Занавес опущен, чтобы спустя две недели быть поднятым снова. Первый тур президентских выборов во Франции состоялся в минувшее воскресенье. Итоговый результат в целом соответствует ожиданиям. Задолго до 22 апреля многочисленные аналитики предсказывали, что явного фаворита в этой президентской гонке нет и итогового победителя определит только второй тур. Как и показывали предвыборные опросы, лидером первого тура с небольшим отрывом стал кандидат от социалистов Франсуа Олланд, набрав 28,61% голосов. Немного отстал от него и уверенно прошедший во второй тур Николя Саркози с 27,8% проголосовавших. Таким образом, предвыборная ситуация по ряду параметров схожа с той, что была пять лет назад. «Крайне правые» снова выступили в роли своеобразного «спин-доктора» партии власти, а «крайне левые» - для социалистов.
Вместе с тем, обнаружились и определенные внешние отличия. В 2007 году основная борьба шла между находившемся на гребне популярности «силовик» Саркози и новое «гламурное лицо» Социалистической партии С. Руайяль (ныне – «выдающийся партийный бюрократ» Ф. Олланд. И если в 2007 году «катализатором» на левом фланге был троцкист О. Безансено, то ныне в этой роли выступил не менее радикальный А. Меланшон.
Формально, выбор у французского избирателя был велик, и е сводился к соревнованию между кандидатами от «умеренно правых» и Социалистической партии. Однако оставался традиционный вопрос о его «качестве».
На правом фланге вызов Николя Саркози бросили лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен. Эти выборы стали для нового лидера «крайне правых» определенным прорывом – она набрала 18,06%, побив рекорд своего отца Жан-Мари Ле Пена. Этот результат подтверждает растущую популярность Фронта и позволяет «фронтистам» надеяться на преодоление своего маргинального статуса в рамках французского политикума. Показательна на этом фоне неудача куда менее популярного политика, пытавшегося конкурировать с Саркози на поле «системной правой»: результат лидера движения «Вставай, республика» Николя Дюпон-Эньяна оказался в пределах «статистической погрешности».
В свою очередь, конкурентами социалиста Франсуа Олланда на «левом фланге» выступили лидер «Левого фронта» Жан-Люк Меланшон, привлекший к себе внимание некоторой части «традиционно» левого электората обещаниями национализировать крупные энергетические предприятия, вывести страну из НАТО и из Лиссабонского договора. Это принесло определенный электоральный результат, но не позволило бросить вызов традиционным фаворитам: вопреки первоначальным «авансам», Меланшон добился результата в 11,1%, что заметно хуже результата его «идеологического антипода» Марин Ле Пен. Левые идеалы также пытались отстаивать участвовавшие в первом туре лидер партии «Европа Экология — Зеленые» Ева Жоли (2,27%) и лидер крайне левой «Новой антикапиталистической партии» и поклонник идей Парижской коммуны автомеханик Филипп Путу (1,15%). Выделявшаяся среди «леворадикалов» председатель троцкистской коммунистической партии «Рабочая борьба» Натали Арто, позиционировавшая себя в качестве единственного кандидата-коммуниста и предрекавшая «новую революцию труда против капитала» с последующим построением «бесклассового общества», не смогла добиться и такого скромного результата. Таким образом, французские «внесистемные левые» так и не смогли избавиться от имиджа «политических маргиналов», оставшись «таскателями каштанов» для более респектабельного кандидата от Соцпартии.
Позиции в «центре» политического спектра представляли председатель «Демократического движения» (MoDem) Франсуа Байру, вошедший в тройку лидеров на выборах 2007 года. Байру добился достойного для себя результата, (9,11%), но финишировал на этот раз лишь пятым, продемонстрировав ограниченность политических возможностей «центра» в условиях «поляризации» и радикализации французского электората.
И совсем не преуспел на этом фоне мало известный публике основатель партии «Солидарность и прогресс» Жак Шеминад, больше прославившийся благодаря своими масштабными планами по освоению космоса. Со свойственной ему настойчивостью Шеминад составил и активно продвигал программу под названием «Мир без Сити и Уолл-Стрит», которая, однако, не нашла поддержки и понимания сколько-нибудь значительного числа французских избирателей.
«Политическая поляризация» французского общества достигла степени, когда активно вымывались все «альтернативные» и «внесистемные» кандидаты с обоих идеологических «флангов», что до известной степени облегчило мобилизацию голосов инкумбентом Саркози и кандидатом от социалистов Олландом.
При этом тенденции опросов относительно итогов решающего тура для Саркози пока неутешительны — все без исключения опросы предрекают победу Олланда с результатом 53–57%. Политический политический обозреватель канала BFMTV О. Мазроль прокомментировал соотношение сил перед вторым туром следующим образом: «Возможно, так все и закончится. Есть множество политических причин, которые позволяют говорить, что у Олланда есть шансы на победу. Сейчас кризис, Саркози может расплатиться, как и все, кто правил во время кризиса. Необязательно смотреть на опросы, чтобы понять: французы могут выбрать противоположный лагерь».
В этой связи характерно, что за Олланда, согласно прогнозам, должны были голосовать не только идейные сторонники социалистов, но и просто противники второго президентского срока Саркози, не принимающие его политику. Правда, пока еще есть резерв в виде неопределившихся - которых как обычно, немало - чуть ли не 30 процентов электората. Однако неясно, кто из них пойдет на выборы, а главное то, что в своих предпочтениях они колеблются примерно в тех же пропорциях, что и определившиеся.
При всей сохраняющейся «электоральной неопределенности» можно зафиксировать один вполне определенный результат «электоральных баталий». Проходящие выборы практически не изменили качество французской политики. Франция продолжает жить в эпохе «постголлизма», и пока не может добиться политической консолидации, минимально необходимого для преодоления политического кризиса.
Практически все основные участвовавшие и участвующие в президентских выборах кандидаты символизируют «линии разлома», существующие во французском обществе: «правые» - «левые», «традиционные» французские ценности – мультикультурализм, «труд-капитал» (в постмодернистской интерпре-тации), экономическая эффективность – социальная справедливость, модернизация – сохранение социальной стабильности.
Перечисленные особенности предопределили стратегии основных участников «избирательной гонки». Саркози пытался с помощью право-популистских приемов встать над «линией разломов», но не преуспел в этом, так не сумев консолидировать вокруг себя условное «консервативное большинство». Действующий глава государства призвал своих сторонников мобилизоваться и выбрать «сильную Францию». В то же время, его стремление сделать Францию «сильной» в последнее время все чаще принимало у Саркози форму «чрезвычайных мер» (например, в виде обещания временно выйти из Шенгенских соглашений ради «торможения» захлестывающего страну «миграционного потока»), либо даже «маленькой победоносной войны» (что имело место в Ливии). На фоне глубоких политического и экономического кризисов, а равно и масштабных «вызовов извне» Саркози стремился предстать в роли «защитника нации», оберегающего ее от новых потрясений и стремящегося несмотря ни на что двигать страну вперед: «Настал решающий момент, момент сопоставления идей и выбора личностей. Предстоит определить, кто будет нести ответственность за нашу страну и защищать французов в течение ближайших пяти лет», — заявил Саркози на последнем митинге своих сторонников в Париже.
Саркози выражает интересы французского сегмента «корпоратократии», заинтересованного в модернизации и повышении международного «веса» Франции и собственных позиций в международной политике, но столкнулся с сопротивлением «левой Франции», заряженной антиэтатистки, привыкшей к социальному патернализму и не желающих реформ. По словам Саркози, он понимает страхи, связанные с вопросами защиты национальных границ, привлечения иностранной рабочей силы, стоимости труда, проблемами иммиграции и безопасности. Однако согласится ли большинство эмансипированного и политически активного французского социума с подобной «политической опекой», осталось под вопросом – что и подтвердили результаты первого тура выборов.
Главный соперник Саркози Олланд, стремящийся на основе «левого популизма» и пропаганды социалистического мультикультурализма расширить электорат Соцпартии, пообещал проводить в случае победы традиционную «левую политику». Кандидат социалистов - классический западноевропейский «розовый», стремящийся «канализировать» широко распространившиеся во французском обществе чувства недовольства и неуверенности. Олланд представил избирателям масштабную программу, предполагающую «коренные изменения», пообещав «восстановить нашу страну, обуздать финансы, вернуть экономический рост и рабочие места, способствовать продвижению ценностей республики и подготовить переход к другому типу энергетики».
Первый и крайне важный элемент его программы - перераспределение налогов. 75% налог на доходы, превышающие миллион евро в год.
Действительно, практически общепризнано, что для современной Франции являются слишком низкие темпы модернизации и внедрения инновационных моделей и технологий. И неслучайно, что именно Олланд подчеркивает необходимость стимулирования экономического роста, а не строгих мер экономии для решения финансовых проблем страны (при этом до конца так и неясно, как можно решить первую названную проблему, не оптимизируя состояние финансов и инвестиционного климата в стране). Следуя заявленной им логике, Олланд критикует жесткую монетарную политику Саркози, которая загоняет спрос в минус, тем самым стагнируя экономику. Однако у лидера социалистов так и нет ответа на вопрос о том, будет ли способствовать обеспечению экономического роста инфляционное стимулирование потребительского спроса, которого не боятся французские социалисты. Тем более, что сам Олланд отдает отчет в том, что жесткие финансовые меры на данном этапе неизбежны - однако выход видит именно в модернизации французской промышленности, а не в дальнейшем ужесточении монетарного курса. Однако проводить активную промышленную политику вкупе с сохранением государственного патернализма, как показывает опыт многих переживающих кризисные явления стран, едва ли представляется возможным.
Второй «базовый элемент» программы Олланда - реформа образования. Французское образование уже давно вызывает не просто нарекания, а крайнюю обеспокоенность и общества, и власти, и бизнеса. Дефицит специалистов и «утечка мозгов» за океан становятся все более острой проблемой для страны. Реформа образования по Олланду должна начаться с существенного усиления вливаний в школьных учителей плюс в не менее масштабное наращивание их численности - на 60 тысяч человек. При этом вопрос об изменении «качественных параметров» французской системы образования остается у Олланда открытым.
Третий компонент программы кандидата Соцпартии – внешнеполитический. Олланд выражает твердое стремление левой французской элиты войти в европейский и глобальный истеблишмент – чем и объясняется поддержка им и другими лидерами Соцпартии «гуманитарной интервенции» в Ливии, равно как и «стабилизационного плана» Меркель-Саркози, которому они, однако, намерены придать более ярко выраженное «социальное содержание».
Характерно в этой связи заявление, сделанное Олландом по каналу Европа-1 относительно ситуации вокруг Сирии. Олланд публично заявил, что в случае своего избрания, если Совет Безопасности ООН примет резолюцию в пользу военной интервенции в Сирию, он предоставит в его распоряжение французскую армию. Лидер социалистов, таким образом, очевидно пытается бежать «впереди поезда». Его идеологический оппонент Ален Жюппе объяснил эти устремления так: «Проблема с Франсуа Олландом в том, что его внешняя политика отстаёт от реальностей. Уже много лет известна позиция Франции: мы участвуем в военных операциях лишь только в рамках мандата ООН (имеется ввиду, что одной резолюции ООН для этого мало)».
В свою очередь, в рамках «европейской перспективы» Олланд рассчитывает на то, что Франция и Германия сумеют перезапустить промышленный мотор Европы без краха Евросоюза. Однако зарубежные эксперты не столь оптимистичны в этом отношении. По мнению М. Чэндлера, главы валютной стратегии Brown Brothers Harriman, предстоящие годы положат конец существовавшим долгое время заблуждениям о том, что Франция и Германия по сути равны. Собственно экономические интересы Франции и Германии расходятся, и больше не удастся скрывать это за щитом солидарности стран еврозоны. Масштабные социально-экономические реформы, которые с переменным успехом пытался проводить Саркози, не являются легкой задачей, а долго откладываемая борьба за осуществление реформы рынка труда во Франции не сделает евро более привлекательным в глазах инвесторов.
«Независимо от результатов президентских выборов во Франции, нет пути назад к паритету Парижа и Берлина, и существует риск того, что нестабильность и неопределенность в Европе в будущем усилятся», - отметил по этому поводу Чэндлер.
Углубляющиеся расхождения между Германией и Францией в области экономической политики будут означать ослабление евро, кто бы ни победил на выборах во Франции. Как следствие, итоговое крушение «лево-мондиалистских» и «лево-евроинтеграционных» надежд французских социалистов в обозримой перспективе представляется неизбежным.
В конечном итоге, сопоставление программ Саркози и Олланда наглядно демонстрирует, в состоянии какого глубокого ценностно-интеллектуального кризиса находятся сегодня традиционные французские «левая» и «правая». Результаты также подтверждают известный «потолок» электорального потенциала, которого на сегодня достигли французские «крайне левые» и «крайне правые».
Главная же проблема заключается в том, что никто из вышедших во второй тур претендентов на Елисейский дворец – ни Саркози, ни Олланд – не имеет комплексной стратегии и ресурсов, необходимых для модернизации французского общества, государства и экономики. Суть же основных французских проблем и противоречий сводится сегодня к следующему:
- Модернизация экономики и социальной сферы «уперлась» в сложившиеся институты социального государства и тесно связанные с ним традиции политической культуры;
- Перед Францией сегодня стоит жесткая альтернатива: либо структурная перестройка экономики с социальными издержками, либо прогрессивное снижение конкурентноспособности страны в мировой и европейской экономике.
- Без улучшения инвестиционного климата и снижения стоимости рабочей силы невозможен запуск механизмов экономического роста; последнее однако, требует непопулярных реформ, проведению которых активно препятствует укоренившаяся во Франции «левая субкультура» и поддерживающая ее часть политического спектра.
- В обозримой перспективе стратегической альтернативой для Франции является либо последовательное укрепление государства на правовой основе - либо дальнейшее сползание страны в хаос
- Одновременно Франция стоит сегодня перед другим «судьбоносным выбором»: либо продолжение глубокой реформы образования, здравоохранения и социального обеспечения либо прогрессирующая деградация всех этих систем.
Главная беда современной Франции заключается в том, что в ней отсутствует консолидированная политическая сила либо коалиция политических сил, пользующаяся устойчивой общественной поддержкой и способная провести эти преобразования в жизнь, осознавая всю «неоднозначность» их возможных социальных последствий. Любой победитель «президентского марафона» неизбежно оказывается в этой ситуации «хромой уткой». Благодаря этому новые президентские выборы не позволяют французам выбрать качественную политическую альтернативу. Это означает, что затянувшийся кризис Пятой Республики в ближайшие годы будет продолжаться с неопределенными последствиями.
