«Глобальный Север» Суркова и цивилизация Севера здорового человека

Экспансия Севера

Весь свой XIX век Россия решала вопрос Восток мы или Запад? Имплицитно она решала его и весь ХХ-й век (не будем забывать: коммунизм был еврейской, то есть, восточной: Мозес Гесс, Карл Маркс, Фердинанд Лассаль, фейдомарксизм франкфуртской школы, etc.) мыслью, проросшей на христианской почве Запада).

Что и говорить, задача, поставленная Петром, решалась не просто. Входить в отравленную Революцией Европу было смертельно опасно. Петр (или, если угодно, русский эгрегор, божественная воля) решился на этот шаг, лишь, когда, катастрофическое отставание в технологиях и военном деле не оставило иных шансов спастись от поглощения Западом. Но платой за выучку на Западе, стала зависимость от Запада. Прежде всего от Англии, которая с петровских времен и раньше (наше участие в Тридцатилетней войне на стороне шведско-французской коалиции) использовала Россию в своей борьбе против традиционной консервативной Европы.

Но и путь Евразийства, рожденного в среде первой русской эмиграции, и ставшего мировоззренческой реакцией на революционную катастрофу, и европейский выбор Петра, был путем очевидно двусмысленным и неоднозначным. Евразийцы увидели корень всех зол в Петре, а настоящую русскую родину – не на Русском севере, а в Орде. Но сочетать монголизм и Восточный Рим, вкупе с учением о Туране (исторически противостоящим Византии и Персии) всерьез так никому и не удалось. Евразийское движение, первые годы (1921-1931) щедро спонсируемое англичанами, скоро распалось.[1]

Желание Англии поддержать русских романтиков, уводящих Россию подальше от Европы в Азию было понятно. Стратегия прогрессистов и сегодня остается той же: лишить Россию европейских технологий, а Европу - русских ресурсов, и, что не менее важно, консервативного полюса мысли. Россию и Европу следует развести, а затем – снова столкнуть их, уничтожив, таким образом, белую цивилизацию в целом – таковы планы наших врагов.

Что же этим планам можем противопоставить мы? Объявить себя отдельной евразийской цивилизацией? евразийским «вторым Китаем»? «Островом Россия»? Сколько бы мы ни убеждали себя в том, что Россия есть сама на себя замкнутый мир, нам не уйти от мировых вопросов и необходимости взаимодействия с глобальным миром. Потому что сами мы – мировой вопрос и глобальный мир. Россия больше самой себя, больше Европы и Азии, или даже их синтеза. Ибо в сердце России стучится пепел всех мировых империй, потому что она сама – последняя империя, империя последних времен, эсхатологическая, если угодно, империя.[2]

Может ли Россия отказаться от своей общей с Европой истории? От своих духовных корней: Второго Рима (Константинополя), да и Первого? Отказаться от Петербурга? От своих цивилизационных начал: Старой Ладоги, Новгорода? Отказаться от Пушкина? Чайковского? Менделеева? Особенно сегодня, когда европейский мир трещит под натиском нового (BLM-LGBT) варварства, а в огонь летят классические памятники и книги «мертвых белых мужчин»? Скорее уж, впору объявить себя последним, лучшим и единственным оставшимся на земле Западом…

Но, конечно, мы и не Запад. Не Запад, но и не Восток. Давайте уже наконец посмотрим на себя в планетарных (как это только и возможно, говоря о России) масштабах. Мы увидим колоссальную территорию, стягивающуюся к Северному полюсу и венчающую собой всю нашу планету. Это и есть наш мир: мир близких, как нигде, звезд, мир белого безмолвия, полюса всечеловеческого духа. Мир, откуда открывается свой, новый, огромный и во многом иной взгляд: и на Америку, и на Китай, и на Европу, и на Азию. Ибо, конечно, в масштабах планетарного XXI века Россия – это Север: зимняя шапка планеты, если угодно, белая корона мира.

Пушкин, гений во всем, в том числе и в геополитике, почти двести лет назад заметил: Россия – судебный приказ Европы. Бросил почти в шутку, но мы отлично знаем, что в шутке гения истины бывает больше, чем в энциклопедии «Британика». Здесь именно тот случай. Пушкин, написавший свои «Маленькие трагедии», как окончательный диагноз духовным путям Европы, пришедшим к своему логическому концу, отлично понимал, что говорил. А говорил он, в сущности вот что: Россия, будучи ни Востоком, ни Западом, требует к себе совершенно иного подхода, нежели все иные государства мира («История России требует другой мысли», писал он Чаадаеву). Сама же Россия способна разрешать европейские вопросы на самом высоком духовном уровне: сохраняя объективный взгляд со стороны, и имея, со своей северной возвышенности, максимально широкий обзор. Любой важный европейский спор русским свойственно брать не в его эмпирической данности, как, скажем, свойственно французам, а в его экстремуме, его абсолютном вертикальном модусе. Каждую проблему мы решаем, уводя ее по экспоненте к вершинам духа («переписывая карту звездного неба», как говорил Достоевский). Если уж ставить вопросы - то последние; если уж решать – то в масштабе всего человечества - вот принципиально русская установка. При этом, русские разрешают «проклятые вопросы» не абстрактно, как, скажем, англичане, но непосредственно, в своем сердце, своей собственной кровью, на безбрежном «Русском поле экспериментов». И не этом ли, в конечном счете, смысл существования России, смысл существования Русского человека вообще?

За решение азиатско-европейской проблемы коммунизма мы заплатили сотнями миллионов жизней. И потому, за новой сегодняшней большевизацией Америки и Европы можем наблюдать с олимпийским спокойствием. Мы помним и секс-просвет Троцкого-Коллонтай, и всеобщий BLM всех угнетенных народов, да и «LGBT всех стран соединяйтесь» нам уже не в диковинку. Весь этот «пожар в борделе во время наводнения» мы пережили и переварили в своем всечеловеческом сердце на много десятилетий раньше Америки-Европы. И на сегодняшние психиатрию безумной западно-закатной секты скопцов и ее акции радикального обрезания собственной культуры, истории, религии, политии, смотрим с тем же бесстрастием: кому в морг - тому в морг, а кто выживет после всего, ожидающего закатные страны, кошмара, прибегут к нам, на наш, Русский Ковчег. Вот потому мы и Север. Мы - гора Арарат, поднимающаяся над всемирными водами Потопа. Мы - Северный полюс духа, к которому сходятся все косые меридианы европейских, и, далеко не только европейских, - проблем.

Именно Севером мыслил Россию Петр, когда возвращал центр страны к Старой Ладоге (легендарное место упокоения Рюрика), реке Неве (часть пути из варяг в греки) и Усть-Ижоре (где Александр Невский разгромил шведов). Империя, которую замыслил Петр, должна была противостать империи Запада (то есть, Священной Римской империи германской нации), стать последней, заключительной Империей, в которую должны вернуться инсигнии и смыслы Мировой Империи. Петербург проектировался как мировая столица, как Рим последний и вечный. (Что касается идеологии Москвы – Третьего Рима, то надо иметь в виду, что ко времени Петра она была совершенно забыта).

Петербург — это город «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т.е. весь мир», заметил Д.С. Лихачев: «самый европейский город в Европе и самый русский город в России». Именно так мыслил и сам Петр, закладывая город, апеллирующий ко всем мировым имперским столицам разом.

Когда говорят о проведенной Петром «секуляризации» и «озападнивании» Руси, забывают (и совершенно напрасно), о тех подспудных потоках, которые двигали его мыслью. Мысль же Петра была прежде всего мессианской (какой же еще может быть мысль Русского Царя?). Вот она в изложении самого Петра все прежние науки были сосредоточены в Греции, откуда впоследствии распространились «сначала в Италию, а затем и по всей Европе». Однако в будущем науки – предвидит Петр – покинут европейское прибежище, чтобы на столетия поселится в России. А затем, возможно, и «вернутся в свой исконный дом — Грецию», Царьград, завершая тем самым ход мировой истории – так в 1714 году Петр излагал свою геополитическую программу иностранным послам. «Все флаги в гости будут к нам и запируем на просторе» — в этих пушкинских деяние Петра обретает эсхатологическую перспективу: пир - эмблема рая; а в кораблях со всего мира, входящих в устье Невы, можно видеть образы Паруссии (греч. Παρουσία).

Мессианская мысль Петра отнюдь не блажь, за ней стоит целая философия его соратника и идеолога Дмитрия Кантемира. В том же, 1714-м году, Кантемир посвящает Петру работу «Исследование о природе монархии» (Monarchiarum Physica Examinatio), в которой изложил собственные идеи «translatio imperii». Преемственность мировой Империи, согласно Кантемиру, исходит из закона «географической последовательности». В соответствии с которым мировая Империя движется с Востока на Юг, с Юга на Запад, с Запада на Север. В начале мировой Империей был Восток (Ассирия, Вавилон, Персия), затем – Юг (Египет, Крит, Греция Александра Македонского), затем Запад – Римская Империя. Наконец, «четвертым тактом», четвертым и последним актом мировой драмы должно стать возвышение великой монархии на Севере – Бореальной Империи или Аквилона, которая должна победить всех в своём регионе и объявить о мировом господстве. Ключевой же миссией Империи Севера, согласно Кантемиру, должна стать борьба с Османской империей. То есть, освобождение Константинополя, возвращение Святой Софии и замыкание мирового круга. Самого Петра Кантемир величал Императором Севера. Эта «Полярная монархия» естественным образом должна была организовать Северную столицу и иметь своей резиденцией Зимний Дворец («Северным Двором» именовал нас и Запад).

Как видим, ту же самую мессианскую идеологию Кантемира Петр излагает перед послами мировых столиц, лишь чуть секуляризируя ее в духе «просвещенной моды» своего времени. Такова геополитика русской мысли Нового времени в своих основаниях. Именно с ней мы входили в Европу, в свою великую культуру 19 века, и в свою мировую гегемонию. И сегодня настало время смотреть и в эти свои истоки, избавляясь от ложной, извне навязанной нам дихотомии «Восток-Запад».

Кстати, символом Петербурга являются не только двуглавые (наследие Византии), но и трехглавые орлы. Их можно увидеть на ограде Александровской колонны, на башнях Спаса на Крови, на телеграфной башне Зимнего Дворца, на башнях Большого дворца Петергофа. Трехглавый орел, обозревающий три стороны света – Восток, Запад и Юг –

замечательный символ Севера, целостный трехмерный символ нашей планетарности, нашей всемирности.

Ибо Русская мысль поистине планетарна. А в своей планетарности - космична и органична. Учение Вернадского о биосфере земли, или Льва Гумилева - об этногенезе - только первые ростки будущей планетарной русской мысли. Осознание себя Севером, «полюсом духа» позволит России реализовать весь ее громадный потенциал. Не только русское оружие, но, прежде всего, Русская Мысль должна остановить сегодняшний «прогрессивный» процесс сведения вселенной к «точке сингулярности», грозящей обратить мир в местечковую «синагогу для избранных». Русская мысль способна действенно преобразовать этот мир из сегодняшнего кошмара и хаоса в реальность по-настоящему позитивную, справедливую, восходящую к божественным идеалам. Идеям должны быть противопоставлены идеи; шайке прогрессистов, жрецам сингулярности – новые элиты и новые логосы.

Интересную рифму «Полярной Монархии» Кантемира может предоставить современная геология, которая укажет на линию тектонического разлома, тянущуюся от Северной Африки через Малую Азию, к Киеву и Санкт-Петербургу (так называемый Нильско-Лапландский линеамент). Этот разлом проходит через важнейшие «реперные точки» мировой цивилизации, ее политические и культурные центры: от Нила (Мемфис, Фивы, Александрия), через Суэц, Сирию (Дамаск), Афины, проливы Босфор и Дарданеллы (Константинополь), наконец, через Киев и Новгород; а также стратегические торговые пути, включая и «путь из варяг в греки». «Нельзя не отметить, - замечают современные авторы, - что хронологическое доминирование этих центров в истории, синхронизовано с их перемещением к северу. В этом ряду Санкт-Петербург является наивысшим проявлением глобальной власти: охват территорий, подчинённых столице Российской Империи, превысил все предыдущие проявления мирового центра».[3] Какова природа этого явления неизвестно, но факт остается фактом: линеаменты, как считают геологи, оказывают огромное влияние на гидро- и атмосферу, а, как следствие, и на антропосферу тоже.

Или возьмем другой, уже протоисторический «меридиан» - распространение индоевропейской цивилизации от предуральского Аркаима, легендарной прародины индоариев, через Южный Урал, Центральную Азию, Гималаи, Индию, Персию, и, наконец, к Крито-Микенской цивилизации и Афинам – колыбели нынешней Европы. Кстати, в конце 2022 года Изборский Клуб опубликовал геополитический проект создания стратегической Оси Москва-Тегеран-Дели (имеющего смысл третьего полюса силы между Западом и Китаем) под названием «Аркаим XXI век – концепция геостратегического усиления России и её союзников».[4]

Наконец, укажем на метаисторическую «рифму» древней Руси и будущей России, которая кажется особенно многозначной: Древняя Русь возникала, как протоимперский мир, на пространствах от Ладоги до Днепра и побережья Черного моря, в борьбе за контроль над центральной торговой магистралью Средневекового мира, «пути из варяг в греки». Сегодняшняя Россия сможет сохранить и воплотить свою имперскую парадигму, реализовать себя как новый имперский мир, как цивилизацию Севера, в борьбе за контроль над важнейшей военно-торговой магистралью современного мира - СевМорПутем.

СМП — кратчайшая транспортная артерия, соединяющая порты Европы, Дальнего Востока и Северной Америки. Кратчайший стратегический путь, связывающий Азию, Америку и Европу. Арктика - наши ворота в Атлантический океан. И одновременно - мощный форпост на пути американского флота. Расположенная за Полярным кругом российская военная база «Северный клевер» на острове Котельный (находящаяся гораздо ближе к Аляске, нежели к Москве), позволяет контролировать стратегические территории СевМорПути, и воздушного пространства не только Арктики, но и Сев. Америки. На базе установлены береговые ракетные комплексы и зенитные ракетно-пушечные системы. На российские территории приходится 71% прогнозных запасов нефти и до 91% природного газа Арктического региона. Арктика - белая корона мира. Арктика - первое слово русской экспансии, Русской стратегии освоения мира. Так, от Севера к Югу, от Арктики к Иранскому нагорью и Северной Африке тянутся энергетические каналы будущего русского мирового влияния. Влияния не только политического, – влияния мировоззренческого… Так, от Шпицбергена и вечных льдов Севера до дельты Нила протираются русские меридианы; простирается русская мысль… За которой, как это обычно бывает, следует нога русского путешественника, и – рука русского землепашца.[5]

О России как цивилизации Севера уже заговорили в Изборском клубе, нашей ведущей консервативной фабрике мысли.[6] И это, можно говорить уверенно, только начало. Цивилизация Севера – это звучит по-настоящему свежо, мощно, убедительно. Полярная Империя – это заставляет человека менять привычный угол зрения, по-новому глядя на карту, включая новые цепочки нейронных связей, находя новые рифмы и параллели. К этому призывает планетарный, глобальный масштаб XXI века.

Позиция Севера идеальна для нашей геополитической мысли. Она позволяет нам смотреть и на Запад, и на Восток, не растворяясь в них, не разрываясь между ними, но сохраняя свою природу и оберегая себя от соблазнов того и другого. Это, так сказать, «неслитное, неизменное, нераздельное и неразлучное» бытование с Азией и Европой – позиция единственно мудрая. Именно так и только так (созерцая, пропуская через себя, не принимая, не отвергая) мы сможем сохранить великую культуру античности и европейской классики, не смешиваясь с современным, пораженным проказой, Западом; и избежать растворения в Азии – главной для нас опасности в нашем движении на Восток. Потерять классическую пушкинскую культуру, стать «северными турками», превратив Москву в Масквабад – все это очень даже возможно для нас. Мы оглянуться не успеем, как все это с нами произойдет и сбудется золотой сон прогрессистов – с христианской культурой и христианским Римом будет покончено. Наконец, встав на позицию Севера, избавившись от ложного выбора «Восток-Запад», мы можем спокойно и бесстрастно начать строительство стратегической Оси Север-Юг, возможно главного нашего геополитического проекта на 21 век.

Отрадно видеть, что природу Русской цивилизации, как великой планетарной цивилизации Севера начинает понимать и наша власть. В новейшей Морской доктрине, озвученной Владимиром Путиным 31 июля 2022 года русскому влиянию в районах Северного Полюса уделено важнейшее место. Новая Морская доктрина называет Северный Ледовитый океан областью, имеющей особое значение для России, предусматривая нашу возрастающую активность на Шпицбергене, Земле Франца-Иосифа, Новой Земле и острове Врангеля…

Каковы же будут выводы? Они просты: глобальный, планетарный ХХI век должен стать Русским веком. Это следует из самого географического положения России – плацдарма, подготовленного для нас нашими великими предками. Отсюда, с Северного «полюса духа» мы и начнем нашу великую экспансию по всем мировым меридианам, через все параллели – к Югу, на Запад, на Восток. Экспансию прежде всего духовную, культурную. Экспансию восстановления духовных начал, возвращения больших смыслов.

Что же до наших цивилизационных врагов, то силу всемирной Русской экспансии, сокрушающую мощь первобытных льдов Севера, они должны будут почувствовать на себе, как неизбежность самой природы вещей: как ярость разъяренного урагана, как вой аравийского урагана, как дуновение чумы. Как неостановимую ничем снежную лавину Русского ХХI века.

2022