Ситуация с конфликтом между Медведевым и Лужковым, ее развитие и последовавшее «отрешение» Мэра Москвы – прежде всего вызывает ощущение нечистоплотности, грязи. Причем это ощущение, прежде всего, вызывают именно действия стороны Медведева. Он ни разу не высказал никаких прямых претензий по отношению к руководителю столицы. Он все время прятался то за «анонимные источники в администрации Президента», то за полуанонимных журналистов ведущих каналов, исполнявших его заказы по оперативному изготовлению компрометирующих Лужкова мало доказательных фильмов-обвинений, то за своего пресс-секретаря, прославившуюся, прежде всего, демонстративной защитой неприличной статьи Подрабинека.. Он так и не смог объяснить причин возникновения у него «недоверия» к лидеру Москвы.
Даже ультиматум с требованием отставки руководителя Москвы он не осмелился предъявить лично – а передал через руководителя своей администрации. Причем и в этом разговоре никаких конкретных обвинений или претензий медведевская сторона предъявить не смогла.
В целом это создает впечатление, что его недовольство Лужковым носило такой характер, о котором самому Медведеву и его сторонникам неловко было говорить публично. То есть, что от Мэра требовали чего-то такого, о чем было неприлично сказать вслух – чего-то недостойного и противозаконного.
Даже Указ о его снятии он издал, по сути, спрятавшись в другой стране То есть, уехав подальше от своей страны, от жителей столицы, мнение которых по этому вопросу он проигнорировал, от самого Лужкова – а главное, возможно, от Путина у которого, как говорят многие, было иное мнение по этому вопросу.
Сегодня много размышляют о сути и причинах конфликта – но отдельным вопросом остается именно стиль, в котором действовала медведевская сторона. И главным орудием, которое она использовала, точнее - использовал Медведев – это данная им команда на примитивное обливание Лужкова грязью. А использование грязи в любом случае не красит того, кто избирает ее своим орудием. Тем более, что «разоблачения» президентских «гряземетателей» отличались двумя важными чертами: во-первых, в них не было ничего нового по сравнению с теми сплетнями, которые пересказывали противники Лужкова в течение уже десяти лет, во-вторых ни одно из них строго говоря не было не то что доказанным – а просто доказательным.
Конечно, на самом деле у конфликта есть и серьезные причины, о которых в полной мере никто не говорит, и много различных аспектов, сторон и составляющих – о которых сразу все сказать и вообще невозможно.
В неком очень укрупненном плане можно назвать три составляющие. 1. Это действительно сам Лужков. 2. Это собственно Медведев – со словом собственно потому, что есть еще и «несобственно» Медведев, то есть нечто вроде коллективного Медведева – непросто его окружения, а еще и окружения его окружения. Все те остатки разбитых феодальных политических дружин 90-х гг-в, которые мечтают о реванше и о мести реалиям 2000-х – и как завидуют своим победителям, так и еще больше завидуют тем сильным фигурам их времени, которые, как Лужков, сумели оказаться востребованными в новую эпоху. – А кроме того некоторые чрезмерно тщеславные и амбициозные ближайшие члены его семьи, на фоне которых со временем не то что Елена Батурина, но и Раиса Горбачева еще покажутся образцами скромности и деликатности.
Вот этого «не собственно Медведева» - можно разбирать отдельно - и во многом характер их и их устремлений таков, что явно не делает чести тому, вокруг кого они собираются и кого хотят использовать как свое орудие.
3. – Это система. Система не в смысле совокупности собственно властных и бюрократических отношений, в среде которых развивался конфликт – а в смысле той новой реальности, которая начала утверждаться в России двадцать лет назад, одним из создателей которой является Лужков, и одним из производных – Медведев.
1. Лужков.
Лужкову, безусловно, можно предъявить много претензий. И политических, и градостроительных и в известном смысле этических.
Лужков в 1991 году предал партию, в которой тогда состоял, и перешел на сторону ее откровенных врагов.
Лужков в 1993 году предал Конституцию свое страны и перешел на сторону сторонников государственного переворота, организованного Ельциным. И принял в нем активное участие.
Причем в промежутке между этими событиями Лужков активно и противозаконно акциями прямого действия поддерживал ельцинскую сторону в борьбе с органами законной власти России и ее высшим звеном –Съездом и Верховным Советом.
Хотя можно отметить и такую деталь: когда, скажем, рад неформальных коммунистических организаций и членов запрещенного горкома КПСС подали заявку на проведение массовой манифестации 7 Ноября 1992 года и Лужкову об этом доложили, высказав одновременно сомнения в возможности ее разрешения, ответ был: «Но ведь 7 Ноября осталось у нас официальным праздником? Это такая дата, которую пропускать нельзя».
В 1996 году именно Лужков и административным ресурсом и в не меньшей степени укрепившимся тогда авторитетом обеспечил в Москве Ельцину победу Зюгановым – и помешал стране освободиться от безумия власти тогдашнего президента и его Семьи, лишил общество шанса прийти к стабилизации и выздоровлению.
Он отключал свет в здании верховного Совета и организовывал его блокаду. Верный ему ОМОН жестокого избивал людей. приходивших поддержать Конституцию и законную власть в 1993 году – избивал, не разбирая, стариков, подростков, женщин.
Только, освободили его от должности не за это.
Вот было бы интересно, если бы оказалось, что Медведев утратил доверие к Лужкову в силу участия последнего в двух государственных переворотах, предательстве КПСС и антиконституционном мятеже 1993 года… Особенно если учесть, что до запрета КПСС Медведев был ее членом, а будучи юристом, не мог не понимать, что и ее запрет, и роспуск, и расстрел Верховного Совета и Съезда народных депутатов был сугубо незаконным действием.
Лужкову можно предъявить и другие претензии – уже по последним годам деятельности.
В первую очередь они связаны с тем, что его жена стала миллиардером а сам он погряз в коррупции.
Правда, никто этого не доказал. А то, что такие слухи ходят… Мало какие слухи могут ходить. Про некоторые специфические увлечения Медведева тоже ходят разные слухи. Слухи – это всегда только слухи.
Только сегодня и в реальной России предъявлять претензии политику в коррупции – это низкий цинизм. Потому что, судя по всему – коррупция сегодня это некое нарушение правил – это правило. Система существования правящего класса.
Сегодня в России от должности отрешат скорее за некоррпуционность, чем за коррупционность.
Да и журналисты телеканалов, тиражировавшие эти обвинения – причем бесвкусно, бездоказательно, и натянуто – получили их не в результате некого «независимого расследования» - а по поручению. По большому счету, авторов известных фильмов иначе, как дешевыми подстилками назвать нельзя. Правда, вполне может быть, что через год другой они с такой же деланной увлеченности и игрой голосовыми интонациями будут разоблачать Медведева, обличать коррупционность его окружения и рассказывать компрометирующие подробности уже о его жене.
Сегодня они называют Лужкова «Юрием Близоруким» - послезавтра будут говорить о «новом Лжедмитрии».
Только, освободили его от должности не за это.
Одна из тем постоянно вменяемых вину Лужкову – пробки на дорогах. Только пробки растут из-за роста числа автовладельцев и машин. А последнее число увеличивается и из-за притока людей в город – и пропорционально росту доходов москвичей. Значит, винить Лужкова пробках – это винить его в росте доходов жителей города. То же, что городские дороги неприспособленны к подобному числу машин – проблема, выходящая за рамки собственно возможностей мэра.
И потому, что не Лужков уничтожал в начале 2000-х годов сборы в дорожный фонд. И потому, что не Лужков определял нынешние границы Москвы – и те, кто ставит ему в вину то, что в Москве пробки есть, а в Париже и Лондоне их нет, с одной стороны умалчивают, что западные столицы их тоже имели в свое время – и просто располагали большим временем на то, чтобы решить эту проблему. И решалась она во временные параметры, выходящие за рамки одного десятилетия. С другой стороны – они лукаво молчат и о том, каково соотношение площади, автомашин и населения в мировых столицах.
Если число машин на тысячу жителей в ведущих городах примерно равное, то площадь Лондона составляет 1579 кв км на которых проживают 7 миллионов человек. Площадь Берлина – 883 кв км при 3.425 млн человек. Площадь Нью-Йорка – 831 кв км при 8.2 млн человек. Площадь собственно Парижа - строго говоря то, что в Москве считается Центральным округом – 105 кв км при населении в 2 млн человек, площадь же Большого Парижа – то есть то, что собственно и можно сравнивать с Москвой – 1450 кв км. Всего же в Париже с окрестностями на площади в 1800 кв км живет и работает 12 млн человек (http://www.nalogi.net/putevod/2001/putev_0105_01.1.htm).
Ну, и что не менее важно – в Москве порядка 20-25 %% населения имеет автомашины. То есть – в любом случае – это проблема меньшинства населения. Причем созданная ими же самими для себя и остальных 75 %. Потому, что если очевидно, что Москва в нынешнем виде не приспособлена для такого числа машин – то не нужно четыре пять часов крутиться в Московских пробках – нужно сесть на метро и доехать до нужного тебе места и дальше – на перехваченной автомашине либо на маршрутке.
Это – проблема меньшинства, причем относительно имущего, выдаваемого за проблему всех москвичей.
И все равно, освободили его от должности не за это.
Лужкову ставят вину его архитектурно строительную активность – и особенно ее стилистические особенности.
Только, во-первых, это забавная мотивация для утраты доверия – по расхождению художественных вкусов. За эстетические особенности пока в истории, как кажется, еще никого от должности не отрешали.
Есть вопросы по оценке эстетики Лужкова. Но с эстетической точки зрения вполне можно считать оправданными и претензии Хрущева к выставленным в Манеже специфическим произведениям искусства – честно говоря, куда более спорным, чем «лужковский стиль».
Творения Церетели далеки от канонов Эпохи Возрождения и работ Микеланджело. Но и картины Пиросмани заметно контрастируют с классической живописью – только со временем сами оказались классикой. А протесты художественных активистов против них, да и всей Лужковской эстетики очень напоминают борьбу с джазом или фокстротом.
Только, освободили его от должности все равно не за это.
Более обоснованы претензии к уничтоженным памятникам. Откровенно жалко и гостиницу Националь, и гостиницу Москву, и гостиницу «Россия». Хотя не больше, чем бассейн «Москва», замененный клерикальным новоделом – но вот в этом Лужкова что-то никто не упрекает.
Вообще, те, кто обвиняет Лужкова и радуется его «отрешению», уходят от вопроса о том, за что на деле сняли Лужкова – и было это правильно и порядочно – или нет. И подменяют его вопросом о том, что Лужков – на деле или только по их мнению – сделал неправильно.
Только за 18 лет у любого руководителя накопится то, с чем можно спорить. И будет нравиться спорить тем, кто ничего особенного не сделал. Это же хобби и страсть тех, кто ничего не может – указывать тем, кто может, на их действительные или мнимые ошибки.
И ситуация, когда их массово выпускают на телеэкраны и они поочередно один за другим рассказывают о своих претензиях к мэру – не давая времени зрителю просто соотнести это со своим личным опытом, чтобы вникнуть во все их логические передержки и лукавства – то из поля внимания начинает теряться то, что на самом деле было сделано
– и уже никто не вспоминает ни о новом МКАДе,
- ни о Третьем кольце.
Ни о миллионах построенных квадратных метров жилься – в том числе и бесплатного,
- ни о том, что Москва в 90-2000-е оказалась единственным городом в России, где сохранилось такое понятие как бесплатное муниципальное жилье,
- ни о помощи театрам и школам,
- ни о надбавкам пенсионерам – обреченным в 1990-е, о возвращении к которым так мечтают собирающаяся вокруг Медведева политические маргиналы той эпохи.
- Ни о выживших благодаря Лужкову музеях,
- ни о возвращаемых детским садам помещениям, розданных по принятым федералами законам неизвестно в чьи руки.
- Ни о новых выросших кварталах,
- ни о замененных на современные здания разваливающихся пятиэтажках,
- ни о том, что Москва из заваленной снегом и помойками черного неосвященного города конца перестройки стала городом, полным света в любое время дня,
- ни о том, что скучные и заброшенные спальные окраины столицы за время правления Лужкова стали как будто иллюстрациями к сказке «Незнайка в Солнечном городе» или не менее сказочному Изумрудному городу,
- ни о том, что в 1998 он спаси страну от подготовленной березовским диктатуры Лебедя,
- ни о том, что он одним из первых выступил в 2005 году против введенного людоедами из правительства 122 Закона о монетизации льгот,
- ни о том, что сумел сделать так, чтобы пенсионеры Москвы ничего не проиграли от введения в действие этого закона,
- ни о том, что он строил тогда, когда остальные воровали,
– ни о чем этом теперь говорить нельзя.
Медведев запретил.
Его упрекают в том, что он воровал (никто этого не доказал, хотя если Медевдев распорядится – могут и «доказать»). Но боятся сказать, что даже в этом случае – он еще и строил. Тогда как остальные – только воровали.
Правящий класс в нашей стране ворует весь – и подразделяется в нашей стране только на тех, кто ворует и не делится ни с кем, кроме своего начальства, и тех, кто ворует – и делится с обществом.
И те, кто привык, что нужно делится с начальством – очень не любят тех, кто делится с обществом – как потому, ч о те подают дурной пример, так и потому, что хотят, чтобы делились не с обществом – а с ними.
Иные обращают внимание на то, что нельзя занимать такую должность вечно. 18 лет, как Брежнев. Только брежневское 18-летие большинством сегодня воспринимается как утерянный Золотой Век. После его правления тоже очень многие требовали перемен и – и «особенно борьбы с коррупцией».
И опять, главное-то в другом. Ведь Лужкова сняли не за гипотетическую коррупционность. Не за архитектурные излишества. Не за пробки. Не за уничтожение памятников. И не за участие в двух госпереворотах.
То есть все то, что сегодня ему ставят вину чем-то им обиженные и нанятые Кремлем ругатели – все это на деле для Медведева значения не имело. Что имело – он открыто сказать стыдиться. Нет, в конце концов, что-нибудь придумает. Но сегодня стыдиться – знает, что требовал у Лужкова чего-то непорядочного.
Продолжение следует.
