием в Иране полного объема всех необходимых материалов. По мнению администрации Буша, это вызов для всего мирового сообщества, который требует адекватной реакции со стороны СБ ООН.
Многие американские политики и эксперты считают, что Москве следует прекратить сотрудничество с Ираном в ядерной области, приостановив строительство энергетического легководного реактора в Бушере, и потребовать от Тегерана возобновления моратория на обогащение урана с соответствии с заявлением Председателя СБ ООН. Следует отметить, что указанное заявление, в отличие от резолюции, не имеет обязательного характера, а производство НОУ не нарушает требований ДНЯО. Кроме этого, в конце февраля 2005 г. был подписан ряд российско-иранских документов, регламентирующих возврат облученного (отработанного) ядерного топлива с этого энергоблока в Россию, что исключает его использование в военных целях.
Экспорт "двойных" технологий и продажа Тегерану российского оружия у многих в Вашингтоне вызывает осуждение, так как, по их мнению, Иран активно поддерживает террористические организации и угрожает другим государствам, в первую очередь Израилю. Тем не менее, в 2005 г. Москва и Тегеран заключили ряд договоров о поставках российских вооружений и военно-техническом сотрудничестве. В частности, российское предприятие "Звездочка" (г. Северодвинск) будет оказывать техническое содействие в работах по ремонту и модернизации трех иранских дизель-электрических подводных лодок, а предприятие "Купол" (г. Ижевск) поставит в Иран 29 зенитных ракетных комплексов ближнего радиуса действия "Тор М-1" на сумму около 1 млрд. долл. По мнению российского руководства, отсутствуют конкретные доказательства поддержки Тегераном международного терроризма, тогда как поставляемая Ирану военная техника не имеет стратегического назначения. Также отсутствуют убедительные данные, подтверждающие экспорт российских "двойных" технологий для иранской ракетной и самолетостроительной промышленности. По-видимому, в обвинениях США больше элементов психологического давления на Москву, в противном случае современные образцы вооружений иранского производства имели бы совершенно другие технические характеристики.
Взгляд из Москвы
В отличие от американской элиты, в России по-разному относятся к иранской ядерной проблеме. По крайней мере, часть российского истеблишмента и экспертного сообщества полагает, что руководство Тегерана до сих пор не приняло окончательного решения о создании собственного ядерного оружия, что служит основанием для продолжения как российско-иранских, так и многосторонних переговоров по этой тематике. Причина этого состоит не в том, что в 1960–1970 гг. Вашингтон вместе со своими западными союзниками заложил основы иранской ядерной инфраструктуры и не в том, то некоторые российские политики выступают с ярко выраженных антиамериканских позиций, поскольку они не оказывают значительного влияния на процесс принятия решений в Москве. Причина — намного глубже и серьезнее. Достаточно тесные российско-иранские отношения обусловлены тем, что Россия, как и другие ведущие государства, имеет в Иране свои интересы:
а) в области политики:
— в случае конфронтации с Тегераном позиции Москвы в регионе Ближнего и Среднего Востока значительно ослабнут, так как с начала 1990-ых годов Иран был традиционным политическим партнером России в противостоянии режиму талибов в Афганистане, открыто поддерживал политику невмешательства в отношении чеченской проблемы сепаратизма, считая ее внутрироссийским делом, препятствовал изоляции Армении и активно способствовал процессу мирного урегулирования в Таджикистане;
— Иран в значительной степени заинтересован в обеспечении стабильной политической обстановки в Каспийском регионе, а также в недопущении укрепления здесь позиций Запада, что исключительно важно в Закавказье, где положение Москвы недостаточно устойчивое, особенно после прошедшей в 2003 г. грузинской "революции роз" и значительного повышения цен на российские энергоносители (Иран является альтернативным источником энергоресурсов, кроме этого там проживает не менее 15 млн. этнических азербайджанцев);
б) в области экономики:
— Иран — важный торговый партнер (ежегодный торговый оборот достиг 2,2 млрд. долл.) как в областях высокотехнологической продукции, так и добычи (транспортировки) нефти и газа, строительства железных дорог в рамках проекта "Север-Юг", а также в сфере поставок продовольствия и товаров легкой промышленности;
— третий по значению (после Китая и Индии) импортер российских вооружений;
— крупный импортер продукции атомной энергетики (стоимость контракта на достройку энергетического реактора в Бушере составила около 800 млн. долл., в контракте были задействованы около 300 российских предприятий, что создало приблизительно 20 тыс. рабочих мест; от руководства Ирана поступило предложение на постройку там же еще двух российских энергетических реакторов).
в) в области безопасности:
— ввиду территориальной близости любой вооруженный конфликт какой-либо страны с Ираном может привести к дестабилизации ситуации сначала в Закавказье, а затем и на Северном Кавказе (население каждой из закавказских республик на порядок меньше населения Ирана, при массированных авиационно-ракетных ударах поток иранских беженцев может составить миллионы), в результате возникнет огромная зона нестабильности и будет нанесен тяжелый удар по экономике всего региона.
Для Москвы важно сохранить с Тегераном партнерские отношения, поэтому Россия выступает против введения экономических санкций в отношении Ирана на основе решения СБ ООН. Вместе с тем, Москва занимает прагматичную позицию и не намерена в угоду Тегерану портить отношения с Западом. В частности, Тегеран хотел бы закупить зенитные ракетные системы среднего и дальнего радиуса действия "С-300 ПМУ1". В январе 2006 г. переговоры по этому вопросу были прерваны, так как Иран возобновил ядерные исследования.
В связи с этим особый интерес представляют вызовы, стоящие перед российско-иранским партнерством:
— Россия, а также Китай и Индия, как иранские партнеры, оказались перед сложным выбором: поддержать Запад в усиливающемся давлении на Тегеран и резко ослабить свои позиции среди стран мусульманского мира или пойти на обострение отношений с Западом, видя в перспективе построение двуполярного мира;
— продолжающийся конфликт по иранской ядерной проблеме неизбежно приведет к расколу антитеррористической коалиции и усилит позиции радикальных группировок в мусульманском мире и, прежде всего, в самом Иране;
— на самом деле, отсутствуют реальные основания не только для использования силы против Ирана, но и даже для введения против него экономических санкций; в этих условиях начинать войну против Тегерана — международный произвол (Северная Корея вышла из ДНЯО и объявила о создании собственного ядерного оружия, но это не привело к использованию против нее военной силы, почему же она должна быть применена против Ирана только на основе лишь подозрений).
В тоже время для Москвы недопустимо, если Иран будет накапливать запасы высокообогащенного урана (ВОУ) и плутония, прекратит взаимоотношения с МАГАТЭ и выйдет из ДНЯО. Опасность этого очевидна с учетом досягаемости части российской территории для иранских ракет "Шахаб-3". Поэтому Россия готова помогать Ирану в развитии мирной атомной энергетики, но выступает против создания им полного ядерного топливного цикла как возможной научно-технологической основы для военной ядерной программы. Особенно важным сейчас представляется сохранение инспекций иранских ядерных объектов со стороны МАГАТЭ и обеспечить выполнение требований Дополнительного протокола к ДНЯО от 1997 г.
Следует учитывать, что уже в ближайшем будущем возможно возникновение трений между Москвой и Тегераном ввиду принципиальных разногласий по определению юридического статуса Каспия, возможной конкуренции в будущем на нефтегазовом рынке, а также возрождения ортодоксальной "хомейнистской" идеологии. Особое беспокойство у российского руководства вызывают провокационные высказывания нового иранского президента М.Ахмадинежада в отношении Израиля и возможного экспорта иранских ядерных технологий.
Пути решения
Нынешний четырехформатный состав участников переговоров (Иран, Великобритания, Германия и Франция), по-видимому, себя исчерпал, так как стороны не готовы идти на компромиссы, а вопрос о предоставлении Тегерану негативных гарантий безопасности (обязательства ненападения) или членства во Всемирной торговой организации не может быть решен без участия Вашингтона. Москва и Пекин не могут самостоятельно решить иранскую ядерную проблему ввиду ограниченности своего влияния, а Вашингтон не готов к прямым двухсторонним переговорам с Тегераном.
В связи с этим, возможно, следует расширить состав участников переговоров за счет России, Китая и США и подготовить согласованный пакет предложений:
— со стороны США — предоставление Ирану негативных гарантий безопасности и нормализация взаимоотношений;
— со стороны Европейского Союза (ЕС) — предоставление Тегерану значительных инвестиций и технологий, в первую очередь для нефтегазовой и нефтеперерабатывающей промышленности (занимая третье место в мире по запасам нефти, Иран вынужден импортировать порядка 30% бензина);
— со стороны России — строительство атомных электростанций (АЭС), поставки топлива, вывоз отработанного ядерного топлива и продажа оборонительных вооружений;
— со стороны Китая — гарантированные закупки значительных объемов нефти;
— со стороны Ирана — ратификация Дополнительного протокола к ДНЯО от 1997 г., временный мораторий на проведение работ в области обогащения урана в промышленных масштабах, например сроком на 5 лет, длительный мораторий на проведение любых работ по плутониевой программе, например сроком на 10 лет, предоставление МАГАТЭ полной информации по всей ранее проводимой деятельности в ядерной области.
Запад хочет воспрепятствовать строительству в Иране ключевых звеньев полного ядерного топливного цикла, но существующая международно-правовая база (ДНЯО и гарантии МАГАТЭ) позволяет только контролировать этот процесс. Предложение России о создании совместного предприятия по производству ядерного топлива (все операции, кроме конверсии, на территории РФ), стало предметом переговоров или, возможно, дипломатической игры. По-видимому, это российское предложение не имеет будущего, так как вопрос о гарантированных поставках Ирану ядерного топлива во многом носит надуманный характер. Предполагается целесообразным предложить Тегерану ратифицировать Дополнительный протокол к ДНЯО от 1997 г. в обмен на право проведения ограниченных исследований в области обогащения под контролем МАГАТЭ.
В сложившейся ситуации неразумно добиваться изоляции Ирана, наоборот, необходимо вовлекать его в общемировые процессы. Только в этом случае политическая элита ИРИ сможет отказаться от "хомейнистского" наследия и пойти на конструктивный диалог с ведущими державами. Только в этом случае можно реально стабилизировать ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке.
