Завтрашним вечером, узнав предварительные итого второго тура выборов на Украине, одни будут разочарованы, другие — удовлетворены, третьи останутся равнодушны; но все будут думать, что очередная страница истории перевёрнута.
И если исход будет таков, каким ожидается, один человек встретит бессонную ночь с нарастающим беспокойством, зная, что дело не только не кончено, но едва подошло к решающему моменту.
Этот человек отчётливее кого-либо понимает, что в государстве, находящемся в том положении, в котором находится Украина, всенародное голосование — не ответ, а вопрос, от ответа на который зависит, быть Украине или не быть — и не только ей. Задан он будет судьбою, и не народу, а единственному человеку, который только его услышит и сможет ответить.
Тот, первый, неспящий, человек только потому понимает суть происходящего, что однажды и ему судьба задала подобный вопрос — и ему не хватило смелости дать правильный ответ.
Но довольно таинственности. Читатель уже догадался, что человек, которому предстоит вести разговор один на один с судьбой, — украинский президент Порошенко, а тот, кому придётся, изнывая, ждать исхода дела, которое все вокруг считают уже решённым, не в силах как-то на него повлиять, — российский президент Путин.
Но что за вопрос зададут высшие силы проигравшему выборы Порошенко? Это вопрос, оставаться ли он обычным ничтожным человеком, теперь даже ничтожнее многих, или вступить в иной разряд людей, людей, не живущих в реальности, а творящих её, — героев.
Мы, люди заурядные, проживаем жизнь по рукам и ногам опутанные ограничениями, которые называем реальностью и законами жизни. Для нас, мудрость — знание устройства этих пут, а успех — умение добиться того немногого, что позволяют эти путы. Большинство из нас и не верит, что бывает иная мудрость, иной успех и жизнь вне их.
Но есть и другие. Каждому из них судьба некогда задала простой бессловесный вопрос, дала выбор между величием и гибелью или ничтожеством ещё более жалким, чем то, в котором пребывает обычный человек. И каждый ответил, сбросив цепи и совершив доселе считавшееся невозможным. Они не приспособились к реальности, а изменили её, создав ту реальность, в которой мы живём, отделив немногое возможное нам от невозможного, наложив на нас цепи, определяющие нашу жизнь.
А завтра перед таким выбором окажется и Пётр Порошенко.
«Кто», — скажет скептик — «Порошенко? Этот конченный человек? Коррумпированный алкоголик, надоевший своему непостоянному народу и достигший бесславного конца своего правления?» Да, именно он. Человеку благополучному и питающему оправданные надежды, не услышать призывающего к величию голоса судьбы. Для этого надо оказаться именно в том положении, в котором оказался украинский президент. В таком положении был Юлий Цезарь: лысый развратник, царицын разлучник, пытающийся войной поправить своё катастрофическое финансовое положение. В таком положении был Наполеон, авантюрист в погонах, бросивший на гибель в песках свою армию, прочитавший нелепую речь в Совете Старейшин, и услышавший роковое «Вне закона!» от Совета Пятисот. Но стоило Цезарю пересечь Рубикон и подойти к Риму, стоило Мюрату громовым голосом прокричать: «Выбросьте-ка мне этих господ вон!», как всё переменилось. Из обречённых преступников Цезарь и Наполеон превратились в вершителей судеб, с рождения предназначенных для великих дел.
На сцене, где разыгрывается трагедия истории, играют только подобные Цезарю и Наполеону герои. Обычные люди там — лишь декорации и реквизит; и не всякий сюжет там уместен. Не следованием законной процедуре, не дебатами на стадионе и не голосованием решаются судьбы народов, и вестник не говорит: «Радуйся, владыка, ибо набрал ты пятьдесят один процент голосов!».
Пётр Порошенко может признать победу своего противника и добровольно уйти на свалку истории, может и затеять унизительную возню в попытке отсудить у него столько-то процентов голосов, и быть на неё выброшенным. А может властной рукой сбросить на пол бумажки с итогами подсчёта голосов и провозгласить державную волю — волю его нации к существованию; иными словами, окружив себя давними, верными, щирыми, украинцами, отменить выборы, провозгласить, что отечество в опасности и восприять диктаторские полномочия, став отныне обязанным ответом только Богу и нации, но не ничтожным «избирателям».
В момент выбора его ум достигнет кристалльной ясности, и он увидит, то, что можно было понять раньше, — что все расчёты и прогнозы его слуг и врагов — только жалкое блеяние овец в загоне о его устройстве. «Невозможно!» — скажет ему любой. «Самоубийство!» — подтвердят даже ближайшие советники. «Американцы не позволят!» — но они позволили два Майдана, а в своё время позволили в России октябрь 1993-его. Пора бы понять, что в своей борьбе за демократию они не формалисты, и процедура, особенно на Украине, — не их приоритет. «Украинские избиратели не хотят Порошенко!» — но всегда ли судьба украинской нации решалась большинством голосов? Истинным выразителем её воли является её западное культурно-политическое ядро, и как в 2004 и 2014 годах оно смогло навязать свою волю, будучи в меньшинстве, так сможет и сейчас. «Аваков пресечёт!» — но Аваков сам превратится в гонимого беглеца, когда ядро нации, верное Порошенко, объявит Акакова вне закона. Те же люди, что предсказывали неизбежность поражения Порошенко, после того, как волей Порошенко третья в этом веке украинская революция станет реальностью, объявят её очевидной исторической неизбежностью, а приход к всласти Зеленского — курьёзом, который никогда и не был возможен. Ведь эти же люди считали нереалистичным отторжение от Украины Крыма, Донецка и Луганска, а каждое из этих событий свершилось по воле единственного или немногих людей, не смирившихся с кажущейся неизбежностью.Среди которых, кстати, Путина не было.
Для героя нет слова «невозможно». И особенно - на Украине.
И такой исход, если ему суждено свершиться, — кошмар Путина, да и наш.
От одного человека зависит превратить всё здание путинского могущества в унесённую ветром пыль. В 2014 году история задала Путину тот же вопрос, что завтра задаст Порошенко; он коснулся кончиками пальцев предложенного ему венца вершителя истории — и, ужаснувшись, отдёрнул руку. Теперь Украина существует лишних пять лет, а он навсегда запомнил, что могут быть и люди экзистенциально выше его. Хоть западная пропаганда создала Путину демонический образ, чтобы оправдать неудачи собственных правителей, столь же заурядных, как и он, тот не может не понимать, кем является на самом деле, — бумажным тигром. Путин, если не сознаёт, то чувствует, что на сцене истории декорация не может бороться с героем, и он, со всей его вертикалью, десятилетиями собираемой из людей ещё ниже себя, — не сможет ничего противопоставить решившемуся на великое дело Порошенко. Возвращение Крыма и Донбасса, вступление в НАТО или ЕС на украинских условиях, положение главного и привилегированного союзника США, космическая или ядерная программа, украинские танки на Красной площади — всё станет реальностью, если того пожелает новый Порошенко.
Порошенко, пресёкший оперетку украинской демократии и сделавшийся воплощённой волей украинской нации.
