В среду 15 марта в Голландии прошли всеобщие парламентские выборы. Они стали первым из трех главных электоральных событий в Европе в 2017 году. Уже через месяц французы будут выбирать президента, а в сентябре пройдут выборы в Бундестаг.
Строго говоря, граждане Нидерландов выбирали депутатов нижней палаты своего парламента, Палату Представителей. Верхняя палата, Сенат, избиралась последний раз в 2015 году. Полномочия голландского Сената не столь велики, как, скажем, у американского. Кроме того, Палата Представителей формирует правительство, так что именные ее выборы и вызывают особый интерес. Поэтому для простоты мы далее будем называть выборы просто парламентскими, а нижнюю палату — парламентом.
За волеизъявлением граждан страны мельниц и тюльпанов следили очень внимательно, поскольку большинство экспертов полагало, что оно должно отразить настроения европейцев — стремятся ли те сохранить Европейский Союз, а вместе с ним и прежнюю политическую элиту, или «популистская волна» продолжит катится по странам Запада, сметая старый миропорядок.
Одного из голландских политиков, Герта Вилдерса, даже назвали «фламандским Трампом». Он и его Партия свободы (PVV) более всего ассоциировались с тем антиглобалистским трендом, который наметился после британского референдума и президентских выборов в США.
Вилдерс выступает с правых политических позиций (мейнстримная пресса называет их «крайне правыми»), требует выхода Голландии из состава ЕС, а также отличается резкой анти-иммигрантской и анти-исламской риторикой. Он даже пообещал в случае уверенной победы закрыть в стране все мечети.
Лидер PVV в день инаугурации Дональда Трампа присутствовал на съезде европейских правых в германском Коблеце и стоял на одной сцене с Марин Ле Пен, Фрауке Петри, а также лидерами итальянских и австрийских евроскептиков.
Несмотря на то, что в избирательные бюллетени были внесены более 20 партий, предполагалось, что основная борьба развернется между правоцентристской Народной партией за свободу и демократию (VVD) и Партией Свободы. Еще одной интригой прошедшей среды была судьба премьер-министра Марка Рютте (представляющего VVD).
Предвыборные опросы показывали, что PVV и VVD идут ноздря в ноздрю, причем партия Вилдерса несколько опережает партию премьера. Однако первые же экзит-поллы принесли много неожиданностей. Социологи в очередной раз ошиблись, причем ошиблись значительно.
Марк Рютте и его соратники в прошедшую ночь праздновали победу. Несмотря на то, что они получили меньше голосов в этом году, чем в 2012-м, первое место осталось за ними. Судя по всему, сохранит свой пост и Рютте, хотя правящую коалицию явно придется перекраивать. А вот PVV выступила куда хуже, чем ожидалось.
Накануне голосования Герт Вилдерс заявил: «Какими бы ни были результаты, джина обратно в бутылку загнать не удастся. Люди чувствуют себя непредставленными [во власти]». Когда же поступили первые данные с избирательных участков, он, поблагодарив своих сторонников и поздравив их с тем, что партия добавила себе депутатских мандатов, в своем твиттере зловеще пообещал: «Я еще не закончили с Рютте!».
Премьер-министр, несмотря на то, что у его партии мандатов поубавилось, не скрывал своей радости: «Нидерланды сказали "хватит” неправильному популизму!».
Так кто из них прав, Рютте или Вилдерс? Действительно ли голландцы отвернулись от правых популистов и евроскептиков или те наоборот, добились нового успеха, увеличив свое представительство в парламенте?
И в целом, что же показал голландский политический барометр? Чего теперь ждать от выборов во Франции и Германии?
Прежде всего, следует отметить, что даже если бы Партия Свободы опередила VVD, Вилдерс все равно не стал бы премьер-министром. Даже по самым смелым прогнозам PVV могла получить не более 30 мандатов в 150-местном парламенте. Чтобы сформировать собственное правительство, любой партии необходимо или получить более половины голосов на выборах (что даст ей 76 мандатов), или стать старшим партнером в устойчивой коалиции.
Половина голосов — результат практически нереальный в Голландии. В выборах участвует все больше и больше партий, причем никакого порога для прохождения в парламент нет. Для того, чтобы отправить в парламент одного кандидата, достаточно получить 0.67% голосов. Просто тепличные условия для разведения все новых политических организаций! И идеальная среда для межэлитного компромисса (или сговора, если хотите).
С тех пор, как данная избирательная система была введена в Нидерландах в начале XX века, правительство формировалось только на основе коалиций.
А поскольку с партией Вилдерса ни VVD, ни одна другая крупная партия сотрудничать не собиралась (кроме христианских демократов, которые высказывались по данному вопросу уклончиво), Партия Свободы не могла рассчитывать на то, чтобы их лидер возглавил правительство. Она даже не имела шансов отправить в кабинет министров своих представителей.
Так что первое место, которое голландским антиглобалистам прочили социологи, могло стать лишь психологической победой. Другое дело, что в таком случае своего поста мог лишиться Марк Рютте, которого Вилдерс сделал главной мишенью своей критики.
Партия премьер-министра получила больше всех мандатов (32), но правящая коалиция, сложившаяся в 2012 году, все же понесла серьезные потери. Во первых, десять мест потеряла VVD. Во-вторых, избиратель отказал в доверии лейбористам (PvdA), которые входили в правительство вместе с правоцентистами. Эта партия потерпела самое сокрушительное поражение на этих выборов. Ее представительство в парламенте сократилось с 38-ми до 9-ти.
А это значит, что новую правящую коалицию создать будет не так просто. На это может уйти несколько недель, если не месяцев. И коалиция эта теперь, скорее всего, будет состоять не менее, чем из четырех партий.
В 2010 году в формировании правительства участвовали три партии — VVD, Партия Свободы и христианские демократы (CDA). Однако Вилдерс разругался с политическим мейнстримом и заявил о выходе из коалиции, что привело к правительственному кризису, который был разрешен на выборах 2012 года, приведших к созданию двухпартийной коалиции из VVD и PvdA.
Эта коалиция правоцентристов и левоцентристов казалась достаточно устойчивой. Более того, почти непоколебимой — мейнстримное право-левое правительство могло бы просуществовать очень долго, лавируя в зависимости от состояния экономики и нюансов настроений умеренных избирателей. Многие голландские эксперты прочили Нидерландам долгий период правления Рютте и даже постепенное вымывание из политической мозаики мелких партий.
Но так было в 2012-м, когда почти ничто не предвещало идеальный политический шторм, который начался в 2016 году.
Да, на вчерашних выборах голландское правительство устояло, но истеблишмент Нидерландов все же понес потери.
Прежде всего это коснулось левого политического фланга. Как уже упоминалось выше, лейбористская партия потерпела на выборах поражение. Зато неожиданно много мест в парламенте (16) получила Партия зеленых левых (GL), возникшая в 1989 году как союз коммунистов, социалистов-пацифистов, левых радикалов и евангелистов. Более всего идеология GL напоминает ту, что исповедовал на демократических праймериз в США Берни Сандерс.
Улучшили свой результат по сравнению с 2012 годом и «Демократы 66» (18 мест вместо 12-ти), также исповедующие ультра-левую идеологию.
Неплохо выступили христианские демократы (CDA), получившие 20 мандатов (на один больше, чем Партия Свободы). При этом стоит учитывать, что сегодня CDA — это вовсе не та правоцентристская партия, что возглавляла правительственную коалицию в 2006-м, когда премьер-министром был ее лидер Ян Петер Балкененде. В 2012 году партия поменяла лидера и курс.
Возглавил христианских демократов Зибранд Ван Хаерсма Бума. Принятая с его подачи новая программа CDA существенно отличалась от старой. Новую идеологию партии политолог Аарт Ян де Гюс окрестил «радикальным центризмом». Этот термин в 2016 году часто использовался для описания политического кредо Дональда Трампа в США и Марин Ле Пен во Франции. Ван Хаерсма Бума был в числе тех, кто резко выступил против ассоциации Украины с ЕС. В целом, CDA вполне могла бы стать сестрой-близнецом французского Национального фронта, если бы не про-европейские пункты в ее программе.
Как показали первые аналитические выкладки после выборов, значительное количество молодежи предпочитало голосовать не за центристов, а за крайних левых и крайних правых. При этом христианских демократов, как следует из соцопросов, молодые избиратели считают именно крайне правой партией, что несомненно повлияло на результат Партии Свободы — часть избирателей оказались не готовы поддержать радикальные предложения Вилдерса. Закрытие мечетей фламанцы еще могли понять, но вот запрет на продажу Корана и другой мусульманской религиозной литературы уже тянуло на ограничение свободы слова.
Кроме того, существенно изменили риторику лидеры VVD. Эта либеральная партия вовсю стала использовать многие лозунги Герта Вилдерса, правда, в несколько смягченном виде. В последние месяцы представители партии много говорили о фламандской культурной идентичности и требовали от иммигрантов ассимилироваться и полностью принять обычаи голландцев.
Помог Марку Рютте и жесткий дипломатический конфликт с Турцией, разгоревшийся прямо перед выборами. Многие аналитики даже полагают, что этот конфликт был спровоцирован правительством нарочно. Так это или нет, сказать сложно, хотя голландско-турецкие баталии действительно выглядят несколько странно и даже карикатурно. Однако на фоне реально сражающегося с мусульманской страной премьер-министра образ Вилдерса как борца с «исламизацией Нидерландов» несколько поблек, что не могло не сказаться на результатах голосования.
Следует отметить еще две особенности прошедших выборов.
Во-первых, была отмечена феноменально высокая явка избирателей. Она составила более 81%. И это при том, что голландцев заставили голосовать бумажными бюллетенями, в связи с чем на избирательных участках образовались огромные очереди. Надо сказать, что жители Нидерландов давно привыкли к интернет-голосованию. Существует даже специально приложение для смартфонов, которое позволяет осуществить волеизъявление, оставаясь дома или на работе. На сей раз правительство решило, что вездесущие русские хакеры могут все испортить и вернулись к старой бумажной системе. Но это явку не снизило. Наоборот, она была самой высокой за последние десятилетия.
Во-вторых, в двух крупнейших городах, Амстердаме и Роттердаме, где в совокупности проживает пятая часть граждан страны, правящая VVD не получила большинства. В столице первое место заняли зеленые левые, а в Роттердаме — партия Вилдерса.
Так что показания «голландского барометра» не слишком ясны и мало подходят для предсказания «погоды» в Европе, в частности, во Франции и Германии. Сложно сказать, какими были бы результаты, если в Нидерландах прошли бы президентские выборы в два тура. Еще сложнее наложить голландскую политическую мозаику на немецкую. Несмотря на кажущуюся схожесть электоральных систем и политических раскладов, принципы формирования коалиций разные, в связи с чем правящая коалиция в Германии оказалась за последние 10 лет гораздо устойчивее, чем в Голландии. С другой стороны, если тенденция на усиления крайне правых и крайне левых сил будет характерна и для выборов в Бундестаг, Ангела Меркель почти наверняка у власти не удержится. А если до всеобщих выборов дойдет дело и в Италии, то мерить их по фламандским лекалам вовсе не получится — там в декабре правящую Демократическую партию с большим треском «прокатили» на референдуме о конституционной реформе, что стоило ее лидеру Матто Ренци премьерского кресла.
Разумеется, результатам выборов в Голландии в большинстве европейских столиц порадовались. И эту радость от «остановленной волны популизма» мейнстримная западная пресса будет пиарить по меньшей мере в течение ближайшего месяца-двух, пока не станет известно имя нового президента Франции.
Глава Еврокомиссии Жан Клод Юнкер, канцлер Германии Ангела Меркель и французский лидер Франсуа Олланд уже поздравили Рютте с «чистой победой». Глава аппарата немецкого правительства Питер Альтмайер не удержался от радостного твита: «Нидерланды, о Нидерладны, вы чемпионы!..... Поздравляю с великолепным результатом».
Впрочем, результат, как мы видели, далек от великолепного. Кроме того, многие западные эксперты полагают, что делать выводы о настроениях европейцев еще рано. Так, профессор социологии Корнельского университета Мэйбел Березин заметил в беседе с корреспондентом агентства Reuters:«Поражение Вилдерса не должно рассматриваться как свидетельство того, что популистская волна пошла убыль. Он в парламенте уже два десятилетия и не представляет популистскую волну. Он часть политического ландшафта. Результаты его партии на выборах ничего нам не говорят о европейском популизме. Настоящим барометром станет результат борьбы Марин Ле Пен за пост президента».
Березин, пожалуй, слишком уж занижает значение голландских выборов. Все-таки Вилдерс, хоть и карьерный политик, чья партия даже участвовала в правящей коалиции, довольно отчетливо продемонстрировал свою идеологическую близость к Ле Пен и Трампу.
И результат этого евроскептика неплох для Нидерландов, которые, в отличие от Италии, Франции, Великобритании и некоторых других стран, чувствует себя в Евросоюзе неплохо. Страны Бенилюкс и Германия — ядро ЕС, где экономика менее всего пострадала от глобализации и действий брюссельских бюрократов. Поэтому если даже Единая Европа и начнет разваливаться, Голландия станет одной из последних стран, покидающих этот тонущий корабль.
В заключение замечу, что «популисты» все же одержали важную победу. И дело тут не в количестве мандатов, добытых Партией Свободы. Дело в том, что дискурс культурной идентичности национального государства (а не, скажем, свободной торговли или толерантности) был на этих выборах ключевым.
