Не все научное является интеллектуальным продуктом
Раз на АПН развернулась если не дискуссия, то по крайней мере обсуждение вопроса об интеллектуальном классе в России, его роли, месте в обществе, статусе и перспективах, то я вижу целесообразным эту тему продолжить.
Начать мне придется снова с возражений Борису Межуеву и его мнению, что, если есть интеллектуальный продукт, то есть и интеллектуальный класс. Должен сказать, что я это возражение выдвигаю вовсе не для того, чтобы свалить и уничтожить уважаемого мной выдающегося интеллектуала. Такой уничижительно-уничтожительный стиль полемики был введен как раз для того, чтобы держать интеллектуалов на положении прислуги, в постоянном страхе перед «оргвыводами» и почти буквально голодной смерти, чтобы вынуждать их к поведению лизоблюдов. Как раз в действительном интеллектуальном развитии выявление и анализ ошибочных мнений есть важнейший способ продвижения вперед (достаточно привести пример Николая Коперника, который доказал ошибочность веками авторитетной системы Птолемея). Сомнения в каком-либо мнении ставят вопрос, поиск ответа на который ведет к взятию новых интеллектуальных высот.
Итак, во мнении Бориса Межуева я ставлю под сомнение и вопрос первую часть его силлогизма – если есть интеллектуальный продукт, то… Так вот, я был свидетелем целого ряда примеров того, как то, что именовалось интеллектуальным продуктом, в действительности было его имитацией или, точнее, фиктивно-демонстрационным продуктом.
Я это покажу на примере корееведения и политики в отношении Кореи, поскольку мне эта тема хорошо знакома, я наблюдал ее в течение многих и значительную часть ее участников знаю лично. Однако, я должен отметить, что это далеко не единственный такой пример, а, скорее, один из множества подобных. К их рассмотрению я тоже могу прибегнуть при необходимости.
Пару слов о контексте этого моего обращения к корейской тематике. У меня уже была статья на тему того, почему российская политика в Корее провалилась весьма бесславным образом. Я даже получил нечто вроде отзыва на словах. Ответ меня не удовлетворил, поскольку такие темы надо обсуждать не в плоскости личных симпатий или антипатий, а по существу, а противная сторона уклонилась от разговора по существу. К тому же я воспользуюсь случаем и выскажу некоторые свои идеи, которые ранее в этих кругах совершенно отвергались и игнорировались.
Отсутствие вопросов и ответов на них
С одной стороны, вроде все хорошо: научные учреждения, ученые степени и защиты новых диссертаций, множество публикаций, длинный ряд сборников статей и многосерийная ежегодная конференция. Но, с другой стороны, что-то во всем этом не так. Во всем этом обширном творчестве совершенно отсутствуют четкие ответы на важнейшие для российской политики вопросы, как и их прямая постановка.
Один из таких важнейших вопросов: нам вообще выгодно объединение Кореи или нет? Выступления и публикации неоднократно выражали нечто вроде сожаления разделением Кореи на два государства. Но при этом не формулировалась позиция по этому вопросу. Мы за объединение? Мы против объединения? Если за, то при каких условиях и на каких основаниях?
На первый взгляд, нам объединение Кореи не выгодно, поскольку Южная Корея есть союзник США и нам вероятный противник, а объединение может привести к поглощению Севера Югом и таким образом лагерь наших противников в регионе усилится. Но этот вопрос более сложен, чем выглядит на первый взгляд, хотя бы потому, что его решение требует прогноза развития обоих корейских государств на перспективу в несколько десятилетий, прогноза обстановки в регионе и вообще всего мирового военно-политического противостояния. Возникает ряд вопросов, которые следует решить и провести на эту тему необходимые изыскания.
И еще вопрос: возможно ли это вообще? Я свои взгляды формулировал в полушутливой форме, вроде: «Коммунизм по-корейски: от южан по способностям, северянам по потребностям», или, к примеру, предлагал объявить Корею империей, Ким Чен Ына – императором, а КНДР его уделом, то есть соединить выборную южнокорейскую демократию с наследственным северокорейским правлением во что-то вроде конституционной монархии. Эти шутки высказывались для того, чтобы сместить фокус зрения на проблему и представить, хотя бы в шуточной форме, как две столь разные системы могли бы быть частью чего-то цельного и нащупать путь решения вопроса. Это все не было понято и было проигнорировано.
Также, в истории Кореи бывали случаи разделения и объединения, но в рамках этого вопроса, который не ставился, исторический опыт процессов объединения и интеграции не изучался и не использовался. Зачем вообще тогда изучать историю Кореи, если вы ничего из нее извлечь не можете?
В этом вопросе корееведы выбрали наихудшую позицию из возможных – игнорирование и замалчивание, даже отсутствие постановки такого вопроса. Между тем, любая позиция была бы лучше. К примеру, сформулировали позицию, что мы за объединение Кореи, даже ценой некоторого ущерба собственным интересам, ради, скажем так, особой роли России в истории Кореи, что теоретически могло бы дать преференции. Тогда из этого следует исследование целого списка вопросов: методы объединения, политическая его форма, стадии и ступени, готовность обоих стран к этому процессу, как снять напряженность и недоверие, как воздействовать на оба общества, весьма специфических, чтобы они двинулись по этой дороге. Вопрос, ответ из которого вытекает целая политика, целая программа действий. Для которого требуется очень хороший интеллектуальный продукт, созданный настоящими знатоками страны.
Другая позиция: мы против объединения Кореи, по крайней мере на обозримую перспективу. Из этого следовала другая политика и другие вопросы. Такая позиция подразумевает поддержание контролируемой напряженности, так, чтобы обе стороны вдруг не помирились, и так, чтобы они не разодрались между собой с вовлечением союзников. Поскольку у них с враждой и так все хорошо, то этот вопрос становился военно-политическим, вопросом баланса сил в регионе. Иными словами, если силы примерно равны (с учетом также США и Японии), ни у кого нет преимущества, то заклятые соотечественники будут бряцать оружием и устраивать периодические перестрелки, но воевать, пожалуй, не будут. Поскольку КНДР слабее в военно-экономическом отношении, то из этой позиции следовало, что нужно им помочь вооружиться или, по крайней мере, не мешать.
Вы все это перечеркнули
Тут мы подходим к ракетно-ядерному вопросу, санкциям и тому, на чем российская политика в Корее потерпела крушение. Россия, как известно, поддерживала в Совете Безопасности ООН санкции против КНДР, которые накладывались одна за другой, но не снимались, и эти санкции ставили как раз задачу воспрепятствовать развитию ракетно-ядерной программы.
Санкции в целом провалились, поскольку у КНДР экономических и технических возможностей оказалось больше, чем «душители свободы» полагали (они определенно не знали возможностей военно-мобилизационной экономики, которая сложилась в Северной Корее, в частности того, что подобное хозяйство может решать целый ряд военно-технических задач, будучи почти отрезанными от внешнего рынка). Ким Чен Ын обзавелся и межконтинентальными баллистическими ракетами, и термоядерной боеголовкой, и даже подводной лодкой с ракетой на борту, что вызвало истинный шок. В США и Южной Корее вдруг прорезалось поразительное миролюбие в отношении северян. Если раньше делались прогнозы, как скоро «режим падет», то после ракет и термоядерной бабахалки эти прогнозы кончились, президент США Дональд Трамп встретился с Ким Чен Ыном (чего и представить себе было нельзя), а президент РК Мун Чжэ Ин встретился, выпивал и даже получил сто долларов от уважаемого маршала.
Россия, поддержав санкции, нанесла себя серьезный ущерб. Представители России проголосовали за запрет найма северокорейских рабочих за рубежом. В России работало около 40 тысяч рабочих, весьма хорошо оплачиваемых, около 1500 долларов на человека в месяц. По текущему курсу это 4,5 млрд рублей в месяц или 54 млрд рублей в год. Зарплата рабочих составляет примерно 10% от стоимости работ и услуг, так что северокорейцы делали для России 540 млрд рублей в год. Грубо – 0,5% ВВП в год.
Скорее всего – больше, поскольку прорабы, работавшие с северокорейцами, говорили: «Что таджики делают неделю, северокорейцам хватает до обеда». Это была реально жестко дисциплинированная, высокопроизводительная рабочая сила; скорее всего, это были солдаты. Да нам какая разница? Работают с огоньком и свои деньги отрабатывают сполна.
На фоне этого даже порт Раджин, в который в общей сложности вложили 10,6 млрд рублей, и который в 2018 году встал из-за санкций и, похоже, что не открылся вновь, - сущие мелочи. Так, дорогие товарищи голосовавшие, подписавшие и готовившие это решение, у вас что, полтриллиона рублей на дороге валяются, что ли? Вы вообще думали об экономических интересах России?
И что за бесхозяйственность? 40 тысяч северокорейских рабочих в год – это порядка 720 млн долларов выручки для КНДР. 100 тысяч рабочих – 1,8 млрд долларов. Надо было уговорить северокорейцев послать рабочих побольше, а заработанные деньги тратить в России же, что им надо и чего у нас много: нефть и нефтепродукты, алюминий, минеральные удобрения, строевой лес, бумага, зерно, всякий реэкспорт и так далее. Северокорейцы построили бы нам города и дороги, а взамен получили бы необходимые им ресурсы. Вот и основа для торговли, которую можно было бы вести через какую-нибудь клиринговую контору.
Вы все это перечеркнули своими решениями и советами, идущими вразрез с элементарными экономическими интересами России. Почему? Потому что вы не знаете экономики, а лишь изображаете из себя знатоков. С такими «экспертами» никаких врагов не нужно; вам следовало бы вручить медаль ЦРУ Distinguished Career Intelligence Medal за подрыв северокорейско-российских экономических связей. Меня изумляет и поражает, как можно было так лишиться возможностей, которые были в руках.
Теперь – все. США не позволят снять санкции с КНДР.
Поперек интересам России
В словесных возражениях мне говорилось о том, что целью было сохранить миропорядок. Имеется в виду миропорядок, поддерживавший международную безопасность, с пачкой всяких запрещающих договоров, вроде Договора о нераспространении ядерного оружия и других, им подобных. Об этом было написано невероятное количество текстов.
Из этого, как я понимаю, вытекало стремление запрещать КНДР развивать ракетные и ядерные технологии и препятствовать этому введением санкций, то есть, в сущности, экономической блокадой.
Отсюда вытекали некоторые немаловажные вопросы. Первый из них, кому реально угрожает ядерное оружие в КНДР? У меня была серия публикаций по этому вопросу. Первая, в мае 2008 года на АПН – что у США в регионе развернуто и готово к применению гораздо больше ядерного оружия, чем КНДР может создать. Вторая, в апреле 2009 года в «Сеульском вестнике» - поражающие возможности северокорейской бомбы настолько малы, что они не могут надеяться нанести серьезный урон крупным городам, таким Сеул или Токио. Третья, в мае 2009 года на АПН – в развитие темы, что ядерное оружие КНДР целесообразно применить по крупным военным базам США в регионе, что даст им некоторое преимущество в войне. Наконец, четвертая статья в июне 2009 года на АПН – договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) имеет явно дискриминационный характер и закрывает легальный доступ для многих стран, в том числе КНДР, не только к ядерной бомбе, но и к атомной электростанции, и потому вынуждает дискриминированные страны ядерно вооружаться.
Из этого вытекало, что ядерное оружие в КНДР имеет оборонительный характер, цели для него – военные базы США в Южной Корее и Японии, и то при неотвратимой угрозе войны; Россия и Китай не представляют угрозы для КНДР и потому против нас ядерное оружие применяться не будет, ибо бессмысленно. Вывод такой, что России от северокорейского ядерного оружия в целом никакой угрозы нет, более того, в определенном смысле оно нам выгодно, поскольку нацелено на наших вероятных противников и их сдерживает. И хорошо сдерживает, надо сказать, раз Трамп и Мун Чжэ Ин побежали жать руку маршалу.
Второй вопрос: может ли КНДР развить ракетно-ядерное вооружение до стратегического уровня? Целый ряд публикаций с анализом доступных в открытом доступе сведений о ракетных и ядерных технологиях, опубликованных разведданных и сообщений самих северян показывал, что северяне могут, причем даже в условиях блокады. ЮАР смогла сделать бомбу под санкциями, и КНДР, у которой промышленность покрепче, тоже сможет. Так и получилось. В КНДР появилась целая серия баллистических ракет различного типа и дальности, включая межконтинентальные, и вполне приличная термоядерная боеголовка, несмотря на затягивающуюся удавку блокады.
Складываем все вместе: ракеты и ядерные боеголовки делаются против наших вероятных противников, имеются возможности развивать вооружения и в условиях блокады, следовательно, России поддерживать санкции против КНДР нет никакой необходимости, поскольку воспрепятствовать не можем, да и невыгодно.
И еще пару доводов. Во-первых, давление и угрозы никогда не вели к примирению; лучший способ добиться смягчения позиции КНДР состоял в торговле с ними, чтобы торговать было выгоднее, чем воевать. Торговля могла бы решить и ядерную проблему, например, путем скупки добываемого северокорейского урана по хорошей цене. Во-вторых, южане не особенно и скрывали, что целью санкций является не ограничение способностей КНДР к вооружению, а в том, чтобы ухудшить положение в стране, вызвать недовольство населения, «демократическое восстание» и падение власти, то есть разрушение КНДР как государства с перспективами его поглощения Южной Кореей. Об этом говорилось и писалось открыто. Если в адрес руководства КНДР открыто были угрозы, то чего вы от них ждали? Умиления, что ли?
Все эти доводы были проигнорированы, обсуждения их не проводилось, и Россия поддерживала санкции против КНДР. Такая политика противоречила интересам и безопасности России, была фактически антироссийской по содержанию. Здесь можно развернуться во всю ширь, но я ограничусь этим.
Поскольку меня все же интересует интеллектуальный продукт и его качество, то на мой взгляд, в этом важном вопросе и не было никакого интеллектуального продукта: ни анализа, ни осмысления, ни выводов. Пересказ южнокорейской и американской позиции своими словами с добавлением общих слов. Более того, работы и публикации с развитием и обоснованием вышеперечисленных тезисов, которые имели значение для этого вопроса, игнорировались.
В принципе, это и не удивительно. И советское, и российское образование строилось не по принципу развития самостоятельного, критического мышления, а по принципу «прочитал – переписал – пересказал». Обученным таким образом сотрудникам поручили важное дело, и они сделали, как умели: нашли готовое, прочитали и пересказали, а готовое было американским и южнокорейским. Вот и получилось изумительное, если подумать, дело – во всем поперек интересам России, превращение России фактически в сателлита Южной Кореи.
В том, что выдвигается такое возражение, что все старания были ради сохранения миропорядка и за мир во всем мире, на мой взгляд, говорит о понимании, что они крепко напортачили в корейской политике и последствия придется разгребать долго; потому и пытаются прикрыться моральными соображениями. Только это нелепая отговорка в свете нашего печального исторического опыта. Под такими лозунгами «мирумирства» состоялось крупнейшее военно-политическое поражение: крушение Организации Варшавского договора, оставление выгодных военных плацдармов в Европе, расформирование крупнейшей и наиболее боеспособной группы войск – ГСВГ, полная потеря всех союзников по социалистическому блоку и переход их в НАТО, на сторону вероятного противника, распад СССР. Линия обороны в Европе сдвинулась более чем на тысячу километров по сравнению с 1989 годом, и наше военно-стратегическое положение резко ухудшилось. И все – без боя, даром, под самую цветастую риторику о мире, дружбе и новом мышлении.
Долго мы еще будем пятиться ради «сохранения миропорядка»?
Вопрос о признаках интеллектуала
Итак, подобный результат политики в Корее был, по моему убеждению, в первую очередь следствием фиктивно-демонстрационного интеллектуального продукта, имитирующего настоящий. Его нельзя назвать плохим или недоброкачественным, поскольку даже самое поверхностное обдумывание темы дало бы выводы примерно такие же, как и обозначенные выше. Плохой интеллектуальный продукт – это когда дается недостаточно разработанное основание для выводов, в целом логичных и правильных. Но тут же картина другая – все наперекосяк, с провалами и потерями. Такого эффекта, как я полагаю, можно добиться только если не думать совсем, то есть не проводить собственно интеллектуальную деятельность.
Это имеет значение для поднятой темы о российском интеллектуальном классе. Если проверить интеллектуальный продукт российской интеллигенции на качество и обнаружить, что он в значительной степени является фиктивно-демонстрационным, то есть имитирующим интеллектуальную деятельность, но не являющимся им по существу, то и окажется, что сам интеллектуальный класс тоже является фикцией, ну или является сообществом людей, которые за грошовый прайс изображают из себя интеллектуалов.
Отсюда возникают очень важные вопросы, которые еще предстоит решить. Например, вопрос о содержании самого понятия «интеллектуал» и его отличительных признаках и фактического им соответствия, а также исполняемой им общественной функции. Или же все так и будет, как сейчас.
