Последнее время щедро на интересные судебные решения, имеющие отношение к исламу. Так вышло, что два самых громких – имеют прямое отношение к тому, как в мусульманском мире и за его пределами понимают обиду. Да, те самые «оскорблённые религиозные чувства», неосторожнее обращение с которыми в России с 2013 года образует состав статьи 148 УК РФ. Итак, прозвучали приговоры – обвинительный по делу австрийского критика шариата Элизабет Сабадич-Вольф, и оправдательный – по делу пакистанской христианки Асии Биби.
Первая история началась ещё в далёком 2009-м году в мирной Австрии. Элизабет Сабадич-Вольф (Elisabeth Sabaditsch-Wolff), дочь австрийского дипломата, в 1990 году побывавшая в заложниках во время иракского вторжения в Кувейт, выступила на семинаре «Ислам и исламизация Европы». Доклад затрагивал острую тему – канонические основоположения ислама, провоцирующие религиозный экстремизм, насилие, сексизм и дискриминацию «неверных». Нарушая негласные каноны политкорректности, Элизабет ставила вопрос ребром:
«Нам необходимо повышение осведомленности общественности об опасностях, связанных с исламом. Образование должно быть современным, включать в себя биологию, историю. Студентам нужно излагать факты. Имела место турецкая осада, и они были жестоко разбиты. Это должно оставаться [в учебниках истории]. Недопустимо прославление насилия! А это значит, мы должны избавиться от большей части Корана. Мы должны понимать, что «Братья-мусульмане» – это троянский конь. Турция является частью этого ... Шариат абсолютно недопустим. Мы не хотим никакого гендерного апартеида, ни гетто, ни социальной и культурной дискриминации, ни многоженства, ни теократии, ни ненависти ...»
На семинаре не обошлось без вездесущих леваков: на этот раз отличилась сотрудница журнала NEWS. Сделанная ею аудиозапись и стала основанием для возбуждения уголовного дела против Сабадич-Вольф. Особенно не понравились австрийской фемиде слова Элизабет о том, что основатель ислама, Мухаммад, именуемый его последователями пророком, женившись на шестилетней Аише, является, по меркам нашей культуры, педофилом. Характерно, что ряд высказываний Сабадич-Вольф, как призналась корреспондентка NEWS, были сделаны вне семинара, и приобщены ею к обвинению в силу её «журналистских соображений». На первом заседании суда адвокат Элизабет уточнил, что она имела в виду, сказав: «Сколько раз нам говорили, что ислам является религией мира», и не является ли это подстрекательством к ненависти или насилию? Элизабет отвечала: «Я не имела в виду подстрекательство к ненависти или насилию. Мы должны быть информированы, чтобы люди знали, должны информировать наших политиков и писать статьи в газетах». Отвечая на вопрос адвоката о детских браках в исламском мире, Сабадич-Вольф отметила, что это действительно имеет место – в Саудовской Аравии, Йемене, Афганистане, поощряется нынешним президентом Ирана Ахмадинеджадом – в соответствии с наставлениями аятоллы Хомейни: «Согласно исламским законам эти браки являются законными и оправданными». Исследовательница не лукавила. Возраст вступления в брак в Саудовской Аравии и Катаре вообще не определён, в Йемене, в полном соответствии шариату, наступает с девяти лет. Кувейт и Палестинская автономия устанавливают брачный возраст для девочек в 15 лет, иранское законодательство аналогично, но позволяет в случае согласия родителей выдавать замуж даже тринадцатилетних девочек. Два из трёх браков в Бангладеш также заключаются в детском возрасте – не смотря на ироничную юридическую норму в 21 год.
Здесь следует взять некоторую паузу, и разобраться с тем, что же это за такая тёмная история – и при чём тут современная Аравия с Йеменом. Нам предстоит небольшой религиоведческий экскурс, без которого понять эту связь проблематично.
С детства мы знаем евангельское: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21) – и не всегда осознаём, насколько масштабны политические последствия слов Иисуса для всей нашей цивилизации. А это, не много ни мало, фундаментальная декларация самостоятельного существования религии и государственной власти. Есть дела духовные, а есть светское законодательство. Решая вопрос о том, как при этом две сферы должны взаимодействовать, богословы христианского Востока и Запада предложили различные модели – тут можно вспомнить византийскую «симфонию» и католическую «теорию двух мечей». В любом случае сам факт того, что бок о бок существуют светская власть и церковное священноначалие, каждое со своими правами и обязанностями – оспаривался разве что радикалами и маргиналами.
Первое, что следует понять, исследуя исламскую культуру, что в ней близко нет ничего подобного. Ислам – это не просто «религия» в том привычном западному человеку денотате – а именно совокупность вещей, относящихся к сфере вероисповедания. Напротив, это одновременно и политическая доктрина, и система права. С мусульманской точки зрения, никакого светского права нет и быть не может. Власть принадлежит одному Аллаху, а всякая попытка человека создать вопреки шариату собственные законы – это греховный и преступный произвол, в основе которого лежит ширк (многобожие) и куфр (неверие). Мусульманин может мириться с существующим порядком вещей, но в идеале его деятельность должна быть направлена на то, чтобы привести общественные порядки в окружающем его мире, к шариату. Источником шариата является Коран, Сунна Мухаммада – совокупность хадисов - историй о его поведении в различных ситуациях, образующих правовые прецеденты, и его Сира – жизнеописание. Канонические тексты дополняются коллективным мнением (иджма) исламских правоведов, их экспертными решениями, выражаемых в фетвах; а также несколькими приёмами богословского вывода, рознящихся от правовой школы к правовой школе (у суннитов сейчас таких школ – мазхабов – четыре, у шиитов – одна).
Нетрудно заметить, что даже это краткое и упрощённое описание исламских реалий более напоминает не панораму религии с её конфессиями, сектами, богословами и заповедями, а анализ правовой системы вроде романо-германской, с юристами, академиями права и уголовными статьями. Вы не ошиблись. Дело обстоит именно так. Ислам нормирует в форме законодательства все сферы жизни мусульманина (и если бы только мусульманина – права и обязанности неверных так же определены, желают они этого или нет). Вопросы войны и мира, молитвы и поста, гигиены и питания, наследства и брака – всё это сфера правоприменения шариата. То есть, буквально, даже слова и движения во время молитвы – правовой вопрос. Конечно, мусульманин может нарушать те или иные предписания шариата, с разными для себя последствиями, не каждая норма влечёт земное наказание. Совсем другое дело, если он осмелится утверждать, что какой-то аят, достоверный хадис, эпизод из жизнеописания Мухаммада или исламская правовая норма недостоверна, этически небезупречна, жестока или нуждается в пересмотре. С точки зрения шариата тот, кто исповедует такие взгляды, впал в неверие – куфр. Если такой энтузиаст не откажется от своей позиции, то за это исламский закон предполагает одно наказание – смертную казнь. Забегая вперёд, следует сказать, что это не мешает различным западным «евромусульманам», радикальным мистикам некоторых суфийских братств и конформистам из числа приверженцев «традиционного ислама» (что бы этот мутный термин ни значил), понижать юридический императив шариата – но стоит ли удивляться, что в сердце исламского мира к ним относятся в лучшем случае как к полезным дуракам. Исламские государства (и то, которое – тьфу, пропади оно! – нельзя называть, и более привычные нам, такие как Саудия и Иран) никогда не воспримут подобных реформаторов и демократизаторов всерьёз.
Здесь я сразу хочу оговориться вот о чём. Я уверен, что не дело религиоведа, тем более, лично не исповедующего мусульманскую религию (кстати, а религиоведы-мусульмане вообще есть?), выносить свои собственные «фетвы» относительно того, чей же ислам – настоящий, а чей – результат деятельности реформаторов и конформистов. Однако в западной прессе, не исключая и российскую, регулярно проводится именно эта же самая мысль – только с другим знаком: дескать, есть тот ислам, который нам нравится, привычный, традиционный, неполитический, «умеренный» (представляю, что про себя думает каждый, кого фактически называют умеренно-верующим, ага) – и в силу того, что с ним как-то удаётся сосуществовать, он-то и является настоящим, в отличие от политического «исламизма». Просто потому, что все религии, наверное, должны учить одному и тому же, а хорошие люди по определению лучше плохих. Прагматика этого подхода очевидна, но аналитики в нём нет и близко. Я сам могу сколько угодно симпатизировать всем людям доброй воли – но факт остаётся фактом. Когда президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявляет, что никакого умеренного ислама быть не может, а есть просто ислам – он это делает не потому, что какие-то радикалы оказали на него влияние. Просто он мусульманин. И за его плечами – многовековой монолит исламской правовой мысли. И этот монолит тяжким грузом ляжет на плечи всякому, кто возьмётся ислам адаптировать или реформировать. Показателен опыт Мансура Халладжа, шаха Акбара, Баба, Мирзы Гулама Ахмада и других реформаторов, отвергнутых исламом (Халладжу это стоило жизни): их наследие закономерно превращалось в новые религии. У ислама есть собственные, вполне определённые представления о своих границах. И ему всё равно, как это согласуется с нашим правом и нашими симпатиями.
Итак, согласно мусульманскому вероучению, центральной фигурой, идеальным образцом для человечества (усваи хасана) на все времена до дня Суда – а значит и воплощённой юридической нормой, является Абуль-Касим Мухаммад ибн Абдулла, пророк ислама. Всё что он делал – от его наставлений мусульманской общине до того, какой рукой держал курицу, когда ел – не просто пример благочестия. Это законодательная норма. То же самое относится и к его сексуальному поведению. И здесь-то и начинается та история, о которой так обидно для мусульманского религиозного чувства и отозвалась Элизабет Сабадич-Вольф. Дело в том, что согласно нескольким каноническим источникам Сиры и Сунны, со своей супругой Аишей 56-летний пророк ислама заключил брак, когда ей было шесть лет, а вступил с ней в интимные отношения, когда ей исполнилось девять. Об этом свидетельствует наиболее авторитетный суннитский собиратель хадисов, аль-Бухари, в своём сборнике «Сахих» (Достоверное):
«Сообщается, что Аиша сказала: «Мой брачный договор с Пророком был заключен, когда мне исполнилось шесть лет. Потом мы приехали в Медину <…> Я каталась на качелях вместе с моими подругами, моя мать Умм Руман пришла ко мне и громко позвала меня, а я подошла к ней, не зная, чего она хотела. Она взяла меня за руку и привела к дверям дома. Я тяжело дышала, а когда мое дыхание стало успокаиваться, она взяла немного воды и протерла мне лицо и голову, после чего ввела меня в дом. В этом доме находились женщины из числа ансаров, которые стали говорить: «блага, благословения и удачи!» И (мать) передала меня (этим женщинам), которые приготовили меня, а утром пришел Посланник Аллаха, и передала меня ему, а было мне тогда девять лет» (Сахихаль-Бухари, 5:58:234).
Во втором по авторитетности фундаментальном суннитском сборнике хадисов – Сахихе Муслима ибн аль-Хаджжаджа: «Сообщается, что Аиша сказала, что Пророк женился на ней, когда ей было семь лет, а принял ее в своем доме как невесту, когда ей было девять, и с ней были ее куклы; и когда он (Пророк) умер, ей было 18 лет». (Сахих Муслима, 8:3311). Эти пресловутые куклы весьма портят аргументацию тем современным апологетам, которые стараются доказать, что Бухари и Муслим заблуждались, а Аиша, вступая в брак с Мухаммадом, была по крайней мере в подростковом возрасте. Дело в том, что игрушки – это изображения живых существ. Шариат запрещает подобное, делая исключение только для детей. В общем, действительно крайне неприятное для современного человека место в биографии пророка ислама. Вдвойне неприятно, что неверие в достоверные хадисы влечёт шариатскую ответственность.
Само по себе это могло бы быть преданьем старины глубокой – но проблема состоит в том, что в глазах классического исламского права и это тоже – юридический прецедент. Событие седьмого века устанавливает нижнюю планку брачного возраста для девочек в исламских государствах века двадцать перового. Так что йеменское законодательство и бангладешский обычай – это не нонсенс. Вот что в наши дни пишет Мусульманская Студенческая ассоциация: «С началом менструации девочка считается женщиной, даже если ей всего лишь 12 лет». Это, на минуточку, знаменитый Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Для религиозного права нет понятия «духа времени». Мухаммад прав по определению и навсегда. Остальное – следствия. Как к этому относится любой человек, воспитанный в мире, где существует светское право и разделение религии и государства – понятно. Так стоит ли упрекать Элизабет за её прямолинейность? Можно ли было это назвать как-то по-другому? Наверное да. Но нет ничего удивительного в том, что средневековая история, до сих пор имеющая силу закона в ряду государств, вызывает самые непримиримые оценки. За это правда стоит судить?
Суд решил, что да, стоит. Аргументы Сабадич-Вольф, утверждавшей, что действует в защиту европейской цивилизации, демократических и секулярных ценностей – не убедили австрийских судей. Исследовательницу шариата приговорили к штрафу в 480 евро. Суд почитал, что слова Элизабет выходят за рамки статьи 13 Основного закона государства «Об общих правах граждан королевств и земель, представленных в имперском совете» от 21 декабря 1867 года (часть конституционной системы Австрии), который гарантирует свободу выражения мнения – в устной и письменной, печатной и изобразительной форме.
Элизабет Сабадич-Вольф оспорила решение австрийского суда в Европейском Суде по правам человека – и проиграла. 25 октября этого года ЕСПЧ постановил, что приговор австрийской фемиды не противоречит статье 10 (свобода выражения мнений) Европейской конвенции о правах человека, аргументировав тем, что право на выражение мнения должно быть сбалансировано с правами других лиц на защиту их религиозных чувств и служить законной цели сохранения религиозного мира в Австрии.
Да, вы не ослышались. Суд аргументировал необходимость ограничения свободы слова тем, что жертвы резких слов Сабадич-Вольф могут оскорбиться настолько, что это может подорвать религиозный мир в Австрии. Буквально так. Доктор философии Билл Уорнер, исследователь политического ислама, заключил: «Таким образом, рассмотрев его [заявление Сабадич-Вольф], местные суды выдвинули уместные и достаточные аргументы, расценив спорные заявления как выходящие за дозволенные рамки объективных споров и признав их агрессивными нападками на исламского пророка, которые могли угрожать религиозному порядку». То есть, буквально, критиковать пророка ислама нельзя. Это агрессивные нападки, за которыми может начаться всякое. Интересно, профессор осознаёт, что он вводит в европейское право прямую норму шариата – запрет на критику Мухаммада?
В общем – тот случай, когда резонанс проигрыша дороже тихого оправдания. Неудивительно, что сама Элизабет встретила это известие с энтузиазмом:
«Это должно послужить предупреждением для моих сограждан по всему континенту. Мы все должны быть крайне обеспокоены тем, что права мусульман в Европе не быть оскорбленными, важнее, чем мои собственные права - коренной европейской христианской женщины, свободно говорить. Я горжусь тем, что я - та женщина, которая подняла эту тревогу. <…> Культурная и политическая угроза, создаваемая исламом западным обществам, в настоящее время широко признана и обсуждена. Справедливости ради стоит сказать, что европейское общество, как и политическое царство, переживает просветление, поскольку оно более чем когда-либо осознает необходимость защищать свою собственную христианскую культуру. Я считаю, что мои семинары в 2009 году и последующая работа способствовали сильному сопротивлению исламской культуре, которая так не согласуется с нашей. И с интересом отмечаем, что только одно предложение из 12 часов семинаров по исламу является уголовным преступлением. Я предполагаю, что оставшееся содержание теперь официально санкционировано нашими хозяевами».
Неудивительно, что разномастные леваки уже успели назвать отважную женщину «паникёршей», а заодно сравнить и с Усамой Бин Ладеном, и, предсказуемо, с Гитлером. Чем именно критика исламского права напоминает деятельность известного религиозно мотивированного террориста – мне непонятно. Впрочем, я вообще с трудом понимаю леваков.
А в это время на другом конце света, в Пакистане 21 октября Верховный Суд оправдал Асию Норин Биби – христианку, приговорённую в ноябре 2010 года судом города Шекхупуры (судья Мухаммед Навид Икбал) к казни через повешение за «богохульство». Высокий суд Лахора в 2014 году утвердил вынесенный судом низшей инстанции приговор. Восемь лет отважная мать пятерых детей провела в заключении в ожидании смерти.
История очередного оскорбления чувств верующих началась с того, что Асия, работая на сборе ягод в деревне Иттан Вали, выпила воды из колодца. Местные мусульманки, зная, что Асия – католичка, тут же обвинили её в «осквернении воды». Полемика у колодца переросла в спор о вере. Через пять дней Асию Биби уже били всей толпой. Приехала полиция… и арестовала избитую женщину по обвинению по статье 295с уголовного кодекса Пакистана. По словам Уилсона Чоудхури из Британской ассоциации пакистанских христиан, поводом к преследованию Асии были её слова ««Мой Господь Христос умер за меня».
Вообще в исламе нет представления об оскверняемости воды. Категория скверны (наджаса) в исламе, в отличие, к примеру, от иудейской тумы, скорее пассивна, тогда как вода – напротив, стихия очищающая. Формально, шариат не запрещает христианам пить воду из того же колодца, что и мусульмане. Запрета на это нет. (Как, к слову, нет никакого запрета смотреть на свиней – вспоминая исламские протесты относительно мультфильмов про Винни-Пуха и Свинку Пеппу, осмелюсь запомнить, что ни свинку, ни Пятачка, ни в одной серии никто не ест). А вот о том, что неверный является источником скверны, и, к примеру, может сделать намаз недействительным, просто пройдя перед молящимся мусульманином – идея есть. Неудивительно, что оскорблённой народной религиозности нужен лишь повод. Им и оказалась несчастная женщина.
Примечательно, что отказ от моратория на смертную казнь пакистанские власти мотивировали кровавым терактом, совершённым Талибаном, в котором погибли 150 человек. Преступление всколыхнуло пакистанское общество – и ответом на него стали смертные приговоры. Почему Асия Норин должна ценой своей жизни послужить разрядкой для государства, страдающего от исламского экстремизма, объяснить вразумительно никто не пожелал. В своём интервью CNNисполнительный директор Центра за социальную справедливость в Лахоре Питер Джейкоб отметил, что половина лиц, обвиняемых в богохульстве в Пакистане, не являются мусульманами. Это притом, что немусульман в стране всего 4%. В общем, против кого статья – ясно.
Показательно, что Асии предложили способ сохранить себе жизнь. Для этого от неё требовалось «просто» принять ислам. В таком случае смертный приговор чудесным образом становится недействительным (если вы подумали, что это шариатская норма – вы не ошиблись. Принятие ислама, каким бы формальным оно ни было, освобождает от ответственности за все предшествующие преступления). Очевидно, отречение Асии Биби от христианства создало бы мощную картинку исламского триумфа. Однако отважная женщина не сдавалась. Даже тогда, когда Верховный суд отклонил её апелляцию.
Условия содержания Асии Биби в тюрьме были чудовищны: по информации Mission Network News (MMN), женский блок тюрьмы в Мултане – это непроветриваемый каменный мешок, раскаляемый жарким пакистанским солнцем. В одном блоке содержится до 30 женщин, ещё около 150 просто находятся под стражей. В 2015 году адвокат Асии Саиф-ул-Малук смог добиться посещения своей подзащитной. Её перевели в одиночную камеру для смертников.
За Асию вступились многие. Римский Папа Бенедикт XVIпросил руководителей Пакистана смягчить приговор. О помиловании просил и Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Президент Франции Николя Саркози заявил, что Франция готова предоставить Асии Биби и её семье политическое убежище. В защиту женщины выступил губернатор Панджаба Салман Тасир, бывший советник Беназир Бхутто, призвав при этом к упразднению уголовной ответственности за богохульство. Ему это стоило жизни – 4 января 2011 года он был убит. Предателем оказался его собственный охранник. Талибы угрожали устроить теракт на его похоронах.
Опрадания Норин требовал и Шахбаз Бхатти, единственный министр-христианин в правительстве Пакистана. За это он и был расстрелян боевиками Техрик Талибан-и-Пакистан в марте 2011 года. Помимо поддержки Асии Биби ему припомнили визит в мечеть ахмадиев с соболезнованиями после теракта, который талибы устроили против ахмадиев в Лахоре. После теракта большинство политиков Пакистана воздержались от публично поддержать пострадавшую общину, поскольку ахмадие, с позиции исламской ортодоксии, не считаются мусульманами.
Стоит ли говорить, что многочисленные феминистки, включая карикатурную «феминистку в хиджабе» Линду Сарсур, предпочли не замечать трагедию Асии Биби. Наверное, она была недостаточно интерсекциональна: это же белые христиане должны оппресировать мусульман, а если наоборот – то никакая это не дискриминация. Взгляд защитниц прав женщин от самых немыслимых угроз в сторону Асии так и не повернулся. Как та самая пресловутая «стрелочка».
Зато Асию не промолчали разномастные мусульманские радикалы. Глава оппозиционной партии Муттахид-Меджлис-и-Амала (ММА) мгновенно нашёл виноватых в оправдании «богохульницы»: он заявил, что премьер-министр Имран-хан «представитель евреев», стремящийся выслужиться перед Западом. Маулана Фазлур Рехман, руководитель радикальной партии Джамиат уль-Улама-и-Ислам, заявил, что организует протест против оправдания Норин, и потребует её казни. На его призыв отозвались многие. Масштабные демонстрации протеста охватили Карачи, Лахор, Пешавар и Мултан. Протестующие вступают в схватки с полицейскими. Самые крупные беспорядки, парализовавшие Пакистан, организовали активисты из Тедрик-и-Лаббайк Пакистан (TLP). Правительству даже пришлось пойти на уступки, обещая мусульманским радикалам, что тем будет позволено обжаловать освобождение Асии Биби. В результате TLPзаявила, что прекратит протесты. А вот радикалы из ММА останавливаться, похоже, не собираются. Фазлур Рехман заявил, что оправдание Биби – это не просто «юридический вопрос», а настоящий заговор, целью которого является превращение Пакистана в светскую нацию, против чего он и его партия встанут насмерть: «Если освобождение Асии Биби является только юридическим решением, то почему существует поток личных похвал, направленных на CJP [Верховный суд Пакистана] и [премьер-министра] Имран Хана? <…> Это только доказывает, что решение было сделкой, которая сейчас восхваляется на Западе. <…> Именно это в решении вызвало беспокойство у уммы [мусульманской общины]».
Обеспокоенные граждане тем временем начинают срывать зло на простых иноверцах. Вслед за переворачиванием машин, баррикадам и поджогам началась травля христиан. Питер Джейкоб сообщает, что погромщики принялись ловить людей и допрашивать об их вероисповедании. Христиан выволакивают из автомобилей и избивают. По словам правозащитника, «раны, которые остались в памяти и душе» христиан Пакистана не заживут до тех пор, пока не рассеется «атмосфера страха». Христианские церкви в Пакистане сейчас охраняются вооружёнными силами – и кто знает, что было бы с ними без защиты военных. И без того дискриминируемые на бытовом уровне, религиозные меньшинства Пакистана сейчас пребывают в неизбывном страхе. CNNотмечает, что «В то время как СМИ изобилуют разговорами о безопасности Биби и ее семьи, существуют более широкая повестка о защите крошечного христианского меньшинства Пакистана. <…> обвинения в богохульстве порождают всплеск насилия и самосуда в разных точках страны».
Французский журналист Алэн Рубэн замечает неприятную закономерность: «Никакое известное представительство мусульман нигде ни разу не осудило преступный вой. Во Франции, в США, в Египте, нигде, до сих пор не слышно ни CCIF, ни Аль-Азхар, ни UOIF, ни CFCM, ни Линду Сарсур, призывающую к джихаду против Трампа, ни мстительную секту братьев-мусульман, никого.
Никакой авторитетный мусульманский голос не воскликнул: нет, у нас нет ничего общего, мы не имеем никакого отношения к фанатиками, жаждущим крови простой христианской крестьянки из Пакистана!» Тут, собственно, два варианта. Или не хотят, или не могут. Если не хотят – то говорить не о чем. А если не могут – то ясно почему. Невозможно идти против шариата – и оставаться в глазах широкой исламской общественности мусульманами самим. Могут не так понять.
В специальном телеобращении к стране глава правительства Имран Хан заявил, что радикально настроенные силы пропагандируют ненависть ради достижения собственных политических целей. С ним трудно не согласиться. Как не трудно и понять, в чём именно эти политические цели состоят. Фазлур Рехман вполне честен, когда говорит, что не желает, чтобы Пакистан перестал быть исламским государством. Это в буквальном смысле битва за шариат.
Итак, Асия Биби оправдана. Оправдана с привлечением шариатских аргументов – Верховный суд Пакистана ссылается на знаменитый фирман Мухаммада – охранную грамоту, якобы дарованную пророком ислама монастырю Св. Елены, и гарантирующий монахиням неприкосновенность и свободу богослужений. Подлинность документа спорна, но видит Бог, пока он защищает права таких, как Асия Норин, лучше об этом не вспоминать. Вряд ли полыхающий Пакистан скоро успокоится. На воле отважную женщину, пережившую ужас, жару, искушение и ненависть, ждёт смерть. Характерно, что те, кто вчера обещал ей с семьёй поддержку в эмиграции, сегодня сдают назад. Великобритания отказалась принять Асию, мотивируя это тем, что подобное решение может вызвать волнения в мусульманской общине страны.
Как вам такое? Нельзя, чтобы люди беспокоились. Они же религиозные и очень чувствительные. Им, наверное, итак непросто живётся в Соединённом Королевстве. Им нужен покой и уход. Оправданная христианка, навсегда лишённая возможности жить на родной земле – это как-то… оскорбительно.
По последним сообщениям, Асии Биби всё-таки смогла покинуть Пакистан. Пожелаем ей удачи.
Меня в этих двух историях видится вот что. Повсеместно бытует мнение, что придерживаясь жёсткой самоцензуры, можно договориться даже с радикально настроенными людьми. Убирая ёлки, отменяя Рождество, наказывая таких, как Элизабет Сабадич-Вольф и отворачиваясь от таких, как Асия Норин Биби. На самом деле это и глупость и предательство одновременно. Если ненависть сама по себе сакральна, а её выражение узаконено, то совершенно неважно, что послужит поводом: неприятие брачных обычаев или глоток воды. Мусульманские фанатики – не безумцы. У них есть своё, стройное и по-своему рациональное мировоззрение. Они не звери. Просто ненависть – это тоже часть их закона. Не надо пытаться их удовлетворить. Не получится. Если сегодня мы запретим себе обсуждать неприемлемые для нас аспекты шариата – то это не значит, что его последовательные приверженцы начнут за это относиться к нам лучше. Скорее всего, чуя уступку, они потребуют от нас новых и новых самоограничений. Уверен, что следует строить диалог с теми, кто ищет его с вами. И помните, что есть люди, которые всё равно будут вас ненавидеть. По определению.
От таких хорошо бы держитесь подальше. И уж точно никогда не показывать им свою слабость. Как Асия и Элизбает.
