Италия, с 1970-х годов идущая по пути централизации, внедрив институт избираемых региональных парламентов и автономных региональных правительств, привлекает внимание многих экспертов-регионологов. И неслучайно: дело в том, что именно в этой стране в рамках единого национально–государственного устройства сосуществуют два не просто разных, но полярно ориентированных типа социального уклада: в центрально-северных областях и на Юге. В 1970-е годы, обобщая целый пласт исследований западных (особенно американских) социологов, был предложен четкий различительный критерий: в южноитальянском обществе преобладает ориентация на «короткие», родственно-соседские связи, в северном — на «длинные», по типу «партия-профсоюз», что позволило создать развитые политические и гражданские институты.
Один из основателей этого концептуального подхода, американский психолог Эдвард Бэнфилд определил ориентацию на «короткие связи» как «аморальную семейственность» (amoral familism), имея ввиду, конечно, не нравственность, а близорукость (с позиций пуританско-протестантской морали) стремления максимизировать выгоды для себя и своего ближайшего окружения в противовес (если не в ущерб) интересам сообщества (Banfield E.C. Moral Basis of a Backward Society. Chicago, 1958). В подобной среде форма и содержание институтов гражданского общества могут различаться весьма существенно: то, что в Турине и Милане выступает как партия, в Неаполе и в Палермо может обернуться клиентелой (группой лиц, служащих одному покровителю), профсоюз — рэкетирской шайкой, ассоциация — ответвлением мафии и т.д. Соответственно, одни и те же внешние воздействия, импульсы, воспринимаемые двумя столь различно ориентированными социальными укладами, могут порождать не просто различные, но и противоположные по смыслу политические последствия.
Десятилетия спустя другой известный американский социолог Роберт Патнэм не только подтвердил, но и еще более заострил вывод относительно описанного выше «дуализма социального развития» итальянских регионов. Анализ Патнэма, опирающийся на огромный социальный массив (его исследования длились 20 лет и носили беспрецедентный по масштабам и глубине характер), был нацелен на выяснение вопроса: как социокультурный контекст влияет на функционирование институтов, конкретно — областных органов региональной власти и самоуправления, учрежденных в Италии в 1970-е годы. В конечном итоге все зависит, по мнению исследователя, от уровня «гражданственности» (civicness): «На Севере, где этот уровень высок, областные правительства успешно работают на благо общества. На Юге само понятие «гражданин» искажено. Индивид думает, что публичная администрация функционирует в интересах других — нотаблей, «начальников», «политиков», — но только не в его собственных. Лишь крайне немногие участвуют в выработке решений, касающихся общественного блага... Редким является и участие в общественных и культурных ассоциациях. Частная благотворительность заменяет собой солидарность. Коррупция рассматривается, как правило, самими политиками. К демократическим принципам относятся с цинизмом... Практически все сходятся на том, что законы издаются не для того, чтобы их соблюдали. Однако, опасаясь неисполнения закона другими, люди требуют большей суровости от государственных властей». В свою очередь, ужесточение административных мер лишь подливает масла в огонь: «Став заложником этого порочного круга, население чувствует себя беззащитным, угнетенным и недовольным... Ясно, что любая форма представительной власти здесь является менее эффективной, чем та, которая действует в условиях более гражданского общества» (Putnam R. Making Democracy Work. - N. Y, 1993. - Р. 135).
Отчего же столь устойчиво неприятие Югом гражданского общества? Для поиска ответа Патнэм совершает экскурс в историю Италии. На временной дистанции около тысячи лет он обнаруживает «развилку», от которой движение Юга и Севера пошло в противоположных направлениях. На Юге под господством норманнов укоренилась военно-феодальная монархия с жестко иерархизированным строем всех общественных отношений; на Севере возникли города-коммуны с растущим числом горизонтально построенных структур. Таким образом, неблагоприятный для гражданского общества социокультурный генетический код Юга имеет историческое происхождение.
Таким образом, Р. Патнэм приходит к выводу, что, в целом, институты местного самоуправления на Севере Италии более эффективны и продуктивны, чем на Юге, рассматривая два вида причин этого явления: социоэкономическую модернизированность и гражданское общество. Наиболее важна, по мнению автора, связь между плотностью сети ассоциаций и высококвалифицированным демократическим правительством. На основе этого Патнэм заключает, что существует два состояния равновесия в обществе: одно «добродетельное», а второе «порочное». Первое характеризует север Италии, а второе — юг. Для этого используется концепция «обусловленного пути» (path dependence), прослеживающая эти типы равновесия, начиная с 12 века.
Недавние региональные выборы внесли известные коррективы в эту устоявшуюся политическую «картину». Три месяца назад, оседлав волну популярности после нападения на Сильвио Берлускони в Милане неуравновешенного человека, нанесшего ему физическую и моральную травму, правящее большинство надеялось выиграть в 9 из 13 регионов. Однако партия «Народ свободы» Берлускони была вынуждена пересмотреть свои амбиции после скандалов с обвинением в коррупции некоторых ее кандидатов и «беспорядком в работе» при подаче списков в Милане и Риме.
Однако совокупный итог кампании неожиданно оказался едва ли не диаметрально противоположным — правоцентристская коалиция Сильвио Берлускони, несмотря на неблагоприятные прогнозы, в воскресенье и в понедельник на региональных выборах в Италии взяла под контроль еще шесть регионов, четыре из которых отдавали предпочтение «левым» согласно предварительным прогнозам.
Среди последних можно назвать стратегически важные регионы Пьемонт и Лацио, находящиеся недалеко от столицы, согласно прогнозам, объявленных по телевидению на основе почти полных данных о результатах голосования.
Следует также отметить электоральный успех партии Берлускони в важнейших регионах Рима и Турина, достигнутый благодаря их союзникам из «Лиги Севера».
Согласно последним данным, возглавляемая Берлускони партия «Народ свободы» собрала 26,7 % голосов, а ее союзник — регионалистская «Лига Севера» — 12,7 %, в то время как находящаяся в оппозиции левая «Демократическая партия» получила 25,9 %, а популистская «Партия итальянских ценностей» — 6,9 %.
Заметно «просел» и политический «центр». Так, центристская партия UDC получила 5,8 %, остальные голоса (22 %) распределились между малыми группами левых.
«Левые», контролировавшие 11 из 13 регионов, в которых проходили выборы (а всего в Италии их 20), по последним данным, сохранили большинство в 7 из этих «красных бастионов», в числе которых области Эмилия-Романья, Тоскана и Апулия и Ники Вендола.
Лагерь Берлускони шумно празднует свою победу, хотя накануне голосования они ставили в лучшем случае на два региона (Калабрию и Кампанию). Уже прозвучали и первые оценки случившегося из «лагеря победителей».
Так, пресс-секретарь правительства Паоло Бонаиути назвал «успешными» эти «среднесрочные выборы», которые, как правило, дают возможность выразить свое недовольство действующим правительством. Он с удовлетворением отметил в интервью новостному каналу Sky TG24, что «итальянцы, вопреки первоначальным тревожным ожиданиям, решили воздать должное за его заслуги перед страной в момент кризиса».
Еще одна характерная особенность прошедших выборов — демонстративный асбсентеизм итальянских избирателей. Явка избирателей в Италии была очень низкой по сравнению с обычной, достигнув показателя в 64,2%, что на 8 пунктов меньше по сравнению с выборами 2005, что является самым низким показателем на региональных выборах в течение последних 15 лет. По мнению Паоло Джентилони, представителя объединившей итальянских «левых» Демократической партии, последнее наглядно свидетельствует о том, что «политический класс не дает ответов на экономические трудности, вызванные кризисом».
Однако не способны предложить подобный ответ и сами «левые». Весьма показательный сюжет, иллюстрирующий противоречивость прошедших выборов: в Боккильеро, небольшой деревне в Калабрии, только 2,85 % избирателей проголосовали в знак протеста против «государства, которое их бросило на произвол судьбы». Однако последнее не означает отсутствие протестных настроений в охваченной кризисом стране, но скорее говорит о неспособности левых (бывших социалистов и коммунистов) из Демократической партии «канализировать» существующее в обществе недовольство. В результате чего выразителями этого недовольства могут стать совсем неожиданные кандидаты. Так, выступающий с социально-популистских позиций список комика Беппе Грилло собрал около 7 % голосов в регионе Эмилия-Романья, где приоритеты традиционно отдавались левым.
Но не меньшее значение на выбор итальянских избирателей оказал и региональный фактор. Так, партия Берлускони в целом ряде территорий получила существенную помощь от «Лиги Севера»: в Венето ее кандидат Люка Зайя возглавил список с 60 % голосов, став губернатором региона, а в Пьемонте, рабочем регионе, в котором находится завод Fiat, Роберто Кота оттеснил представительницу «левых» Мерседес Брессо. Комментируя продвижение своей партии в этих двух регионах, глава Лиги Умберто Босси заявил, что «левые получили нокаут, потеряв все свои голоса. На Севере рабочие больше никогда не будут голосовать за левых».
В этой связи следует напомнить, что «Лига Севера» — влиятельная региональная партия право-популистского толка, долгое время выступавшая против политики центрального правительства, направленной на поддержку провинций отсталого и коррумпированного Юга Италии за счет экономически более развитого Севера. «Северяне» долгое время выступали сторонниками федерализации Италии и лишь недавно пошли на союз с партией «Народ свободы» Сильвио Берлускони, сформировав действующую правоцентристскую правительственную коалицию. Последняя смогла нанести поражение левой оппозиции, сделавшей ставку на популистские лозунги не только по причине их внутреннего идеологического кризиса (объединившиеся экс-социалисты и коммунисты не смогли выработать доктрины, отвечающей современной ситуации), в то время как правоцентристы, используя в кризисной ситуации элементы дирижистской и патерналистской стратегии, остаются на плаву. Вместе с тем Берлускони и его однопартийцам придется дорого заплатить «Лиге» за свои победы в Пьемонте и Венето, ибо «северяне» уже сегодня проявляют интерес к одному из министерств и мэрии Милана, как отмечает политолог Марка Лазара. Правительство Берлускони, таким образом, все больше разделяет позиции «Лиги» — не только в вопросе налогового федерализма, но и в основополагающих вопросах, таких, как права человека, а также в вопросе иммиграции. И подобный «дрейф» совсем не случаен.
Ибо успех «Лиги Севера», лишившей левых немалой части голосов на Севере, подтверждает следующую закономерность: индустриальные регионы Севера, долгое время голосовавшие за левых, отказали им в своей поддержке из-за их оголтелого популизма, отсутствия конкретной антикризисной стратегии и приверженности все той же «социально-распределительной» модели политики, в рамках которой «проблемный» Юг получал усиленную поддержку за счет «работающего Севера», что особенно болезненно ощущается в ситуации кризиса, когда «богатые» территории не желают делиться с «бедными». «Региональное» самосознание оказалось сильнее разрушающегося в постмодернистских условиях «классового сознания», что выразилось в массовом голосовании прежде «левориентированных» северян за «правую» «Лигу Севера».
Показателен в этой связи следующий пример: кандидат правоцентристской коалиции, профсоюзный активист Рената Полверини вышла победительницей в очень жесткой дуэли с экс-комиссаром ЕС от «левых» Эммой Бонино, стала новоизбранным губернатором региона Лацио, к которому относится Рим.
В свою очередь, «электоральной вотчиной» «левых» постепенно становятся наиболее страдающие от кризиса области Юга Италии, а социокультурный раскол по линии «Юг-Север» дополняется расколом по линии «правые-левые», что может существенно изменить политический ландшафт страны, приведя к дальнейшей фрагментации ее политического пространства.
В руках правящих «правоцентристов» оказывается своеобразный «карт-бланш»: либо последние смогут предложить стране план социально-экономической и политической модернизации (на что намекал лидер «Лиги Севера» У. Босси, что Берлускони — реформатор, в отличие от левых, которые противятся реформам) постепенно снимающий противоречия по линии «Юг-Север», либо «цивилизационный» раскол, обнаруженный Р. Патнэмом, усилится, создав серьезные проблемы для единой итальянской нации и государства. И решать судьбу страны в случае неудачи модернизационных планов Берлускони и его кабинета будут совсем другие политические силы и деятели.
