У меня были две мечты, связанные со знакомством с кем-либо из живущих ныне людей. Речь о Юрии Бондареве и Игоре Шафаревиче. Очень хотелось успеть. Не успел, мечта осталась одна – Игорь Ростиславович Шафаревич вчера умер на 94 году жизни.
Когда умирает такой человек, удивляешься не самому факту смерти – возраст, понятно, очень почтенный. Удивляешься, скорее, что еще позавчера он был жив, и мы имели честь называть себя его современниками. Про таких людей кощунственно сказать, что они «пережили свое время» - наоборот, это нам досталось великое счастье захватить кусочек их времени.
Да, в общем-то, даже с точки зрения голых фактов «пережил свое время» применительно к Шафаревичу никак не вытанцовывается. Ведь эта фраза подразумевает, что физическим возрастом человек превзошел срок актуальности проблем и вопросов, находившихся в центре его жизни умственной, духовной. А можно ли утверждать, что исчерпаны проблемы, заставившие Игоря Ростиславовича в начале 1970-х из видного заслуженного математика превратиться еще в активного участника общественно-политической жизни, меткого и яркого публициста? Нет. Проблемы многократно усугубились, худшие опасения Шафаревича подтвердились, его прогнозы сбылись. Мы видим это не только в России, но и в мире. В 1992 году, когда США казались не только центром, но и наиболее характерным олицетворением повсеместно победившего либерального «конца истории» в комплекте с мультикультурной толерантностью и постмодерном, американская Национальная академия наук призвала Игоря Ростиславовича добровольно покинуть ряды ее членов. Сейчас США лихорадит почти как перестроечный СССР, а беснующиеся на тамошних улицах представители разных меньшинств с водруженными на голову резиновыми вагинами – типичный образчик пресловутого «малого народа», о котором писал покойный, вызывая истеричное гневанье общепланетарной рукопожатной общественности.
Шафаревич, как и всякий честный искренний человек, действующий не по холодному расчету (даром что математик), а по велению сердца, нередко ошибался, предоставляя повод для критики даже товарищам по национальному движению и патриотическому лагерю. Ему припоминали (и я в том числе, не в прессе, но «про себя») статью «Россия наедине с собой», появившуюся в первом номере «Нашего современника» за 1992 год. Вообще именно в этом журнале, название которого звучит вдвойне символично в резонансе с моими мыслями из начальных абзацев, Игорь Ростиславович публиковал свои самые замечательные материалы. Тогда, сразу после крушения СССР, Шафаревич со сдержанным одобрением отозвался о произошедшем, выразив надежду, что в новых границах Россия станет сильнее и устойчивее. Однако разве тогда не было других достойных людей, имевших аналогичное мнение? Вадим Цымбурский, которого мы тепло вспоминали 17 февраля в связи с его шестидесятилетием, даже разработал на возгонке подобных надежд концепцию «Остров Россия». Увы, сговор в Беловежской пуще оказалось для исторической России двойной трагедией и катастрофой. Мы потеряли империю, но и не приобрели взамен национальное государство.
А что приобрели? С чем остались? Что ждет впереди? Четверть века Игоря Ростиславовича, как и любого нормального русского человека, мучили эти рвущие нутро вопросы. На смену страшным 1990-м, когда все было по-плохому ясно, пришла новая эпоха, где тоже слишком много ясного по-плохому, но иногда появляется интрига, надежда, тропинка вверх, а не под гору. Появляется, чтобы зачастую очень быстро исчезнуть. Игорь Ростиславович не мог не радоваться возвращению Крыма в родную русскую гавань, но все, что было после, с оставшейся без ответа одесской Хатынью, геноцидом Донбасса, двумя раундами «безальтернативных» Минских соглашений, радовало его вряд ли. Я не знаю, успел ли он в последний день своей жизни узнать о подписании президентом РФ указа о признании документов ДНР и ЛНР, пусть и с раздражающими формулировками «отдельные районы» и «до политического урегулирования». Если успел, то ушел в мир иной с крохотной, но радостью за донбасских соотечественников. Вся его сознательная жизнь была тяжелым путем от одних крохотных радостей до других в ожидании и борьбе за большие радости для русского народа и России.
Прими, Господи, душу раба твоего Игоря. Будьте там нашим заступником, Игорь Ростиславович.
