Начавшаяся 24 февраля спецоперация России на Украине шокировала Белоруссию. Строжайший режим секретности при подготовке обеспечил успех военным, однако негативно сказался на элитах и сторонниках общерусского единства в другой части Союзного государства. Перманентно расколотое белорусское общество получило ещё одну разделительную линию.
Первые сутки государственные СМИ изучали новые «темники» и получали вводные. Александр Лукашенко сделал выводы из кризиса 2020 года. Спецслужбы ответственно подошли к «зачистке» оппозиционеров не только в медиа, но и практически везде. По факту именно они контролируют общественно-политическую обстановку в Белоруссии.
В каждом более-менее крупном трудовом коллективе должности заместителя руководителя по «идеологической работе» и кадрам заняли «отставники» - как правило, пенсионеры КГБ или МВД. Первоочередной их задачей стало увольнение диссидентов и подозрительных. Поводом для расторжения трудовых договоров в учреждениях здравоохранения и образования, на заводах и в сельхозорганизациях становились отбытые «сутки» административного ареста, а то и вовсе подпись за выдвижение альтернативного кандидата в президенты во время кампании 2020 года.
Оппозиционные партии и общественные организации в подавляющем большинстве своём к концу 2021 года были лишены государственной регистрации. Сейчас их актив представлен преимущественно политэмиграцией и политзаключёнными (около 1,1 тыс. по состоянию на конец марта 2022 года). Ликвидированы крупнейшие оппозиционные СМИ, часть из которых продолжила работу в формате электронных изданий (доступ к их сайтам заблокирован в национальном сегменте сети Интернет) и в Телеграм-каналах.
К 24 февраля 2022 года официальный Минск подошёл с видимостью стабилизации общественно-политической обстановки. Вопреки прогнозам скептиков, преувеличивавшим влияние пандемии и западных санкций, в поствыборный период не произошло ни серии банкротств системообразующих предприятий, ни резкого падения уровня жизни. Наоборот: согласно официальной статистике, ВВП рос, реальные зарплаты – тоже, безработица сохранилась на прежнем (смешном по меркам ЕС) уровне, применявшие к официальному Минску санкции ЕС и Украина наращивали импорт белорусских товаров и услуг.
В начале года, ещё до спецоперации, ситуация радикально изменилась. ЕС и Украина стали блокировать белорусский экспорт. В конце февраля – начале марта курс белорусского рубля был резко снижен, участились задержки и невыплаты зарплат, в долларовом эквиваленте они сократились почти вдвое. При этом зарплаты сокращались и в рублях, их стали выдавать с задержками и частями – как в «лихие девяностые». Начались увольнения («оптимизация штата»). Частный бизнес мотивировал такие действия ростом издержек, проблемами логистики, сокращением спроса на своё предложение.
С началом спецоперации радикально изменилась риторика белорусского госагитпропа. От обвинений России в интервенции («дело вагнеровцев») и развязывании «торговых войн» не осталось даже намёков. Белоруссия получила российские углеводороды по традиционно самым низким экспортным ценам, сохранила преференции при экспорте на российский рынок. Она получила всестороннюю поддержку – как политическую и информационно-пропагандистскую, так и финансовую, политическую (в частности, в международных организациях) и иную.
Поэтому при начале спецоперации России и её новых союзников - ДНР и ЛНР, поддержка Москвы официальным Минском не вызвала удивления ни в белорусском обществе, ни в украинском. Западные эксперты с 2020 года называют Лукашенко не иначе, как сателлитом Путина. Примечательно, что руководство Белорусии до сих пор не признало территориальную целостность России после воссоединения с Крымом (юридически оформляется президентским указом, а не вербальными заявлениями о «де-факто»).
Не только российские границы и границы Союзного государства России и Белоруссии после расширения 2014 года не признаны официальным Минском, но и независимость ДНР и ЛНР. При этом с конца февраля государственные СМИ Белоруссии не упоминают украинскую аббревиатуру «ОРДЛО», но называют Донецкую и Луганскую народные республики именно так, как звучит их официальное название в ДНР, ЛНР и РФ.
Также не используется слово «война» применительно к приводимой на Украине спецоперации. При этом спецоперации США, ЕС и их партнёров в Югославии, Ираке, Ливии и других странах госагитпроп Белоруссии называет войнами.
Многих не только в Белоруссии, но и за рубежом удивил формат выполнения номинальным союзником своих обязательств перед Москвой в ходе нынешней спецоперации. Белоруссия предоставила территорию для нанесения ракетных ударов по Украине, обеспечивает эвакуацию раненых и снабжение российской группировки. Минобороны Белоруссии и Лукашенко лично при этом систематически подчёркивают, что ни одного белорусского солдата, ни одной единицы белорусской техники, «ни одного патрона» белорусского в российской спецоперации на Украине не используется.
На совещании с пропагандистами 25 марта Лукашенко заявил: «Тысячу двадцать раз говорил о том, что нет у нас планов воевать в Украине. Но тема горячая. Белорусы на генетическом уровне не приемлют войну». Не считая предоставление белорусской территории российской армии для ударов по Украине участием в конфликте, Лукашенко назвал его «войной», указал на зарубежных заинтересованных «нас туда втянуть» и отметил: «А нас в войну можно втянуть только одним способом: если против начнется агрессия, если против нас начнут воевать».Ракетные обстрелы Белоруссии с украинской территории, о которых Лукашенко заявил ранее, видимо, военными действиями не считаются.
Другие номинальные союзники России по ОДКБ ещё менее активны в её поддержке. Ни один из них не признал Крым российской территорией, ни один из них не признал ни ДНР и ЛНР, ни Абхазию с Южной Осетией. Поэтому акцентуация внимания лишь на позиции официального Минска выглядит не всегда обоснованной. Верно и то, что ни у кого с Россией нет столь тесной интеграции и таких объёмов «поддержки», и никто больше не подписался строить с Россией даже подобие Союзного государства.
Начало спецоперации с вовлечением Белоруссии в военный конфликт в соседней республике не помешало Лукашенко провести республиканский референдум по изменению Конституции. Итогом стало переформатирование политической системы Белоруссии, основ её конституционного строя с наделением бессменно правящего с 1994 года первого президента полномочиями, аналогичными казахстанскому «елбасы».
Выступая на избирательном участке перед «президентским пулом», Александр Лукашенко продемонстрировал понимание реально актуальной темы, а не имитации демократической процедуры, лишённой в тоталитарном государстве всякого смысла. Он обрушился с критикой на своего украинского коллегу Владимира Зеленского, фактически обвинив его в развязывании спецоперации.
Таким образом Лукашенко отплатил Зеленскому за непризнание белорусской президентской кампании 2020 года демократическими выборами президента и Лукашенко, соответственно – президентом Белоруссии. В белорусском обществе такую позицию восприняли как естественную расплату за ту всестороннюю поддержку, которую Кремль оказал несменяемому белорусскому руководителю.
Оппозиционные издания и диссиденты в соцсетях тогда припомнили заявление Александра Лукашенко украинскому пропагандисту Дмитрию Гордону за несколько дней до финала президентской кампании 2020 года в Белоруссии о том, что «никогда не будет, что с территории Беларуси какие-то войска атакуют Киев». В этом Лукашенко заверял не только Гордона и украинскую общественность, но и Зеленского, и Петра Порошенко, и Александра Турчинова – которого Лукашенко вскоре после госпереворота 2014 года принимал в своей резиденции и называл «президентом», отказав в этом статусе Виктору Януковичу.
Эти и другие заверения, обещания и прочие слова Лукашенко в феврале 2022 года активно вспоминали в социальных сетях. Мининформации Белоруссии наложило табуировало эту тему, заодно заблокировав распространение напоминаний по альтернативным каналам. Среди заблокированных для белорусской аудитории оказались германские, польские и российские издания, в частности – информагентство Regnum.
Спецоперация на Украине с первых дней освещалась государственными СМИ Белоруссии исключительно с пророссийских позиций, а оппозиционными – с проукраинских. Третьей точки зрения не было явлено. Белорусские СМИ (и позиционирующие себя таковыми до сих пор представляют исключительно монохромную картину происходящего, без полутонов, крайне односторонне.
Белорусские пользователи соцсетей также диаметрально разошлись в восприятии российской спецоперации на Украине и роли в ней Белоруссии. Львиная доля комментариев скрыта пользователями в «подзамочных», видимых только «френдам» записях с рефлексией на происходящее. Представители белорусской интеллигенции, подвергшиеся репрессиям за подписание открытых обращений «против насилия» при подавлении протестных выступлений 2020 года, именно «подзамочно» манифестируют свой протест против использования белоруской территории российскими войсками в спецоперации на Украине. К таким же формам «протеста» прибегают и те, кого репрессии никак не задели – например, системные националисты, которых спецслужбы взращивали в противовес маргинальным националистам и «русскомирцам» - сторонникам общерусского единства, поборникам воссоединения Белоруссии с Россией.
Исходя из этих особенностей, а также на госмонополию проведения социологических исследований по чувствительным темам, контент-анализ СМИ и соцсетей представляется сомнительным источником получения данных о реальных настроениях в белорусском обществе. Тем не менее, белорусские националисты считают возможным апеллировать к неким «социологическим» опросам и другим практикам в условиях тоталитаризма и отнюдь не мирного положения.
В частности, британский Chatham House (The Royal Institute of International Affairs) в сотрудничестве с белорусской политэмиграцией и ориентированными на её поддержку польскими изданиями ссылается на якобы состоявшийся в марте опрос 896 респондентов. «Опрос был проведён с помощью интернет-интервью (CAWI), что на практике означает, что выборка была ограничена до пользователей интернета», - сказано в отчёте директора «Белорусской инициативы» Chatham House Григория Астапени.
Согласно представленным им данным, которые не поддаются верификации, якобы лишь 3% жителей Белоруссии поддерживают вступление «беларусских войск в военный конфликт на стороне России» (у белорусских националистов своё представление о правилах русского языка), и 1% - сделать то же самое на стороне Украины. Ещё 28% якобы считают правильным «поддержать действия России, но не вступать в военный конфликт» и 15% - «осудить действия России, но не вступать в военный конфликт». Примечательно, что 21% якобы опрошенных затруднились с ответом на вопрос о предпочтительном поведении Белоруссии «после начала военных действий между Россией и Украиной».
Согласно тому же отчёту, четверть якобы опрошенных выступает за нейтралитет в этом конфликте с выводом российских войск с белорусской территории, и «примерно столько же выступают за поддержку России без вступления в военный конфликт беларусских войск». Размещение российской военной базы в Белоруссии якобы приветствуют лишь 24% и 44% против этого. Противников размещения российского ядерного оружия в Белоруссии (о такой якобы имеющейся перспективе заявлял Лукашенко) Астапеня насчитал 45% и 35% относящихся к этой идее «скорее отрицательно» при 8% твёрдо одобряющих.
«В целом принятие участия в военных действиях крайне непопулярная идея даже среди приверженцев режима Лукашенко», - сказано вотчёте.
Многое указывает на то, что вывод о непопулярности участия Белоруссии в российской спецоперации на территории Украины действительно имеет основания. Однако насколько реально он обоснован, каков процент белорусского населения против участия Белоруссии в нынешнем конфликте, и сколько реально симпатизирующих каждой стороне конфликта – на эти и многие другие вопросы достоверных ответов нет.
Похожие «исследования» белорусские националисты якобы проводят из Варшавы и Вильнюса. Они нужны для «антивоенной кампании», затеянной прозападной фрондой после поражения в 2020 году и провала поствыборных инициатив - забастовок, организаций отрядов «самообороны», акций гражданского неповиновения, вредительства, саботажа и тому подобного.
Продвигающие «антивоенную» повестку авторы нового сценария борьбы с «режимом Лукашенко», обслуживающие их политологи и самоназначенные «лидеры мнений» на словах и в отчётах демонстрируют уверенность в эффективности избранного пути. Практика показала, что в самой Белоруссии на «антивоенные» акции, являющиеся одновременно неприкрыто русофобскими митингами в поддержку официального Киева, способны собрать несколько десятков человек в двухмиллионном Минске. В белорусских областных центрах удаётся собрать несколько человек, да и то не во всех. Значительная часть участников таких акций составляют соискатели статуса политического беженца в ЕС.
Разработчики сценария «антивоенного движения» исходили из того, что оно станет интегративным, объединяющим и националистов-«змагаров», и «ябатек» - сторонников считающего себя «батькой» всех белорусов Лукашенко (название от предвыборного хештега в соцсетях «Я – Батька»). В реальности каждый остался при своём, раскола элит не произошло, массового участия заявленная инициатива не получила.
Пророссийское движение в Белоруссии остаётся на полулегальном статусе. К таковому правомерно причислить «Гражданское согласие» Артёма Агафонова, который в нынешнем году в безуспешно пытался зарегистрировать возглавляемую им общественную организацию. Минский «Бессмертный полк» в марте пятый раз получил отказ в госрегистрации. Аналогична судьба других заявленных инициатив.
Лукашенко зорко следит за недопущением оформления пророссийской общественной или политической силы. Поэтому в Белоруссии нет ни одной пророссийской политической партии, ни одной общественной-политической организации, ни одного пророссийского СМИ. Москва не пытается использовать нынешние возможности для оформления такого движения, которое если бы даже не уравновесило прозападных националистов, то хотя бы артикулировало актуальные проблемы и выступало попутчиком официоза в ситуациях, подобным нынешней.
Фактически запрещённая «третья сила» могла бы взять на себя разъяснительную работу среди населения, в том числе касающуюся спецоперации на Украине. В целом белорусское общество понимает, что Россия воюет на Украине не только за своё будущее, но и белорусское – с Лукашенко или без, в составе России или в союзе. Появление «второй Польши» в лице Украины – плохой сценарий с точки зрения и белорусского, и российского обывателя. В этом, наверное, наблюдается консенсус пресловутых широких масс и элит недостроенного Союзного государства России и Белоруссии.
В белорусском обществе есть понимание перейдённого Рубикона и начала спецоперации по демилитаризации и денацификации Украины вовсе не для того, чтобы русские солдаты раздавали конфеты, а Кремль отступил под давлением западных санкций. Единственный вариант окончания конфликта – победа России, в этом мало кто в Белоруссии сомневается.
Примечательно, что белорусское большинство, желавшее «наведения порядка» на соседней Украине, крайне негативно воспринимавшее героизацию бандеровцев (оставивших свой кровавый след и в БССР), опасавшееся вступления Украины в НАТО (движение, инициированное до Януковича), а также прочих исходящих с южного направления угроз, как выяснилось в феврале, крайне негативно восприняло реализацию своих же желаний. Реализация таковых в форме российской спецоперации шокировала белорусское общество. В марте шок сменился осознанием отсутствия у России других вариантов, кроме как победы. Официальный Минск при этом находится в одной лодке с Москвой, разделяя с ним горести внешнего прессинга, но без пролития крови белорусских солдат, и даже без направления белорусской гуманитарной помощи в почти отвоёванный Донбасс. При полностью российских затратах у белорусского номинального союзника сохраняется перспектива участия в профите.
Упомянутое «Гражданское согласие» 12 марта презентовало обновлённый доклад «Грибница - 2. Информационная агрессия против Союзного государства». В нём со ссылкой на опубликованное в Telegram-канале «Телеграфика» утверждается, что «охват аудитории прозападных и националистических ресурсов в совокупности в белорусском Telegram-сегменте составляет 88%, при этом провластных – всего лишь 11%, а пророссийский сегмент и вовсе 1 % от общей аудитории Telegram -каналов Беларуси».
«Государство так и не смогло достучаться до большого количества граждан», — констатировал лидер белорусского «Гражданского согласия».
Александр Лукашенко публично артикулирует другую оценку. На совещании с пропагандистами 25 марта он заявил: «Понимаете, мы в уникальной ситуации - можно сказать (пусть не обидятся другие), единственная из всех цивилизованных стран, которая прилично выглядит».
Российское влияние на белорусскую аудиторию не следует преувеличивать, памятуя об «украинских граблях»: накануне катастрофы 2014 года чиновники «Россотрудничества» и других российских госструктур создали иллюзию, крах которой стоил слишком дорого. Складывать все яйца в корзину Лукашенко – большая ошибка, однако именно такую парадигму отстаивают заинтересованные в Минске, продвигая её через своих московских агентов влияния.
Белорусская «третья сила», сформированная из сторонников общерусского единства, могла бы стать общественной поддержкой союзного строительства, консолидирующей платформой сторонников интеграции и генератором новых инициатив. Совершенно не обязательно оформлять её в политическую партию, хотя представительство именно партии в номинально законодательном органе и других госструктурах стало бы естественным и нормальным.
