Часть 1. Конец неоконовского симулякра
2012
Когда мы мысленно приближаемся к цифре 2012, магической с точки зрения календаря майя и с точки зрения российской политики — возникает загадочное, таинственное ощущение. Наша российская тихая посконная политика вертится вокруг выборов и связана с выборами, со всем антуражем, аксессуарами выборов, они обрастают, как комом, энергетическими мифами, и наш политический планктон подпитывается этой энергией.
Исходя из мифического аспекта очередного «обновления российской элиты», я хотел бы обратить внимание на более глубокие пласты, которые привели нашу политическую систему к 2012, потому что отныне «мы будем жить» как раз этой цифрой. Соответственно, когда мы определимся, что произошло за последние 10 лет путинской системы, тогда нам легче будет прогнозировать, что будет за магической чертой 2012.
Модель Владимира Паперного
В своем выступлении я буду основываться на методе Владимира Паперного, который обозначил дихотомическое деление смены систем и смены циклов в российском социуме двумя терминами «культура1» и «культура2». Владимир Паперный — достаточно известный архитектор, в 70-х годах был вынужден из СССР эмигрировать, перед эмиграцией он написал книгу «Культура2». Тогда его заинтересовала смена вех в советской архитектуре 20 годов от конструктивизма, рационализма, футуризма, от легких бегущих горизонтальных сооружений к монументальным «сталинским небоскрёбам» — вертикальным сооружениям со шпилями гигантских башен и зиккуратов.
На основе своей модели он дальше стал анализировать политику, язык, историю российского общества, его дихотомическая картина деконструировала и объясняла многие исторические события, начиная с петровских времен и даже гораздо глубже. По Паперному, есть время «горизонтальной России», горизонтальной культуры, «культуры1», когда население разбегается во все стороны, когда строится для них огромное количество хрущевских ульев, когда происходит перестройка, и люди бегают как очумелые по стране. Потом неожиданно происходит обратный процесс: все сжимается к центру и экстренно строится политическая государственная вертикаль. Думаю, что это особенность не только российского общества, но и многих других мировых цивилизаций, но нас сейчас интересует именно российский мир.
Газовый Дворец Советов
Все нулевые годы были предчувствием, предвестием и попыткой построить «культуру2». Культуру, зачастую противоположную, обратную тенденциям, которые воплотились в перестройке, в ельцинском правлении («в лихие 90-е»). С моей точки зрения, эта попытка была неудачной. Она не реализовалась, «культура2» окончательно не сформировалась, упустила свой исторический шанс (наверное, так нельзя о культуре сказать — упустили шанс люди, её строившие).
Весь политический дискурс нулевых годов «вился» вокруг этого «драгоценного» слова — «вертикаль», соучастники культуростроительства пытались к этому слову привязать самые разные определения и понятия — «суверенная демократия», «опричнина», «газовая империя». Последнее определение «вертикали» самое меткое потому, что в России власть центральна для общества и даже для культуры и нам нужно исходить из того, что думает власть. Власть это у нас один человек — царь, в данный момент все еще в народном сознании Владимир-Красное Солнышко Путин. С точки зрения его представления об окружающем мире, мировоззрения людей, которыми он себя окружил — газовая тема была и есть, безусловно, основополагающая.
И подобно сталинскому Дворцу Советов, о создании которого «чаял» весь «советский народ», по макету которого строились московские высотки, а потом высотки в странах Восточной Европы, у «путинских» был свой архитектурный проект. Итак, новым типологическим Дворцом Советов, главным архитектурно-политическим выражением путинской «эпохи около нуля» должен был бы быть гигантский небоскрёб «Газпрома», заложенный в Охте, в Санкт-Петербурге, на «Родине Героя» и мифического основателя новой вертикальной русской культуры. Он обязан был символически обозначить «питерскую суверенную вертикаль» надо всей Россией, воткнуть её подобно гению Петра Великого в нашу болотную смурь.
Вокруг процесса, «построим мы Башню «Газпрома» или нет», и шла реальная интеллектуальная и политическая борьба. Все остальные «имперские», «вертикальные» проекты, прекрасно описанные, например, в «Дне опричника» Сорокина, или в «Третьей империи» Юрьева, или в «Пятой империи» Проханова, оказались умозрительными «попутческими» проектами. Газ и газовый небоскрёб были главными, центральными персонажами культурного процесса.
Субстанция Газа
Культурные артефакты «газа» буквально распылялись в российской властной вертикали. Например, по делам приходишь в департамент МИДа, у них висят огромные карты газопроводов, которые Россия пускает на Запад (заметьте — не карты железных дорог, нефтепроводов, наркотрафика или этнических миграций). Исключительно карты передвижения газа. Вокруг газа, превратившегося благодаря власти и масс-медиа буквально в сакральный элемент нашей державы, по сей день строится внешняя политика российского государства и все политические и экономические комбинации, а также амбиции.
Все подчинено интересам газовой субстанции. «Культура2» — газовая, воздушная, возвышенная, она стремилась вверх, как газ, который тоже стремится вверх, словно гондола дирижабля. Поскольку газ неосязаемый, руками его не схватишь, то второе название этой культуры звучит, как апофатический средневековый текст — «около нуля».
Крах «газовой вертикали»
Автор термина «около нуля», господин Сурков, безусловно, человек вертикальный. Все проекты, которые он делал, пожалуй, самые реализовавшиеся вертикальные культурные проекты — как молодежные движения, так и идеи «суверенной демократии».
Мы, евразийцы, не отделяем человека от его месторазвития, от среды, в коей он сформировался. Меня однажды крайне заинтересовала фигура Суркова, я решил поехать и посмотреть «откуда такие берутся», где сформировалось его сознание и, особенно, подсознание. Я поехал в Чечню в село Дубай-юрт и посмотрел, где же рождаются такие замечательные люди: меня поразил великолепный вид данного места: маленькое село у подножия вершин, вокруг горы, под горами огромный обрыв, в коем стремительно и шумно течет река Аргун. Какое мышление должно было сформироваться у человека, который детские годы провел в созерцании подобной натуры?
Нас встретил председатель этого колхоза, он прорычал: «Суркова знаешь? Передай, чтобы он не забывал, что он наш, Дубай-юртовский». Сурковская «вертикаль», «вертикальность» его политических проектов имеет бессознательный характер, свзанный с «культурной горной географией» его детства.
Но несмотря на наличие даже таких (бессознательных) её адептов, как Сурков, «Культура2» построена не была, вернее, не выразилась до конца, не восторжествовала. Как танки сторонников «вертикали ГКЧП» не взяли Белый дом в 1991 году, так «путинские танки» не взяли и Тбилиси 2 года назад. Если бы взяли, то «культура2» у нас победила бы, это был бы её триумф. Тбилиси не взяли, и у нас осталось только ощущение «предстояния», вроде встали, а вроде нет еще, «предстояние». То ли от отсутствия пассионарности, то ли потенции.
Было ощущение вечного «накануне». На встрече Суркова с евразийцами было явственно видно, что он не может «ухватить» понятие «империи». Империя — это вертикаль, вечность, «небесный порядок». А по Суркову, Империя — это динамика: мол, бывает империя отступающая или наступающая. Империя «туда пойдем, сюда пойдем». У Суркова нет представления об идеальном. Чего уж говорить о других политиках, связавшихся в 00-х с имперостроительством.
Но Империя — это же не газ, она априори недвижима, как недвижим небосвод, вся динамика Неба — ветра, бураны, звездопад, облака: только подчёркивают небесную неподвижность и вечность, к коей и тяготеет подлинная «культура2».
До этой недвижимости, до танков в Тбилиси чего-то не хватило, как не хватило Ахиллу возможности догнать убегающую черепаху. В классическом древнегреческом уравнении быстроногий Ахилл делает шаг, а черепаха делает еще один маленький, и этот зазор преодолеть просто невозможно. В итоге «культура2» у нас до конца, «на самом деле», не проявилась. Сурковские молодёжки остались на уровне петровских потешных полков, так и не вступивших в реальный бой.
Спектакль симулянтов
У нашего культурологического «предстояния» была ещё одна проблема, связанная с нынешней культурной периферийностью России. С этой периферийностью от Запада российская власть смирилась в 1991 году, периферийность по сию пору является частью консенсуса российской элиты. Наша «культура2» или «около нуля» была всего лишь симулякром действительно громоздкого, яростного и успешного проекта американских неоконсерваторов. В США «культура2» существует как геополитический и архитектурный феномен. Он воплощён в «деревенских» наглых речах Чейни, «ковбойских» повадках Джорджа Буша, успешном разгроме Хусейна и движения «Талибан», а также в бесконечном ультрасерьёзном и монументальном сооружении «Рональд Рейган Билдинг» Джеймса Инго Фрида, где цветы из железа размером с танки. В Америке всё в порядке с «культурой2», как и с культурой вообще. А у нас?
Русская версия «культуры2 — около нуля» формировалась как ответ на «неоконовское субкультурное хамство». Российская власть, начиная с президента Путина, пыталась пародировать повадки и делишки американской администрации. Иногда это миметическое стремление во всём подражать «Большому брату» или «американскому папе» напоминало классические фрейдовские психоаналитические диагнозы. Но россияне именно подражали Америке, внутренне совершенно не желая ей уподобляться, «играть в геополитическую активность» и идеократическую серьёзность. Это был спектакль, в который сами режиссёры и актёры иногда верили. И это был симулякр американской «культуры2», однажды испарившийся, как газовое приведение.
Не реализовавшись, «вертикаль» закончилась одной сакраментальной фразой президента Медведева несколько недель назад о том, что «небоскреб «Газпрома» построен никогда не будет.
Раз не будет, то мы возвращаемся к парадигме «культуры1», которая у нас была в эпоху Горбачева и Ельцина, но на новом, разумеется, этапе.
Часть 2. Кризис и архетипы
Евразийский анализ
Думаю, надо сделать еще один дополнительный анализ на тему того, как будет происходить ренессанс «культуры-1». К дихотомии Паперного — добавить классический евразийский структуралистский анализ.
Вообще евразийцы создали эпоху, в которой мы сейчас находимся, эпоху структурализма. Они свой анализ применяли к языку и географии, а французские структуралисты под влиянием евразийских разработок (Трубецкого, Савицкого, Якобсона) применяли его еще и к обществу. Получается, что в 20-х годах ХХ века евразийцы изобрели современную цивилизацию, потому что структуралистский метод есть основа методологии и стиля постмодернистской эпохи.
В методологии Николая Трубецкого предлагается делать анализ не на фактах, которые бросаются в глаза, а на их бессознательной части. Не считать члены системы чем-то основным и важным, а обращать главное внимание на связи между ними, и именно на этих связях строить свой анализ.
Этнографическая деконструкция Русского Народа
Я попробую к политико-архитектурному анализу Паперного добавить анализ евразийский, этнографический.
И анализу подвергнуть бессознательное субъектов 2012, а также связи между ними, в том числе и бессознательные.
С точки зрения евразийского архетипического анализа, Русский народ и русская культура — явления сложносоставные. В них можно выделить пять этнических архетипов, которые в принципе совпадают с современным генетическим анализом, т. е. в русском народе живет одновременно финская составляющая, угорская, славянская, тюркская и «сарматская» (кавказско-казацкая). Они все сосуществуют, в некоторых регионов финского больше — например на севере России, в некоторых тюркского больше — на юге Русской Равнины. Но на каждого человека, как доказал профессор Юнг, влияют генетические архетипы: на его повседневную деятельность, на его поступки.
Я думаю, что в каждом русском, великороссе есть все пять архетипов, в разных пропорциях. Это также связано с культурой, с генетической памятью, но у некоторых людей одни архетипы более выражены, у некоторых менее. Плюс добавим к нашей этно-архетипической картине географию — месторазвитие, где человек родился и живёт. Наши архетипы являются этническим выражением географической среды пяти основных месторазвитий (кормящих ландшафтов) Русской Равнины: озёрно-болотной, лесной и водораздельной, речной, степной, горной.
Ху из мистер Путин?
И с этой точки зрения давайте присмотримся к нашей паре, к «тандему» Путин-Медведев, с точки зрения этнографического анализа их «бессознательного», попробуем выяснить на основе их деяний и предпочтений — какой архетип у них является преобладающим?
Начнём плясать от месторазвития, в котором два наших президента родились и сформировались. Петербург, Питер — это такая немецко-шведская «квадратная коробка» Петра Великого, в которой что-то поселилось.
Писатель Крусанов однажды сравнил романо-германскую архитектуру Питера и его население с «раковиной с моллюском». Военно-германская раковина и заселившая эту раковину антропосубстанция.
До создания Питера в его болотах жили финские племена: ижорцы, а восточнее угорское племя водь (вепсы). Славян, начиная с Петра, отправляли в Питер искусственно, славянам там жить не очень нравилось (ведь новгородские славяне не селились в болотах вокруг Невы). Славян в Питер ссылали, как крепостных, на этнографических картах вековой ещё давности доля славянского населения вокруг Питера практически приближалась к нулю. И в любом случае те славяне, что в Петербург переезжали, они перенимали финский способ существования в чуждой для них географической среде, да и просто смешивались с финнами-ингерманландцами. А те, в свою очередь, перенимали русский язык и «ославянивались». Но сознание людей, которые живут в Петербурге, не менялось, его не смогли поломать даже большевики: оно формировалось на стереотипах внешней европейско-германской культуры и глубинном финском мышлении.
С этой точки зрения мировоззрение питерцев гораздо более финское, чем у остальной части России.
Если мы внимательно посмотрим на архетипическую фигуру Путина, то перед нами возникнет финский король Вяйнемяйнен, который совершенно рационален, свободен, у него нет тяги к вечным метаниям славянской души, нет тяги к иллюзиям, тяги к душевным порывам. Он сух, суров, знает свою выгоду, рационален, понятен. Плюс есть такая питерская германская выправка. Он может великолепно, «по-фински», изобразить германца. А германец для русского человека — это трансцендентная власть. И в этом один из секретов успехов Путина.
Но германец он не настоящий, он не встаёт каждый день и не берёт в руки палку, чтобы нашу элиту и наш народ «воспитывать». Он может подражать англосаксонскому ковбою Джорджу Бушу, но в нём этого «ковбойства» нет. Есть симпатия к «ковбойству», к наглому германству, но он не архетипический германец. Он тяготится германской «волей к власти», хотя к ней и тянется. Это очень важно, что Путин не немец, а только бессознательно «косит» под немца. Путин более гибкий, субтильный, добродушный. И ещё добавим, что он русский в 100 поколениях. Напоминаю, что я говорю именно об архетипах и о влиянии месторазвития Питера на формирование личности нашего президента.
Архетипы Медведева
Ну а кто же тогда архетипический Медведев? Я долго смотрел на фотографии Дмитрия Анатольевича и искал его антропологические соответствия. Идеальные люди «медведевской комплекции» - это венгры и коми-пермяки. Угры.
Кому мог передать власть архетипический Финн? Думаю только архетипическому Угру. Это два архетипа, во многом сходные, но во многом и различные, потому что финны сформировалось на берегах болот и озер Русской Равнины, они «сотканы из стихии Воды» (как сказал бы французский этнопсихолог Гастон Башляр), они склонны к созерцанию.
А «угры» — это люди лесов. Угры — народ водоразделов и холмов. Автохтоны непроходимых чащоб, знатоки таинственных шахт и штолен. «Хозяева медной горы». Никуда на самом деле эти архетипы не делись, они живут среди нас, кто-то ославянился, забыл своих предков, но генетические архетипы никуда не пропадают.
Но, безусловно, у Дмитрия Медведева есть и славянская такая жилка: тяга к инновациям, к грёзам и сказкам, к мечтам («Россия — страна мечты»). Славяне — народ рек, а также, наверное, лучшие на свете сказочники и изобретатели — от Ломоносова до Теслы.
Газ и Сакральное
Если остановиться на этнографическом состоянии «тандема», на наших догадках, то нам легче будет представлять, что случится в 2012, а также немного проще понять, почему газ и «Газпром» сформировали интеллектуальную и геополитическую «Культуру-2 — около нуля».
Газ — это глубоко финская, автохтонная вещь, подземный океан. Связанная со стихиями Воды и Воздуха. Отсюда, кстати, навязчивая идея строительства дорогостоящих, ничем не обоснованных подводных газопроводов. Необоснованных, потому что на те гигантские средства, которые вложены и будут вложены в «Северный» и «Южный» поток, гораздо легче было бы организовать пророссийские революции в Украине и Беларуси. Но газ — это вопрос не только экономики, технологии и политики, но и подсознания «питерских». Поэтому экономить на нём (с их точки зрения), видимо, кощунственно.
Поскольку газ летуч, он не сформировал серьезной культуры (и даже субкультуры) и испарился, оставив нам «проблему-2012». Мы видим новую фигуру с такими угорскими и славянскими узнаваемыми чертами, которая начинает потихоньку реализовывать «демократическую и горизонтальную» «культуру-1», реализовывать свои реформы.
Хочу в 90-е
Эти реформы, по моим представлениям, будут идти достаточно быстро. В ноябре прошлого года я ехал на пароме в Стокгольм и услышал в Сети песню группы «Барто»: «Хочу в 90-е, назад к бандитам, лысые головы, Ельцин небритый». И крайне удивился этому новому субкультурному поветрию. И припомнил, что путинское пришествие началось под песню тюменской группы «Культурная революция»: «Вырос он в Петербурге на английский манер... Мочи их Путин!» Панки — они вообще люди с тонкой душевной организацией и зачастую первыми «схватывают» новые веяния.
Из Скандинавии я вернулся в Москву и неожиданно увидел, как заколачивают ресторан «Опричник» на Пятницкой. Его открытие вызвало бурю чувств у наших патриотов и либералов, это был ресторанчик с закосом под нарождающуюся субкультуру «Большой культуры-2». Ресторан был знаковым в нулевых годах. Когда его заколачивали, снимали вывеску — это был второй знак. Дальше понеслось.
Медведев заявил, что «Башни Газпрома» не будет и пригласил всех жителей мира в Россию — страну Мечты. В Dreamland.
Знаковая борьба с пьянством
Мы здесь в клубе между собой постоянно рефлексируем: « А что же будет дальше?» Я предположил, что по законам жанра «культуры-1» должна начаться борьба с алкоголизмом, перестройка у нас началась с этого (можно припомнить и ленинский «сухой закон», и толстовские «чаепития», классические для «культуры-1»). Народ у нас коренной, власти, чтобы он был спокоен, надо «корни поливать», чем она и занимается в России, традиционно, со времён Царя Гороха, народ спаивая. Но иногда «корни гниют». И тогда появляется стремление у части нашей элиты не давать народу спиваться. И вот такой был мой прогноз на «медведевскую перестройку»: сначала объявят борьбу с алкоголизмом, потом будет хлеб по талонам, потом выпустят Ходорковского, а потом Ходорковский станет президентом России. Мне говорили — хватит бредить, никто с пьянством бороться не будет. Я говорил — это штампы ваши, обязательно будут.
Недавно включаю телевизор и вижу отца Тихона Шевкунова, человека консервативного (этакого симулякра Егора Лигачёва на новом историческом этапе), который говорит, что с пьянством надо бороться страшно, он получил огромный путинский грант на это дело и активно борется с пьянством. А по другой программе выступает депутат Мединский (тоже консерватор и почвенник — эти всегда первые начинают реформы) и тоже борется с пьянством, и у него есть на это грант и «высокое соизволение» наш народ-богоносец спасать.
Перестройка-симулякр
Теперь зададимся вопросом: до каких границ, до каких бездн дойдёт в России очередная «перестройка», «неохрущёвская оттепель» (называйте, как хотите)?
Путин является таким софт-Брежневым (а Брежнев — это софт-Сталин, а Сталин, соответственно — хард-Брежнев), он свою «культуру-2» списывал не только с «неоконов», но и с брежневской эпохи. Несостоявшаяся «культура-2» и была попыткой учредить в РФ «софт-застой».
А под Медведева планировалась (демократами из российского и американского Совета по международной политике — CFR) аккуратная софт-перестройка, перестройка-симулякр, она должна заморочить голову всем, в том числе тем людям, которые будут ее проводить. Софт-перестройка под Обаму, потому что Россия с 1991 года — это культурная периферия Запада и США. Медведева и выбрали из расчёта возвращения в Белый Дом (вашингтонский) демократов. Но «софт-перестройка», «перестройка-симулякр» (такая же, как и «опричнина-симулякр») ни в коем случае не должна привести к отстранению главных действующих лиц российской власти от этой власти.
Поэтому в архетипическом кастинге была подобрана фигура Медведева, соединяющего в себе как славянский архетип Михаила Горбачева (с его страстью к американским «молочным рекам»), так и угорский архетип жителя уральского села Будка Бориса Ельцина. Оба лица перестройки.
Хотя угорское начало (кроме антропологических черт) менее бросается в глаза, но с точки зрения этнопсихологического портрета в Медведеве есть особый «беспредельный угорский привкус», глядящий на нас из бойниц и бездн бесконечных провалов и шахт под Русской Равниной. Через Медведева сочится бездна 90-х, угаданная визионерами из группы «Барто». Не так страшно, как у Ельцина: через того просто Ад говорил. Но особая «чёрная дыра», из коей «сочится Хаос», в подсознании Медведева, конечно, есть.
Так обладатель особых архетипических качеств Дмитрий Медведев бодро начал софт-перестройку.
Мировой кризис, как враг симулякров
Вроде бы все понятно, но с другой стороны у нас есть еще и третья политико-экономическая трасцендентная модель, перекрывающая все предыдущие анализы нашего финско-угорского хутора, построенного в России «около нуля». Это мировой экономический кризис и связанный с ним мировой политический спектр гигантских проблем и пробудившихся массовых энергий. Глядя на полыхающую Грецию, Таиланд, Киргизию, на то, что происходило в Иране, Синьцзяне, на революции и войны, которые будут полыхать по всему миру — и в европейских странах (с разной интенсивностью), ясно, что комфортной «софт-перестройки» не получится в момент, когда Россия будет падать в горизонталь «культуры-1».
Падать, коллеги, гораздо легче, чем вставать, поднимать было тяжело путинскую «вертикаль». Поднять, встать не получилось и не хотелось — так падать «в медведевскую угорскую бездну» будет легче и веселее. Мировой кризис и пожар окажется моментом истины для наших доморощенных симулякров.
Поэтому я считаю, что сценарий 2012 будет более активный, чем может показаться, и перестройка из софт-версии станет настоящей. И евразийцы-народники собираются в ближайших событиях активно участвовать.
2012 приобретает значение бифуркационной точки, а к чему она приведёт — неизвестно. Каким выйдет Ходорковский из тюрьмы? Вполне возможно — левым и евразийским. Чем закончится «медведевская инновационная перестройка» для ее автора? Ничем хорошим перестройки для их авторов не кончаются — примеры Хрущёва и Горбачёва говорят сами за себя.
А в нашей элите последнее время всё более активно идёт слух, что Путин, по итогам «медведевской перестройки», введёт уже настоящую «хунту» и, как покойный Франко, пригласит английского цесаревича возглавить Российское государство, восстановит Российскую империю. Этот слух, видимо, отражает подсознательное стремление Путина к полноте «властного Бытия», которого ему внутренне не хватает, отчего он переживает и страдает. А схема с германским царевичем и русским финским генералом Гостомыслом совершенно органична для путинского сознания, а может быть, и для подсознания России.
Но не будем забегать с нашими предположениями слишком далеко. События всё равно будут развиваться лихорадочно, и каждый день будет предлагать что-нибудь «новенькое». Пожалуй, именно сейчас открываются врата огромных политических возможностей. И в этом Медведев, конечно, прав. Не обманывает.
