В 2011 году поморская афера с появившимся ниоткуда древним «коренным народом» достигла своей пика. В Архангельске при участии тогдашнего губернатора Ильи Михальчука и гостей из Норвегии прошёл IV съезд «поморского народа». В планах местной элитки значилось признание кучки местных жуликов и аферистов «коренным малочисленным народом Севера» (КМНС). Группа российских этнологов во главе с бывшим ельцинским министром национальностей, директором Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН Валерием Тишковым получила из Женевы от международных организаций соответствующие руководящие указания на этот счёт.
Дальше местная элитка замышляла создание в рамках Архангельской области конкретной территории для традиционного проживания и традиционной деятельности «поморов», ставших КМНС, и после всего — повышение статуса Архангельской области в Федерации до «Поморской автономной республики».
У норвежского Баренцева секретариата были свои собственные планы и расчёты в отношение новоявленного «коренного народа», представители которого заранее заявляли о своей трансграничной общности с норвежскими «побратимами». Конструирование новой идентичности с определённым набором исходных идеологем делалось под предстоящий кризис государственности Эрефии.
Но дальше давно перезревшая в Архангельской области до гнили «поморская проблема» была снята одним махом в стилистике столь характерной для нынешнего московского режима. Либеральствующий архангельский «политолог» Андрей Чураков (беглый в настоящее время из России) так объяснил происшедшее коренное изменение «идентичностных» предпочтений местных архангельских областных властей. Им де до 2012 года очень нравилась «поморская идентичность». Но после 2012 года она им якобы разонравилась после того, как им ещё больше понравилась «арктическая идентичность». В Архангельске отставили в сторону поморскую идентичность и вперёд выдвинули арктическую. Всем очень хорошо от этого.
А тем временем целых три года с ноября 2013 до лета 2015 года тайная полиция безуспешно пыталась вытащить из САФУ главного «этнического помора» и псевдоучёного, внезапно превратившегося в зицпредседателя Фунта — Ивана Ивановича Мосеева. Удаление первооткрывателя «поморского языка» из федерального университета внешне, казалось, завершало весь эпизод с рождением древнего мнимого «поморского этноса» в Архангельске.
Между тем, один из главных деятелей норвежско-поморской аферы — «недалёкая» (скажем так) ректор САФУ Елена Кудряшова --осталась на посту ректора по решению российского председателя правительства опять в 2015, и опять в 2020 году.
Внешне какой-либо значимой пропаганды в пользу поморской идентичности от властей Архангельской области больше не наблюдается, и съездов «поморского народа» в Архангельске больше не проводят. Власти перестали поддерживать деньгами мнимый древний поморский национальный праздник, придуманный одним местным «казаком» — т.н. «Поморский новый год».
С того времени на фронте новой поморской идентичности разве что случаются периодически лишь мелкие происшествия, источником которых является пресс служба администрации области. То её некий сотрудник по инерции привычки устроит иногда в социальной сети «В контакте» местным областным жителям конкурс на знание «поморского языка», то начнёт рассуждать в разного рода информационных комментариях о древних (а значит, мифических) представителях «поморского этноса», которые до Ермака освоили Восточную Сибирь, проплыв на «поморских кочах» по Северному морскому пути от Архангельска до Индигирки в Якутии. Здесь ещё раз подчеркнём: причиной подобных «поморских эпизодов» по будированию этнической поморской идентичности является отнюдь не стремление, но инерция.
Самая «сумашедшая» со своим неоязычеством и капищем под Архангельском Национально-культурная автономия поморов Архангельской области была ликвидирована её руководством в апреле 2018 года. Её руководитель Павел Есипов покинул «Поморье» и переехал на постоянное место жительства из Архангельска в Санкт-Петербург. Причиной ликвидации этой поморской этнической организации стали не какие-либо репрессии, а просто отказ местных властей в поддержании льготного статуса автономии и помощи ей деньгами.
Однако другая поморская этническая организация известного «зицпредседателя» Мосеева — «Ассоциация поморов Архангельской области» -- продолжает существовать до сегодняшнего дня. В частности, именно эта организация представляет «поморов» как «национальность» в НКО «Совет национальностей города Архангельска и Архангельской области», действующей в тесном контакте с правительством Архангельской области.
В 2015 году пробравшийся в Москву на «Регнум» один из создателей НКО «Совет национальностей» местный активный комсомольский и православный общественник Владимир Станулевич предложил в федеральных СМИ перезапустить поморскую аферу в Архангельске: «Поморам — объединиться вокруг автономии поморов, как единственной структуры, имеющей право на получение бюджетного финансирования... Власти — сформулировать многолетнюю программу сотрудничества с поморской автономией в пользу России. С финансированием!».
Сам мошенник «с образованием историческим» предложил финансировать других поморских мошенников. В этом плане весьма характерным персонажем является следующий по очереди после Мосеева председатель поморской ассоциации — мелкий предприниматель Вадим Медведков, не имеющий ни малейших генеалогических связей с историческими поморами ХIХ века. Вот весьма характерный эпизод, иллюстрирующий «функцию» Медведкова в «поморском возрождении»: в 2021 году он, будучи главой как бы «национальной» НКО, не призывал население Архангельска и области при очередной переписи записываться в поморскую национальность, и поэтому по переписи 2021 года следует ожидать дальнейшего снижения численности представителей «поморской национальности». Во всяком случае, там, где перепись проводилась в Архангельске и Северодвинске, переписчики в 2021 году не побуждали архангелогородцев записывать в «поморы», как это было на переписи 2002 года.
После 2012 года свою собственную поморскую тему «в соло» продолжали вести и норвежцы из Баренцева секретариата БЕАР по линии городов-побратимов Вардё — Архангельск. Однако активность эта перешла в чисто маргинальную плоскость. Порой казалось, что сами норвежцы тяготились обязанностью её проводить. После 2016 года каждый год норвежцы проводили для архангелогородцев по одной поморской конференции с чиновником из Финнмарка — «лейбористом» Реми Страндом во главе. Но кто слышал об этих мероприятиях, и кто в них участвовал? Участвовали единицы и при этом ещё и странные персонажи, среди которых Иван Мосеев был уже отработанный материал. В сентябре 2022 года это мероприятие для Архангельска норвежцы совсем остановили — по причине антироссийских санкций и войны. Норвежские владельцы Баренцева Евро-Арктического региона (БЕАР) сами вывели Россию из своего БЕАРа. К 31 января 2023 года норвежцы закрыли в России все свои центры БЕАР. До этого было закрыто и норвежское мидовское консульство в Мурманске. Правда, почётное консульство Норвегии в Архангельске с активнейшим участником в прошлом поморской аферы почётным норвежским консулом Андреем Шалевым в Архангельске оставили. Куда же без него?
Теперь о гуманитарной науке. Базовое значение для появления в реальности в современном Архангельске представителей древнего «поморского народа» играет мифологизированная (по другому варианту — фальсифицированная) региональная история.
После 2012 года все «научники» в Архангельске, причастные к поморской тематике, вдруг вспомнили, что поморы обитали и обитают лишь по берегам Белого моря, а не являются «коренным населением» в глубине территории всей Архангельской области. Вместе с тем, молодые «историки» САФУ в 2016 году попытались «исправить» основания у темы поморов. Они изобрели, что «поморы» — это ни этнос и ни субэтнос, а арктические «старожилы» в Архангельской области. Термин был заимствован из Сибири и означал там метисных в расовом отношении потомков первой — ХVII века -- волны русских колонистов. В Якутской республике в 2002 году местных «старожилов» — т. н. русскоустьинцев и походчан -- законодательно приравняли в правах к местным КМНС. Это обстоятельство и ввело в поморскую тему старожильческий аспект. Теперь в Большой российской энциклопедии (БРЭ) в соответствующей статье написали, что первыми «старожилами» в истории России с ХI века были «поморы». Вот только незадача — такое понятие как «поморы» в русском языке известно лишь с конца ХVIII века.
В остальном местные гуманитарии в Архангельске стали прибегать в поморской тематике к приёмам демонстрации лояльности властям. Одним из таких приёмов стало утверждение, что «поморы» согласно де официальной (интересно, кто, где и когда это постановил?) позиции являются «субэтносом» (ни в коем случае не этносом и тем более не «народом»!).
Другой заметный приём: широко перемежать в тексте и публичной речи существительное «поморы» и определение «поморский» с культурным маркером — «Русский Север». Вот пример такого рода одного политкорректного, по мнению заявителя, высказывания: «Истоки формирования социокультурного пространства Русского Севера уходят в недра поморских традиций».(1)
Досадно смотреть на происходящее учёному. Если до 2012 года в поморской теме подавалась одна ложная интерпретация, условно говоря со знаком минус, то теперь опять подается и опять ложная, но уже другая на этот раз со знаком плюс. А где наука? Научную методологию в региональной истории просто некому применять. Нет специалистов. Вот весьма характерный пример. На лекции в Петровском парке в Архангельске летом 2022 года во время фестиваля «Белый июнь» профессор САФУ Андрей Репневский ложно утверждал, что поморы — это обязательно морские промышленники на Белом море — не ходишь в море, значит не помор. Дальше проф. Репневский утверждал, что изданный в Архангельске в 2002 году первый том Поморской энциклопедии (на самом деле с поморской этнической концепцией проф. Владимира Булатова) был составлен исключительно на основании «архангельско-северской» концепции проф. Анатолия Куратова. И это при том обстоятельстве, что в 2012-2013 году именно под руководством норвежского агента в САФУ скандинависта проф. Репневского в федеральном университете работал настроенный на этничность Поморский институт КМНС псевдоэтнического помора Ивана Мосеева.
Между тем, главный заводчик всему «поморскому воровству» в историографии и культуре Архангельска — бывший ректор АГПИ, переименованного по недоразумению во время разрушения СССР в Поморский университет, проф. Владимир Николаевич Булатов (1946-2007) -- сейчас пребывает в Архангельске сугубо в посмертном почёте. Так, например, для «просвещения» сафушных студентов и аспирантов в честь фальсификатора региональной истории в САФУ именем проф. Булатова назван Издательский дом.
Сейчас проф. Булатов искусственно выведен из-под какой-либо научной критики. «Этнический помор» объявлен эталоном русского учёного и гражданина. От поморской этнической концепции в типовом некрологе проф. Булатова, дважды в год публикуемом на сайте САФУ ко дню его рождения и ко дню его кончины, осталась разве что лишь следующая одна строка: «Разработал концепцию регионального пространства Поморья в истории России».
Вот только такого «регионального пространства» в истории России не было.
Друг и соратник проф. Булатова в деле фальсификации истории региона и основатель, как он сам определил, науки «помороведения» — проф. Юрий Лукин, числящийся в настоящее время «руководителем Архангельской школы регионоведения», -- так объяснил их с Булатовым «поморскую историографию»: они де в Архангельске занимались «концептуальной историей», а возиться с какими-то там первоисточниками и документами — это чистейший по способу бюрократизм «в калидорах». Под маркой «концептуальной истории» ведь можно придумать всё что угодно — и так, и эдак, и даже противоположное. Но с началом украинской войны проф. Лукин публично объявил себя сторонником исключительно концепции «Русского Севера»: «Деление населения на историко-культурные группы, а не бесплодные дискуссии только вокруг да около поморской идентичности, представляются мне оптимальным научным подходом при исследовании концепта "Русский Север"».(2) И что это за «историко-культурные группы»? С чем их едят? Ждём не дождемся — очередной концептуальной истории.
Ну, а пока «историкам» в САФУ после 2014 года пришлось всё-таки на деле устранять -- правда, нигде не высказываясь на этот счет, -- из оборота поморскую концепцию проф. Булатова. Это было проделано в рамках подготовки нового школьного учебного пособия по истории Архангельской области. В виде «верхушечного заговора» без обсуждений с коллегами и как бы по наитию в качестве базовой для учебника была выбрана не поморская концепция проф. Булатова, а «архангельско-северская» концепция другого ректора АГПИ — проф. Куратова (1936-2014). При этом из учебника поморская концепция проф. Булатова была столь усердно вычищена, что для периода ХVII века для региона «Архангельского Севера» даже совершенно не упоминаются действительно существовавшие там «поморские города».
В итоге можно констатировать, что в вышедшем новом учебном пособии лишь частично история Архангельской области подаётся в научном ключе, хотя тенденция преодолеть поморскую историческую мифологию (или фальсификацию) очевидна, пусть на это и не хватило знаний и профессионализма. «Научная» традиция в отношении древних «поморов» всё ещё берёт своё.
Вот, например, какие фантастические поморские истории про древних поморов с революционным подтекстом пишут старший научный сотрудник Архангельского областного краеведческого музея Андрей Ружников и выпускница САФУ, сотрудник московской Высшей школы экономики кандидат исторических наук Елизавета Хатанзейская. Наука и история Архангельской области плачут…
Особенностью продвижения новой поморской идентичности является её обоснование с позиции примордиалистской этнологии (этнос, субэтнос, этногенез и т.д. оттуда). Идентичность в рамках этничности воображают погружённой во глубину веков по крайней мере на 800-900 лет. В этом плане мифические «поморы» выступают вполне себе ровесниками не менее мифических древних «украинцев». Хотя в практике распространения новой поморской идентичности мы тем не менее отчётливо наблюдаем то, что в антропологии описывают как конструктивистскую антропологию (создание культурной группы на основании воображаемого сообщества).
В отношении распространения новой поморской идентичности вполне работает концепция культурной гегемонии Антонио Грамши. В настоящее время наиболее активные точки деятельности местной интеллигенции по созданию культурной гегемонии для поморской идентичности в Архангельске — это: Архангельский областной краеведческий музей (старший научный сотрудник этнический помор Андрей Ружников), в особенности — Северный морской музей (директор и носитель новой поморской идентичности Евгений Тенетов, заведующий отделом научно-образовательной и просветительной работы Василий Абрамовский, научный сотрудник музея Александр Белов), Фольклорный театр поморской культуры «Сузёмье» (Елена Оводова), «Поморская АРТель» (Ольга Алиева), фирма брендовой одежды и аксессуаров «Доска треска» и др.
В этом плане необходимо отметить, что при конструировании поморской идентичностной группы в местном сообществе уже были созданы воображаемые сущности, которые воспринимаются «новыми поморами» как само собой разумеющиеся истины. Например, довольно твёрдые основания приобрело изобретённое (сконструированное) понятие «поморская говоря», понимаемое как «поморский язык». Это понятие — «поморская говоря» -- не известно в местном лексиконе до 2004 года. В этом плане «поморский язык» на инерции недавно получил действительное продолжение — в виде литературы на поморском языке. В 2020 году архангельское издательство «Лоция» выпустило в свет книгу стихов на «поморском языке» архангелогородца Сергея Геннадьевича Попова (1961 рожд.) «Водлё морё Белоё». С одной стороны, появление на свет этой книги стихов, сложенных якобы на «поморском языке», -- явление вполне себе закономерное. Игры в «язык» — это логическое следствие конструирования в Архангельске новой поморской национальной идентичности. Однако с другой стороны, нельзя не признать, что по общей реакции, творчество «поморского поэта» в Архангельске носит явно маргинальный характер. Сам Попов не является носителем локального диалекта, и его «поморский язык» — это сугубо воображаемое явление, позаимствованное им, по его словам, у тёщи «с Пинеги». Вот только реальные поморы ХIХ века на Пинеге не жили.
Но здесь ещё следует обратить внимание и на то обстоятельство, что издавшая книжку стихов на «поморском языке» директор издательства «Лоция» Тамара Овчинникова в 2000-е годы позиционировала себя как носителя новой поморской идентичности. Так, в последнее время Овчинникова старательно рекламирует московского писателя, уроженца Летнего берега Белого моря Павла Кренева, который в предисловиях в своих книгах продвигает идею национальной поморской этничности.
Аналогичным образом и тесно связанный с Тамарой Овчинниковой глава Архангельской региональной общественной организации «Добровольное культурно-просветительное общество "Норд”» Сергей Клочев был в своё время поставлен на местное краеведение творцом поморской национальной доктрины ректором Поморского университета проф. Владимиром Булатовым. Издаваемый «Нордом» журнал «Известия Русского Севера» из прежних времён разве что продолжает держать у себя в журнале рубрику «Люди земли поморской». Периодически в краеведческом журнале Клочева «Известия Русского Севера» публикуются статьи мифического (не опирающегося на исторические документы) содержания о «древних поморах».(3)
В целом, несмотря на нынешний маргинальный характер «поморского этногенеза», на практике конструирование новой поморской идентичности в Архангельске остаётся возможным из-за невнятной, неосмысленной государственной культурной политики идентичности или даже её отсутствия, как в центре — Москве, так и в регионе — Архангельске. Её дефицит приводит, например, к такому явлению, когда региональную историческую память начинают формировать некие ангажированные неизвестные личности в социальных сетях. Основной поморский мифический контент сейчас непрерывно создаётся именно в этих рамках.
Другая значимая историческая аналогия: новые этнические идентичности создаются при участии нашей столицы — с одной стороны, ненациональной столичной либеральной интеллигенции, а с другой — ненационального высшего столичного чиновничества. И те, и другие стихийно поддерживают антинациональный дискурс. Весьма характерно, что федеральные информационные ресурсы чаще всего транслируют в том или ином виде версии, именно связанные с идеологией поморского возрождения.
Так, например, на самодеятельный музейный проект «Новодвинск — колыбель поморской варежки» президентский фонд дал грант в 75 млн рублей. Но при чём тут «поморская» и «варежка» Вот как создатели музея в Новодвинске (пригороде Архангельска) сопровождали свой проект: «Наши предки поморы родили поморскую варежку, но она чуть было не оказалась в забвении и не канула в лету, а теперь мы её с 1994 года по сегодняшний день возрождаем, нянчим, пестуем, лелеем». Понятно, что Музей поморской варежки выполнен его неискушенными создательницами в рамках идеологии поморского возрождения. Очевидно, что любой культурный проект имеет идентичностное измерение. Государственный подход требует думать в этом направлении.
Другой пример. В Архангельске в последние годы весьма активизировались поморские реконструкторы, которые якобы «возрождают» деревянное поморское традиционное судостроение. Одна команда реконструкторов под видом «поморского коча» строит на Мосеевом острове некий моторно-парусный бот. Другая команда — в САФУ -- строит якобы «поморскую шхуну». Этот проект вообще изначально был выдержан в чисто норвежской баренц-идеологии поморской трансграничности. Ведь т.н. «поморскую шхуну» на самом деле строят по полученным из Норвегии чертежам норвежской яхты. Автор проекта яхтсмен Евгений Шкаруба на старте утверждал о тождестве норвежских и поморских шхун конца ХIХ века.
Оба реконструкторских проекта по большому счёту служат не «возрождению» поморского судостроения, а в первую очередь имеют значение культурных идентичностных проектов. Они идут в соответствующем информационным сопровождении от их исполнителей, которое имеет в своем содержании элементы идеологии поморского возрождения и поморского этнического мифа. Шкаруба, например, периодически объявляет, что он сохраняет «поморский язык»!
Разумеется, оба поморских реконструкторских проекта поддержали из Москвы Президентский фонд культурных инициатив и Фонд президентских грантов. Почему президентские фонды поддерживают проекты поморской возрожденческой направленности?
Престижное столичное грантовое финансирование стимулирует культурное движение в Архангельске в направление распространения у местного населения новой поморской идентичности при том важном обстоятельстве, что этот важный нюанс совсем не осознаётся в Москве. И пока что поддержка федеральными грантами поморских проектов стимулировала, на спаде движения, появление в Архангельске на общественной арене следующего поколения активных деятелей новой поморской идентичности.
Конечно, нам могут заметить, что новая поморская идентичность в настоящее время занимает в общественном и культурном пространстве Архангельска ничтожное место, а её носителей совсем немного числом. В этой связи мы хотели бы обратить внимание на один фрагмент из монографии нашего специалиста в украинском вопросе Алексея Миллера: «Чтобы убедиться в том, что силу украинского национального движения нельзя недооценивать, достаточно сравнить его с белорусским. Но и преувеличивать эту силу также не стоит. Вплоть до революционных времен оно так и не стало массовым. Е. Чикаленко, сам украинофил, не без иронии заметил в своих мемуарах, что если бы поезд, в котором в 1903 году ехали из Киева в Полтаву делегаты на открытие памятника Котляревскому, потерпел крушение, то это означало бы конец украинского движения на многие годы, если не десятилетия — практически все его активисты помещались в двух вагонах этого поезда».(4) По этой аналогии, заметим, что вряд ли активных носителей новой поморской идентичности в Архангельске и его окрестностях на сегодняшний день хватит на один вагон местного пригородного поезда. Но "поморское возрождение" — это факт местной общественной и культурной жизни. Оно опирается на массовые мифические представления об истории региона.
(1) Звягин С. А. Морское наследие в социокультурном пространстве Русского Севера теоретико-методологические основания и концепты) // Вестник САФУ. 2014. № 6. С. 49.
(2) Лукин Ю. Ф. О концепте «Русский Север» замолвить слово // Арктика и Север. 2022. № 48. С. 282.
(3) Как пример: Попов Е. И. Имена мезенских поморов на карте Арктики // Известия Русского Севера. 2022. № 6-7 (94-95). С. 78-84.
(4) Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина Х1Х в.). СПб., 2000 С. 231.
