На митинг против монетизации льгот удается привести несколько тысяч человек, а на митинг в защиту Иванниковой приходит полсотни. Понятно, там партийные структуры, вожди с чемоданом денег, а здесь энтузиасты. Но все равно разрыв больше, чем следовало бы.
А если бы на правозащитные митинги приходило несколько тысяч человек, то и никакой монетизации льгот не было бы.
У русских меньше, чем у западных людей, доверия друг к другу, меньше солидарности, меньше вера в успех совместных начинаний. А когда доверие и вера слабы, то недоверие и неверие превращаются в самосбывающиеся пророчества — "я же говорил, что ничего не получится, вот ничего и не получилось", "я же говорил, что с этими людьми каши не сваришь — и оказался прав". У русских больше страх перед мелкими неприятностями и даже мелкими неудобствами и беспокойствами, чем у других народов. Это приводит к неразумному, недальновидному эгоизму, повышенной обидчивости и даже продажности, притом за гроши, которая постоянно извиняет себя тем, что "в этот раз продаётся все-таки не Родина", хотя потихоньку начала продаваться именно она.
Русских удается заставить делать нечто полезное — как заставлял Сталин. Русских легко купить, но беда в том, что на очень многие хорошие и важные вещи воровское государство денег не даёт. Точно так же не дают денег олигархи, потому что тогда государство может перестать быть воровским. Тогда большинству олигархов не поздоровиться и они перестанут быть олигархами.
Хотя мы можем винить в наших проблемах иностранцев и не благоволящих к нам богов, но с этими факторами поделать что-либо сложно.
Как воздействовать на наш народ, чтобы он по уровню взаимного доверия и солидарности подтянулся до западного уровня? Отставание, возможно, не очень велико, просто политические последствия его велики. Пока у нас нет власти, и мы не можем осуществлять правительственные программы в этом направлении, я вижу только один путь — громко орать на народ, говорить: "не надоело ли вам, когда вами помыкает всякий, кому не лень?". Прячась по своим семьям, ты семьи не спасешь. Убегая от политики, ты попадешь в настоящее рабство — и тогда тебе будет не важно, кто станет твоим хозяином — генетический русский или иностранец.
Надеясь на "авось", ты злишь своих покровителей, и им когда-нибудь надоест тебя защищать, и вообще — знай, что циничность и жесткость всех народов в отношении русских будет только возрастать, и надежда на использование противоречий между ними может оказаться ложной. То есть надо так ругать свой народ, чтобы он не разуверился в себе окончательно, а наоборот, встряхнулся.
Нам, агитаторам и пропагандистам, надо меньше жалеть себя, меньше лениться, более концентрированно и упрямо выдвигать наши ключевые идеи. Например, раньше мы почти в каждой бумаге говорили о необходимости созыва Учредительного собрания с не ограниченными ельцинской конституцией полномочиями, а сейчас пишем об этом значительно реже. Интернет дал нам новые возможности — мы используем их совершенно недостаточно.
"Сон разума" в виде чтения (и даже сочинения) интересных книг, обжорства, секса, слушания музыки и т.п. надоедает и истощает и вряд ли даёт достаточный "капитал" для того, чтобы остаться в истории и памяти людей. Если русские не выйдут из виртуального мира в мир реальных дел, они рискуют остаться в виртуальности окончательно. И даже память о них порастет травой.
