Вторая мировая война произошла исключительно по вине безумного вождя нацистов, стремящегося к мировому господству – таков ведущий нарратив о Второй мировой царящий в англосаксонском, и, шире, всеевропейском мире. Достаточно давно он стал и нашим ведущим мифом. Однако, далеко не сразу. Еще Иосиф Сталин уравнивал на весах истории равновеликие силы «двух капиталистических коалиций»: «Каждая из двух капиталистических коалиций… рассчитывала … добиться мирового господства… Соединенные Штаты Америки рассчитывали вывести из строя наиболее опасных своих конкурентов, Германию и Японию, захватить зарубежные рынки, мировые ресурсы сырья и добиться мирового господства» («Экономические проблемы социализма в СССР», 1952).
Однако, чем больше СССР сближался (на полях конвергенции) с англосаксонским Западом, тем более советский миф о войне становился близок либеральному. Подчеркнем этот важный момент: слом СССР в большой степени стал возможен именно потому, что наш национальный миф о Второй мировой стал слишком близок англосаксонской.
Но сегодня, стремительно отдаляясь от Запада, мы оказались совсем в другом мире. Мы, обращаемся к неевропейским странам, «третьему миру», причем, не только протягивая руку дружбы, но имея ясные намерения возглавить новое антиколониальное движение. Что отчетливо слышится в последних выступлениях Путина, и о чём я писал в прошлой статье.
А именно: желая строить многополярный мир, мы должны понимать, что в странах, испытавших на себе прелесть колониальной политики Англии, нарративы Второй мировой сильно отличаются от наших. В бывших колониях (иго которых заменил сегодня финансовый неоколониализм) главным врагом мира, поджигателем мировых войн, злодеем номер один, дьяволом в человечьем обличии выступает именно Британия. И все основания для этого, надо признаться, есть.
Два года назад мне уже приходилось писать о том, что России следовал бы вернуться скорее к сталинским версиям трактовки Второй мировой. Судя по последним речам Путина мы уже близки к этому: «Из противоречий начала XX века Запад вышел через Первую мировую войну. Барыши от Второй мировой войны позволили Соединённым Штатам окончательно преодолеть последствия Великой депрессии и стать крупнейшей экономикой мира, навязать планете власть доллара» (Георгиевская речь). Но сегодня, конечно, нам можно было бы уже выражаться и гораздо яснее.
Вновь вспомнив тезис о «двух враждующих коалициях», стремящихся к мировому господству, надо все-таки уточнить, что оспаривать у Англии ее мирового господства, которым она тогда фактически располагала (пусть еще и не полного), ни Германия, ни Япония были, конечно, не в силах.
С конца Тридцатилетней войны 17 века мировое господство было фактической целью Англии, и к моменту начала ВМВ она его практически добилась. Британия контролировала все мировые моря и «силовые точки» на географической карте мира. А также мировую науку, издательский бизнес и СМИ. ФРС США (Федеральная резервная система) - ведущий мировой центробанк, созданный перед Первой мировой войной, с целью ее финансирования, и лондонское Сити представляли собой гигантскую машину контроля мировых финансовых потоков. Конечно, и в этой картине оставались белые пятна. Не говоря о неизбежной конкуренции и столкновении интересов внутри самого англосаксонского мира и международных финансов, проблему представляла, прежде всего, Германия, недобитая в ПМВ, а в тридцатые годы, на фоне мирового финансового кризиса, сумевшая совершить невероятный экономический скачек.
Однако, сам Гитлер прекрасно понимал ограниченность возможностей Германии, вооруженные силы которой к 1939-му году лишь немного превосходили польские, уступая французским, не говоря уже об Англии, господство которой на море и в воздухе было абсолютным. Максимум на что мог рассчитывать Гитлер: сделать Германию центром Европы, а Берлин – ее столицей. На Британскую же империю немецкий фюрер смотрел как на силу, обеспечивающую мировую стабильность, сравнивая ее с Католической церковью: как Ватикан духовно стабилизирует мир, так же и Британская империя осуществляет его политическое единство. Англофильство и маниакальное устремление Гитлера на союз с Британией (Германии – Европу, Англии – моря) дорого ему стоили. Британия и стоящие за ней банкирские кланы вовсе не собирались отдавать Гитлеру значимую часть мира. Им ужен был весь мир, без остатка.
Целью Японии был контроль над Тихоокеанским регионом, освобождение Азии от европейского диктата. Муссолини, заявивший о возрождении Римской империи, претендовал, по большому счету, лишь на Север Африки и Средиземноморье. Мира в Европе Муссолини хотел добиться при помощи всеевропейского «Пакта четырех»: союза Британии, Германии, Италии, Франции. Эти идеи действительно носились в воздухе.
Собственно говоря, и национально-ориентированные силы в самой Англии, символом и знаменем которых становился король-германофил Эдуард Восьмой, вполне устраивала предложенная конфигурация. Однако, для США и международной финансовой олигархии посадившей в президентское кресло Рузвельта, Германия Гитлера, пообещавшего освободить от евреев Европу, была абсолютно неприемлема.
Ну и наконец: мир должен принадлежать одному – с такой постановкой вопроса никакие «пакты четырех», не представлялись, конечно, возможными. Этого не могли понять Гитлер и Муссолини, зато отлично понял Черчилль, на которого сделали ставку международные банкирские круги. Их непосредственной целью стало втравливание Германии в большую войну, которую та неспособна будет выиграть.
Кстати, не верил в гитлеровские планы «завоевания мирового господства» и известный нам Збигнев Бжезинский. В своей «Великой Шахматной доске» он писал, что аппетиты Гитлера ограничивались Восточной Европой, а итоги Второй мировой прямо назвал «поражением Европы».
Но, разумеется, Гитлер, с его стремлением добиться величия Германии, и ее доминирования в Европе, был удобной мишенью для тех, кто стремился развязать мировую войну. В ловушку канцлера заманивали постепенно. Аннексия Австрии (или – воссоединение двух немецких государств на основании всенародных референдумов, как представляли дело в Германии), не могла конечно стать достаточным поводом для войны. (Кто бы из русских поставил в вину Путину возвращение Крыма?). И уж точно не Англии с Францией было обвинять Германию в возвращении ею немецких Судет, которые творцы Версаля отдали невиданной доселе Чехословакии. Учитывая особенно то, что Гитлер, согласился с аннексией французами Эльзаса и Лотарингии, закрыв, таким образом, вековой территориальный спор в сердце Европы. И особенно на фоне «арабской катастрофы». Арабы и сегодня прекрасно помнят, как Англия и Франция пообещали им создание единого арабского государства взамен на помощь в борьбе с Османской империей, и подло обманули, обратив Египет, Сирию и Ирак, по итогам Первой мировой в колонии. Воля же доверчивых арабов была проигнорирована также, как воля Судет на воссоединение с Австрией в 1918-м.
Что же касается демократической империи чехов, этого чудовищного детища Версаля, то ее ненавидели буквально все народы, ее составлявшие. История довоенной ЧСР – это история бесконечной борьбы словаков, венгров, поляков, немцев, русинов за независимость, история восстаний и бунтов, подавляемых чешской армией и полицией с невиданной доселе в Европе жестокостью. Однако, стремления немцев Судет в Германию, поляков Тешина - в Польшу, венгров Закарпатья – в Венгрию никакими карательными рейдами было не остановить.
В Германии бурные события 1938 г. в Судетах были расценены как бойня чехами ее немецкого населения. Попытка Гитлера войти в Судеты могла бы стать приличным поводом для новой большой войны, но развиться этому сценарию не позволил Чемберлен. В англосаксонском мире принято поносить этого «джентльмена с тросточкой» за попытки «умилостивить тирана, скормив ему Чехословакию»…
Но, строго говоря, никакого «скармливания» и не было. Инициированные Чемберленом мюнхенские соглашения вполне отвечали интересам большой европейской четверки. И Чемберлен, потрясая договоренностями, мог провозглашать «мир для нашего поколения» совершенно искренне, а Муссолини, носившийся все эти годы со своим «пактом четырех» - праздновать победу. Даже учитывая то, что «шутовская Австро-Венгрия» (как называли в Европе империю чехов) развалилась на части: Словакия обрела чаемую независимость; Венгрия и Польша были удовлетворены возвращением земель, прежде оккупированных чехами. Даже Гитлер, создавший на месте наличного хаоса, лояльный себе протекторат Богемии и Моравии, мог испытывать полную уверенность в том, что добьется гегемонии Германии в Европе совсем без войны.
Большой же четверке, включая и Чемберлена, пришлось согласится, что все это было вполне в духе европейского единства и достигнутых в Мюнхене договоренностей. Но банкирской верхушке, двигавшей во власть Черчилля, прозябавшего в безвестностии утешавшегося в то время алкоголизмом, нужен был отнюдь не «пакт четырех».
Скоро денежные проблемы Черчилля оказались волшебным образом решены. А формат новой большой войны в Европе, отвечавший задачам «группы войны», контролирующей правительства Лондона и Вашингтона, наконец сложился.
К конфликту должен был привести конфликт Германии и Польши вокруг города Данциг. Отторгнутый у Германии Версалем и на 99 процентов населенный немцами город, находящийся под особым статусом Лиги Наций, признал себя частью Рейха. Гитлер не мог не вернуть этот город, предлагая взамен Польше массу преференций, строительство нового порта и мирный договор на сорок лет.
Но поляки уперлись. Пресловутые же «гарантии», неожиданно данные Лондоном Польше (на них, как сегодня известно, настоял лорд Галифакс), окончательно завели дело в тупик. Именно этот внезапный «поворот» английской дипломатии в марте 1939 г., оказался «столь резким и неожиданным, что война стала неизбежной», как ясно проговаривает Лиддел Гарт в своей книге о Второй мировой, по праву считающейся первой официальной английской версией войны.
За сим последовала долгая, более полугода подготовка самой Польши, включающая газетную шумиху, продавливание польского правительства и разжигание воинственных настроений армии. К концу этой безумной эскапады польский главнокомандующий, маршал Э. Рыдз-Смиглы, угрожал Гитлеру в две недели взять Берлин с помощью конницы, а гуманитарный хаос на границах Германии, куда бежали преследуемые поляками этнические немцы, достиг размеров настоящей катастрофы.
Таким образом, «группа войны» своего добилась. Первого сентября немцы вступили в Польшу, 3-4 сентября войну Германии объявили Англия, Франция и английские доминионы, переведя таким образом частный европейский конфликт за город Данциг (который формально Польше и не принадлежал, а находился под особым управлением Лиги Наций) в формат полноценной мировой войны. Вести войну с многократно превосходящими силами противника, отнюдь не было голубой мечтой Гитлера. Фюрер еще целый год бомбардировал Черчилля предложениями мира, который те попросту игнорировал.
Во всем том, о чем мы сейчас говорим, нет, разумеется, ничего нового. Все это (начиная с Лиддл Гарта, книгу которого рекомендую к прочтению) прекрасно известно историкам. Вынужденным, правда, набрать в рот воды, поскольку любое слово поперек генеральной линии «партии дискурса» грозит в лучшем случае крахом карьеры.
Но что же мы имеем сегодня?
Сегодня на наших глазах разворачивается финальная фаза борьбы англосаксонского мира (и глобального финансового капитала, за ним стоящего) за мировое господство. Только противостоят англосаксонской версии мирового порядка на этот раз Россия и Китай. И сегодня нам важно не только указать на истинных зачинщиков этой войны, но и по новому взглянуть на всю историю мировых войн. Во всяком случае, историю войн ХХ века, и, особенно, Второй мировой (хотя на самом деле, история войн за перекройку Европы по новому революционно-демократическому образцу следует вести с Тридцатилетней войны 17 века).
Но главное, что в этой связи, хотелось бы подчеркнуть: нам сегодня нет никакого резона следовать в фарватере либерального мифа о Второй мировой. В свое время, именно чрезмерное сближение нашего собственного нарратива о Второй мировой с либеральным привело к тому, что СССР, оказавшись бессилен против вторжения англосаксонской мировоззренческой модели, потерпел бесславное поражение в холодной войне. Повторения подобного мы не хотим. Следовательно, и наш нарратив о Второй мировой должен быть пересмотрен, а настоящие зачинщики этой войны названы наконец по имени.
Это тем более важно, что Третий мир, к которому мы сегодня обращаемся в своей борьбе за будущий «многополярныймир» имеет собственный нарратив о Второй мировой, в котором именно англосаксонские элиты и англосаксонский колониализм выступает как «мировое зло».
И если мы действительно ставим себе задачу построения нового многополярного мира, наш собственный нарратив о ВМВ должен будет неизбежно войти в тесный контакт с нарративами этих стран. То есть, прежде всего, бывших колониальных владений англосаксов. В борьбе с англосаксонским колониализмом формировались национальные элиты этих стран. Естественно, что в конфликте Второй мировой, национальные элиты и народы этих стран принимали сторону стран Оси. И, вообще, сочувствовали им, как борцам против «мирового владычества англосаксов». (Самый красноречивый пример здесь – почитание Субхаса Чандра Босса в Индии как национального героя).
Более того, мы должны учитывать и следующее. В медийном пространстве сегодняшнего Запада, «сталинизм» и «путинский неоимпериализм» = «фашизм», и это только начало. 15 декабря 2022 года Европарламент принял резолюцию, признающую «голодомор» на Украине 32-33-х гг. геноцидом. А это означает, что уже в самое ближайшее время на законодательном уровне (Европарламента, Госдепа, ООН) сталинизм официально будет приравнен к фашизму. И никакой пропагандистский шквал «денацификации», никакие наши «резолюции о неприемлемости реабилитации нацизма» здесь не помогут.
Таким образом, сама большая «ялтинская тройка» скоро окончательно почиет в бозе. А знакомая нам формула Ялты: Россия + Англосаксонские державы = победа над фашизмом перестанет удовлетворять всему вообще. Для Запада новая формула будет читаться так: Англосаксонские демократии = победа над фашизмом и сталинизмом (к которому будет приравнен и «путинский неоимпериализм»). Для нас же в эту формулу неизбежно войдет новая «неизвестная» - Третий мир.
Каким образом из этих метаморфоз сложится наша новая формула Второй мировой? Вернемся ли мы к определениям Сталина о ВМВ как о войне «двух капиталистических коалиций за мировое господство»? Продолжим ли проклинать мировое зло фашизма, абстрагируясь от сталинизма и сегодняшнего «либерального фашизма», призывая страны третьего мира к антиколониальной борьбе против «откровенного сатанизма» англосаксонских элит?
Всё это крайне серьезные мировоззренческие вопросы. И их неизбежно придется решать.
Ведь существовать в перманентной неопределенности никакое государство долго не сможет. Особенно такое, которое осознает свою всемирную миссию. Такое государство обязано назвать вещи своими настоящими именами, ясно определив понятия добра и зла. Сегодняшняя формула: Сталинский СССР + Англосаксонские демократии = победа над абсолютным злом, выглядит все же слишком легковесно. Тем более что западном мире ревизия истории Второй мировой уже произошла. И нам места в числе «победителей мирового зла» не нашлось.
С другой стороны, наши друзья из Третьего мира несомненно оценят, если мы назовем настоящих зачинщиков Второй мировой войны по имени. Тем более, что сценарии Третьей мировой, которая должна окончательно решить вопрос мирового господства, в Лондоне и Вашингтоне пишут сегодня те же самые люди по тем же самым лекалам.
