Студенческая сходка 1 марта 1990 года в Казанском государственном университете

 

В конце 1980-х – начале 1990-х гг., на волне повсеместно усиливавшихся в обществе либерально-демократических процессов, в самом большом и известном своими революционными традициями вузе столицы Татарской АССР – Казанском государственном университете (КГУ) им. В.И. Ульянова-Ленина представителями политически активной части студенчества стали выдвигаться требования реформирования системы высшего образования и создания представительных органов студенческого самоуправления.

При этом изначально они носили стихийный и «кулуарный» характер, развиваясь в общеполитическом контексте «демократизации» университетской жизни, в связи с чем были вынесены за рамки публичного дискурса и обойдены вниманием умеренно «эволюционировавших» вузовских партийной и комсомольской организаций. Однако в начале 1990 года ситуация резко изменилась, и означенные требования неожиданно оказались внесены в «повестку дня» казанского студенчества.

В феврале 1990 года в Казани начали распространяться листовки с призывом ко всем студентам города собраться 1 марта на сходку на площади перед главным зданием КГУ, подписанные студенческими представителями политической партии «Демократический Союз» (ДС) (более известной как «партия Валерии Новодворской»), анархо-синдикалистами и «радикалами».

 

 

 

 

 

Причём, наравне с социальными и бытовыми требованиями, которые планировалось вынести на сходку (повышение стипендий, обеспечение всех студентов местами в общежитиях и т.д.), фигурировали требования «снятия» с университета имени В.И. Ульянова-Ленина и отказа от преподавания идеологизированных дисциплин, а также выражалось недоверие комсомольским и профсоюзным органам.

 

 

 

 

 

«Друг! – Говорилось, в частности, в листовке. – Начался новый семестр, и вновь мы приступили к изучению марксистских псевдонаук (истории КПСС, марксистско-ленинской философии, политэкономии, научного коммунизма). Пусть и под другими названиями, от этих наук уже отказались студенты стран Восточной Европы и Прибалтики. Если ты не хочешь "коптеть” над этими псевдонауками ещё много предстоящих семестров, приходи на сход студентов вузов Казани! Лучше потратить два часа на сходку, чем годы на изучение и сдачу экзаменов по обанкротившейся схоластике!!!» [4, с. 3].

Политическая составляющая требований, содержащихся в листовке, вызвала отрицательную реакцию у местного партийного и комсомольского руководства, а также недоумение у казанских анархо-синдикалистов, которые заявили, что не подписывали её.

Оказалось, что категорически на удалении из названия университета имени «вождя мирового пролетариата» настаивали только представители ДС. Казанские анархисты, позиционировавшие себя тогда в качестве «Конфедерации анархо-синдикалистов» (КАС) [6, с. 7], несмотря на негативное отношение к личности В.И. Ульянова-Ленина, не считали, тем не менее, данный вопрос принципиальным.

В связи с радикальным характером требований «листовочная кампания» получила достаточно большой общественный резонанс. В этих условиях Комитет ВЛКСМ КГУ решил перехватить инициативу проведения сходки, переформатировав её в менее политизированное мероприятие, не носящее выраженного антикоммунистического содержания. Однако эти намерения не были реализованы в полной мере, так как на волне обсуждения выдвинутых в листовке требований за короткий срок стихийно сформировалась группа представителей политически активной части студенчества, взявшая на себя функции организационного комитета сходки.

Причём, в отличие от предыдущих лет, когда наибольшую активность проявляли, главным образом, студенты-физики, на этот раз большинство составили студенты-историки, сумевшие после продолжительных дискуссий чётко сформулировать задачи сходки. Желающие принять участие в её подготовке беспрепятственно собирались в главном здании КГУ – в помещении Комитета ВЛКСМ, где происходило оживлённое обсуждение актуальных вопросов развития университетской жизни. При этом «кураторство» Комитета ВЛКСМ КГУ носило по большей части номинальный характер.

 

 

 

Наиболее заметную роль в деятельности организационного комитета сходки играли представители КАС – Герман Алёткин и Леонтий Лученко, а также «присоединившиеся» – Игорь Алексеев, Гела Васадзе и Геннадий Файнблут (все перечисленные лица являлись студентами исторического факультета КГУ). Впоследствии – в кратком историческом очерке «Альянс Казанских Анархистов» – Герман Алёткин указывал на то, что «вместе с университетским комитетом ВЛКСМ» анархисты провели «первомартовскую сходку студентов столицы РТ» [2].

«Организационный комитет или, проще будет сказано, инициативную группу, членом которой мог стать любой, кто не поленился бы зайти в комитет комсомола и включиться в обсуждение, – подчёркивалось в опубликованной через месяц после сходки статье И.Е. Алексеева и Г.И. Файнблута, – раздирали противоречия непринципиального характера. В конце концов всё-таки была определена цель сходки – создание Студенческого союза. "Зачем нужна новая структура, каков механизм её действия, каковы её основные цели?” – все эти вопросы должны были обсуждаться на сходке» [1, с. 1].

В качестве первой задачи будущего независимого Студенческого союза была определена борьба за провозглашение университетской автономии, что в полной мере соответствовало набиравшему силу движению за расширение самостоятельности КГУ. Показательно, что данное требование в то время находило поддержку у руководства университета, вузовских партийной и комсомольской организаций. Вопрос «О возможности создания автономного, самоуправляемого университета и проекте его устава» (докладчик – ректор КГУ, профессор Александр Коновалов) значился первым пунктом в повестке дня запланированного на 24 мая 1990 г. заседания Учёного совета КГУ [5, с. 2].

26 февраля 1990 года в университетской газете «Ленинец», под общим заголовком «На сходку, студенты, на сходку!», были размещены: заявление за совместной подписью «Комитет ВЛКСМ КГУ. Конфедерация анархо-синдикалистов» и объявление за подписью «Оргкомитет сходки».

В первом из них сообщалось о том, что в Комитете ВЛКСМ КГУ, с участием представителей организаций, значившихся в листовке, состоялось обсуждение вопроса «о снятии имени В.И. Ульянова-Ленина с Казанского университета», однако «консенсуса достичь не удалось». «Представитель "Демократического Союза” (ДС), – указывалось далее, – заявил, что, несмотря ни на что, они будут пытаться провести сходку с обсуждением этого вопроса. Анархо-синдикалисты были возмущены тем, что "ДС” самовольно внёс этот пункт в программу сходки и поставил под ним их подписи. Комитет ВЛКСМ КГУ заявил о недопустимости выступать от имени студенчества Казани незначительной группе лиц, именующих себя "ДС”» [9, с. 2].

Впоследствии выяснилось, что листовку «не подписали не только анархо-синдикалисты Казани и "радикалы”, но даже и весь Демсоюз» [1, с. 1].

«Мы считаем, – подчёркивалось в заявлении, – вынесение на сходку вопроса о снятии имени В.И. Ульянова-Ленина с университета провокацией как против КГУ, так и против всех демократических преобразований, происходящих сейчас в стране, и видим в этом типичную тактику "ДС” привлечь к себе внимание любыми, в основном скандальными, средствами. Кому выгодно сегодня в очередной раз бросить тень на университет? – Думаем, что это на руку консервативным силам нашего общества» [9, с. 2].

Вместе с этим, оргкомитетом было подтверждено намерение провести сходку в намеченные сроки. «1 марта 1990 года в 13.00, – сообщалось в объявлении, – перед главным зданием КГУ состоится Сходка студентов университета. Основная цель Сходки: создание Студенческого Союза, который ставит перед собой следующие задачи:

 

1. Добиваться полной автономии университета.

2. Защита интересов и прав студентов.

3. Реорганизация учебного процесса и деполитизация образования.

4. Свобода и равноправие всех общественных организаций университета» [9, с. 2].

 

Вместе с тем, в СМИ продолжали распространяться слухи о деструктивном характере будущей сходки. Масла в огонь подлила опубликованная 27 февраля 1990 года в печатном органе Татарского обкома КПСС, Верховного Совета и Совета Министров ТАССР газете «Советская Татария» статья под названием «Предисловие к митингу, или Не хотим учиться?», автором которой являлся студент 2-го курса исторического факультета КГУ, кандидат в члены КПСС И.П. Ильин, зарегистрированный кандидатом в народные депутаты Казанского городского Совета по избирательному округу № 26 [12, с. 2].

Не обращая внимания на существенную коррекцию задач сходки (либо ничего не зная об этом), он с прокоммунистических позиций раскритиковал содержание уже опротестованной листовки, обвинив «организаторов сходки» в том, что они «хотят добиться удовлетворения своих амбиций, играя на страстях подогретой эмоциями толпы» [4, с. 3].

Одновременно до членов организационного комитета дошла информация о том, что сотрудники госбезопасности подбивают рабочих казанских оборонных предприятий проучить «зажравшихся студентов». Чтобы предотвратить массовое избиение участников сходки и разъяснить её истинные задачи, члены организационного комитета (И.Е. Алексеев, Г.Н. Алёткин, Г.А. Васадзе и Л. Лученко) посетили редакцию газеты «Вечерняя Казань», попросив опубликовать разъяснение по данному вопросу и обращение к рабочим и интеллигенции.

28 февраля 1990 года в «Вечерней Казани» была помещена небольшая заметка под названием «Поговорим о правах студенчества», в которой со слов Л. Лученко разъяснялось: «Слухи об экстремистских устремлениях студентов КГУ, которые собираются якобы провести антиленинскую сходку, требовать снятия имени В.И. Ленина с фронтона университета, совершенно не соответствуют действительности» [11, с. 1]. При этом он заявил «со всей определённостью» о раскритикованной И.П. Ильиным листовке, что «эта и подобные ей листовки никакого отношения к оргкомитету и к целям завтрашней сходки не имеют, такие слухи и толки носят явно провокационный характер».

«Хочу напомнить, что сходка – традиционный для казанского студенчества способ решения своих проблем, – подчеркнул Леонтий Лученко. – Вот и завтра мы соберёмся, чтобы обсудить давно требующие разрешения вопросы студенческой жизни. Основная цель сходки – создание в Казани студенческого союза. Хотим добиваться с помощью этого союза: а) полной автономии университета; б) защиты интересов и прав студентов; в) реорганизации учебного процесса, деидеологизации образования; г) свободы и равноправия для всех общественно-политических организаций студентов» [11, с. 1].

При этом обращение к рабочим и интеллигенции в «Вечерней Казани» по неизвестным причинам помещено так и не было.

Большое внимание организационный комитет сходки уделял подготовке агитационных материалов. Всего были изготовлены (главным образом, на обратной стороне афиш и объявлений) и размещены во всех учебных зданиях университета 13 рукописных плакатов-объявлений разного формата, в том числе, 2 – на татарском языке. Авторами текстов восьми из них (в том числе, переведённых на татарский язык) являлись И.Е. Алексеев, Г.А. Васадзе, Г.И. Файнблут, двух – Г.Н. Алёткин, авторы остальных – не установлены.

Известно содержание нескольких плакатов-объявлений:

 

 

– «Брат студент!!! Не будь пятой колонной тоталитаризма! Если тебе не безразлично, что будет со страной, если ты ещё имеешь свой голос – выйди на площадь! 1 марта – все на сходку! Оргком. […]» [14, с. 2] (автор текста – И.Е. Алексеев);

– «Студент, 1 марта – сходка!!! Не дать превратиться ей в очередной пустой трёп – в твоих силах! Долой праздных болтунов и конъюнктурщиков! Помни о том, что сходка – единственный шанс изменить жизнь университета! Твоё личное участие, твои конкретные предложения – гарантия её успеха! Оргкомитет сходки» (автор текста – И.Е. Алексеев);

– «Брат! Студент. Хватит сидеть по углам! Наша судьба в наших руках. Дядя за нас не сделает! Братва. 1 марта 13.00 у гл[авного] зд[ания]. Все на сходку. КАС» (автор текста – Г.Н. Алёткин);

– «Братья! Студенты. Сегодня или никогда!!! Если вам надоело заучивание мёртвых догм, если вас ещё не свёл с ума дубизм военки, если вам не наплевать на своё будущее – выходите на сходку! /1 марта в 13.00/. Оргкомитет» (автор текста – И.Е. Алексеев).

На саму сходку её участники принесли самодельный транспарант с надписью: «Своим обучением здесь мы умеем гордиться, а смеем ли мы рты открывать и имѣть свои лица?!», а также плакат следующего содержания: «Друзья! Дуслар! Кто нам поможет, кроме нас самих? Мы хотим взять свою судьбу в свои руки. Ты с нами?» [3, с. 1.; 7, с. 1.; 14, с. 2.].

Часть размещённых на плакатах-объявлениях лозунгов вызвала неоднозначную реакцию. Так, например, некоторые преподаватели военной кафедры расценили как личное оскорбление призыв «Долой дубизм военки!», а на факультете татарской филологии было демонстративно сорвано объявление на татарском языке, написанное с ошибками.

Как и планировалось, сходка прошла 1 марта 1990 года на площади перед главным зданием КГУ («сковородке»), собрав около двухсот человек.

При этом численность её участников, как и представительство вузов, оказались значительно меньшими, чем ожидалось. «Оргкомитет сходки был настроен явно на большее, тем более что и вопросы, выносимые на обсуждение, давно у многих на устах, – констатировал по "горячим следам” журналист А.В. Гоголев, который сам принимал участие в работе организационного комитета. – К сожалению, подвели аппаратура и погода: почти всё, о чём говорилось, так и осталось в воздухе, доходя до собравшихся в непонятно-усечённой форме» [3, с. 1]. В дальнейшем имели место разговоры о том, что в целях срыва сходки звукоусиливающаяся аппаратура намеренно была расставлена таким образом, чтобы в задних рядах не было слышно выступающих.

Тем не менее, желающих высказаться оказалось достаточно много, так как, по словам того же А.В. Гоголева, «речь шла о серьёзных вещах». «Тон задавали студенты-историки, – уточнял журналист. – В выступлениях и Л. Лученко, и Г. Васадзе, и А. Федосеева прослеживалась основная мысль: добиваться полной автономии университета и создания независимого студенческого союза. Упор делался на инициативу "снизу”, на поддержку высказанных предложений студенчеством университета» [3, с. 1].

Вслед за этим перед собравшимися выступили также секретарь Комитета ВЛКСМ КГУ Г.С. Спирчагов и секретарь парткома КГУ Р.А. Шайхиев (оба – преподаватели-историки).

Г.С. Спирчагов (являвшийся кандидатом в народные депутаты ТАССР по Товарищескому избирательному округу № 8) полностью согласился с лозунгом об автономии университета, предложив также поддержать обращение митинга 25 февраля 1990 года и «Демократической платформы КПСС».

Р.А. Шайхиев в своём выступлении заявил о поддержке парткомом предложений об автономизации университета, деполитизации образования и кардинальной реформе кафедр общественных наук, а также высказался за создание в КГУ студенческого парламента с представительством всех университетских студенческих общественных организаций [3, с. 1].

В опубликованном с заметным опозданием – 21 апреля 1990 года – в печатном органе ЦК ВЛКСМ газете «Комсомольская правда» коротком сообщении говорилось: «Недавно комитет ВЛКСМ совместно с анархо-синдикалистами и представителями других политических течений молодёжи провели сходку у памятника студенту Ульянову. Ораторы требовали равенства различных политических организаций, создания студенческого парламента. Партком КГУ поддержал основные требования участников сходки» [7, с. 1].

Несмотря на ненастную погоду, на протяжении всей сходки площадь перед главным зданием была заполнена студентами. «Холодный ветер, – писал А.В. Гоголев, – хлестал в лицо, поэтому внешняя часть образовавшегося людского полукруга всё время численно и качественно менялась. Новые подходили, увидев на "сковородке” толпу, и через некоторое время уходили, уступая место другим новым…» [3, с. 1].

Была зачитана и принята «с голоса» резолюция сходки, провозглашавшая создание Студенческого союза, который должен добиваться «автономии университета, перехода на рейтинговую и блочную систему образования, реорганизации кафедр общественных наук и отмены в настоящем семестре на всех факультетах, кроме исторического, зачётов и экзаменов по общественным наукам, факультативности обучения на военной кафедре, равноправия всех общественных организаций в университете» [14, с. 2].

В целом подготовка и проведение сходки нашли заметное отражение в казанской прессе, хотя помещённые в ней материалы и не отличались разнообразием. Как и следовало ожидать, в большей мере на это событие откликнулся университетский «Ленинец», единичные заметки были помещены в газетах «Вечерняя Казань», «Комсомолец Татарии» и «Советская Татария». Несколько раз «мельком» казанская сходка была упомянута в «Комсомольской правде» [7, с. 1.; 10, с. 1–2].

При этом многие материалы носили скептический и откровенно критический характер. Так, например, И.П. Ильин в статье «Послесловие к митингу» заявил, что «студенты ломились в открытую дверь», выразив уверенность в том, что «большинство пунктов итоговой резолюции сходки можно было бы решить без помощи мегафонов». «Негативная сторона митинга, – утверждал он, – заключается в том, что массы дозированы очередной порцией опиума: вот создадим Студенческий Союз и заживём счастливо» [11, с. 1].

Журналист Д. Шагиахметова в статье «Все на сходку! А зачем?» писала: «Ожидалось событие интересное и незаурядное. А что же состоялось? Увы, довольно заурядное мероприятие, ничем другим, помимо промоченных ног и схваченного насморка, в памяти не отметившееся» [14, с. 2].

«Обмена мнениями, – отмечал А.В. Гоголев в статье "Лица, лозунги и… погода”, – увы, не состоялось. Означает ли это, что студенческий союз вовсе и не нужен нашим студентам и что они далеки от вопросов реорганизации учебного процесса в университете, – сомневаюсь. Попросту не надо было, наверное, спешить со сходкой, а обсудить поднятые проблемы каждый на своём факультете и лишь затем собираться всем вместе» [3, с. 1].

Попытка дать объективную оценку итогам сходки была предпринята И.Е. Алексеевым и Г.И. Файнблутом в статье «Не Бог, не царь, и не герой…». «Итак, – констатировалось в ней, – проблем, которые необходимо было решать, накопилось более чем достаточно и говорить о беспричинности сходки попросту глупо. Другое дело – вопрос о том, было ли студенчество подготовлено к этому событию, осознало ли оно до конца, чего требует и каков механизм выполнения этих требований. И на этот вопрос прошедшая сходка дала определённо однозначный ответ: "Нет!”» [1, с. 1].

 

 

 

При этом в статье подчёркивалось, что, несмотря на изначально спровоцированный характер сходки, информационные нападки на её организаторов, низкую общественно-политическую активность большинства студентов и технические проблемы, «всё-таки сходка состоялась, идея создания независимого Студенческого союза ею одобрена». «Советскому студенту нужен свой профессиональный орган, – резюмировали авторы статьи, – именно свой, а не навязанный сверху, не мертворождённый, огосударствленный профсоюз, а студенческая "Солидарность”, способная отстаивать достоинство каждого, открыто, решительно, а не прозябать в позе просителя у парадного подъезда. И создать этот орган должны именно студенты, а "не царь, не Бог и не герой”. Сами, снизу…» [1, с. 1].

Однако студентам Казанского государственного университета так и не удалось достичь поставленной цели. Попытки развить в нужном направлении идею создания Студенческого союза и добиться решения поставленных задач наткнулись на инертность основной массы студенчества и нежелание большинства представителей инициативного «ядра» заниматься "рутинной" организационной работой, предполагающей, помимо прочего, поиск компромиссов и отказ от радикальных политических лозунгов.

22 апреля 1990 года – в день рождения В.И. Ульянова-Ленина – один из членов организационного комитета сходки Герман Алёткин возложил к его памятнику на площади Свободы в Казани венок из колючей проволоки, чем в известной мере дезавуировал прежние заверения местных анархо-синдикалистов о непричастности к «провокационным» заявлениям в отношении «вождя мирового пролетариата».

Между тем, на базе организационного комитета сходки была создана «Инициативная Группа Союза Студентов» (ИГСС) КГУ, представители которой собирались по субботам в помещении Комитета ВЛКСМ КГУ.

Откликнувшись на призыв студентов Гарвардского университета (США), предложивших в память событий 1989 года на площади Тяньанмынь (Тяньанмэнь) в Пекине (Китай) отмечать 13 мая как день памяти жертв борьбы за демократию и солидарности с её борцами, ИГСС объявила о намерении провести на площади перед главным зданием КГУ митинг («сходку-субботник») в знак солидарности с китайскими студентами. Предполагалось также по его окончании посадить 13 деревьев, «заложив тем самым в городе Казани Аллею дружбы студентов всего мира». Координатором проведения митинга выступил Леонтий Лученко.

В начале мая 1990 года тиражом 1,5 тысячи экземпляров был издан первый номер печатного органа ИГСС – газеты листовочного формата «Казанский университет» под редакцией члена ИГСС и Комитета ВЛКСМ КГУ Д. Куницы, в котором содержались призывы к студентам выйти на митинг. Помимо этого, в заметках Г.И. Файнблута «Это нужно не мёртвым...» и Д. Куницы «Студенческий союз КГУ» вновь указывалось на необходимость «образовать настоящий студенческий союз», который позиционировался «как орган самоуправления и борьбы» [13, с. 1] и «шанс реализовать себя в общественной жизни» [8, с. 2].

Однако прошедший 13 мая 1990 года митинг собрал всего около 30 человек, а объявленная на нём однодневная голодовка солидарности с китайскими студентами, на которую решились четыре человека, завершилась уже к вечеру.

После этого активность в части создания Студенческого союза начала быстро затухать и вскоре окончательно сошла на нет. Несмотря на заявления руководства парткома и Комитета ВЛКСМ КГУ, не был воплощён в жизнь и проект университетской автономии.