В событиях распада СССР традиционно привлекают
внимание два месяца: август и декабрь 1991-го. То есть попытка ГКЧП захватить
власть (19-21 августа) и оформление ликвидации Советского Союза: события от Беловежских
соглашений до спуска флага над Кремлем (8-25 декабря).
А вот осень 1991-го остается незаметной. Хотя есть немало оснований считать, что реальная ликвидация СССР (не в границах 1991, а в границах 1922) произошла тогда. Здесь есть несколько ключевых дат. Первая из них, 5 сентября, день последних изменений советской Конституции, который принял последний, 5-й съезд народных депутатов.
Декларации независимости без слов о выходе из СССР
Прежде, чем обратиться к самим этим событиям, надо вспомнить их предысторию. 23 августа президент СССР Горбачев встретился с лидерами 9 республик СССР (без прибалтийских, Молдавии, Грузии и Армении). То есть речь шла о всех участниках Ново-Огаревского процесса подготовки нового союзного договора. Никаких документов там не принималось. Но о чем там шла речь, и к чему был готов Горбачев, можно понять по последующим событиям.
Так, 23 августа на встрече с новым послом США Страуссом президент СССР говорит: «Думаю, что после подписания Союзного договора пойдут быстрее переговорные процессы со всеми республиками, независимо от их позиции в отношении Союза. Одни останутся в Союзе, другие будут устанавливать конфедеративные связи, третьи не захотят отделяться в экономическом отношении. Так или иначе, республики будут определяться…» (цитирую по изданной фондом Горбачева книге «Союз можно было сохранить»). То есть Горбачев - и в беседе не с кем-то из ближнего круга, а с американским послом признает, что союз останется из возможно не очень большого числа республик, которые подпишут союзный договор. Нет и никаких намеков на то, что отделение прочих потребует от них выполнения каких-либо обязательств.
С 23 по 31 прошел парад деклараций независимости, которые в течение этих 9 дней приняли Украина, Азербайджан, Узбекистан, Киргизия, а также не участвующие в Ново-Огаревском процессе Армения и Молдавия. Тогда же Белоруссия придала принятой годом ранее декларации о суверенитете силу конституционного закона, а Туркмения назначила на 26 октября референдум о независимости.
Но показательно, что ни в одной из этих деклараций напрямую не говорилось о выходе из состава СССР или денонсации союзного договора. Отношение к этим вопросам оставалось неясным, несмотря на то, что например в дебатах Верховной рады Украины по принятию акта независимости, их пытались прояснить. Так, с одной стороны глава крымского парламента Николай Багров говорит: «Я принципиально не буду голосовать по этим вопросам, потому что речь идет о независимости Украины. Это значит о выходе из Советского Союза и т. д.». Никто не пытается его переубедить, но никто не говорит напрямую, что независимость — это выход из СССР.
Так не получают поддержки предложения Василия Червония, Валерия Баталова, Николая Шкарбана денонсировать союзный договор. Леонид Кравчук, который тогда был спикером Рады, сказал, что соответствующий законопроект есть, но его не обсуждали и закрыл тему.
Но интересно, что о союзном договоре вспоминают лишь депутаты, которые не входили в обойму ведущих политиков Украины. Те же, кто имел больший вес, похоже, знали, как этот вопрос было решено обойти. И вероятно на основе информации Кравчука о встрече глав республик с Горбачевым. Ведь тогда лидеры республик очевидно вчерне обсудили идею, которая окончательно материализовалась на следующей такой встрече.
Последний съезд
В ночь с 1 на 2 сентября президент и руководителей десяти союзных республик (к участницам Новоогаревского процесса добавилась Армения), выработали совместное заявление. Его сразу после открытия съезда народных депутатов зачитал президент Казахстана Назарбаев.
В нем в частности утверждалось, что «В результате государственного переворота, совершенного 19-21 августа сего года, был сорван (здесь и далее выделение мое – АП) процесс формирования новых союзных отношений между суверенными государствами», а «законно избранные высшие руководители страны в лице Президента СССР, президентов и председателей Верховных Советов республик на переходный период (до принятия новой Конституции и проведения на ее основе выборов новых органов власти) согласились с необходимостью…»
И далее шло 7 пунктов, в частности:
«1. Подготовить и подписать всеми желающими республиками Договор о союзе суверенных государств, в котором каждая из них сможет самостоятельно определить формы своего участия в Союзе.
2. Обратиться ко всем республикам независимо от декларируемого ими статуса с предложением безотлагательно заключить экономический союз с целью взаимодействия в рамках единого свободного экономического пространства и для нормального функционирования народного хозяйства, жизнеобеспечения населения, ускоренного проведения радикальных экономических реформ…
7. Просить Съезд народных депутатов СССР поддержать обращение союзных республик в ООН о признании их субъектами международного права и рассмотрении вопроса об их членстве в этой организации».
Также в документе предлагалась система организации власти на период до принятия «новой Конституции Союза суверенных государств», где ведущую роль играл Госсовет, состоящий из президента СССР и глав союзных республик. Институт съезда народных депутатов не предусматривался, а законодательную роль должен был играть однопалатный совет представителей СССР и республик из числа как союзных, так республиканских депутатов (по 2 человека от республики). Вместо союзного Кабмина предлагался «межреспубликанский экономический комитет с представителями всех республик на паритетных началах». Причем относительно последнего отмечалось, что он создается временно.
В этом документе два главных момента. Первый -- слова о том, что новый союзный договор могут подписать все желающие республики, без указаний на то, что не желающие должны проходить какую-либо процедуру урегулирования отношений по выходу из Союза. А необходимость такого урегулирования требовалось законодательством, а также была прописана в проекте Союзного договора, который был согласован 23 июля.
Второй — признание права республик заключить экономический союз «независимо от декларируемого ими статуса» и вне увязки с союзным договором. Таким образом, президент СССР и лидеры республик выразили уважение «декларируемому статусу», остановившись в полушаге от формального признания независимости всех желавших того республик безотносительно от их формального отношения к договору 1922 г. Такое почти признание подчеркивалось и призывом принять все республики в ООН, и их характеристикой как суверенных государств.
Съезд поддержал оба этих положения, а также призыв к ООН в постановлении «О мерах, вытекающих из совместного заявления президента СССР и высших руководителей союзных республик и решений внеочередной сессии Верховного Совета СССР».Только об экономическом союзе в нем говорилось чуть иначе по форме: съезд призывал, «чтобы документ носил открытый характер, а участие в нем не обуславливалось подписанием Союзного Договора».
Что же касается организации власти, то съезд воплотил заявление Горбачева и лидеров республик в Законе «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период». Он изменял Конституцию, ибо его п.8 гласил: «Положения Конституции СССР действуют в части, не противоречащей настоящему Закону». Такая формулировка шла дальше зачитанного Назарбаевым заявления, ибо там в п.4 говорилось лишь о временной приостановке таких положений основного закона.
Заметное формальное отклонение от заявления было лишь в структуре союзного парламента. Сохранялась его двухпалатность, но все депутаты так или иначе отбирались республиканским руководством. В частности, что Совет Союза формировался «депутациями союзных республик из числа народных депутатов СССР по существующим ныне квотам и по согласованию с высшими органами государственной власти союзных республик».
Члены же Совета республик прямо делегировались их высшими органами власти из числа союзных и республиканских депутатов. Да, Россия в отличие от остальных получала там не 20 мандатов, а 52. Но численность депутаций не имела практического значения для принятия решений, ибо предполагалось, что делегация каждой республики имеет один голос.
Кстати и этот пункт, и порядок формирования палаты не были наспех придуманы. Эти нормы уже содержались в проекте Союзного договора согласованного летом 1991, того самого договора который пытался сорвать ГКЧП. Из того же договора была и принятая в упомянутом законе норма о том, что «законы, принятые Советом Союза, вступают в силу после их одобрения Советом Республик».
То есть палаты предполагались явно неравноправные, фактически Совет Союза из законодательного органа сделался законосовещательным. А съезд народных депутатов не упоминался в законе вообще, из чего следовало, что он упраздняется.
Еще одна деталь—если бы вдруг прибалтийские республики решили участвовать в работе союзных органов, то субъекты СССР, намеренные подписать союзный договор (Россия, Белоруссия, Казахстан и среднеазиатские) имели бы в совете республик 7 голосов против 8 (а в Госсовете с учетом президента СССР 8 против 8). Стало быть, работа госсовета могла бы быть заблокирована, а Совет республик большинством голосов теоретически мог бы принять решение о нецелесообразности существования СССР. Достаточно ли это было бы для юридической ликвидации? Не думаю, но моральный эффект был бы сильнейший. Видимо и поэтому первыми же своими решениями Госсовет 6 сентября предоставил независимость всем трем прибалтийским республикам.
Несмотря на сопротивление съезда, Горбачев с яростным всплеском энергии (какого ранее никогда публично не проявлял) продавил две трети необходимых голосов для этого документа. Как написал Анатолий Уткин: «Политик рыл себе могилу с таким видом, словно достраивал триумфальную арку». Впрочем, могила все же рылась не ему, а единому государству. На похороны намекало и музыкальное сопровождение съезда, точнее его отсутствие: в отличие от предыдущих он не завершился исполнением гимна Советского Союза. Слова о партии на фоне запрета КПСС прозвучали бы конечно саркастически, но музыку можно было сыграть, как было более 20 лет после смерти Сталина.
Фактически СССР был уже 5 сентября 1991 нанесен смертельный удар. Созданные тогда государственные структуры выглядели оптимально для достаточно аморфного межгосударственного объединения и то при доброй воле его участников, но были абсолютно недееспособными для единой страны, какой воспринимали СССР. Как показали последующие события, эти решения стали базой для фактического признания выхода из СССР тех, кто считал себя вышедшими.
Октябрь: Горбачев де-факто признает отделение
Верховный Совет в новом составе собрался не до 2 октября, как предписывал ему принятый съездом закон, а тремя неделями позже. А главное - ни одного акта он не принял. Его созыв был не заметен на фоне заключения Договора об Экономическом сообществе, который был парафирован 1 октября в Алма-Ате, а подписан 18 октября в Москве 8 республиками (без Украины, Грузии, Молдавии, Азербайджана), а также Горбачевым.
Тогда это преподносилось как начало восстановление СССР на новых основах, тем более что и Верховная Рада 6 ноября дала согласие на парафирование договора Украиной. Но сейчас даты парафирования и подписания этого документа выглядят ключевыми вехами распада. Прежде всего бросается в глаза фраза, с которой начинался договор: «Независимые государства, являющиеся и бывшие субъектами Союза Советских Социалистических Республик, безотносительно к их нынешнему статусу, выражая волю своих народов к политическому и экономическому суверенитету…». То есть документ признавал, что отдельные республики СССР уже не являются его субъектами и это признает сам президент СССР.
А ведь из июльской редакции союзного договора следовало, что неподписание нового союзного договора означает утрату силы договора 1922 года для подписавших, но не влечет изменения субъектности не подписавших, ибо там в статье 23 говорилось: «Отношения Союза Советских Суверенных Республик и республик, входящих в состав Союза Советских Социалистических Республик, но не подписавших настоящий договор, подлежат урегулированию на основе законодательства Союза ССР, взаимных обязательств и соглашений».
Практические последствия новых формулировок тут же появились. Никто из не желающих подписывать договор республик не стал говорить, что теперь-то и Горбачев признал их отделение. Но подписавшая договор Россия 18 октября объявляет о прекращении финансирования союзных министерств, Азербайджан же 18 октября принимает Акт о восстановлении независимости, где сказано о недействительности для страны союзного договора 1922 года. Украина так не поступает, но начиная с 17 октября, в актах Верховной Рады о Советском Союзе почти всегда говорилось как о «бывшем СССР».
Такая постановка вопроса о Союзе была очень удобна для подготовки к нужному голосованию на референдуме 1 декабря тех граждан, которые были настроены голосовать против, ибо считали, что голосование за независимость означает выход из СССР. Но раз Союза как бы нет, то и проблемы выхода нет. Кроме того, референдум был голосованием о неучастии в будущем Союзе, ибо по данному поводу власть высказывалась часто и ясно: никакого участия в структурах с общим центром.
Формально же 1 декабря шла речь о подтверждении акта независимости, который воспроизводился в бюллетене и где не было ничего ни о выходе из СССР, ни о союзном договоре. Но теперь понятно, почему 24 августа были сделаны эти умолчания. С одной стороны, чтобы запутать и Горбачева и съезд народных депутатов, которому не надо было осложнять процесс фактического самороспуска. С другой стороны, учитывалась возможность ситуации, что новый союзный договор будет подписан до 1 декабря, естественно без Украины и в этом случае договор 1922 был бы вообще аннулирован.
Так, в последнем опубликованном проекте союзного договора, говорилось, что «для государств, его подписавших, с той же даты считается утратившим силу Договор об образовании Союза ССР 1922 года». Как после этого не подписавшие могли быть связаны этим договором? Тем более что пункт об урегулировании отношений известный по июльской редакции исчез, зато появилось положение «Отношения с государствами, не входящими в Союз Суверенных Государств, основываются на общепризнанных нормах международного права».
Договор об ССГ: проект самораспада
Да, этот документ был обнародован 27 ноября, но видимо основные его черты сложились уже сразу после провала ГКЧП. Фактически в ССГ (как переименовывался Советский Союз) общей была только армия. Но наряду с союзными вооруженными силами предполагалась возможность создания армий государств-участниц, чью численность должен был определить отдельный договор. Что же до внешней политики то в договор была вписана международная правосубъектность всех участников союза.
Что же касается органов власти, то здесь в основном копировался закон от 5 сентября, но Совет республик должен был свои решения принимать консенсусом. То есть делегация республики в союзном парламенте получала, то самое либерум вето, которое имели шляхтичи в сейме Речи Посполитой.
Однако вопрос с громко звучащей должностью для Горбачева (президент ССГ) этот проект решал. Но могло бы созданное на его основе государство существовать сколь-нибудь долго. Убежден, что нет. Новейшая история не знает примеров устойчивых конфедераций. Покопавшись в средневековой истории, может что-то можно найти, но не применимое к новым временам. А весь опыт осени 1991-го показывал недееспособность промежуточной модели Союза, которая была утверждена 5 сентября. Достаточно сказать, что в ноябре уже и почти все союзные министерства были ликвидированы. А ведь модель, продавленная Горбачевым и республиками на 5-м съезде народных депутатов, была во многом основана на июльском проекте Союзного договора. Да она была несколько мягче его, но все же жестче ноябрьского проекта.
Фактическое исчезновение единого государства, несмотря на единство армии видно и по утвержденному Горбачевым 13 декабря новому тексту военной присяги. Он звучал: «Я, (фамилия, имя, отчество), торжественно присягаю на верность народу, обязуюсь свято соблюдать Конституцию и законы государства, воинские уставы, приказы командиров и начальников, добросовестно исполнять возложенные на меня обязанности. Клянусь быть преданным и достойным защитником своей Родины».
А где же имя страны, которой присягают воины? Получается, если Ельцин-Кравчук упразднили Союз в Беловежье, то Горбачев – в воинской присяге, еще за 12 дней до своего отречения от власти. Да, этот указ был подписан им после Беловежских соглашений. Но нет никаких признаков того, что документ был следствием их желания помешать их реализации или наоборот помочь ей. Как следует из самого указа он принимался в соответствии с Постановлением Верховного Совета СССР от 30 августа 1991 года «О первоочередных мерах по предотвращению попыток осуществления государственного переворота», которое предписывало изменить текст присяги.
Да, в итоге Советский Союз был упразднен без нового союзного Договора, благодаря Беловежским соглашениям. И слабость воображения мешает большинству понять, что иной вариант -- договор при котором Союз остался бы в весьма усеченном виде (о последнем тоже обычно забывают) все равно означал бы скорый конец этого государства. Только более печальный, чем имел место на самом деле.
Ведь Беловежье и для его противников выглядит по крайней мере эффектной драмой: три (или больше – с учетом Бурбулиса, Шахрая и других) злодея, собравшись в романтическом месте, упраздняют крупнейшее государство планеты. А когда такое же государство тихо умирает от недееспособности скажем, из-за того что в его парламенте не могут найти обязательный консенсус, то в этом нет ни романтики, ни драмы, ни поэзии. Хотя известнейшая строка Элиота к этой ситуации подошла бы: «Так, кончается мир. Не взрывом – а взвизгом!».
