По идее, эту статью имело смысл написать раньше – когда проходил Объединительный собор Православных церквей Украины. Однако тогда внимание было приковано именно к украинским делам. Которые, может быть, важны для Украины и для РФ, но не для Россiи. Для Россiи важно другое – судьба Русской Православной Церкви Московского Патриархата. О которой мы в этой статье и поговорим.
Сразу обозначу позицию. Обретение Украиной Томоса - это СВЕРХСОБЫТИЕ, которое полностью ОТМЕНЯЕТ смысл крещения Руси в традиционной московской интерпретации.
Соответственно, РПЦ МП в нынешнем её состоянии перестаёт быть нужной кому бы то ни было, кроме самой себя. Это абсолютный провал, фиаско, полное поражение проекта, воплощением которого была РПЦ. Теперь само её существование в нынешнем виде становится нонсенсом. Который может просуществовать ещё долго, но уже без внутреннего смысла, без цели – пусть даже дурной цели.
Всё это звучит крайне резко и вызывает законное возмущение читателя (особенно считающего себя православным). На что столь громкие заявления и рассчитаны. Что ж, я постараюсь ясно и отчётливо объяснить, что я имею в виду.
Предупреждаю: я не берусь судить о богословских вопросах как таковых. В этой статье не будет ни строчки о православном учении в его сути, а также о тонких различиях в интерпретации этого учения в разных церквях. Темы «русского богословия» я тоже не касаюсь[1]. Здесь и ниже церковные организации будут рассматриваться именно как организации. Взгляд, конечно, очень варварский – и не вполне верный к тому же. Но иной раз небесполезный.
1
Начнём с небольшой справки о мировом православии в его нынешнем состоянии. Для тех, кто знает больше: прошу извинить мне те натяжки, упрощения и умолчания, которые в короткой справке неизбежны.
Итак. Мировая православная (т.е. ортодоксальная) Церковь является третьей по численности паствы, после Католической Церкви и протестантских церквей: православными считают себя 225 миллионов человек [2]. Разделение с Католической церковью произошло в 1054 году из-за стремления Рима к построению административно-командной системы управления, принижавшей роль Константинополя. Рим свою систему построил, недовольство этой системой через полтысячелетия привело к появлению протестантизма, началом существования которого можно считать 1517 год – когда Мартин Лютер осудил торговлю индульгенциями. Во всяком случае, таков официальный взгляд исторической науки.
В отличие от Католической церкви (управляемой из Рима) и протестантов, разделённых между собой практически полностью, православные церкви могут иметь статус административно-независимых («автокефальных»), соединённых между собой тем, что называется «евхаристическим общением» («интеркоммунион»). Формально это разрешение двум священникам разных поместных церквей сослужить литургию. На самом деле речь идёт о чём-то вроде взаимного признания двух Церквей. Я написал «чём-то вроде», так как здесь имеются некоторые тонкости – например, одна церковь может не признавать за другой какие-то права (чаще всего речь идёт об автокефалии), но при этом находиться в евхаристическом общении. Церкви, из такового общения исключённые, считаются еретическими, раскольническими, или, выражаясь более политкорректно, неканоническими.
В настоящее время существует 15 крупных поместных автокефальных православных церквей, организованных по территориальному принципу. Это Русская Церковь Московского Патриархата, Константинопольская Церковь, Александрийская Церковь, Антиохийская Церковь, Иерусалимская Церковь, Грузинская Церковь, Сербская Церковь, Болгарская Церковь, Румынская Церковь, Кипрская Церковь, Элладская Церковь, Албанская Церковь, Польская Церковь, Церковь Чешских земель и Словакии и Американская Церковь. Самой древней считается Иерусалимская (по официальной версии, основана в день Пятидесятницы Петром и Иоанном), самая молодая – Американская (получила автокефалию в 1970 году). Есть также ряд православных церквей, не находящихся в евхаристическом общении с другими. Самая известная из них – Македонская Православная Церковь, пользующаяся при этом поддержкой государства. В том же изолированном положении находятся и многие другие - скажем, русские старообрядцы.
Особая роль – «первенство по чести» - в данной системе принадлежит Константинопольскому Патриархату. Формально это "первенство в чествовании". В чём именно заключается эта «особая роль» на самом деле - сложный вопрос. Если совсем кратко, патриархи Константинопольские всегда стремились эту роль усилить, а все остальные этому противились. Немалую роль в том, что Константинопольский Патриархат не вырос до Ватикана, послужило и то, что завоевавшие Константинополь в 1453 турки-османы подчинили себе православную церковь, а патриарх Константинопольский стал, по сути, турецким чиновником. Пределы самого Константнопольского патриархата по мере завоевания независимости территориями Османской империи сокращались. Тем не менее, сейчас у Константинополя шесть архиепархий, восемь Церквей и 18 митрополий п всему миру.
Первенство же по величине – если можно так выразиться – принадлежит РПЦ МП. Русская Церковь насчитывает порядка 300 епархий, 1000 монастырей, 35.000 приходов, 40.500 священнослужителей и 180.000.000 верующих. Что крайне важно – значительная часть приходов находится за пределами Российской Федерации.
Что касается глобального позиционирования: РПЦ МП de facto является членом протестантского экуменического сообщества – входит во Всемирный Совет Церквей (The World Council of Churches), контролируемый Британией. Она же является его самым крупным членом. Что характерно, Константинопольский патриархат тоже состоит в этой организации.
2
Теперь несколько слов о привлекательных сторонах современной РПЦ. «За что мы её любим, несмотря на всё, что мы о ней знаем».
Прежде чем мы углубимся в эту тему, обратим внимание вот на что. Абсолютное большинство верующих и неверующих знают о РПЦ МП много плохого. В том числе – крайне плохого. Любая другая организация, про которую известно подобное, перестала бы пользоваться хоть малейшим уважением. Однако именно церкви все эти разоблачения, в общем-то, не наносят того вреда, который могли бы. Ей всё как с гуся вода.
Можно сколько угодно осменивать физический и нравственный облик церковных иерархов, можно цитировать их скандальные высказывания, можно с документами в руках обличать их преступления. Верующий в лучшем случае выразит сожаление, в худшем скажет «ну и что, я в Церкви не за этим».
При этом прямо говорить, зачем же он там, он, вполне вероятно, не будет. Но мы ему сейчас поможем.
Крайне упрощая, можно сказать, что сильным местом современной католической церкви является её несравненная организация. Сильным местом протестантов является из учёность – и, соответственно, учения. Что касается современного православия, оно сводится в основном к обрядности. Иными словами: Папа Римский прокладывает путь католическому миру, ex cathedra управляя мыслями и чувствами миллионов людей, церковные иерархи – его святое воинство, полководцы полчищ ангельских. Протестантские мыслители занимаются свободным исследованием христианства: именно они написали целые библиотеки христианской литературы самого разного толка. Русский православный батюшка служит литургию, крестит, отпевает - и больше ничего от него ждать не следует.
Заметим, сказанное не означает, что обрядность православной церкви чем-то лучше той же католической. Нет, конечно. Невозможно отрицать воистину божественную красоту католического богослужения, а ещё более того – католической архитектуры. В мире нет и быть не может ничего прекраснее готического собора. Точно так же, величие католической мысли тоже странно было бы оспаривать: схоластика до сих пор является непревзойдённым достижением человеческого разума. И всё-таки и то и другое является лишь следствием главного, абсолютного чуда – католической организации. Всё вышеназванное – это её плоды, но не корни. Напротив, для протестантов учёность, знание Евангелия и умение его толковать, вгрызаясь в каждую букву – это действительно корни. Аккуратные, но скучные протестантские кирхи, скромная обрядность (протестантская церковь изнутри напоминает вытрезвитель – белые стены, жёсткие лавки и деревянная музыка Генделя), но при этом огромное значение проповедей и книг – вот протестантизм. Православие же начинается там, где перед иконкой теплится свечечка [3].
В общем-то, там оно для большинства прихожан и кончается. Но именно это и делает всех этих «гадких попов» неуязвимыми: от них ничего и не ждут. Они могут быть хоть упырями-кровососами. Обычный прихожанин этим не интересуется: пусть себе хоть младенцев едят, лишь бы они обеспечили возможность поставить у иконки свечечку.
Это так только здесь, на Руси. Византийское православие было властолюбивым и чрезвычайно учёным: богословские споры были неистовыми и доходили до насилия. Русская церковь в древние времена отчасти тоже отличалась этим духом. Однако в дальнейшем она превратилась в место, где совершаются обряды. Недоброжелатели могут сколько угодно негодовать по этому поводу, факты от этого не изменятся.
Теперь вопрос. Почему для большого количества русских людей эта возможность – поставить свечечку – так важна?
Напрашивающийся ответ – «спасение души», «любовь к учению Христову» - мы даже рассматривать не будем. Просто потому, что это не ответ, так как есть и другие предложения. Особенно сейчас. При этом у выбирающих католичество, лютеранство или даже какую-нибудь экзотическую протестантскую секту ОЧЕНЬ МНОГО причин для такого выбора. Объяснять надо не то, почему люди уходят из РПЦ, а то, почему они в ней остаются.
Апологеты русского православия – обычно не слишком искушённые, ибо православие не любит умствований и не стремится даже к собственной апологетике – часто ссылаются на особую роль «прекрасного» в православии. Например, они вспоминают легенду о крещении Руси, где выбор византийского православия объясняют эстетическими достоинствами греческой литургии и т.п. Сколько-нибудь искушённый человек на это обычно усмехается и говорит, что русские церквушки выглядят убого по сравнению с итальянскими соборами, иконы ничто перед Рафаэлем и т.п. На это можно возразить, что красота – понятие относительное. Итальянские архитекторы соревновались с самым прекрасным, что есть на Земле – с итальянской природой. На фоне сияющих холмов Тосканы любой храм покажется не таким уж выдающимся. Зато на фоне унылой Среднерусской равнины даже убогая церквушка даёт отдых для усталых глаз. В итальянском доме распятие на стене было «ещё одной вещью среди вещей» - не менее, а то и более красивых. В нищей русской избе икона в красным углу была единственным красивым предметом. Русская церковь веками давала народу то, чего он был лишён Богом и Природой – КРАСОТУ. Очень убогую, если сравнивать с мировыми образцами. Но для людей, испокон веков не видевших ничего прекраснее осины, вороны и грязной лужи – и такая красота была огромным благом.
Однако не стоит и преувеличивать роль «красоты». Всё-таки большая часть православных обрядов уныла и утомительна. Получить удовольствие от длинной службы – при этом стоя на ногах, и ещё наломавшись за день – сложно. Тут больше работает сила привычки, чувство долга (у русских очень развитое чувство долга) и тому подобное. Особенно сейчас, когда красота (даже в чудовищно уродливом СССР и совсем уж монструозной РФ) перестала быть тотальным дефицитом.
Более важное свойство православной обрядности – её декларируемая АУТЕНТИЧНОСТЬ. Ну то есть – священник произносит те же слова и на том же языке (церковнославянском), что и сто, и двести лет назад, и далее.
И опять же – по сравнению со звенящим золотом вечной латыни православное богослужение не является сколько-нибудь древним. Однако и тут включается тот же фактор – наше убожество. В Европе всё лучшее сохраняется в вечности. Человек идёт по римской улице и понимает, что он окружён прекраснейшими творениями цивилизации, некоторые из которых имеют возраст в сотни лет, и за эти сотни лет стали только совершеннее. В России от прошлого почти ничего не остаётся, причём всё удачное и красивое гибнет в первую очередь. О причинах этого мы сейчас рассуждать не будем – а лучше зададимся вопросом, что у нас сохранилось от старины. Например, в архитектуре. Правильно, церкви – Святая София в Новгороде, московский Успенский Собор, Покрова на Нерли. А самое старое здание на территории современной РФ– это Церковь Иоанна Предтечи в Керчи – это восьмой век. То есть у нас вообще нет другой истории, другой древности, другой памяти, кроме церковной. «Всё, некуда нам деться». За чувством собственной истории нужно идти в храм. А храм чей? «Вот то-то». Тут же подключается и тема предков: "мой прадед вот мог стоять вот на этих плитах, и те же слова говорил священник".
Тут мы добираемся до самой сути. РПЦ с её обрядами, обычаями и так далее, является в этой стране ЕДИНСТВЕННОЙ ЛЕГАЛЬНОЙ ФОРМОЙ РУССКОСТИ.
Поскольку русским запрещён национализм (а национализм всех нерусских народов специально разгуливается и всячески подкармливается) и даже русская культура как своя родная (ведь русская культура «принадлежит всем народам» и даже русскому языку нас учат нерусские), то православная церковь играет роль этакого очажка разрешённого русского чувства. Так было в СССР (когда церковь называли "единственной разрешённой оппозицией в СССР"), так есть и сейчас.
Насколько это чувство оправданно, является ли оно подлинным – отдельный вопрос. Любой критически настроенный человек скажет, что Церковь не защищает интересы русского народа, а вместе с начальством способствует его угасанию. Однако на это всегда можно возразить – да, так, но способствует в наименьшей мере. В конце концов, РПЦ – единственная сколько-нибудь значимая россиянская институция, в названии которой есть слово «русский». Допустим даже, что это кладбище. Ну что ж, пойдём за русскостью на кладбище – раз уж нигде больше её не дают (а за нелегальное распространение очень больно бьют по голове).
Итак, вот что имеет предложить РПЦ МП своим прихожанам. Однако существует она не ради них. Она существует – как и всё в РФ – по воле начальства, для начальства и в интересах начальства.
Давайте же зададимся вопросом, зачем церковь нужна именно НАЧАЛЬСТВУ.
Чтобы это понять, углубимся в прошлое.
(Продолжение следует)
[1] Желающие ознакомиться с официальной (то есть пробританской) точкой зренией на «русскую православную мысль» могут почитать труд Г. Флоровского «Пути русского богословия». Как минимум, вы найдёте в этом опусе ссылки на все интересные имена.
[2] Это «нижняя» оценка. Другие источники называют цифру 250 и даже 300 миллионов православных.
[3] Автор этих строк, когда у него ещё была возможность покидать РФ, видел в одном итальянском соборе искусственные свечки – ну то есть оформленные «под свечу» лампочки. Я не православный и достаточно критично отношусь к РПЦ МП (что читатель, наверное, уже заметил). Однако вот эта картинка меня покоробила.
