Теракт в Домодедово неслучайно произошел сейчас, когда очевиден кризис российского присутствия на Северном Кавказе. Острота кавказского вызова усугубляется психологической неготовностью государства и общества честно и открыто, не пряча голову в песок, задуматься о возможных ответах на этот вызов. Думаю, правильной политической реакцией было бы начало ответственного обсуждения новых стратегий контроля над Кавказом.
Это обсуждение будет сложным.
Во-первых, ему препятствуют табу политкорректности. Но они с каждым взрывом будут осыпаться, как старая штукатурка. И судорожное переименование внешности террориста из «кавказской» в «абарбскую», а затем в «европейскую» тут вряд ли поможет.
Во-вторых, выработка новой стратегии будет сложной, потому что простые решения – такие, как «уход», бегство или новая война сами по себе уже не годятся. Они исчерпаны и дискредитированы в 1996 году, когда стало ясно, что мир с преступным анклавом еще хуже, чем война, и в конце 90-х - начале нулевых, когда мы смогли выиграть войну, но, опять же, не смогли выиграть мир.
В-третьих, политическое обсуждение проблемы обречено быть сложным, поскольку, если оно будет и будет сколько-нибудь серьезным, оно должно начаться с признания полной, абсолютной неадекватности того подхода, который стал основным в последние годы – заливания кавказского пожара деньгами, в виде неподконтрольных бюджетных субсидий или безумных инвестиций в «туристический кластер». Все эти инвестиции подпитывают подполье.
Можно сказать, они подпитывают его дважды: а) политически, поскольку, будучи присвоены местными кланами, они усиливают неравенство, коррупцию, ненависть населения к местным элитам, и б) финансово, поскольку один из источников финансирования подполья – рэкет в отношении местного бизнеса, в том числе, связанного с административными структурами.
В целом, вера в экономику как панацею в решении подобных проблем ни на чем не основана и просто опасна – терроризм расцветает совсем не от бедности.
Желание откупиться от проблем психологически понятно, уж очень они непростые. И здесь примечательно вот что. Власть с негодованием отвергает идею «ухода с Кавказа». Но разве все, что мы видели в последние годы – эта попытка откупиться, отдав контроль над ситуацией местным кланам, ослабляя, скажем мягко, действие российских законов в отношении Кавказа и кавказцев, допуская создание личных армий и так далее – разве все это не является попыткой незаметного ухода с Кавказа?
То, что мы наблюдаем сегодня, на мой взгляд – следствие провала именно этой стратегии. И если у власти не получается безболезненно уйти с Кавказа, то, может быть, попробовать вернуться? Много говорилось о поспешной отмене режима КТО в Чечне. Но по большому счету, необходим полноценный аналог режима чрезвычайного положения для управления Северным Кавказом или существенной его частью, с элементами прямого федерального правления и официального ограничения некоторых прав. В особенности – прав местной и региональной власти.
В какой-то момент попыткой возвращения Кремля на Кавказ выглядело назначение Хлопонина. Но после теракта в Москве весной прошлого года был дан задний ход, и все свелось к удвоенному ублажению местных кланов. Как выяснилось, эта уступчивость не стала залогом безопасности для Москвы. Мира в обмен на инвестиции и свободу рук для местных элит не получилось и не получится. Поэтому пакт российской власти с ними явно должен быть пересмотрен.
По материалам «Русского обозревателя».
