Ошибки президента

5 сентября в Молдове решали судьбу президента, которого у страны нет с прошлой весны. Решали судьбу страны, выбирали между парламентской и президентской формой правления. Но по сути вопрос стоял гораздо серьезнее: быть или не быть независимому молдавскому государству. Правящая коалиция, инициировавшая референдум, уже праздновала победу – ведь согласие граждан на всенародные выборы президента должно было окончательно закрепить их неустойчивую власть. Правящая в Молдове в течение 8 лет, а ныне оппозиционная партия коммунистов призвала выборы бойкотировать. И население вняло этим призывом. Теперь правящая коалиция фактически получила самую низкую оценку своей работы из всех возможных, а коммунисты – шанс вернуться во власть. 21 ноября, как и положено по конституции, состоятся досрочные парламентские выборы. Но станут ли они для страны выходом из нынешнего политического кризиса и, копая глубже, из идеологического и геополитического кризиса, длящегося все 20 лет молдавской независимости?

Молдавия – единственная из стран СНГ, перешедшая к парламентской форме правления. Именно это является причиной нынешнего кризиса власти, который уже больше года держит страну в состоянии политического хаоса. И дело не только в том, что парламентская республика несовместима с постсоветским менталитетом, а проще говоря, ни одно из постсоветских государств не готово к европейской модели демократии. Дело еще в том, что Молдова не просто failed state, классическим образцом которого являются, пожалуй, все бывшие республики СССР. Это единственная республика, которая за 20 лет независимости не обрела четкой самоидентификации. И одна из немногих в мире стран, на 100 процентов территории которой претендует соседнее государство.

Современная Молдавия находится в крайне тяжелом во всех смыслах геополитическом положении. Чтобы понять глубину противоречий, существующих в этой стране, нужно обратиться к ее истории. В 19-м веке в результате многовекового балканского противостояния Российской и Османской империй на территории тогдашних т.н. дунайских княжеств появились две отдельные государственные единицы: Бессарабия (в составе Российской империи) и Румыния (Валахия и остатки Молдавского княжества). Несмотря на то, что они были образованы по сути одним этносом, говорящим на одном языке, с середины 19-го века начинается параллельное развитие двух молдавских наций: молдаване и румыны. Собственно молдавская нация была взращена Российской империей, которая старалась создать свою собственную Молдавию, отличающуюся от других молдавских земель. Российская Молдавия сохранила кириллическую графику, испытывала очень сильное влияние славянской культуры. В советское время, когда Бессарабия была оккупирована Румынией, идея российской Молдавии приобрела еще больше смысла – теперь советская Молдавия (располагавшаяся тогда на территории нынешних ПМР и Украины) противопоставлялась вражеской буржуазной Румынии еще и по классовому принципу. В 20-м веке молдавская нация окончательно сформировалась как отдельная социально-культурная и политическая общность. Тем не менее, зов крови для некоторых оказался сильнее классового самосознания.

«Мы румыны, и точка!» – под таким девизом осуществлялась десоветизация Молдавии. Надо отметить, что унионистские настроения (т.е. стремление к объединению) существовали на обоих брегах Прута с тех пор, как Валахия и Молдавия объединились в Румынию. Хотя, разумеется, в Румынии они были в разы сильнее. Румыны вообще не считают молдаван отдельной нацией, не признают самостоятельность молдавского языка. Для них за Прутом живут такие же румыны, все еще переживающие последствия «советской оккупации». И сила этих настроений периодически колеблется от идеи объединения Румынии и Молдовы до самых крайних проявлений панрумынизма – идеи Великой Румынии (включающей в себя Буковину, Южную Добруджу, Транснистрию). О многом говорит тот факт, что Румыния до сих пор не признала Молдову суверенным государством, отказываясь подписать Договор о границе и не признавая существование молдавского языка. В самой Молдове тоже есть те, кто считает себя румынами и хочет воссоединения с матерью-Румынией, хотя таких, конечно же, на порядок меньше. Но равновесие между румынским и молдавским проектами в обществе весьма шаткое, его нетрудно изменить. Так пришедшим в начале 90-х к власти в Молдове фронтистам (Народный фронт Молдовы) практически удалось внедрить в массовое сознание идею необходимости вхождения в состав Румынии. Именно это привело к кровавому молдо-приднестровскому конфликту, разрешить который не удается по сей день.

Надо сказать, что хотя тогда унионистам и не удалось полностью реализовать свои чаяния и затащить страну в Румынию, но ими фактически была заложена мина замедленного действия под молдавскую государственность. 23 июня 1990 г. Верховный Совет МССР принял декларацию о суверенитете республики, одобрив заключение специальной комиссии по пакту Молотова–Риббентропа, признавшей незаконным факт создания в 1940 г. МССР. Таким образом, кишиневские политики не только создали основу для признания независимости Приднестровья, но и фактически объявили вне закона Молдову как государство в целом, признав ее оккупированной Советским Союзом территорией Румынии. Еще одним ударом по молдавской государственности стал перевод молдавского языка на латиницу, что делает его практически полностью идентичным румынскому. Несмотря на то, что в конституции страны сказано, что государственным языком является молдавский на основе латинской графики, в школах, например, преподается румынский язык. Вообще, в вопросе о существовании молдавского языка бесполезно обращаться к лингвистам. Вопрос этот, как и вопрос национальной самоидентификации молдаван, чисто политический. Признаешь существование молдавского языка – значит, молдаванин, не признаешь – румын.

Наконец, третьим ударом по суверенитету Молдовы стала политика, направленная на фактическое построение этнократического государств, провозглашенная еще фронтистами. Представители нетитульных народов подвергались дискриминации, все, кто отказывался говорить на румынском, объявлялись чуть ли не врагами государства. Это нанесло сильнейший удар по многонациональности и многовековой дружбе между народами Молдовы, которая являлась естественной преградой на пути к присоединению к моноэтнической Румынии. Все эти положения, озвученные националистами на заре молдавской независимости, не дезавуированы до сих пор. Они до сих пор работают на подрыв молдавской государственности, стрелки часов неумолимо продолжают отчет. Восемь лет правления коммунистов лишь временно замедлили их ход.

В то же время следует признать, что Партия коммунистов Республики Молдова – не просто единственная сила в стране, выступающая за укрепление молдавской государственности. Это вообще единственная серьезная сплоченная политическая сила. На сегодняшний момент ПКРМ – единственная партия в Молдове имеющая свою чёткую структуру и постоянное членство. В Молдове в целом очень сильны левые настроения, к тому же коммунисты – партия, обладающая четкими идеологическими установками. Именно это и сделало ее правящей в 2001-м году и позволяло оставаться таковой в течение восьми лет. Но и реальные достижения страны под руководством компартии продолжают помогать ей пользоваться стабильной поддержкой большинства.

Так до прихода ПКРМ к власти в Кишинёве электричество работало только два часа в день, с водой и теплом была подчас такая же ситуация. В стране фактически существовал натуральный обмен и власть бандитских сообществ. Партия Коммунистов обеспечила подлинную демократизацию молдавского общества, взяв курс на модернизацию страны по образцу Сингапура, Малайзии и Китая. Так за период с 1991 по 2008 год страна смогла саккумулировать 2 млрд 580 тыс. долларов доходов, из них более 2 млрд за период с 2002 по 2008 гг. т.е. во время президентства Воронина. По инвестиционной привлекательности в период экономического кризиса в мире в 2008 году экономика Молдовы вышла на пятое место после Сингапура. Для сравнения, ныне она отброшена на 123-е место. Это лишь часть реальных примеров достижения страны за время правления коммунистов. Но были и промахи, серьезные промахи. Хотя, возможно, кто-то назовет их вынужденной тактической необходимостью.

И снова речь пойдет о национальном вопросе, а также о проблеме геополитической ориентации и осознании своего места в глобальном мире. Как видим, с экономикой у правительства коммунистов было относительно в порядке. Но помимо социалки были и другие обещания, принесшие воронинской партии значительное число голосов, в том числе русскоязычного населения Молдовы и других национальных меньшинств, в частности гагаузов. Я говорю об обещании придать русскому языку статус государственного и о широко декларируемой как до прихода к власти, так и после (однако мало заметной на практике) внешнеполитической ориентации на Россию.

Что касается статуса русского языка, то он вторым государственным так и не стал, обретя лишь расплывчатую формулировку «язык межнационального общения». Сами представители ПКРМ объясняют это просто: статус государственного только навредит русскому языку, создаст кучу бюрократических препонов при составлении документации. Есть и другое объяснение: коммунисты отказались от выполнения этого ключевого предвыборного обещания под сильным давлением прорумынской оппозиции. Вообще, тема страха перед реакцией оппозиции – это болевая точка коммунистов. Так в 2003-м году Воронин отказался подписывать «Меморандум Козака» по причине появления там в последний момент пункта о российских военных базах. Как потом признавались многие коммунисты, они были вовсе не против российских баз, но боялись волны возмущения, которую непременно подняла бы оппозиция. Именно эта боязнь реакции оппозиции в 2009-м году стала одной из причин, по которой коммунисты позволили бесчинствующей толпе под румынскими флагами громить Кишинев и вследствие чего лишились власти.

В плане внешней политики ситуация не лучше. Вместо обещанного сближения с Россией мы увидели ГУАМ, Воронина, постоянно принимающего у себя лучших друзей – Ющенко и Саакашвили, заглядывания на Запад и заигрывание с ЕС и НАТО. Конечно, надо понимать, что проводя политику на укрепление суверенитета и государственности, президент может и должен «играть» в многовекторность, однако усидеться на двух стульях мало кому удавалось. И уж тем более никому еще не удавалось быть тем самым жирафом, который стоит ногами в Европе, а кормиться тянет шею в Россию. В этом плане непонятно истинное недоумение, которое коммунисты демонстрируют сегодня: где же Россия, почему она спокойно смотрит на то, как в Молдове возрождается фашизм. И они искренне считают себя западным форпостом России, хотят им быть и удивляются, почему этого не удается.

В этом плане гораздо больше козырей имеет Приднестровье. Сохранив советскую символику, постоянно повторяя о том, что Приднестровье и Россия неразделимы, власти ПМР гораздо ближе российскому обществу, чем власти Молдовы с гербом натовской Румынии (исконным гербом Молдавии является голова тура, золотой орел же – символика Валахии), ГУАМом и т.д. Собственно говоря, в сознании простого россиянина произошло то же, что и в случае с Грузией и Абхазией: сместились акценты в идентификации «свой-чужой». Приднестровье стало «своим», ему активно сопереживали, некоторые и вовсе рассматривали его чуть ли не как последний островок СССР и социализма, Молдова же превратилась в, мягко скажем, не очень дружественное государство. Конечно, реальная политика далека от принятия во внимание этих стереотипов, но, тем не менее, коммунистические власти Молдовы за все время правления не предприняли ни одного реального шага по сближению с Россией, продолжая иждивенческую политику по принципу «и вашим, и нашим и споем, и спляшем» и обвиняя Россию в нежелании пользоваться собственной искренней дружбой. Впрочем, не всю Россию, а отдельных «нехороших чиновников, стремящихся поссорить братские народы»: Козак, Онищенко и т.д.

Подобная политика двойных стандартов просто обязана была рано или поздно аукнуться Воронину. И аукнулась. Почувствовав себя и не коммунистами вовсе, а некими новыми европейскими левыми, воронинцы заигрались в демократию. Традиционно получая подавляющее большинство на селе, ПКРМ проиграла битву за города, точнее просто упустила их. К слову, в России у правящей партии сейчас та же проблема, и она пытается всеми силами вернуть себе доверие городов. Города – место компактного проживания интеллигенции, а именно интеллигенция является рассадником вольнодумства. В нашем случае – проводником унионистских настроений. В частности коммунисты не предпринимали никаких попыток влияния на СМИ, это стало одной из ошибок в чрезмерной демократизации и неподготовленности к ситуации, которая произошла в прошлом апреле. Так сегодня Первый канал, ТВ «НИТ» и радиостанция «Серебряный дождь» продолжают с положительной точки зрения освещать деятельность ПКРМ, все остальные делают вид что такой политической силы вовсе не существует. Помните, как поступил со СМИ Путин сразу по приходу к власти? Коммунисты Молдовы не сделали этого за 8 лет правления. Еще одной издержкой демократизации стало изменение законодательства в свете массовых мероприятий, регламентирующее простое уведомление для проведения мероприятий без дополнительных бюрократических препятствий, существовавших ранее. Это позволило оппозиции совершенно спокойно сделать на улицах Кишинева то, что она сделала в апреле 2009-го.

Вообще вопрос о том, почему Воронин так просто отдал власть, весьма неоднозначен. Две основные ошибки экс-президента Молдавии я уже назвал: попытка усидеться на двух стульях в плане внешней политики и чрезмерные игры в демократию во внутренней. Как такое может быть, чтобы дважды не хватило всего одного голоса для избрания президента? Во всяком случае, в России подобной ситуации в кошмарном сне не представишь. А отсутствие у коммунистов сколь бы то ни было харизматичной фигуры преемника, учитывая, что Воронин оба возможных президентских срока уже отработал, является бичем ПКРМ, чем и воспользовались либералы, переманив к себе амбициозную «пустышку» Марианна Лупу. Впрочем, похоже, коммунисты оправились от удара и сделали необходимые выводы, что наглядно показали результаты референдума.

Если с коммунистами все более или менее ясно, то, что такое на самом деле «Альянс за европейскую интеграцию», следует тоже рассказать поподробнее. Никакого Альянса нет, это наглядно продемонстрировали итоги референдума, есть ряд политиков, которые лишь на первый взгляд отстаивают одни и те же позиции. Общее у них то, что они выступают против ПКРМ и то, что активно поддерживаются Румынией, не жалеющей денег на дестабилизацию ситуации в Молдове.

Михай Гимпу, временно исполняющий обязанности главы государства председатель парламента, собственно в качестве президента правящей коалицией изначально и не рассматривался. Более отталкивающей кандидатуры среди молдавских политиков найти сложно. На протяжении всей своей политической карьеры в качестве главы либеральной (а по сути, крайне правой полуфашистской) партии Гимпу всегда имел 7-8 % электората среди люмпенизированного и полуграмотного населения, тех, кто не отождествлял себя с Молдовой, считая себя румынами и частью великой Румынии или Объединённой Европы. Гимпу, чей постоянный личный рейтинг (не рейтинг его партии) не превышал 2% поддержки, в качестве действующего председателя парламента и и.о. главы государства снизил его до 1% и постоянно понижает каждым своим политическим «закидоном» и очередным экономическим провалом.

Влад Филат – авторитетный бизнесмен, объединяющий в себе интересы мелкой части среднего бизнеса в Молдове. Весьма прагматичный бизнесмен, способный к компромиссу. Но бизнесмен, а не политик. Для него идеальна ситуация нахождения у власти в стране, которая одной ногой стоит в Румынии, а другой цепляется за кусочек земли в Приднестровье, где оффшор и идеальные условия для контрабандистов. Ради достижения своих экономических интересов запросто согласится с утратой Молдовой суверенитета. Партия Филата – партия лавочников.

Филат встречался с президентом Румынии Траяном Бэсеску и представителем госдепа США, прилетев в Румынию с Крита, где был на отдыхе с семьёй. Это один из немногих деятелей, кто не стесняется публично похлопать по плечу представителя Госдепа США, что даже в африканских странах было непозволительно для сателлитной дипломатии и является грубейшим оскорблением не только государственного чиновника, но и того народа, который он представляет. На проходивших переговорах Филат наотрез отказался от кандидатуры единого кандидата от Альянса Мариана Лупу, предлагаемого госдепом США, т.к. сам спит и видит себя на должности президента. Собственно, они все себя видят в этой должности.

Мариан Лупу – как я уже говорил выше, амбициозная «пустышка». Бывший председатель парламента и депутат от ПКМР, почувствовавший слабость компартии и покинувший ее ряды незадолго до повторных выборов в июне прошлого года. Возглавил совершенно безликую демократическую партию. Совершенно очевидно, что Лупу и демпартия – это сезонный проект, созданный под конкретные выборы. Так же очевидно, что Лупу – лишь модный бренд, за которым абсолютно ничего не стоит. Тем не менее, именно ему удалось помешать коммунистам взять на последних выборах большинство, необходимое для избрания президента, и его кандидатура на этот пост могла бы быть компромиссной, если бы не отчаянное сопротивление Воронина, который иначе как предателем его не называет. Лупу продолжает оставаться буфером между избирателями ПКМР и избирателями либералов, однако долго так продолжаться не может, тем более что его собственные президентские амбиции не ограничены какой-либо политической прагматичностью. Лишившись поддержки коллег по Альянсу, Лупу в каком-либо ином качестве, кроме как единый кандидат от либералов, быстро превратится в политического аутсайдера.

В этих условиях реальный рейтинг оппонентов Альянса – ПКРМ стабильно растет и выстраивается от 53 до 56 %. Таким образом, у партии коммунистов есть очень большие шансы взять реванш за прошлогоднюю неудачу, используя не только электоральное преимущество, но раскол внутри правящей коалиции, который не могут контролировать даже заокеанские спонсоры лидеров Альянса. В этих условиях референдум был едва ли не единственным шансом для действующей власти.

Еще неделю назад вся страна была увешана плакатами, призывающими идти на референдум, и, надо сказать, мало кто сомневался, что он таки состоится. В случае, если бы он все же состоялся, политическая интрига в стране могла бы иметь совершенно иной вид, нежели она имеет сейчас. Итак, референдум. Кому он был нужен и почему ему так противились оппозиционные ныне коммунисты?

Прошлогодние события показали, что, несмотря на фактический переход страны под контроль Альянса, власть его крайне неустойчива. Кроме того, им так и не удалось избрать своего президента из-за жесткого сопротивления коммунистов. Это продемонстрировало то, что в случае очередных парламентских выборов бывшие оппозиционеры запросто могут вновь оказаться в ранге оппозиции. Альянсу требовалось во что бы то ни стало не допустить новых выборов. Но тянуть с роспуском парламента и.о. президента Михай Гимпу бесконечно не мог. Спасением для них могли стать прямые выборы главы государства.

Участники правящей коалиции рассчитывали на вполне законных основаниях ограничиться осенью этого года лишь президентскими выборами, поскольку из Конституции было бы уже исключено положение, предусматривающее роспуск парламента в случае неизбрания президента с двух попыток. В этом случае коммунисты имели бы относительно немного шансов на избрание президентом своего человека по уже упоминавшейся причине – отсутствие в партии сильных, популярных в народе лидеров. Для коммунистов основной задачей стало не допустить референдума.

Лидер ПКРМ Воронин предостерегал, что в случае успеха референдума за ним могут последовать и другие всенародные опросы, которые будут уже угрожать независимости Молдовы. При мизерном пороге явки, голосами всего лишь 17% населения страны, фактически могли бы решаться вопросы выхода Молдовы из СНГ, объединения с Румынией, вступления в НАТО и другие стратегические задачи правящей верхушки, оплаченной румынскими националистами. Об этом коммунисты говорили на каждом шагу, призывая бойкотировать референдум, и к их словам прислушались.

Почему? С одной стороны это стало свидетельством того, что народ доверяет партии Воронина. С другой, что народ устал от перегибов новой власти. Гимпу многие в Молдавии называют не иначе, как фашистом, характеризуя его как эдакого «Ющенко в квадрате», тем более что итоги пяти лет оранжевой власти в соседней стране налицо. И действительно, Гимпу за год своего пребывания на посту президента успел предпринять ряд шагов, которые можно расценить не иначе как провокационные. Чего только стоит один указ о введении «Дня советской оккупации», что оттолкнуло от него даже его собственных союзников по коалиции. Кроме того, сама коалиция показала свою импотенцию и неспособность договариваться даже друг с другом. Сказать, что каждый в ней тянул одеяло на себя, – все равно что не сказать ничего. Помимо билбордов, призывающих приходить на референдум, улицы молдавских городов были украшены предвыборной агитацией лидеров Альянса, как будто вопрос с прямыми президентскими выборами был уже решен. После референдума один из руководителей альянса Влад Филат признал, что не велось абсолютно никакой слаженной разъяснительной работы, призывающей принять участие в плебисците. Зато такую работу (точнее, имеющую полностью противоположные цели) вели коммунисты. И добились-таки своего. Альянс погубила чрезмерная самоуверенность и амбиции лидеров. Тем более, что амбиции лидеров и не могли реализоваться в иной мере – партии, входящие в альянс, это партии личностей, а не идеологий и программ. В отличие от партии коммунистов.

Что теперь? Означает ли то, что Молдова провалила референдум, ее фактическую поддержку ПКРМ? Прежде всего это означает, что теперь Молдову ждут новые парламентские выборы, а как показали выборы прошлого года, результат их будет совершенно непредсказуем. История с Марианом Лупу, сумевшим «отщипнуть» у компартии порядка 12 процентов голосов в пользу Альянса, должна стать хорошим уроком для Воронина. Раскол в рядах ПКМР на сегодняшний день – единственный шанс для либералов, это понимают обе стороны. Думается, что обе стороны сделали выводы из последних событий и попытаются исправить прошлые ошибки.

Все же хотелось бы подчеркнуть те результаты, которые выявил состоявшийся, т.е. несостоявшийся, в воскресенье референдум. Первое и главное: референдум был вполне однозначно воспринят гражданами как западня для государственности и суверенитета Молдовы. Страх перед потерей независимости значительно повлиял на отношение населения страны к правящей коалиции и ее инициативам. Подавляющее большинство молдаван все же не хочет в Румынию.

И второе. Успешная агитационная работа ПКРМ показала, что уровень доверия к ней возрождается, что граждане страны воспринимают ее как единственную силу, которая реально заботится о социальной политике, целостности страны, сохранении государственности и национальной идентичности молдавского народа. Более того, только ПКМР продемонстрировала, что умеет общаться с народом – а это залог успеха на грядущих выборах.

Помимо этого, референдум продемонстрировал отсутствие не только единства среди лидеров Альянса, но и какой-либо четкой позиции коалиции по некоторым ключевым вопросам. Он также вскрыл тот кризис, в котором пребывает Альянс, и возможно, заставит зарубежных спонсоров хорошенько подумать, туда ли они вложили свои деньги.

Последний вопрос, который не может не интересовать российского читателя: сделала ли компартия необходимые выводы и изменятся ли в случае ее возвращения во власть отношения между Молдовой и Россией? Последний вопрос следует также задать и России. Молдаване, сетующие на то, что Россия их бросила, отчасти правы. Также как правы и те, кто говорит, что в Молдавии абсолютно не на кого ставить, нет там пророссийских политиков. Нет. И не будет, если их не «выращивать».

Зато помимо быстрого (и в некотором смысле относительно безболезненного) присоединения к Румынии в стране запросто может реализоваться и балканский сценарий, т.н. «албанизация». Вновь характерной чертой для Молдовы стали неподконтрольные любой официальной власти регионы (это без учёта ПМР). Это не может не вызывать опасений у России.

В то же время поддержка «молдавского проекта» в перспективе могла бы открыть новые геополитические горизонты, когда региональные игроки могут поменяться ролями. В самой Румынии порядка 8 % всех граждан считают себя прежде всего молдаванами, а затем гражданами Румынии. Это население проживает в той части Румынии, которая называется Западной Молдовой. Подобная ситуация в условиях постепенного ослабления настроений на присоединение Молдовы к Румынии вполне может стать основой для обратного процесса присоединения Западной Молдовы к Молдавии и дальнейшему развалу одной из самых беднейших стран ЕС – Румынии.

Если бы еще в Москве это понимали так же хорошо, как в Кишиневе и Бухаресте.