Заметное ухудшение отношений России с Европой ставит повестку дня вопрос о поиске политических альтернатив. Так, Германия в лице федерального канцлера Ангелы Меркель намерена серьезно ревизовать проводившуюся в течение десятилетий «восточную политику». Углубляющийся «украинский кризис», нарастающее информационно-политическое и экономическое давление Россию поставили в повестку дня вопрос о поиске альтернативных направлений сохранения и (на перспективу) наращивания геополитического влияния нашей страны. Одним из таких направлений сегодня волею судеб стала Центральная и Восточная Европа.
Сегодня ряд стран, относящихся к этому региону выражают «особую позицию», проявляя скепсис в отношений антироссийских санкций и готовы пробить «брешь» в условном «занавесе», который формируется вокруг России – участвуя в строительстве газопроводов, замещая возникшие вследствие санкций «ниши» на российском потребительском рынке, инвестируя в инфраструктурные и некоторые связанные с технологической модернизацией проекты. Страны этого региона имеют особый, отличный от руководства США и ЕС взгляд на политические процессы на Украине – более сдержанный и взвешенный, связанный не столько с идеологемами, сколько с желанием сохранить минимально необходимую стабильность на своих западных рубежах и в Европе в целом.
При этом следует помнить, что страны ЦВЕ – страны со сложной судьбой и особой политической идентичностью, а равно – с неоднозначным опытом отношений с Россией и друг с другом[1].
Последним, в частности, свойственны обостренное чувство национальной и национально-государственной идентичности, не допускающее простого и поэтапного «демонтажа» национального суверенитета в рамках протекающих сегодня интеграционных процессов. Особое геополитическое мироощущение, связанное с внешней уязвимостью от «больших держав», опасение последствий от любых масштабных сдвигов «баланса сил». Наряду с этим – весьма неоднозначное отношение к «новой европейской идентичности», связанной с отказом от традиционной морали, национальных и христианских ценностей. По сию пору в большинстве из этих стран присутствует сложное переплетение «правых» и «левых» идеологем, несвойственное для стран «Старой Европы», а равно и востребованность «левой» и «правой» альтернатив либеральной политике, ставшей сегодня «мэйнстримом» на уровне всего Евросоюза. Наконец, особая модель протекания политического процесса, связанная с резкой сменой политических ориентиров через определенные промежутки времени. Энтузиазм и масштабные надежды, связанные с распадом «Восточного блока» и возвращением в Большую Европу», утвердившиеся в восточноевропейских обществах на рубеже 1980-90-х годов, сменились более прагматичными подходами, если не откровенным евроскептицизмом, к середине 2000-х годов.
Предпосылками подъема правоконсервативных сил в странах Центральной и Восточной Европы в период c 1990–2000-х годов являются:
1) форсированная «десоветизация» 90-х годов, открывшая широкие возможности для возрождения правоконсервативной идеологии, способной бросить вызов как либеральной, так и социал-демократической идеологиям;
2) сохраняющаяся во многих странах ЦВЕ сильная национально-консервативная традиция, нашедшая свое выражение в деятельности новых и возрожденных «праворадикальных» и «право-популистских» партий;
3) фактическая неудача социально-экономических реформ и самого процесса модернизации во многих из стран ЦВЕ в 1990-е годы, что объективно способствовало росту популярности правоконсервативных сил, в том числе популистского и евроскептицистского толка;
4) обостренное восприятие негативных эффектов глобализации и европейской интеграции, ощущение себя значительной частью населения восточноевропейских стран на положении «париев» и «изгоев» в рамках «европейского проекта» с учетом драматического исторического опыта этих народов в ХХ в., что способствует росту настроений в духе национализма и изоляционизма;
5) недовольство части правящих элит стран ЦВЕ, включенных в «евроинтеграционный проект», и вызванная этим активизация контрэлит (в том числе «справа»), рассчитывающих на право-популистской волне потеснить проевропейски ангажированные правящие элиты.
В конечном итоге, протекающие сегодня в Восточной Европе процессы заслуживают несомненного интереса, поскольку связаны с поисками восточноевропейскими акторами стратегий развития, альтернативных задаваемой «Старой Европой» повестке дня. Поиск подобной альтернативы является только реакцией Восточной Европы на современный кризис «ценностных оснований» проекта европейской интеграции и на углубляющийся кризис в самих восточноевропейских странах. Можно также усмотреть в этих устремлениях попытку «ценностно-идеологического реванша» со стороны части восточноевропейских элит, которые сегодня пытаются «переписать историю» и преодолеть нынешний «второстепенный статус» своих государств. Последнее также предполагает их фактический отказ от участия в проекте построения «либеральной Европы», что грозит в перспективе разрушением единого ценностно-идеологического, политико-правового и социально-экономического пространства «объединенной Европы».
Среди приверженцев новых подходов – премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, бывший либерал-реформатор и поклонник Маргарет Тэтчер, перешедший после своей электоральной победы в 2010 году на право-консервативные позиции и превратившийся в своего рода «enfant_terrible» в глазах руководства ЕС. Благодаря его прагматическому подходу в венгерской политике происходит переоценка исторического опыта взаимоотношений с Россией, отягощенного целым рядом драматических событий – от участия российских войск в подавлении венгерской революции 1849 года до кровопролитного гражданского противостояния осени 1956 года, завершившегося военным вмешательством Москвы. Формулируя свою позицию, премьер-министр Венгрии заявил, что его страна, строя свои отношения с Москвой, не собирается оглядываться на позицию ЕС и США. «Нам необходимо действовать, исходя из собственных интересов. И наш главный геополитический интерес состоит в том, чтобы предотвратить новую холодную войну», — заявил недавно Виктор Орбан.
В более умеренной форме ревизию устоявшихся в ЕС подходов к отношениям с Россией осуществляет президент Чехии «посткоммунист» Милош Земан. Последний, пришедший к власти в конкуренции с приверженцами «евроинтеграции без границ» и некоторое время выверявший свой новый «прагматический» курс в отношении России. В итоге Земан решительно выступил против антироссийских санкций и порекомендовал руководству ЕС более «реалистический» подход к ситуации вокруг Украины.
В свою очередь, премьер-министр Словакии Роберт Фицо также выступил против санкций ЕС в отношении России и пригрозил наложить вето на дополнительные меры, которые собирается ввести Брюссель. «Я оставляю за собой право наложить вето на санкции, которые навредят национальным интересам Словакии», - подчеркнул Фицо на августовском самите ЕС в Брюсселе. Поступок Фицо побуждает вспомнить об особой позиции трижды становившегося премьером независимой Словакии Владимира Мечьяра, стремившегося к особому позиционированию своей страны в ЕС и желавшего для нее взаимовыгодного партнерства с Россией.
Особое значение для России имела в складывающейся ситуации позиция Сербии. Руководство последней, информированное высшими органами ЕС о готовности облегчить стране интеграцию в общеевропейские структуры в обмен на присоединение к режиму санкций, тем не менее, воздержалось от подобного шага – чем и обозначило один из ключевых приоритетов своей внешней политики.
Вместе с тем, основной тон в этом процессе оформления новой геоэкономической (с прицелом – геополитической) общности задает Вена. Так, в начале ноября с.г. канцлер Австрии Вернер Файман заявил, что всегда сомневался в эффективности санкций против РФ в контексте урегулирования украинского кризиса, и подчеркнул свое неприятие идеи о введении нового «пакета» санкций. «Я всегда говорил, что они (санкции) — это всего лишь маленький кусочек мозаики, притом очень нежелательный. Австрийцы всегда выступали за политические переговоры, и мы будем продолжать настаивать на этом и в дальнейшем», — сказал глава австрийского кабинета.
Следуя политическим заветам «архитекторов» послевоенной Австрии Бруно Крайского и Курта Вальдхайма, современное руководство страны последовательно выступает против изоляции России и новых линий раздела в Европе, не забывая при этом и о своих экономических интересах. Так, например, согласно заключенному недавно соглашению, австрийская энергетическая компания OMV вместе с российским «Газпромом» участвует в строительстве трубопровода «Южный поток», присоединив последний к своим трубопроводам.
Безусловно, можно говорить о незначительном политическом и экономическом весе стран Центральной и Восточной Европы. Однако «сложение» их усилий и устремлений способно принести ощутимый эффект – особенно с учетом неоднозначной реакции на принимаемые в отношении РФ меры в немалой части политической элиты и бизнес-кругах ведущих стран Евросоюза. Центральная и Восточная Европа, изначально отличавшаяся в рядах ЕС «лица не общим выраженьем», способна стимулировать смену «повестки дня» и в рамках «Большой Европы». Как результат, в новом и неожиданном (пусть и усеченном) виде начинает возрождаться геоэкономический и геополитический «контур» исторической Австро-Венгрии[2]. Сегодня этот «возрожденный образ» способствует не разделению Европы и внешнеполитической изоляции России, как неоднократно бывало во времена исторического существования этой империи, но препятствует изоляции России.
Безусловно, можно скептически оценивать все изложенные выше резоны, указывая на условность и подвижность восточноевропейских политических трендов. Однако политика, и особенно внешняя, прежде всего – искусство возможного. России сегодня необходимы отказ от многолетних шаблонов и инерции, но прежде всего - неординарные и «неформатные» политические шаги во внешней политике, позволяющие если не нейтрализовать, то хотя бы ослабить существующие внешние вызовы. Для этого от нее потребуются политическая интуиция и готовность действовать по нескольким направлениям одновременно, предлагая новым партнерам конкретные возможности и преференции. Восточноевропейское направление внешней политики, как представляется автору, дает Москве шанс попытаться вернуть себе инициативу и усилить свое влияние на европейские дела.
