Одним из самых обсуждаемых в первые рабочие дни нового 2017 года в российском сегменте интернета стал тезис о том, что из-за «русского взлома американских выборов» Трампа прижали к стенке — его, мол, или заставят отказаться от нового внешнеполитического курса (нас больше всего интересует, разумеется, российский вектор), или попросту «снимут».
То есть выбор у 45-го президента США невелик: или отказаться от сближения с Россией, или быть подвергнутым импичменту, сценарий которого уже в деталях разработан вашингтонским истеблишментом.
Эти панические настроения и спекуляции можно было бы и проигнорировать, учитывая, сколько раз в ходе американской предвыборной гонки произносились слова о неизбежном проигрыше Трампа и о том, что хорошо отлаженная политическая машина Соединенных Штатов ни за что не позволит ему стать главой заокеанской сверхдержавы.
Но сегодня ситуация принципиально иная. В США есть избранный президент, который, несмотря на медийную истерику о «русской угрозе», открыто заявляет о необходимости налаживания партнерских отношений с Россией.
Было бы ошибкой называть Трампа «пророссийским» президентом. Пожалуй, он самый проамериканский хозяин Белого Дома со времен Рейгана. Но несомненно может стать нашим тактическим союзником.
Точно так же нашими союзниками могут стать многие правые политики в Европе. Для некоторых из них 2017 год станет моментом истины.
Думать сейчас нужно прежде всего о том, как наладить с ними диалог, как воспользоваться благоприятной международной конъюнктурой и как — не надо этого стесняться! — помочь союзникам в их нелегкой борьбе.
Между тем, снова и снова в нашей экспертной среде возникает мотив безнадежности ставки на этих самых союзников. Дескать, их или уничтожат, или приручат, заставят работать против нас — иначе их ждет отстранение (а то и тюрьма), позор и забвение.
Разговоры об импичменте Дональда Трампа — лишь часть общего пораженческого дискурса, основанного (как и в свое время «неизбежность победы Хиллари») отнюдь не на фактах и беспристрастном их анализе. Речь скорее идет об эмоционально-психологическом фоне, который довольно умело создают либеральные американские медиа.
Что нам говорят по сути дела?
Дональд Трамп повязан «русском взломом» по рукам и ногам и как только он еще раз сделает что-то «про-российское», его тут же вызовут «на ковер», то есть на специальную комиссию Конгресса или на большое жюри для дачи показаний, где президент обязательно скажет нечто такое, что потом будет расценено как лжесвидетельство. Результат — импичмент.
Или: Конгресс начнет собственное расследование «русского взлома». Трамп попытается ему воспрепятствовать, надавив на законодателей. Те воспримут это как злоупотребление властью и тогда — импичмент.
Или: будет назначен спецпрокурор (по американскому законодательству не подчиняющийся ни исполнительной, ни законодательной власти, а действующий независимо), президент непременно вмешается в расследование. А это препятствие правосудию, и поэтому — импичмент.
Или: всплывут факты — возможно, умело сфабрикованные, — прямо указывающие на то, что Трамп действует в интересах Кремля. Это будет квалифицировано как предательство, а это — импичмент.
Большого Дональда могут оставить в покое, но только в том случае, если он поменяет курс в отношении России.
Что в этой логике не так?
Первое. Почему мы решили, что все те люди, которые пытались остановить Трампа на всех этапах электорального процесса — и не преуспели — на сей раз смогут провернуть невероятно удачную политико-юридическую операцию?
Напомню, что Большого Дональда пытались остановить: (1) на республиканских праймериз; (2) на партийной конференции; (3) на общенациональных выборах; (3) при пересчете голосов (а оно было предпринято в четырех штатах); (5) путем давления на выборщиков и (6) на этапе сертификации голосования выборщиков Конгрессом.
И каждый раз на стороне противников Трампа была пресса, административный ресурс действующей администрации Белого Дома и лучшие юристы и пиарщики США. Во всяком случае, лучшие из тех, которые согласились работать против Большого Дональда.
Ничего не вышло. Почему выйдет сейчас? Каким образом изрядно поредевшая кучка лузеров собирается вдруг взять реванш, причем в условиях, когда из противник — уже не «несерьезный» кандидат, а действующий президент страны?
На каком основании делается вывод о том, что Трамп снова их не переиграет — в седьмой раз?
Второе. Совершенно непонятно, почему медиа и эксперты решили, что обвинение Дональда Трампа в одном из четырех преступлений, являющихся основанием для запуска процедуры импичмента — злоупотребление властью, препятствие правосудию, измена или лжесвидетельство под присягой — будет так легко выдвинуть и доказать.
Американские СМИ и — синхронно с ними — наши новостные порталы и блоггеры почему-то сочли, что дело решенное.
Но так ли это?
Процедура импичмента весьма сложна. Ей за всю историю США подверглись лишь два президента — Эндрю Джонсон в 1868 году и Билл Клинтон в 1998-м (Ричард Никсон в 1974-м счел за благо уйти в отставку до ее начала). И ни один из них не был затем отстранен от власти.
Дело в том, что для запуска процедуры необходимо, чтобы сначала один из профильных комитетов Палаты Представителей — как правило, юридический комитет или комитет по правилам — вынес решение о наличии оснований для импичмента.
Затем нижняя палата Конгресса — после весьма продолжительных слушаний — простым большинством голосов выносит резолюцию об импичменте.
После этого Сенат под руководством председателя Верховного Суда США проводит процедуру суда (импичмента). Обвинителями выступают члены Палаты Представителей, а защитниками могут быть любые юристы. Процесс проводится с соблюдением всех норм и правил, характерным для обычного суда.
Присяжными являются все сенаторы. За обвинительный вердикт должно проголосовать две трети членов верхней палаты.
Учитывая юридическую ничтожность имеющихся против Трампа «улик», процесс имеет все шансы заглохнуть на любом из перечисленных этапов. Разумеется, политические мотивы будут играть свою роль, но все же импичмент — это прежде всего юридическая процедура.
Кроме того, у президента США есть так называемые «исполнительные привилегии», благодаря которым он защищен гораздо лучше любого другого обвиняемого в Соединенных Штатах. В частности, не вся доступная сенатскому суду информация может быть использована против него.
Не стоит также забывать о том, что всестороннее расследование «русского следа» может привести к весьма неудобным для его инициаторов выводам. Вполне возможно, что результатом расследования станут несколько уголовных дел в отношении авторов доклада о российском вмешательстве в американские выборы.
В общем, «дело Дональда Трампа» выглядит для стороны обвинения вовсе не так хорошо, как это пытаются представить либеральные СМИ.
Третье. С какой стати Республиканская партия США должна совершать политическое самоубийство?
Представим себе, что ради введения все новых и новых санкций против Москвы большинство республиканцев решило отстранить Дональда Трампа от власти, сделав главой страны более понятного им Майка Пенса. Но избирателю это вряд ли понравится.
Переизбраться на второй срок Пенс не сможет. Он вряд ли даже повторит «успех» Маккейна и Ромни. Республиканцам придется навсегда забыть о победе в таких штатах как Висконсин, Пенсильвания, Мичиган и Огайо. В 2020 году партия потеряет большинство в Сенате и, может быть, даже в Палате Представителей. Пройдут десятилетия прежде чем консервативного избирателя удастся снова мобилизовать.
Сегодня республиканцы находятся в уникальном положении. С 1953 года у них не находились в руках Белый Дом и обе палаты Конгресса. Они, наконец, могут проводить в жизнь свою внутриполитическую повестку — от налоговой реформы до отмены Obamacare. Но для этого им требуется партийное единство. Подвергнуть импичменту собственного президента — самый худший способ распорядиться теми возможностями, которые предоставил им избиратель.
Сенаторы Маккейн и Грэм, требующие наказать Россию за вмешательство в американские выборы, вовсе не представляют всю партию, изрядно помолодевшую с 2009 года. Даже глава сенатского комитета по внешней политике Боб Коркер, мягко говоря, никогда не отличавшийся симпатиями к нашей стране, весьма положительно отозвался о номинанте на пост госсекретаря Рексе Тиллестроне, которого в американской прессе прямо называют «другом Путина».
Кроме того, в обеих палатах Конгресса сейчас превалируют сторонники Движения Чаепития, куда больше озабоченные внутренними проблемами, чем геополитическими раскладами. Партии есть чем заняться помимо решения русского вопроса.
Не говоря уже о том, что Трампу за довольно короткий период времени удалось склонить на свою сторону многих выдающихся «слонов»: Криса Кристи, Майка Хаккаби, Ньюта Гингрича, Джеффа Сешнса, Никки Хейли. Он также успешно нейтрализовал большинство антитрампистов, включая одного из лидеров движения Never Trump Митта Ромни.
Относившиеся весьма скептически к Большому Дональду Пол Райан и Тед Круз строят планы отнюдь не на импичмент избранного президента, а на совместную работу с ним по ликвидации внутриполитического наследия Обамы. Они однажды уже попробовали поссориться с Трампом. Больше, я думаю, такого желания у них не возникнет.
Даже лидер республиканского большинства в Сенате Митч Макконнелл, который еще в октябре убеждал коллег в том, что при переизбрании в Конгресс необходимо максимально дистанцироваться от Дональда Трампа, сейчас активно агитирует за скорейшее утверждение членов его кабинета.
Одним словом, у большинства республиканцев нет другого выхода, кроме как подчиниться воле своего лидера. Во всяком случае, до ноября 2018 года, когда пройдут промежуточные выборы в Конгресс.
Четвертое. На мой взгляд монолитность политического класса США в русском вопросе сильно преувеличена.
Сделавшая ставку на новую холодную войну фракция проиграла. В результате даже неоконсерваторы оказались расколоты.
Израильское лобби, традиционно играющее в американской политике большую роль, больше не настроено антироссийски. Военно-промышленный комплекс явно настроен на сотрудничество с Трампом, что показали уже первые переговоры с еще не вступившим в должность президентом. А саудовское лобби оказалось сильно дискредитированным, кстати говоря, во многом благодаря разоблачениям WikiLeaks.
И среди крайне левых (например, конгрессвумен Тулси Габбард), и среди крайне правых (например, сенатор Рэнд Пол) есть сторонники сближения с Россией. С приходом Трампа в Белый Дом их позиции усилятся.
Это не значит, что евроатлантические глобалисты разбиты наголову и изгнаны из публичной политики. Отнюдь! Они будут сопротивляться и всячески вставлять палки в колеса избранному президенту.
При этом надо понимать, что русский вопрос для многих противников Трампа — не идеологическая установка, а лишь повод для критики неугодного лидера.
Именно поэтому так важно, чтобы все наше внешнеполитическое экспертное сообщество сейчас работало на «декриминализацию» темы России в США. Оголтелая русофобия должна стать уделом маргинальных лузеров, а не солидных политиков, журналистов и аналитиков.
Работать надо не только с администрацией Белого Дома и руководством госдепа. Нужны самые тесные контакты на всех уровнях. И нужны совместные российско-американские успехи, освещаемые максимально широко.
По крайней мере четыре года на эту работу есть.
