Эту книгу, по неостывшим воспоминаниям о жизни в блокадном Луганске, написала Ирина Петрова (писала от мужского лица). Такую аннотацию дала она сама:
"Я живу в Луганске. Был здесь, когда началась война, и все последовавшие за этим три с половиной года. В декабре 2014 года я начал писать книгу о войне. Война в ней описана глазами обычного человека, не военного, простого обывателя, подвергающегося всему, что происходит. В ней есть десятки историй других обычных людей. На сегодняшний день в книге около 150 глав. Она весьма велика, и я сомневаюсь, что найдутся желающие пропустить через себя все это. И все же я думаю, что стоит дать ее целиком или частично тем людям, которых интересует, что происходит на Донбассе на самом деле."
В ЖЖ сообщается о смерти Ирины Петровой.
Книга её до сих пор не издана.
Мы публикуем лишь несколько глав.
ВЫЖИТЬ В БЛОКАДНОМ ЛУГАНСКЕ
7.12.2014
Блокада Луганска летом 2014 года была ожидаема. Война шла уже полным ходом, город обстреливался, и все, кто мог, покидали его. Оставшиеся в Луганске старались запастись необходимым на самый крайний случай. Когда блокада, наконец, случилась, выяснилось, что представление о необходимых запасах отличается от того, что нужно в реальности…
В ожидании войны (или – зомби-апокалипсиса) люди никогда не предполагают, что лишатся они не пищи, а воды. Потому, когда вода исчезает, они обнаруживают себя среди мешков с крупой, которую могут в лучшем случае есть горстями.
31 июля в Луганске исчезла вода – любая. Говорю об этом, чтобы достичь понимания. Некоторые думают, что речь идёт только о питьевой воде и запасаются таблетками для дезинфекции технической. Бросать эти таблетки луганчанам в начале августа было некуда! Не было ни питьевой, ни технической воды, ни воды в лужах (кстати, в августе в Луганске только один раз шёл дождь). В первые дни блокады еще продавалась минеральная вода в бутылках. Потом ее скупили всю, абсолютно. Потом, недели через две, она вновь появилась на рынке, по цене сначала вдвое, затем втрое выше прежней.
Затем воду стали подвозить к жилым домам в машинах. Бесплатно. За ней выстраивались очереди в 200-300 человек. Начинались драки. Спустя какое-то время горожанам открыли доступ к резервуарам-запасникам. Аналогичная картина: очереди в 300-500 человек, драки. Драки были, пока очередь не стали регулировать автоматчики-«ополченцы». Нелишним будет сказать, что добывалась вода из резервуаров под обстрелами.
Есть один потребительский товар для части людей, без которого обойтись гораздо труднее, чем без хлеба (но зато он помогает не думать о еде). Это сигареты. Сигареты в Луганске исчезли за две недели до воды. Само собой, остатки сметались потребителями, не глядя на марку и цену. Первые гигантские очереди в Луганске выстроились за сигаретами. Чрез пару недель они появились уже на черном рынке, с той метаморфозой ценой, что и минеральная вода. В середине июля пачка сигарет без фильтра на черном рынке стоила 17 гривен, то есть почти два доллара по тогдашнему курсу.
Еда
Разбалованный цивилизацией потребитель очень полагается на холодильник. Обычно он рачительно закладывает туда столько продуктов, сколько влезет, и полагает, что на этом запасе переживет даже атомную войну.
Напомню на всякий случай, что холодильники питаются электричеством.
31 июля в Луганске исчезло электричество, его не было почти два месяца, до середины сентября. На третьи сутки началась акция «очисти холодильник от тухлого мяса». Провели ее только в тех квартирах и магазинах, где были жильцы (или, в магазинах – охрана). Половина луганчан уехала из города, оставив холодильники включенными в розетку. Процедуру «очисти холодильник» они производил в сентябре-октябре, когда возвращались в город. Некоторые выказали немалое благоразумие, решив отнести на помойку бывшее мясо вместе с холодильником.
Чем же питались люди во время блокады? Почти все магазины были закрыты. Из десяти торговых точек в городе уцелела одна. Продавались там, и на базаре, остатки продуктов. Хлебокомбинат работал бесперебойно, но за хлебом выстраивались огромные очереди. Люди опасались, что его не хватит. Старики приходили занимать очередь часов в пять утра. Благо, обстрелы начинались позже, «после завтрака», как здесь шутили жители.
Во время блокады не обойтись без свечей и батареек. Ну, как «не обойтись». Если учесть, что по вечерам на обозримом пространстве огромного жилого массива загорались огоньки в двух-трех окнах. Во многих квартирах просто никого не было. В других люди были, но у них не было денег ни на свечи, ни на батарейки.
Я очень ругал себя (как потом выяснилось, зря), что не вставил батарейки в старенький транзисторный приемник (потом просто уже не было денег на четыре батарейки, цена которых подскочила до 20 гривен за штуку). Надо сказать, эта уникальная вещь в Луганске летом значила больше, чем двадцать компьютеров, вместе взятых. Поскольку транзисторный приемник ловит радиостанции, на которых есть полезная информация, новости. А современный (такой у меня был) почему-то Китай берет лучше, чем русско- и украиноговорящие радиостанции.
И я сидел на балконе летними вечерами под звездным небом в городе без света, без звуков и слушал китайские песни. А по утрам соседи просили меня сегодня опять включить приемник. Оказывается, они тоже его слушали, из своих окон.
ВОЙНА И ДРУЖЕЛЮБИЕ
10.12.2014
Существует немалое количество, не побоюсь этого слова, кретинов, которые готовы ставить вопрос примерно таким образом:
– Война вернула нам понимание истинных ценностей. Мы заметили людей, живущих с нами бок и бок. Оторвались от интернета. Стали читать книги и помогать друг другу. Поняли, что есть простые радости жизни... И т.д.
Я несколько раз читал такие поливы.
Полагаю, что это, мягко говоря, психологическая защита, помноженная на нерастраченный энергетический ресурс, присущий скорее очень молодым людям.
Впрочем, анализ психологических проявлений, связанных с войной и блокадой, – дело будущего.
Сейчас я хотел бы остановиться на тех новых отношениях, которые возникают во время блокады.
Как правило, появление их вызвано двумя причинами. Первая: многие люди, с которыми ты поддерживаешь отношения в обычное время, становятся недоступны. Реальные знакомые почти все уехали. Знакомые по интернету недоступны, поскольку интернета нет. Невозможно даже никому позвонить, потому что нет мобильной связи. Кроме того, ты становишься довольно праздным, твое обычное занятие, профессия и все, что связано с ней, прерывается. Блокадные «дела» много времени не отнимают. Единственное развлечение, которое тебе доступно – это живое общение.
Вторая причина появления новых отношений: меняется сам образ твоей жизни. Прежде, как справедливо замечают «певцы блокады», я разве что здоровался с соседями. Летом 2014 года я проводил рядом с ними, точнее с теми немногими, кто оставался в городе, десятки часов бок и бок.
Как правило, мы все находились на улице, у дома, потому что днем в помещении в сорокаградусную жару оставаться было просто невозможно (кондиционеры не действуют, нет электричества). Далеко от дома отходить было нежелательно, потому что часов с десяти утра начинались активные обстрелы. Порой снаряд попадал в то место, где десять минут тому назад ты шел с базара.
Мы подготовили подвал дома, чтобы прятаться там. Но так им и не воспользовались. Однажды ночью, еще в июне, я решил попробовать туда спуститься, чтобы прочувствовать, что и как. Ощущение человека в подземелье оказались настолько гнетущим, что попытку я повторять не стал. Вероятно, что-то подобное испытывали и другие.
Блокадные знакомства прирастают на почве того, что людям все время нужно обмениваться насущной информацией. Например:
– Где вы брали воду? – спрашиваешь того, кто идет откуда-то с бутылками воды, нагрузив ими тачку-кравчучку.
– Где покупали хлеб?
– Где ловится мобильная связь?..
И так далее, и так далее.
Люди очень быстро становятся сверхкоммуникабельными. Было дело, все даже начали здороваться с совершенно незнакомыми людьми на улицах.
Закон существования прост: больше коммуникаций – больше шансов на выживание. Понимается это почти всеми мгновенно, без объяснений.
Блокадное общение бывает двух типов – остроконфликтное и подчеркнуто- приветливое. Середины не существует. Любой разговор на повышенных тонах почти немедленно переходит в драку. Любая драка приводит к приезду «ополченцев», после чего конфликтующие стороны, скорее всего, будет препровождены «в подвал». Милиции как таковой во время блокады не существовало, роль ее взяло на себя «ополчение»...
Сохраняются ли новые «дружбы», новые связи, когда жизнь более-менее восстанавливается? Пунктиром. Ты, он, она помните, ЧТО было, и при встречах на улице приветствуете друг друга особенным, со стороны совершенно незаметным образом. Взгляд. Кивок. Особенная, легкая улыбка. Особенная интонация в голосе.
ХАЙ ЖИВЭ
10.04.2015
Что будет, если сегодня выйти на улицу Луганска и крикнуть «Слава Украине!»?
Абсолютно ничего. Если крикнуть громко, может быть, кто-то обратит внимание, и вновь обратится к своим делам, пойдет куда шел.
Нет никакого официального или неофициального запрета на любовь к Украине. Мне попадались на украинских сайтах статьи, где говорилось о « невероятной смелости» людей, поющих в Луганске украинские песни, например. Это явное преувеличение, насчет смелости то есть. Не поют и не кричат те, кому этого очень хочется, не потому что это запрещено.
Официальная доктрина ЛНР: в республике граждане могут говорить по -русски, по- украински и вообще на каком угодно языке. Развивать и русскую, и украинскую культуру. В освещении СМИ сейчас преобладает Луганская академия культуры, и если ориентироваться на показатель количества ссылок, то это главное образовательное учреждение ЛНР. Постоянно живущие в Луганске люди хорошо знают, с каким рвением каждый преподаватель и каждый студент Академии готов развивать культуру. И чрезвычайные события не только ничего не изменили в этом, а даже напротив, усугубили. С понятной в деятелях культуры поэтикой работники Академии иногда говорят, что жизнь на грани жизни и смерти сильно обостряет влечение на пир духа. Фактически в Луганске действуют и другие вузы, но то ли у них нет желания столь интенсивно оповещать о себе, то ли просто нет привычки к этому. Если вдуматься, то и до войны на ТВ гораздо чаще встречались репортажи про Академию культуры, нежели, например, про университет имени Даля. На каком языке ведется преподавание в Луганских вузах? На русском, как и прежде.
Таким образом, интенсивность деятельности местных культуртрегеров нисколько не уменьшилась. Даже состав их не особенно изменился. За вычетом тех, кто не сочли возможным оставаться в Луганске дальше, причем, с их собственных слов, отъезд был связан не столь с боевыми действиями, сколь с невозможностью оставаться дальше в «душной, невыносимой, совковой атмосфере этого города». Другими словами, до войны активные жители Луганска, имеющие отношение к жизни духа, делились на тех, кто считал духовную атмосферу в городе совершенно непригодной, и тех, кому атмосфера Луганска ни капельки не мешала самовыражаться. Война стала катализатором развития событий и привела к тому, что первые, как правило, уехали из города. Вторые, напротив, остались.
Сегодня, когда вместо луганского форума «топ. лжи» юзер находит исполненное позитива объявление «Мы еще вернемся!», наверное, никто не вспомнит, что половина записей на форуме было посвящено тому, что мыслящему человеку жить в Луганске нельзя, невозможно. Эти записи, разумеется, делались в то время, когда город ломился от денег и товаров. Когда в нем работали вокзал и аэропорт, и все предприятия, а главным интересом мыслящих людей была если не организация квеста или поездка в Египет, то уж, конечно, очередные выборы.
Впрочем, не хлебом единым и применительно к мыслящим людям – особенно, это да.
Не стоит забывать и того, что с подачи Артемия Лебедева Луганск получил одно полуцензурное определение, которое не стану воспроизводить, рассчитывая на долгую память патриотов. Тогда оно стало чрезвычайно популярно среди местных продвинутых людей определенного склада.
Еще до войны люди активного возраста уезжали из Луганска много и охотно. Целью честолюбивого молодого человека были Киев, Москва, а еще лучше Берлин, Хайфа, Нью-Йорк. Уезжали за воздухом свободы и инсталляций, или за (длинным рублем) «достойной оплатой своего труда»? Если отталкиваться от устных показаний отъезжающих - скорее второе. Однако, я ни разу не слышал, как кто-нибудь сказал бы тогда:
-В Луганске не уделяют должного внимания украинскому. И потому я еду туда, где этот вопрос налажен гораздо лучше.
Может быть, такие люди и были, просто мне не довелось с ними общаться.
Стоит помнить, что сегодняшние душевные движения новых эмигрантов и украинских интеллектуалов в сторону ЛНР легли на очень определенную духовную основу. Многие патриоты уже не помнят, что задолго до войны они поставили на Луганске крест, полагая его городом, совершенно непригодным к современным настройкам. Хотя в ту пору на ОГА развевался украинский флаг, и никакое мероприятие с украинским колоритом, безусловно, не встретило бы отпора у городской власти. Давайте вспомним, много ли было тогда таких мероприятий? Кто являлся их инициатором? Полагали ли представители местной духовной элиты, что такие мероприятия- знак духовного здоровья и культурной перспективы города? Вопросы риторические. В Луганске существовал (и существует по сей день) украинский театр, но молодежь не спешила пополнить его труппу. В этом не было знака любви или неприязни к украинскому, просто актерские зарплаты в театре было ничтожны. В городе не издавалось ни одной газеты на украинском языке. Хотя не было никаких запретов на сей счет, напротив, зарегистрировать подобное издание можно было не менее оперативно, как и любое иное.
На сегодняшний день в топе официальной Луганской культурной жизни интервью Захара Прилепина, который часто ездит на Донбасс, бывает в Луганске, поддерживает тесные отношения с писателями Донбасса, а в указанном интервью делает реверанс в сторону украинской культуры. В частности, видит будущее республик в гармоничном развитии русской и украинской культур.
Что будет тому, что захочет пройтись по улице Луганска с украинским флагом? Ничего. Почему никто не ходит? А почему не ходили до войны?
Выходит, совсем ничего не изменилось?
Нет, отчего же. В культурных кругах Луганска возникла инициатива убрать памятник Тарасу Шевченко, что стоит у ОГА и воздвигнуть памятник ополченцам. Обоснование этой инициативы очень мирное. Не в том духе, что « Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма» (Так называлась книга трех луганских писателей, изданная почти десять лет тому назад).
Просто: Тарас Шевченко ничего не сделал для Луганска, никогда тут не был и скорее всего, не подозревал о существовании этого города.
Можно разделять доктрину, про то, что базис определяет надстройку. Можно считать ее ложной. Факт тот, что националистическая надстройка не была в Луганске преобладающей до войны. Гораздо лучше здесь прижилась идеология потребления как таковая (с интернациональным оттенком).
Гипотеза о том, что в Луганске, лишенном не только экономического благополучия, но даже предметов базового потребления, возрастет идейный национализм среди рядового населения, - это всего лишь гипотеза. (Симметричная ей: что результатом войны станет тотальное, на бытовом уровне отторжение у населения всего, что начинается со слова «украинское».) Пока что опыт повседневного наблюдения говорит о том, что сегодняшний луганчанин страдает скорее от невозможности приобрести колбасу, чем от невозможности сплясать гопак.
Тем более, что плясать ему никто не запрещает.
Желто-голубые граффити можно встретить на стенах луганских домов. Правда, рядом с ними или на них есть и разные надписи. Точное их содержание приводить не буду.
Никто в Луганске не запрещает любить украинское. Но никто и не может заставить его любить.
Примечание.
К декабрю 2015 года тема "украинского" приобрела в Луганске такой вид:
3 декабря, 2015
Неделю тому назад я решил утром послушать местное радио.
Судя по всему, местных радиостанций не меньше трех. Я выбрал волну, которая
транслирует официальные мероприятия, совещания, указы. Попал на тот момент,
когда Плотницкий давал разнос местным
чиновникам на тему того, что местное телевидение не принимает украинских
каналов. Разносил Плотницкий в его
привычной манере чередования глумления с обещаниями расправы. (Речь идет не о
расстрелах, всего лишь об увольнении).
Подумал, что являюсь свидетелем третьей волны попыток украинизации Донбасса, в
данном случае - с той стороны, откуда меньше всего ждали.
Никаких "репрессий" украинской культуре здесь и сейчас нет, если не
наоборот, как видим. Всякий желающий может обплясаться украинскими танцами,
обчитаться украинскими книгами, обпеться украинскими песнями. Все очень
обеспокоены тем, получат ли потребители большие дозу украинского, независимо от
того, хотят ли этого сами потребители. Но, видимо, есть кто-то, кто важнее
потребителей и чьи желания в этом деле значительно более важны.
Первая волна впрыскивания украинского памятна мне еще по советскому периоду,
когда все книги в местных книжных лавках были на украинском, от чего их никто
не покупал. Украинский преподавали в школе, и все от него освобождались.
Содержание второй волны общеизвестно. Как и результаты.
И вот теперь . Бог троицу любит.
Еврейскую культуру так бы пиарили. Или армянскую.
Или американскую. Впрочем, американскую пиарить не надо. Она без пиара
пользуется большим спросом.
Самые упоротые украинские комментаторы наконец-то сквозь зубы объявили, что
"война приключилась потому, что украинизацию на Донбассе применяли
недостаточно интенсивно". Война приключилась не поэтому, но признание
дорого стоит -- в ключе того, что все украинство Донбасса является не органичным,
а внедренным. Мало вбивали. И молотки для вбивания были тупыми - таково мнение
"политологов".
Тут комментировать нечего.
Как говорил Плейшнер: "Если человека ударить ломом по ребрам это человек
скажет все, что угодно".
Например, что он украинец.
Но это теория. На практике: сначала можно обстрелять "градами", а
потом сделать вид, что ничего не было, и продолжить с того же места, где
остановились.
Под разговоры, что "культура не причем, и все очень хорошие люди, пусть
расцветает тысяча цветов".
Тоже метод.
Впрочем, как-то некстати вспомнился и другой мем "Донбасс будет
украинским или мертвым". Не помню автора, но не все больше кажется, что
четвертая волна украинизации будет происходить в пустыне. Украинский театр
будет выступать пред сусликами и варанами.
Но украинский же!
Кураторы останутся довольны.
http://afisha.lugansk1795.info/afisha_teatrov_luganska
Кто викрав свiтлофор
Афиша Луганского украинскго музыкально-драматического театра
Дата:
04-12-2015 |
Начало в 10:00.
Одружуйтесь! – або йдiть до дiдька!
Афиша Луганского украинскго музыкально-драматического театра
Дата:
05-12-2015 |
Начало в 14:00
Все это совсем не странно, учитывая содержание Минских
соглашений и добросердечное, неоднократно озвученное со всех трибун пожелание
начальства всех размеров и мастей вернуть блудных самопровозглашенных сыновей в
лоно «нэньки» без единой идейной царапины. Даже лучше. Возлюбившими,
украиномовными, гопакующими и пр.
У МЕНЯ НЕ ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН
30.06.2015
Современному человеку довольно трудно представить, как можно жить без мобильной связи. Даже во всяких экстремальных шоу у героев, сидящих на необитаемом острове, почему-то, оказывается, есть мобильная связь, скайп и тому подобные прелести. Кому интересно -- тот может провести эксперимент. Просто отключить свой мобильный телефон на несколько часов и проследить за собой. Засечь, на какой минуте он начнет нервничать, испытывать тревогу насчет того, какой важный звонок пропустил.
Тренинг «жизнь без мобильной связи» в Луганске начался летом прошлого года. Тогда мобильная связь пропала вместе с электричеством и водой. Тогда же появилась новая профессия «ловцы мобильной связи».
Говорилось, например, что связь можно поймать в районе «Эпицентра». Правда, «Эпицентр» активно обстреливался. Но, тем не менее, находилось немало людей, которые ехали в район «Эпицентра», чтобы дозвониться кому-то, кто находился не в Луганске. Менее радикальный вариант ловли связывался, допустим, с какой-нибудь высокой точкой в сравнительно безопасном месте. Допустим, проходил слух, что связь существует на крыше многоэтажного дома. И в этот дом шла череда паломников. Жильцы дома не удивлялись, дверь в дом не запиралась (в частности, потому что кодовые замки на тот период потеряли смысл).
О чем вы думаете, если слышите, как у вас под окнами кто-то громко кричит:
-Витек!- Обращаясь, очевидно, к жильцу дома с целью выманить его из квартиры? Разумеется, подумаете, что люди, не скованные социальными предрассудками, собираются весело и с пользой провести вечерок. В Луганске же, услышав этот призыв, понимаешь, что мобильной связи нет опять.
Внутри города люди сравнительно быстро научаются обходиться без телефона. Чтобы иметь нужный тебе разговор, ты просто идешь туда, где по твоим расчетам, находится нужный тебе человек. Таким способом ты добиваешься не только беседы с родственниками илидрузьями. Так, например, в прошлом году «вызывали» скорую помощь. Шли туда, где она располагается и говорили, куда нужно приехать (стационарной телефонной связи, мы помним, тоже не было).
Первый свой «транш» то есть помощь с «большой земли» я получил таким способом. Блуждая по городу, увидел, что открыта дверь в офисе моих друзей. Зашел. Увидел незнакомую женщину. Разговорился с ней. Узнал, что она родственница моего знакомого, работавшего в этом офисе до войны. Что живут они сейчас на территории, подконтрольной Украине, а она приехала на несколько дней, чтобы забрать кое-какие вещи. Я попросил ее, когда она приедет туда, где есть связь, сделать звонок моим друзьям в Россию.
Я видел этого человека впервые в жизни. Звонок, о котором я просил, она сделала. Друзья нашли способ доставить мне еду и деньги, и я в очередной раз спасся. Сложно сказать, что было бы, если бы я тогда не застал этого человека.
Осенью 2014 года мобильная связь потихоньку начала возвращаться. Интересным было то, что все деньги, бывшие на счетах у абонентов, «обнулились». У меня, например, в июле 2014 года лежало на счету МТС 200 гривен. Когда связь вернулась, там не было ни копейки. Та же история постигла всех прочих абонентов. Говорю об этом, потому что ничто не уходит «в никуда». Теоретически, испарившаяся сумма в несколько десятков миллионов (в пересчете на всех абонентов) – мелочь жизни на фоне всего прочего. А если вдуматься - такое исчезновение имеет определенное нехорошее название.
Вернувшись осенью, мобильная связь принялась исчезать с некоторой периодичностью. Как правило, за счет локального повреждения оборудования или кабеля. "Киевстар" вскоре прекратил оказывать услуги луганским абонентам в принципе. МТС и «Лайф» продержались дольше. Некоторое времяназад было объявлено, что создана мобильная сеть «Лугаком», о возможностях и свойствах которой пока что мало информации.
22 июня связь МТС исчезла в Луганске полностью. Прошел слух, что теперь речь идет не о повреждении оборудования. Просто МТС подумывает о том, чтобы свернуть свою деятельность на территории ЛНР.
Не стоит говорить, что в очередной раз «накрылись» все деньги на счетах МТС, это и так понятно.
Закаленные обыватели мгновенно смели с рынка все симки «Лайф». Причем через неделю цена стартового пакета дошла до 100 гривен.
Еще из интересного: у многих луганчан украинские банковские счета, открытые уже осенью 2014 (поскольку прежние были «заморожены» банками, очевидно, из соображений «ударяния рублем по сепаратистам»), привязаны к телефонным номерам. Действующие в Луганске центры обналичивания работают, например, обращаясь к возможности выведения средств через платежную систему «ЛикПэй», что требует подтверждения запроса через телефонный номер владельца счета. Таким образом, отсутствие доступа к телефонному номеру, закрепленному за счетом, автоматически лишает абонента доступа и к самом счету. При прочих равных, велика вероятность, что значительная денежная масса так и не будет снята со счетов.
Кому это выгодно?
Сентиментальный человек не преминул бы дополнить текст рассуждениями о том, что перекрыв МТС, людям в очередной раз затруднили возможность общения с близкими, а это зло, поскольку, как говорил Максим Горький, подлинная роскошь - это роскошь человеческого общения, особенно если сидишь на Капри, а друзья все в Петербурге. Или вообще в Нью-Йорке.
Но, как я уже заметил, в некоторых случаях можно просто сходить к друзьям домой и покричать в окно:
-Витек (Санек, Игорек, …)!!!
А с Нью-Йорком можно и по скайпу поговорить.
(В милом предположении, что интернет-то будет всегда. Которое не всегда, правда, подтверждается. Например сейчас, когда я пишу эти строчки, в очередной раз рванули ЭС или повредили кабель или ….)
Не может не потрясать факт, что все до единой связи
Украины и России абсолютно сохранны. Что "бандеровцы" и
"укропы" могут, если им нужно, звонить и ездить в Россию когда и как
им вздумается. Что между Украиной и Россией полностью сохранен товарный,
деловой и культурный обмен. Что немалое количество беженцев, занятых
оформлением российского гражданства - жители Харькова, Киева и Львова (и не
надо думать, что это все политические изгнанники). Причем в числе таких не
только общеизвестные укропропагандисты, но, по всей видимости, найдутся и экс-бойцы "Айдара" и "Азова".
Впрочем, политически подкованный субъект в курсе, что Порошенко -- "партнер" РФ, а официальная российская доктрина гласит: на Украине
живут братья....
Все остальное из этого вытекает.
Как и то, что ЛНР и ДНР сейчас активно заталкивают обратно к "братьям и
партнерам". И даже -- вот удача -- обещают АМНИСТИЮ. Кому? Надо думать,
ополченцам и всем остальным "сепаратистам".
То есть населению, которое провело полтора года на войне и в блокаде...
