Разогнанная в 2007 году партия «Народный Союз», в которой я был председателем регионального отделения, часто устраивала съезды, конференции и прочие собрания, проходившие, конечно же, в столице нашей Родины городе-герое Москве. Так получалась, что обратная дорога домой в Казань проходила у меня, как правило, с интересными и, возможно, даже поучительными приключениями. То я попадаю в одно купе со старым знакомым, знаменитым на всю Казань коммерческим директором крупной фирмы, вытащившим из этой конторы сто пятьдесят тысяч «зелёных» и сбежавшим с любимой в Израиль. Жену-козу с тремя козлятами он в известность, как и своих партнёров-волков не поставил и им всем, как в детской сказке, пришлось пережить несколько неприятных моментов, когда к ним пришли братьки с зубами жёлтого и белого метала.
Историй такого рода можно вспомнить много. С бывшим «коммерсантом», а ныне работником портового холодильника в Израиле, очень похожим, кстати, на героя актёра Джигарханяна из фильма «Паспорт» я провёл за разговорами всю ночь до Казани. Поначалу, не узнав меня, он пытался выдать себя за человека то ли из Кемерово, то ли из Новосибирска, в общем, откуда-то с востока. Представился я ему делегатом съезда экстрасенсов. «Зачесал» ему всю его «подноготную». Потом, правда, сжалился, увидав его «бледный вид». Короче, ехал он тайно в Казань навестить уже взрослых детей и костерил историческую родину на чём свет стоит. Никак не хотелось ему быть «гумусом», на котором должна вырасти новая израильская нация, а хотелось ему быть просто Советским евреем или Русским евреем. И ещё, говорит, хочу на нормальных баб посмотреть, потому что в Израиле, после службы в армии, местные бабы окончательно теряют человеческий облик. Они, по его мнению, даже говорить по-человечьи перестают, начинают лаять как собаки, ну и сразу после секса могут доложить, куда следует, если какой непорядок обнаружат. В общем, хотелось ему тайно вдохнуть воздуха свободы и быстрее обратно на историческую родину.
Как я уже говорил, историй этих у меня много, но одна, как мне кажется, может послужить интересной иллюстрацией к книге Юрия Мухина «СССР - потерянный рай». Если кто не читал, советую прочитать, как и всё, что Мухин пишет.
Поезд на этот раз был «фирменным», блистал чистотой, всюду были технические новшества. В моё купе вошли три человека. Здоровенный прибалт, как из повести Юрия Полякова «100 дней до приказа», с «дипломатом» под «ноутбук». Тёмненький парень, как пишется в милицейских сводках, «славянской внешности», с двумя спортивными сумками. Третий, нагруженный как верблюд коробками, пакетами, свёртками, обильно под этими глыбами потеющий, был человеком пенсионного возраста и имел благородный профиль актёра Сергея Юрского. Эти три богатыря ехали в Казань из Риги запускать какое-то оборудование в Аквапарке.
Прибалт назвался: «Андрюс, я начальник, нас, латышей, мало, поэтому мы все начальники, нужно только знать английский язык, без этого начальником быть нельзя, а язык сложный, особенно если ты с хутора, как я». «Тёмненький» был слишком напряжён, чтобы болтать - он только сказал, что его зовут Олег. Зато «пенсионер Юрский», он же Анатолий, рассказал о себе всё. О том, что во времена СССР он был диссидентом, что работал где-то в НИИ и сейчас в Латвии очень трудно с работой и деньгами, и что зять у него козёл.
По терминологии более ранних произведений Ю.Мухина, Анатолий был чистой воды «жид», или (видимо, после сделанного Мухину внушения) чиж- человекообразное животное из книги «СССР-потерянный рай». Правда «славян» Мухин тоже не жаловал, его приговор им - подлецы (т.е.подлый, податной народ, в отличии от Благородных). По версии Ю.Мухина, развал СССР, самой прекрасной страны, которую когда-либо знало человечество, произошёл по вине подобного рода «людей». Жиды-чижи обычно заседали в различных институтах, там они всячески пакостили и разрушали свою Родину. Были жиды-чижы в парт.органах – это жиды-чижи аппаратчики. Главный признак жида-чижа - то, что работать, по Ю.Мухину, они не любят и не умеют. Ни один из видов созидательного труда для них не доступен и противен. Что эти существа хорошо умеют делать - болтать, трепаться, хохмить и издеваться над «человеком созидательного труда».
О подлецах у Ю.Мухина сказано намного меньше, да и что о них говорить - это существа, как правило, малообразованные и неинтересные. Так называемые «простые люди» (не путать с Мухинскими созидателями). Наверное, главный вопрос этой, а возможно, и других книг Мухина звучит примерно так: -«Ну, что вам чижам-жидам сейчас лучше, легче, интереснее, богаче?».
До Москвы Олег с Анатолием, оборудованием и вещами, в том числе и Андрюса, ехали чуть ли не в «стоячем» вагоне, где изрядно устали и провоняли. Начальник же летел с комфортом самолётом. Поскольку Андрюс был «демократ» и вообще человек не злой, то он на свои деньги купил на всю компанию в «дьюти фри» литр виски. Когда бутылка была с почти религиозным благоговением распечатана и разлита Анатолием, напряжение начало спадать, языки развязываться, люди преображаться.
Как большой начальник, а он чувствовал себя таковым и в казанском поезде - ведь вокруг, кроме него, не было ни одного латыша, разговор начал Андрюс. Русский язык ему нравится, по его признанию, больше, он более понятный (хотя говорил он через пень-колоду), чем английский, но что поделаешь - его начальникам русский вообще не нравится. Самое счастливое время для него было, когда он служил в Советском флоте. Советский союз распался, по его мнению, напрасно, но что было делать, если работали одни латыши, а все остальные пили водку или были недоразвиты. Латышам в этих тяжелейших условиях нужно было выживать и ещё и весь Союз кормить. Кроме всего, латышей, пользуясь их исключительной честностью, постоянно обманывали - чего стоит только «пакт Молотов-Рибентроп» - и недоплачивали.
До сих пор к тому же несколько районов оккупированы Россией, и это официально. А не официально Россия оккупирует ещё одну такую же Латвию, где в тяжелейших условиях русской разрухи, коррупции и издевательств со стороны русских военных живут их порабощённые братья. Русско-Еврейские олигархические компании лишили братьев законных латышских природных богатств, нефти и т.д. чего там ещё есть, не знаю. К тому же вся Латвия знает, что русский народ - вырождающаяся нация: ещё лет десять, и в России их вообще не будет, останутся только чукчи, азиаты и евреи. По сути Русские сейчас – это Мордва, но что такое это за Мордва, он не знает, но это не так важно, потому что есть выдающиеся учёные, которые это знают и могут популярно объяснить. За примером вырождения Русских иди в любую русскую деревню и там увидишь одну разруху и пьянство. А вот латышские хутора и деревни - они чистые, трудолюбивые, честные, и там кругом коровы и свиньи. «Вот-вот - свиньи в эсэсовских мундирах и с флагами», - вставил Анатолий. Тут только Андрюс, слишком быстро переместившийся из одного места в другое, начал понимать, что он за тысячу километров. от родной Латвии. Он как-то весь сжался, превратившись из огромного белобрысого здоровяка в застенчивого подростка. Посидев ещё немного, он отправился на верхнюю полку, где сразу же деланно захрапел.
Зато Анатолий взял на себя эстафету «дозволенных речей», как говорится в арабских сказках, конечно, вместе со стаканом. «Сейчас я живу хуже, чем в СССР, но возвращаться в тот СССР - нет, точнее, я вернулся бы, если бы там не было того против чего мы восставали. Поначалу мы все были как «мальчиши-кибальчиши», Андрюс, я думаю, тоже таким был, без исключения. Но потом, начав после институтов работать, многие из нас встретились с тем, что наша профессиональная подготовка вещь вторичная, что нужно приспосабливаться к атмосфере, где главным была «общественная деятельность», густо замешанная на разного рода доносах. Доносы были тайные и явные, анонимки и выступления на парт. и прочих собраниях, где подслушанным в курилках или просто в частных беседах, вольным суждениям давалась «принципиальная» характеристика. Вопросы «ставились ребром», голос у докладчиков дрожал, от «нетерпения подобных фактов», хотя времени прошло уже достаточно, чтобы виновник успел забыть «факты», за которые его сейчас прорабатывали.
Казалось, ну если ты такой принципиальный, так и выскажи всё сразу в глаза, но нет - в данном случае, доносчику нужна была сцена. Публика на этих спектаклях сидела, потела и дрожала от ужаса, как бы ни оказаться на месте прорабатываемого, если не так проголосуешь, кругом ведь «демократический централизм». Результат был таков, если ты нуждался в жилье, тебя выкидывали из очередников на квартиру, если ты писал диссертацию то… ну, в общем, продолжать не буду. Вне собраний «отличники боевой и политической подготовки» бежали с доносами во все, даже самые фантастические места. Люди ухитрялись даже на самих себя доносить, видимо, надеясь, что их за такую сверхлояльность похвалят или хотя бы развеют их страхи. Время от времени у кого-то в коллективе появлялся эдакий «специфический» взгляд. Примерно как у нашего «докладчика» - и высокомерный и «победный». Всё, это сигнал, перед тобой «сексот», да он и сам не больно-то скрывал это, мало того, был готов принимать «поздравления». Правда иногда «победный» взгляд менялся на недоумённый - тут был возможен вариант, не на того донёс. Ну, это как говорится в одной эскимосской поговорке, «какому волку понравиться, когда песец укусит того в нос?».
От себя добавлю, апологет советского строя Ю.Мухин достаточно подробно останавливается на разных сторонах жизни в СССР, не только тех, которые носили, по его мнению, положительный характер. На «доносах» он специально не останавливается, но и мимо пройти не может. В одном месте книги «СССР - потерянный рай» Мухина забирают в КГБ, где «дружелюбные» сотрудники пытаются на основании доноса сексота, о рассказанном про Л.И.Брежнева анекдоте, подвести под статью о клевете на Гос.строй СССР. В другой книге «Убийство Сталина и Берии» в контексте «мудрости великого Сталина», он проводит анализ ситуации с доносами двадцатых и тридцатых годов, когда с пристрастием рассматривался любой, даже самый безумный донос, а три доноса автоматически приводили к аресту. Большевики-ленинцы это называли демократией простого народа. С трагичными лицами и прочими театральными спец.эфектами они призывали «люди, будьте бдительны». Её, эту «демократию», тов. Сталину в 37-
С хрущёвской оттепелью вопрос с «бдительными людьми» повис в воздухе. Потом вышел в свет одобренный правительством «эпохальный» фильм С.Герасимова «Журналист». В фильме давалась оценка анонимным доносам и доносчикам – «анонимки» это отвратительно, доносчики-анонимщики приравнивались Герасимовым к растлителям детей. Но только с перестройкой анонимки перестали рассматриваться вообще. Собственно с этого и началась перестройка.
Что ещё хочу сказать, почти всё, о чём и как пишет Юрий Мухин, мне нравится. Не совсем согласен, не совсем солидарен, но лично я так, же как Ю.Мухин продолжаю себя считать советским человеком. Но есть один момент, на котором я хотел бы остановиться. У меня есть Родина, то есть место, где я родился и живу. Мухин же свою Родину потерял, притом сделал это трижды. Сначала, когда его после окончания института, несмотря на все протесты, отправляют из родного Днепропетровска в Казахскую степь, работать на металлургическом комбинате. Потом рушится Советский Союз, и Казахстан превращается в национальное государство, со своей спецификой. Его вынуждают уйти с комбината, где он много лет работал, и уехать из родного города, в котором жил и который успел полюбить. Не говоря уже о том, что перестаёт существовать страна, патриотом которой он всегда был. Ну а Москва, где он в настоящее время живёт и в «которой работают только лохи, а люди тусят», разве может быть похожа на Родину? Градус кипения против всех тех кто, по его мнению, виноват во всех этих потерях, у Мухина не просто высок - он запределен. Если бы он только мог наслать настоящую чуму на дома всех этих чижей-жидов разных национальностей… Мне кажется, творчество Ю.Мухина надо рассматривать со ссылкой на этот момент.
Ну а наш герой Анатолий? Воздух свободы - ведь рядом не было ни жены, ни зятя-козла, ни даже латышей с флагами, а была почти полная литровка – «окончательно вскружил Плейшнеру голову». С криком «малыш», он носился по всему вагону за проводницами, которых сам же и напоил. Не добившись желаемого результата с проводницами, он стал приставать к Олегу. «Давай!», раздавался на весь вагон громкий шёпот Анатолия. «Ты что, гомосек?» - плаксиво отвечал совершенно деморализованный ещё «латышами с флагами» Олег. «Когда партия прикажет, я кто угодно, хоть гомосек, хоть полярник». - «Какая партия, Анатолий?»,- «Есть такая партия, -давай, сука». В конце концов, совместными с соседними купе усилиями Анатолий был утихомирен. Надо признать, что никто не «сигнализировал куда надо», хотя люди в форме несколько раз пробегали мимо по проходу.
Утром он, как ни в чем ни бывало, начал собирать свои коробки. На укоризненный взгляд Олега, не отводя глаз, ответил: «Чего смотришь, коллаборационист, я жалею только о том, что виски на опохмелку не оставил». Правда вскоре подруги-проводницы позвали его самым сладким голосом, на который были способны: «Анатолий, зайдите к нам». Из их купе он вышел посвежевшим с водочным запашком. Они долго прощались с Анатолием, помогая опять навьючивать на спину и плечи глыбы коробок. «Всё-таки редко встретишь культурного и интеллигентного человека, да ещё европейски образованного», - говорила одна. «Европейски культурного и образованного», - вторила ей другая, - «И к тому же из Риги, а это, считай, Европа «ваабще».
