Кизляр – больная точка, памятная строка в российской летописи террора. В 1996 году налет на Кизляр унес больше сотни невинных жизней. Имя главного налетчика – Салман Радуев – за 22 года еще не вполне стерлось из нашей коллективной памяти, но все же изрядно потускнело, а когда-то это было очень громкое имя. Это постепенно, но неумолимо совершавшееся забвение давало надежду: может быть, всё как-то затянется, рассосется. Будет мирный Дагестан в тысячелетнем царстве стабильности.
Но в прошедшее воскресенье – в Прощеное воскресенье – в больную точку снова ударили. Количество жертв – пять человек – несравнимо с былыми событиями. Но, кроме количества, у теракта есть еще и «качество» - если это слово вообще применимо к проявлению абсолютного зла. Есть эффективность. Эффективность кизлярского убийства высока. Его значение выходит за пределы текущей минуты и конкретного региона. Оно заставляет думать - как говорится, «включать мозги». Это не всем приятно.
События такого рода, подобно ядерному оружию, имеют различные факторы поражения. В данном случае первой пришла ударная волна умолчания, замалчивания. У СМИ тут же включился анонимайзер внутренней цензуры. Преступность не имеет национальности. Террор не имеет национальности. Религии он, впрочем, тоже не имеет. Поэтому для начала потребителю информационного продукта сообщают: «кто-то» застрелил четверых «кого-то». Потом еще пятый «кто-то» скончался в больнице. Но в Кизляре. То есть в Дагестане. И в этом звуке – уже многое. И люди ждут: ну давайте уже правду-то, хотя бы в общих чертах.
Волна правды приходит второй. Оставим политкорректность для телевидения; в конце концов, у федеральных каналов большая и разнообразная аудитория, как бы чего не вышло. Но сами себе скажем: в Кизляре погибли пять русских женщин, православных верующих. Они шли в православный храм, чтобы отметить один из самых радостных дней в русском церковном календаре. У ворот храма их убил радикальный исламист Халил Халилов. И хотя люди высокого полета, уровня главы комитета Госдумы по делам национальностей Ильдара Гильмутдинова, заклинают нас воздержаться от любых намеков на то, что убийство как-то связано с межнациональными отношениями, мы, увы, не можем внять его мольбам. В конце концов, если у нас нет никаких проблем с национальностями, то зачем нам тратить бюджетные деньги на содержание парламентского комитета по этим несуществующим делам?
Итак, случилось то, что случилось: убийство на религиозной почве. Сочувствие всем искренним людям, которые продвигают образ ислама как «религии мира». Естественно, пристреленный органами правопорядка Халил Халилов тут же был объявлен «членом спящей ячейки ИГ». Того самого ИГ, запрещенного на нашей территории и в конце прошлого года разгромленного «на дальних подступах» - в сирийской пустыне, где до сих пор кладут свои буйные головушки солдаты удачи таинственного Вагнера.
Так или иначе, ячейка проснулась вовремя. На общероссийском уровне это «вовремя» транслируется в повестку президентской кампании, которая пока идет очень вяло. Теперь ее можно будет оживить бодрыми заявлениями кандидатов и о необходимости еще более неуклонной борьбы с террором, и о тщетности вражеских провокаций против нашего нерушимого межнационального мира.
На уровне самого Дагестана суть состоявшейся кровавой провокации тоже довольно прозрачна. В последнее время мы наблюдаем повышенную активность вокруг этой республики. Ее новый глава Владимир Васильев при поддержке центра и, кажется, при одобрении населения повел беспрецедентное наступление на коррупцию. Вполне возможно, «спящая ячейка» получила сигнал к пробуждению вовсе не от неведомых сирийских бородачей, а от кого-то из обиженных местных бабаев.
Когда Москва смотрела на дагестанскую коррупцию сквозь пальцы, в этом была своя логика: пусть местные «элиты» делают что хотят, но поддерживают в регионе внешнее спокойствие. Мы знаем, что эта логика применялась и применяется не только в Дагестане. Своя логика есть и в нынешнем изменении правил игры, которое сопровождается известной русификацией местного руководства: в России без русских никакого порядка и никакой цивилизации быть не может.
Кизлярское убийство пытается поставить этот новый курс под вопрос. Еще несколько терактов подобного рода – и вот уже у кого-то создастся впечатление, что новое руководство не справляется, что по-старому было лучше. Мол, слушайте свою песню «Валенки» в исполнении радио «Восток FM».
Но есть и более значимая цель. Центр пытается опереться на русских? Хорошо, давайте мы выдавим русских окончательно. Пусть они уже наконец уезжают. Пусть русские в России вообще задумаются: а имеет ли Дагестан перспективы как российская территория? Стоит напомнить, что за постсоветский период численность русских в республике сократилась практически вдвое, а в процентном отношении, учитывая высокий прирост нерусского населения – и вовсе втрое, с 10 до 3 процентов. Сегодня из 3 миллионов дагестанцев русские составляют дай Бог если сто тысяч. Вот это и есть проблема, на которую указал Москве покойный Халил Халилов: можете ли вы управлять регионом со столь мизерным количеством русских?
Зарубежная аналогия, которую нам подсказывают: Дагестан – это российское Косово. Как и соседняя Чечня. Как и весь Северный Кавказ, включая отдельные районы и Ставропольского, и Краснодарского края – наше Большое Косово. И не единственное Косово; подумаем хотя бы о Туве (или теперь, кажется, надо писать «Тыва»), где русские - лишь седьмая часть населения. Причем Кизлярский район, где русские (казаки) исторически составляли четыре пятых населения, а теперь превратились в абсолютное меньшинство – это косовский случай в чистом и буквальном виде.
Конечно, руководство страны могло бы продолжать делать вид, что на всей ее территории живут совершенно одинаковые «россияне», а раз так, то религиозно-этническая окраска той или иной территории не влияет ни на ее управляемость, ни на уровень коррупции, ни на уровень жизни. Но, назначив в традиционно-клановую республику варяга Васильева и поддержав его курс на «прямое русское правление», Москва уже отошла от этой логики, так что свертывание эксперимента было бы потерей лица. С другой стороны, подобный курс в самом деле обречен на провал, если он не будет сопровождаться последовательным укреплением русского присутствия на окраинах. А это такая задача, которая требует терпения, поскольку даже очень серьезные действия в этом направлении дали бы свои плоды лишь через десятилетия. Но сколько еще терактов, подобных кизлярскому, потребуется, чтобы эта задача хотя бы была осознана и четко сформулирована?
