ОТ РЕДАКЦИИ. Мы начинаем публикацию цикла статей Павла Крупкина, посвящённых коллективным идентичностям.
Сразу принимаем упрёки в том, что эти тексты сложны для понимания и более уместны в философском журнале, чем на политическом портале. Увы, отечественная гуманитарная мысль
изрядно скурвиласьсуществует в достаточно жёстких дискурсивных рамках, и некоторые вопросы не входят в круг интересов отечественных мыслителей.Поэтому нам периодически приходится выходить за рамки чистой политики или даже политологии. Кто-то ведь должен развивать реальность в правильном направлении, не так ли?
* * *
Уже достаточно общим местом современного обществоведения стал тот факт, что все успешные развитые государства классифицируются как национальные (nation-state). Такая альтернатива национальному государству, как многонационалия, порожденная фантазией большевиков, оказалась увы неустойчивой при низких уровнях центрующего физического насилия в обществе, при тех уровнях насилия, которые не стопорят работу общественного инновационного цикла, и допускают не только догоняющее, но и лидерское развитие.
Переход к национальному государству в России уже поставлен в число приоритетных ее правящей партией, ибо даже этому профсоюзу знатных бюджетных дояров стало очевидным, что у России как многонационалии нет будущего. В мире накоплен значительный опыт трансформации различного рода государств в национальные, но, зная склонность наших правителей к изобретению уникально нехоженых путей исторического развития, думаю, что стоило бы попытаться наработать инструментарий для анализа того, насколько успешно наши ротожопы будут двигать вперед национальный проект. Настоящим текстом я открываю серию публикаций, освещающих результаты моих штудий по отмеченному вопросу.
КОЛЛЕКТИВНЫЕ ИДЕНТИЧНОСТИ
Поскольку нация – это общестрановая политическая коллективная идентичность, то ключевым моментом понимания предмета является устройство коллективных идентичностей (КИ). КИ – это очень интересный объект общественного / группового сознания, и через нее раскрываются не только устойчивые формы существования лидирующих демократических государств, но и такие социальные структуры, как партия, клан, клиентела, и даже семья. КИ является ключом к пониманию устроения и таких феноменов, как этничность, групповой интерес, «дух команды», а также много чего другого.
Под коллективной идентичностью я буду понимать такой психо-социальный комплекс, который задает психическую важность для человека отнесения себя к какой-либо социальной группе. Данный комплекс также регулирует связанные с данной группой отношения «свой-чужой», и правила взаимодействия членов группы как между собой, так и с посторонними.
КИ могут быть непосредственными, когда каждый член группы знает всех остальных «своих» «в лицо», и воображаемыми, когда всех «своих» знать человеку не получается. Примеры непосредственных идентичностей могут дать большинство досуговых ассоциаций, семей, кланов. Воображаемые идентичности порождают такие социальные явления, как этносы, нации, профессиональные ассоциации.
Обычно в рамках КИ наряду с ее общепризнанным в группе именем и другими опознавательными символами устанавливается также некоторое подобие общепринятых психологических установок и поведенческих паттернов, по которым «свои», принадлежащие группе, могут распознать друг друга. При этом отличение «своих» в большинстве случаев порождает у индивида чувство эмпатии, что влияет на его социальное поведение. Как правило для «своего» человек может сделать то, что он в тех же условиях не сделал бы для «чужого».
МЕНТАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ КИ
В рамках приведенного определения очевидно, что каждый индивид может быть самоотнесен с несколькими КИ, которые выстраиваются в рамках его Я-концепции в виде какой-то динамической иерархии. Общее понимание взаимодействия психики человека с какой-то из его КИ может быть получено через представление индивидуального сознания личности с помощью набора ментальных структур (МС). Ментальные структуры, как элементарные, так и составные, полагаются образующими компонентами сознания человека, тем, что определяет восприятие им информации, принятие им решений, его действия и поведенческие паттерны. В частности МС соотносятся с используемым человеком в своем мышлении категориальным аппаратом, помогают услышать в звуковом шуме слова речи, дают возможность распознавать зрительные образы. На биологическом уровне МС человеческого сознания могут быть отнесены к результату функционирования некоторого множества каким-то образом взаимосвязанных нейронных столбиков коры головного мозга (см., например, книгу: Хокинс Дж., Блейксли С. Об интеллекте. М.: Вильямс, 2007. 240с.) В общественной коммуникации МС соответствуют мемы – кванты культурной информации, которые распространяются в социуме через различные медиа-каналы, а также посредством межличностного и группового общения.
Заметим, что обсуждаемый здесь подход к структуре индивидуального сознания в виде набора МС хорошо интегрирует в себя гипотезу лингвистической относительности Сепира-Уорфа (Sapir-Whorf), в соответствии с которой «существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и существенные особенности его мышления определяются тем конкретным языком, носителем которого этот человек является.» Более того, следуя оригинальной аргументация самого Уорфа можно получить переход и к более широкому пониманию данной концепции, расширив ее на абсолютно все МС, воспроизводящиеся обществом при социализации своих членов, а не только на связанные с языком. Это видно, например, из оригинальной фразы Уорфа, приведенной здесь (перевод мой): «Те категории и типы, которые мы выделяем из внешнего мира явлений, не ждут нас там в каком-то готовом состоянии. Напротив, внешний мир нам дан в калейдоскопическом потоке впечатлений и образов, которые должны быть как-то организованы в нашем сознании, – и это делается именно нашей лингвистической системой. Мы «режем» внешний мир на куски, наделяем «вырезанное» смыслами, организуем их в теории и концепции. При этом избранный нами способ такой активности во многом определяется тем, что мы являемся частью соглашения делать данную работу именно так – соглашения, которое поддерживается всеми членами языкового сообщества, и которое определяет структуры нашего языка.» Видно, что данная аргументация без труда переносится и на невербальные поведенческие паттерны, из которых составляются воспроизводящиеся социальные рутины любого сообщества. Хотя доминирование именно языковых структур в обеспечении качества умственной деятельности очевидно.
Далее, МС сознания индивида оформляют то, что можно определить как МойМир человека. И действительно, МС, полученные человеком в результате своей социализации, фильтруют доступный его сознанию информационный поток, поставляя ему только те впечатления, которые согласуются с ними. Они также задают индивиду поведенческие паттерны его реакций на поступающие извне воздействия (то, чему он был обучен, и как он был воспитан), поддерживая тем самым существующие социальные рутины, и определяемые ими социальные институты. Другими словами, мы можем считать, что адаптация человеком реального мира в свете его жизненного опыта сопровождается образованием в его сознании различных множеств все тех же МС, которые и определяют специфичность его видения мира. Данный персонифицированный мир, который открывается каждому сознанию в свете его опыта для его же практической деятельности, – это и есть упомянутый выше персональный МойМир данного индивида.
Здесь следует сказать, что МойМиры разных людей могут различаться существенно, в чем каждый может убедиться, попытавшись добиться какого-то приемлемого уровня взаимопонимания с кем-то другим. При этом, однако, возможно согласование МойМиров разных людей в каком-то определенном аспекте, что обычно достигается взаимной адаптацией данного аспекта их МойМиров в результате интенсивной групповой коммуникации. Так может возникнуть элемент их общего НашМира – согласованных до какой-то степени подобия кусков их МойМиров. По большому счету НашМир какого-либо сообщества и составляет основное ядро его КИ. Так мы приходим к пониманию общего строения МойМира каждого: МойМир содержит специфическое личностное ядро, дополненное множеством различных НашМиров по числу сообществ, с которыми внутренне связывает себя человек. А все это вместе представляет собой его личностную Я-концепцию.
АРХЕТИПИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА НашМира КИ
Очевидно что, являясь одним из базовых элементов социальности, КИ людей должны были возникнуть на каком-то этапе антропогенеза, вследствие чего имеет смысл ожидать, что они могут иметь какую-то общую архетипическую структуру. И такая структура действительно выявляется. Во-первых, любая КИ содержит то, что можно обозначить словами «центральное место» идентичности (ЦМ). ЦМ каждой КИ – это прежде всего символическое место, с которым ассоциированы «боги» КИ, хотя для некоторых КИ данное символическое место может быть локализовано географически. Например, для каждой нации ЦМ обычно находится в столице соответствующего государства, ЦМ христиан-католиков – это прежде всего Ватикан, и т.д.
Каждая идентичность имеет своих «богов» – те элементы символического пространства, которые вызывают возбуждение сакрального чувства людей, включающих данный НашМир в свою Я-концепцию. В семье таким «богом» может быть долг по отношению к детям и родителям, а также долг по благоустройству семейного очага. Сакральные элементы нации обычно связаны с символами государства, а также с национальной мифологией. Похоже, что именно сакральное чувство людей является главным несущим элементом любой КИ – общая нисходящая на группу благодать от различного рода совместных церемоний и позитивных активностей вместе с общим негодованием по поводу случающихся по отношению к групповым «богам» святотатств создают «правильный» эмоциональный фон для коммуникации всех тех, кто разделяет данные эмоции, с поддержанием и развитием их общего НашМира.
Естественно, что «боги» жаждут, и это порождает следующий элемент любой КИ – обязательный вклад человека в «общее дело». Данный вклад может быть как материальным, так и символическим. Совместный труд мужа и жены во имя семейного благосостояния, бремя обязанностей каждого гражданина перед нацией и государством, все это может быть увидено как жертвы соответствующим «богам».
Еще один общий элемент НашМиров – это классификация членов группы – носителей КИ. Практически всегда (хотя бывают и случаи вырождения) в группе можно выделить «внутренний круг», состоящий из групповых авторитетов, который дополняется рядовыми членами группы, и кандидатами в члены. Внутренний круг КИ обычно позиционируются где-то вблизи ЦМ, обслуживая «богов» сообщества. Они также выполняют функции по текущему управлению сообществом, заданию его стандартов и институтов, и способствуют разрешению конфликтов между рядовыми членами группы. Рядовые члены обычно имеют равные права, и равно несут обязанности по отношению к сообществу и его «богам». Хотя бывают случаи и более сложного структурирования рядовых членов группы. Кандидаты обычно проникаются «духом сообщества», часто исполняя наиболее обременительные обязанности, и ожидая получения прав при их признании равными другим. Переход из кандидатов в члены группы часто оформляется какими-то церемониями инициации.
Отмеченные элементы можно найти в любой конкретной КИ. Более того, они четко видны и в непосредственных КИ первобытных общин, что позволяет выдвинуть гипотезу о том, что подобная структура группового НашМира является именно что архетипической. Т.е. предполагается, что данная структура сформировалась в процессе антропогенеза, и потом присутствовала в качестве компонента человеческой социальности, определяемого на уровне коллективного бессознательного, пока информация о ней не стала достоянием нашего сознания в результате моих усилий.
В принципе отмеченная общая структура КИ поддерживается уже не на биологическом, а на социальном уровне. По большому счету КИ отражает один из возможных способов практической реализации более глубинной структуры, которая является базовой для всего живого, – дихотомии «свой-чужой». То, как данный базовый конструкт наполняется конкретикой у людей (случай КИ) качественно отличается от того, что было свойственно непосредственным эволюционным предшественникам людей – приматам, у которых согласование действий в стаде регулируется так называемыми иерархиями доминирования. Напомню, что главные внешние отличия групп людей от групп приматов связаны с (1) заботой о больных и нетрудоспособных, (2) заботой об умерших, (3) наличием каких-то общевыполняемых правил при распределении благ, в число которых входит равный доступ членов группы к еде в условиях умеренного голода.
Анализ археологических данных дает оценку времени, когда в прото-человеческих группах завершились процессы формирования отмеченных выше отличий от предшественников: это случилось примерно 60-70 тыс. лет назад. При этом в раскопках были обнаружены следы того, что можно было интерпретировать как следствия тотемизма, магических действий, фетишизма. Также именно для этого времени характерно и возникновение искусства. Можно предположить, что развитие центров возбуждения сакральных чувств в мозгу прото-людей сыграло очень важную роль в их очеловечении. Одним из аргументов в пользу данной гипотезы является важность для структурирования поведения первобытных людей такого ограничителя, как табу, поскольку очевидно, что механизм действия табу эксплуатирует именно сакральные чувства членов общины. При этом признается, что именно табу сыграли очень важную роль в обуздании силы биологических инстинктов, в том числе и в плане ликвидации системы поддержки поведения, ведущего к возникновению иерархий доминирования. Необходимо также отметить, что чувство справедливости (как основа социальных институтов) также поддерживается именно сакральными центрами мозга, ибо негодование от творимых кем-то несправедливостей, очень близко эмоциям, вызываемым святотатствами, т.е. имеет несомненную сакральную природу.
Интересно, что выявленная нами архетипика КИ практически полностью изоморфна тому, что мы можем наблюдать в сверхорганизмах коллективных насекомых (муравьев, пчел, термитов). Данные сверхорганизмы тоже структурируются вокруг своих ЦМ (где обычно обитает матка). Рядовые насекомые в разных своих ролях (закрепленных биологически – в отличие от групп людей) делают вклады в развитие «семьи», и имеют («прошитое» биологией) право на свою долю контролируемых семьей ресурсов. И т.д.
Более того, выявленная архетипика нашла свое отражение и в оформлении структур человеческой государственности. Но обсуждение данного круга вопросов я предложу вниманию читателей в следующем тексте.
