Визит известного деятеля русского национального движения Дмитрия Дёмушкина в Чечню летом 2011 года на многих произвёл ошеломляющее впечатление. Русские националист, да вдруг в Чечне?! Казалось, сознание не только обывателей, но и многих общественно-политических деятелей не способно в полной мере воспринять этот факт. Дёмушкина тут же бросились обвинять в предательстве национальной идеи, русских интересов, продажности и т.д. Однако тот первый визит прошёл вполне успешно, и с тех пор Дёмушкин в Чечне - частый гость.
Стремление бывшего лидера запрещённого ныне “Славянского Союза” наладить диалог с кавказскими элитами понятно. Проблема конфликтов в русско-кавказских отношениях уже много лет стоит крайне болезненно, и болезненность эта имеет тенденцию лишь усиливаться с каждым годом. В конце 2010-го мы вообще находились на грани крупного и кровавого межнационального столкновения с плохо предсказуемыми последствиями. Поэтому всем, кто не желает начала открытой межэтнической бойни в стране, сегодня ясно: диалог вести необходимо. Тем более, что на разумную политику официальных властей надеется не приходится.
Точно так же понятна и мотивация чеченской стороны, решившей неожиданно для всех пригласить Дмитрия Дёмушкина в гости для переговоров фактически на правительственном уровне. Будучи вполне довольно статусом современной Чечни, не желая резкого ухудшения отношений с остальной частью России, чеченское руководство ищет пути решения проблемы взаимоотношений с русскими вполне в кавказском духе: путём ведения переговоров с теми, кого считает авторитетами для известной части русского народа. Можно не сомневаться, не случись выступления на Манежной площади, не заяви тогда националисты о себе как о серьёзной политической силе в стране – и никаких “миротворческих миссий” русских националистов в Грозном бы не было. Поэтому стоит ли удивляться, что наибольшее понимание в Чечне Дёмушкин встретил именно по этому вопросу: вопросу совместной выработки механизмов предотвращения масштабных русско-чеченских конфликтов в самой России?
Что касается остальных тем переговоров, то официальный Грозный вполне предсказуемо остался при своих. Действительно, было бы наивно предполагать, что нынешнее руководство Чечни вдруг возьмёт и официально признает геноцид русских в 90-х. Его Кремль-то признавать категорически не желает, чего уж тогда от Кадырова инициативы ожидать…
В общем, констатировать пока можно одно: переговорный процесс между правящими кругами кавказских республик (а помимо Чечни в прошлом году Дёмушкин побывал также с визитом в Карачаево-Черкесии, получил приглашения посетить Ингушетию и Дагестан) начался. И это следует рассматривать как положительное явление. Воспринимая русских националистов как партнёров по переговорам, имея готовность обсуждать озвучиваемые ими вопросы (что, кстати, наотрез отказывается делать по сей день федеральная власть), известная часть кавказцев демонстрирует свою готовность приложить усилия если и не для полного разрешения острых межнациональных противоречий, то хотя бы для некоторой разрядки. Право же судить о том, насколько удалась дипмиссия Дмитрию Дёмушкину, а также кто более выигрывает от такого формата сотрудничества – русские или чеченцы – предоставляю читателю.
Игорь Бойков: - Дмитрий, вы недавно, в январе-месяце, вторично побывали в Чечне, встречались с её руководством, выступали в чеченском парламенте….
Дмитрий Дёмушкин: - На самом деле, я бывал в Чечне чаще. Ездил туда и в августе прошлого года, в месяц Рамадан, и вот теперь, в январе. Я провёл уже более 50-ти встреч с руководителями всех рангов, включая президента республики Рамзана Кадырова.
И.Б.: - В итоге получается парадокс. Чеченский парламент сам высказался в пользу того, чтобы придать русскому народу статус государствообразующего, однако премьер-министр РФ Владимир Путин почти сразу же выступает резко против, и эту инициативу по приказу сверху сворачивают. Со стороны это выглядит абсурдно: чеченцы, с которыми у нас ещё десять лет назад шла кровавая межэтническая война с многотысячными жертвами с обеих сторон, оказываются готовы признать за русскими право на государствообразующую роль, но его категорически отказывается признать Кремль.
Д.Д.: - Да, Путин действительно выступил против, и ссылается при этом на то, что в таком случае обидятся другие народы. Не знаю уж, какие именно народы он имел в виду, может, чукчей или ещё кого-то, но кавказцы на подобное предложение точно не обижаются. Они считают этот статус присущим русским изначально, по праву. Рамзан Кадыров – это понимает. Он сказал так: “Если для тебя это принципиально, то давай внесём такую инициативу”. И все люди, с которыми я в Чечне общался, придерживались того же мнения: мол, мы предложим, а Кремль пускай думает. Этот разговор мы (первоначально Дёмушкин прилетел в Чечню вдвоём со своим соратником Владимиром Максимовым – И.Б.) подняли ещё летом, во время первого визита, ещё даже до приезда Белова (экс-лидера ДПНИ, ныне одного из руководителей этнополитического объединения “Русские” – И.Б.). Причём, заметьте, всё противодействие моей деятельности изначально шло из Москвы. Сначала это были бесконечные высылки различного компромата на меня из Администрации президента РФ и ФСБ, которым чеченцев просто завалили, бесконечные телефонные звонки, настойчивые просьбы поскорее выслать меня из республики и т.д. Люди в Чечне уже откровенно смеялись под конец, говоря: “Дима, ну ты точно хороший человек. Был бы какой-нибудь подонок – столько бы сюда всякого не понаприсылали”. А сейчас, когда инициатива придания русскому народу статуса государствообразующего стала официальной, думаю, ФСБ объявит меня японским шпионом. В общем, вывод однозначен: нашу власть очень не устраивает начавшийся диалог русских националистов с Кавказом, она в этом крайне не заинтересована.
И.Б.: - Так это вполне закономерная реакция с её стороны. Националистов Кремль желает видеть лишь в роли преступных маргиналов, которые избивают среднеазиатских гастарбайтеров, но категорически не приемлет их как игрока на политическом поле. Резко отрицательная реакция на стремление придать русскому народу статус государствообразующего также понятна. Нынешняя власть готова идти на уступки кавказцам, ибо не видит в них угрозы себе, но страшно боится пробуждения здорового русского чувства – ведь тогда против Кремля окажется 80% населения страны.
Д.Д.: - Для них крайне опасна связка русских националистов с Кавказом именно потому, что она даёт националистам легитимность. После этого уже тяжело обвинять их в том, что они едят таджикских детей и хотят развалить Россию. Кроме того, это меняет сознание общества: какие же они экстремисты, желающие выселить всех нерусских, если сами ездят в Чечню, нормально там работают, участвуют в переговорах, подписывают соглашения. Плюс, российская власть явно испугалась того, что съездив в Грозный, я смогу повлиять на многих руководителей русского движения. Ведь что мы слышим про Чечню последние года четыре подряд? Только один негатив. Что эта некая “чёрная дыра”, куда проваливаются гигантские федеральные деньги...
И.Б.: - Хотя Кадыров в действительности не допускает столь масштабного чиновного воровства в своей республике, какое, к примеру, имеет место быть в высших эшелонах федеральной власти. Во многом этим фактором и порождён феномен пресловутого “строительного бума” в Чечне, поскольку большая часть бюджетных средств там действительно расходуется по назначению.
Д.Д.: - Да что там говорить! То же строительство олимпийских объектов в Сочи обходится стране в два раза дороже, чем весь бюджет Чечни! Но об этом никто не вспоминает. Так же, как и о том, что триллионы рублей ежегодно выводятся за рубеж, причём, людьми отнюдь не чеченской национальности. Из чеченцев вообще сегодня делают жупел, как и из националистов! Взять даже известное высказывание Кадырова о том, что деньги его республике даёт Аллах. Кто его растиражировали? Оппозиционные сайты АПН или Каспаров.ру? Нет, это сделали государственные СМИ. Хотя любой, кто лично общался с Кадыровым, прекрасно понимает, почему он произнёс эту фразу: “Аллах даёт”. Ведь это человек, воспитанный муфтием. Он любую фразу начинает со слов об Аллахе. Если бы его спросили конкретно про бюджетные деньги из России, он бы раскладку дал. Но спросили-то по-другому: кто помогает вам, кто даёт возможность строить новую жизнь? А что ещё мог ответить им религиозный человек?
И.Б.: - Демонизация Кавказа на руку современной власти. С одной стороны, канализируя протестные настроения среди русских именно на кавказцев, Кремль рассчитывает создать определённый клапан для выпуска пара. С другой, пугая Кавказ образом “русского фашизма”, он разжигает антирусские настроения там и надеется, что кавказцы будут его воспринимать как своего защитника и оказывать поддержку.
Д.Д.: - Перед тем, как я приехал в Чечню, известные силы постарались сделать всё, чтобы её руководство воспринимало меня ну просто как живое воплощение нацизма, настоящего людоеда. В то же время мне пытались внушить, что там сплошные ваххабиты, боевики. Однако мы вполне сумели найти с чеченской стороной общий язык. Их – чеченских националистов, во многом, волнуют те же проблемы, какие волнуют и нас – националистов русских. Хотя официальная пропаганда преподносит ситуацию как: если что-то произошло, скажем, теракт, то однозначно виноваты или русские скинхэды, или боевики-ваххабиты. То есть, одних настраивают против чеченцев, против Кавказа, других – против националистов, и такое разделение очень выгодно власти.
И.Б.: - Данная пропагандистская схема успешно работает. В России, особенно в националистической среде, всё громче раздаются голоса, что решение кавказских проблем полностью зашло в тупик, что Кавказ остаётся только отделить. Что это? Заблуждение? Слепота? Ошибка?
Д.Д.: - Нет, это умышленная политика определённых башен Кремля, которым выгодна нестабильность на Кавказе. Поскольку если не будет этого отвлекающего фактора, то весь гнев народа обрушится на власть. И, кстати, отнюдь не случайно, что все три уголовных дела против меня по ст.282.1, ст.282.2 и ст.212. ч.3 УК РФ были возбуждены как раз после этой поездки. Атака на меня началась именно тогда.
И.Б.: - Неудивительно, ты начал ломать им игру.
Д.Д.: - Они-то думали, что эта поездка полностью уничтожит и меня, и Белова в глазах соратников. Однако ничего подобного не произошло. Более того, мы после этого получили абсолютно новых союзников, которые пришли к нам именно потому, что увидели: мы способны решать конкретные вопросы.
И.Б.: - Ну а как прошло обсуждение русского вопроса с руководством Чечни? Ведь оттуда в 90-е годы бежали сотни тысяч русских людей?
Д.Д.: - Это была моя первая цель в поездке: заняться проблемой выплат компенсаций русским беженцам. Однако на деле оказалось, что проблема эта, главным образом, упирается не столько в чеченские власти, сколько в федеральные. Те люди, у которых действительно были все документы на руках, компенсацию в Чечне уже получили, за исключением, может быть, каких-то единичных случаев. Да, тем, кто вынужден был бежать, продав квартиры за бесценок, компенсации по закону не положены, потому что у них договор купли-продажи на руках. Повторяю, порядок выплат определяют не чеченцы, а федеральный центр. Все претензии по этому вопросу надо предъявлять, в первую очередь, к нему: компенсационные выплаты финансирует федеральный бюджет, а не бюджет Чечни. Тот, кто приезжает в Грозный с полным пакетом документов на руках, всё получает – никаких препятствий этому там не чинится. Проблема оставшихся русских беженцев должна решаться на 99% в Москве.
Второй острой темой, которую мы подняли на переговорах, был беспредел чеченцев в русских городах. Этот вопрос очень болезненно стоит в Москве и Петербурге, Ставрополе и Пятигорске, и мы продолжаем совместно работать по данной проблеме.
И, наконец, третьей целью нашей поездки были переговоры по статусу русского народа в РФ, об инициативе придания ему статуса государствообразующего. В итоге чеченцы нас в этом поддержали.
Был ещё вопрос по поводу запросов прокуратуры Чечни в отношении военнослужащих, но здесь всё опять упёрлось в тупик. Дело здесь в следующем: в Чечне несколько тысяч человек числятся без вести пропавшими. В местную прокуратуру было много обращений по факту исчезновения этих людей. Жители разных сёл мне сами говорили: такого-то числа, вечером, такого-то человека, скажем, сельского учителя, забрали и куда-то увезли военные, например, на БТРе с таким-то бортовым номером. С тех пор он пропал. Люди спрашивают: что с ним случилось? Расстрелян? В тюрьме? Куда он делся? Вот чеченская прокуратура и направляет запросы.
И.Б.: - Этот “сельский учитель”, скорее всего, был боевиком или активным пособником.
Д.Д.: - Понятно, что солдаты забирали людей не просто так. Поэтому я говорю им: “Давайте всех амнистировать”. Чеченцы отвечают, что это было бы идеальным вариантом для всех. Но надо понимать, что федеральный центр никогда не пойдёт на амнистирование федеральных войск, потому что в таком случае их действия придётся признать беззаконными, чуть ли не преступными. Собственно, и самим чеченцам амнистия была только за факт участие в бандформированиях. На тех, кто совершал конкретные преступления, она не распространялась.
И.Б.: - Опять всё возвращается к проблеме совершенно неопределённого, юридически размытого статуса военной операции в Чечне. Ведь войной, на которой действуют законы военного времени, она официально не признавалась, всё было задрапировано под некую “контртеррористическую операцию”.
Д.Д.: - Конечно, в данном случае, всё упирается именно в это.
И.Б.: - С этим ясно. Расскажите тогда подробнее про переговоры по вопросу межэтнических стычек с чеченцами в русских городах. Какие с обеих сторон озвучивались инициативы, какие высказаны предложения?
Д.Д.: - Мы встречались по этому поводу со многими людьми. С председателем совета старейшин Чечни, с начальником полиции чеченской республики, с членами правительства, с министром финансов и национальной политике, главами районов, с самим Кадыровым. Их позиция была консолидирована: немедленно сообщайте нам о подобных эксцессах (где именно? какие чеченцы? что совершили?) - мы берёмся с вами работать. Понятно, что родственники участников этих столкновений дают тому же Кадырову одну картину, но он выразил желание получать информацию и с другой стороны, дабы была возможность разобраться объективно: кто виноват, кто в действительности спровоцировал и т.д.
Сейчас здесь в Москве создана комиссия по этому вопросу, и мы с ней тесно сотрудничаем, мониторим все конфликты, связанные с чеченцами. Однако выяснилась такая вещь: из десяти случаев, где по сообщениям СМИ в конфликтах фигурировали чеченцы, их в реальности не оказалось нигде. То есть, вместо чеченцев там были либо дагестанцы, либо азербайджанцы, которые выдавали себя за чеченцев, либо ещё кто-то. Недавно был такой случай: позвонила мне журналистка, что в ночном клубе её избили чеченцы. По нашему сигналу чеченцы туда выехали, сразу нашли этих людей среди охранников клуба, которые оказались азербайджанцами. Понятно, с ними там очень жёстко побеседовали, чтобы они этого больше никогда не делали. Суть в том, что чеченцев в Москве вообще-то довольно мало, тех же дагестанцев здесь в десятки раз больше, и в тех конфликтах, где будто бы участвуют чеченцы, на деле, чаще, оказываются дагестанцы.
И.Б.: - Каковы пути предотвращения проблемы этих межнациональных конфликтов? Какие механизмы следует задействовать? Вот, скажем, при Кадырове проблема ещё воюющих в Чечне боевиков-ваххабитов была решена просто: на их родственников власти начали оказывать систематическое и очень жёсткое давление. Причём, это абсолютно укладывалось в рамки кавказских моральных норм: раз сын – боевик, значит, его таким воспитали родители, родня. Следовательно, она несёт за него ответственность. В результате боевики почти полностью лишились социальной базы и в массе перекочевали в Ингушетию и Дагестан.
Д.Д.: - Неважно, как будет решать проблему межнациональных конфликтов Кадыров со своей стороны. У него есть свои механизмы влияния на чеченцев, живущих в русских городах. Для меня важен результат.
И.Б.: - Разумеется, есть, потому что чеченцы не атомизированы, у них есть крепкая социальная структура. Любой чеченец – всегда чей-то родственник, член тейпа.
Д.Д.: - Совершенно верно. Чеченец всегда связан с родственниками, с семьёй, в отличие от нас. По этим каналам они и работают, ведут воздействие. Особо подчеркну: опять всё противодействие подобной работе идёт исключительно из Москвы, от российских властей. В самой Чечне не было никого, кто бы создавал нам какие-то препятствия в этой работе.
И.Б.: - Ну, а почему там должны препятствовать? Чеченцы вполне удовлетворены тем, что имеют сейчас, и конфронтация по бытовым поводам, в целом, не в их интересах.
Д.Д.: - Да, они вполне довольны. В Чечне невозможно встретить человека, который бы открыто высказывался против Кадырова. Он действительно пользуется массовой поддержкой, причём, искренней. Никто там не хочет возвращаться в те времена, когда всё было разрушено, и в Грозном не оставалось ни одного целого здания.
И.Б.: - То есть, в нынешнем сознании чеченцев боевики чётко ассоциируются с разрухой?
Д.Д.: - Да. Любого чеченца спроси, он ответит именно так. Ну, может за исключением каких-то совсем уж обиженных, которых я там, правда, не встретил. И боевикам практически давно уже никто не помогает. Они лишь изредка забредают на окраины сёл, кур воруют. А так все они давно в Ингушетии, Дагестане, частично в Грузии. Тот же Доку Умаров свои видеообращения записывает не в Чечне, а, скорее всего, в той же Грузии.
И.Б.: - Всё так. Но нельзя забывать и о том, что в Чечено-Ингушетии до 1991 года жили сотни тысяч русских. Сейчас их там осталось всего несколько тысяч. При режиме Дудаева – Масхадова было целенаправленно уничтожено по разным оценкам от 20 до 40 тысяч именно русских людей, свыше 200 тысяч изгнали из домов, ограбив до нитки. Эти цифры взяты не с потолка. Они приводятся в заключении Парламентской комиссии РФ, работавшей в Чечне ещё в 1995 году под председательством Станислава Говорухина. Всё то, что там документально отображено, вполне определённо подпадает под понятие “геноцид”, то есть является преступлением против человечества согласно определению ООН. Что делать с этим? Русская общественность должна смириться и фактически признать результаты масштабной этнической чистки?
Д.Д.: - Вопрос о геноциде я поднимал одним из первых в Чечне. Но дело в том, что сейчас оперировать можно только официальными данными, в формировании которых с учётом преступлений против русских были большие проблемы. Русские, как правило, не писали никаких заявлений, тем более, в условиях войны.
И.Б.: - Им и писать было некуда. Дудаев после прихода к власти сразу же разгромил и МВД и КГБ.
Д.Д.: - На сегодняшний день официальная статистика говорит о том, что всего в Чечне погибло 20 тысяч русских, 14 тысяч солдат за две войны и 200 тысяч чеченцев. Чеченцы говорят так: когда был бандитизм, то страдали все. Почему вы выделяете только русских? А что, в отношении чеченцев не было геноцида? В отношении представителей всех проживающих там народов был геноцид, бандиты не разбирали, кого резать.
И.Б.: - Все бандиты в Чечне были чеченской национальности. И о каком геноциде против чеченцев в то время вообще можно вести речь? Межтейповые столкновения, начавшиеся ещё при Дудаеве, и геноцид по национальному признаку – совершенно разные вещи.
Д.Д.: - Дело в том, что ни Дудаев, ни Масхадов не контролировали всю территорию республики. Тот же Масхадов объезжал ваххабитский Урус-Мартан за десятки километров и не имел над ним никакой власти. Там правили Басаев и Хаттаб. И когда, например, в 1996 году Россия вывела войска, то боевики тут же учинили резню завгаевских милиционеров, тоже чеченцев. В итоге началась тотальная кровная месть всех всем. Ведь по чеченским традициям кровная месть распространяется на всех родственников врага по мужской линии.
И.Б.: - С 1997 года там уже фактически не было никакого государства.
Д.Д.: - Там вспыхнула тотальная гражданская война, и это тоже надо понимать. Однако вернёмся к русским. До начала войны их в Чечне проживало свыше 300 тысяч. Сейчас осталось порядка 5-ти. Официальная чеченская позиция сейчас такова: почти все русские уехали ещё до войны или в самом её начале.
И.Б.: - Разумеется, они никогда не признают русский геноцид. А документальные данные, его подтверждающие, были у того же Говорухина, главы парламентской комиссии. Только он, как говорят, под давлением сверху их сейчас скрывает, или даже вовсе уничтожил.
Д.Д.: Вопрос сложный. Его необходимо поднимать на государственном уровне. Боюсь одного меня и националистов, тут будет мало. Попытаемся что-то сделать по мере наших сил.
И.Б.: - Есть масса документальных доказательств агрессивной антирусской политики чеченских властей ещё до начала всякой войны. Тот же Дудаев, например, едва придя к власти, издал официальный указ, предусматривающий обязательную перерегистрация лиц нечеченской национальности до 10 января 1992 года. Все русские, пребывающие в Чечню, обязывались пройти регистрацию в течение двух суток, в противном случае они объявлялись террористами и подлежали ликвидации. На основании этих регистрации фактически и составлялись проскрипции, расстрельные списки. В отношении русских в том же Грозном в 1992-1993 гг. шёл кровавый террор. От рассказов тех, кто оттуда вырвался живым, волосы на голове шевелятся.
Д.Д.: - Конечно, русские там были самыми незащищёнными. Сами посудите: кого будут резать бандиты в первую очередь? Разумеется, русских. Ведь у тех же чеченцев есть тейпы, кровная месть, которая может совершиться и через сто лет. А русские и представители других народов не жили тейпами, потому и подвергались террору в первую очередь. Хотя, скажем, в Наурском районе русские и казаки пережили тот период легче. В районе существовало своё ополчение, туда не входили ни боевики, ни федеральные войска, боёв там не велось. Русские и сейчас там живут, их в Наурском районе порядка пяти тысяч (на самом деле – 2733 человека по данным на 1 января 2008 г.при том, что в
И.Б.: - Вы хотите сказать, что вторжения боевиков в Дагестан в августе 1999 года не было?
Д.Д.: - Разумеется, было. Но вторая чеченская война фактически началась сначала в самой Чечне. Там на совете старейшин произошёл большой конфликт, когда председатель совета муфтиев потребовал изгнания всех ваххабитов из Чечни и разжалования Басаева в рядовые. То есть, фактически формирования Басаева и Хаттаба, не получая более поддержки в Чечне, оказались выдавлены в Дагестан. То есть, в самой Чечне к 1999 году вспыхнула война между националистами и интернационалистами. Ведь все эти исламисты, ваххабиты – это самые настоящие интернационалисты, утверждающие, что все люди, независимо от национальности, братья в Аллахе. Их же противники из числа чеченских националистов говорили иное: мы – чеченцы, у нас свои обычаи, традиции, ритуалы и т.д. Они выступали против интернационального халифата. Изначально чеченские националисты, те же Дудаев и Масхадов, были людьми абсолютно светскими, далёкими от религии. Даже в их конституции, принятой в начале 90-х, было твёрдо сказано, что Чечня – светское государство.
И.Б.: - В России растёт число сторонников отделения Кавказа. Кроме того, всё громче слышны голоса тех, кто говорит, что само российское государство вообще следует переформатировать чуть ли не в конфедерацию, с максимально возможным расширением прав регионов. В частности, среди националистов об этом представители Русского Гражданского Союза (РГС) заявляют. Какова ваша позиция по данному вопросу, по вопросу борьбы с пресловутой “ымперией”?
Д.Д.: - РГС – это организация, возникшая совсем недавно. Её лидеры, те же Феоктистов и Храмов, пришли в национальное движение прошлой зимой, вроде из либерального лагеря. РГС называет себя национал-демократической организацией, но фактически является правым крылом либерального лагеря.
Что до меня, то я однозначно выступаю за целостность России и однозначно не поддержку идею проведения референдума за отделение Кавказа, которая сейчас озвучивается. Все аргументы в его пользу несостоятельны.
Вот в 1991 году от нас уже отделилась Средняя Азия и Закавказье. И что? Выходцы из неё всё более наполняют русские города. Какие выгоды мы получили от их отделения? Появившиеся в регионе американские военные базы и в разы возросший наркотрафик?
Также и с Кавказом. Ну, предположим, мы перестали датировать его, добывать нефть, перекрыли газ, свернули всё снабжение и поместили в изоляцию. К чему это приведёт? Только к тому, что большая часть кавказцев, имея российское гражданство, переберётся в те же русские города. Ну, даже отделим мы их официально, поставим вдоль границы с Чечнёй большой забор. Хотя технически это тоже не просто. Что получим в таком случае? Вот недавно одна чеченка выиграла дело в Европейском чуде по правам человека, отсудив в свою пользу у России 60 тысяч евро. Учитывая, что в Чечне погибло 200 тысяч человек, то массы чеченцев завалят Европейский суд жалобами, да и на государственном уровне проблем не возникнет доказать, что вся промышленность республики, всё сельское хозяйство и инфраструктура была уничтожена в результате действий федеральных сил. И “прогрессивное мировое сообщество” вне сомнений встанет на сторону угнетаемых чеченцев. Что делать России? Также придётся платить.
Во-вторых, уйди с Кавказа мы, там тут же появятся американцы, они не задумываясь будут вливать туда средства, усилится влияние Грузии, и мы получим готовый антироссийский центр. Чечня и весь Кавказ станет большим очагом нестабильности, там сразу установится жёсткая антироссийская власть. И наши затраты для того, чтобы ей противостоять, увеличатся многократно.
В общем, проблема Чечни не может быть решена одним каким-то действием. Здесь требуется взвешенный, комплексный подход. Хотя я не исключаю, что наши народы в дальнейшем примут решение жить раздельно, но не хочется, чтобы это случилось искусственно в угоду конъюнктуры борьбы за власть группы политиканов, разжигающих этот вопрос. Ведь за Кавказ пролито немало русской крови наших солдат. Уйти и развалить всегда проще, нежели потом построить.
Беседовал Игорь Бойков
