Неуважаемый г-н Брод!
В июле
Аттестовав на свой вкус мои скромные труды, вы завершили свой отклик словами:
«От подобных брошюр пришли бы в ужас истинные представители русской интеллигенции и настоящие писатели: Лев Толстой, Владимир Короленко, Максим Горький и многие другие. Они не подали бы руки членам т.н. “Союза писателей России”, не имеющих с интеллигенцией ничего общего и отстаивающих ксенофобную идеологию».
Я не очень понял, почему вы закавычили имя собственное известного творческого союза, да еще объявили его «так называемым». Да еще принялись решать за «истинных представителей русской интеллигенции», к которой вы ни с какого боку не имеете никакого отношения, кому они подали бы руку, а кому нет. А заодно и вообще определять (не будучи ни русским, ни интеллигентом), кто к этой самой русской интеллигенции относится. Зарвались, однако…
Видимо, неуважение к русской творческой элите, к лучшим ее мастерам пера, уже так прочно вошло в вашу кровь, что вы и сами этого не замечаете. Что ж, многие давно полагают, что наглости и самомнения вам не занимать, несмотря на отсутствие собственных творческих успехов, если не считать за таковые многочисленные доносы во всевозможные инстанции.
Зато я прекрасно понял другое: ваше невежество равняется вашей наглости, а то и превосходит ее. Если бы вы были мало-мальски образованы в области русской литературы, у вас никогда не поднялась бы рука запечатлеть на бумаге столь беспардонное вранье. Хочу из благотворительных соображений поправить ваше бедственное положение в области культуры, просветить вас насчет истинных обстоятельств и рассеять ваши прискорбные заблуждения насчет освещения русскими классиками национальных вопросов.
* * *
Кстати, ваш ликбез не входит в мои жизненные планы настолько, чтобы привести здесь всю накопленную историей русской культуры и литературы информацию об искренней нелюбви и/или недоверии к инородцам почти всех наиболее известных русских художников, композиторов и писателей. Могу адресовать вас к недавно вышедшим книгам, таким как «Русские писатели о евреях» (М., Книга, 2004) или «Евреи и жиды в русской классике» (М.-Иерусалим, Мосты культуры — Гешарим, 2005-5766) и т.п. Так что здесь остановлюсь только на некоторых, но довольно ярких примерах.
Прежде всего, должен сказать, что политкорректность и толерантность в добрые времена, когда творили классики, явно не входила в число достоинств русских литераторов, скорее вызвала бы всеобщее исключительное омерзение как высшая форма двуличия и лицемерия. Тогда еще люди свободно выражали то, что думали. И даже считали это своим долгом (то-то вам с вашей манией доносительства было бы раздолье!).
Поэтому любая позиция, достойная внимания общества, находила, как правило, в писательской среде своих апологетов. К примеру, наличие в русском обществе отъявленных филосемитов — тут вы уместно вспомнили Льва Толстого и Максима Горького, признаю, уравновешивалось наличием столь же отъявленных антисемитов — Федора Достоевского или Василия Розанова, к примеру. О чем вы и сами знаете, уверен, но молчите.
Впрочем, тот же Толстой в «Войне и мире» вывел, прямо скажем, без всякой симпатии французов, да и немцев тоже (как презрительно звучит «О, аккуратность немецкая!» в отношении чистенького и благопристойного карьериста Берга). В разное время борьбой с засилием в России инородцев увлекались многие русские мастера пера, от Ломоносова до Фонвизина и Крылова. А уж, скажем, о Грибоедове и говорить нечего, взять бы хоть одну только фразу: «А этот, как его, он турок или грек, тот, черномазенький, на ножках журавлиных!» Какое великолепно-презрительное отношение к «черномазенькому», неважно даже — мусульманину или «единоверному инородцу», как именовал греков официоз…
Что бы вам на них доносец в прокуратуру не накатать, а Александр Семенович?
Антисемитские и ксенофобские, по вашей терминологии (тогда они считались просто патриотическими) взгляды не раз высказывали Пушкин, Гоголь, Белинский, Салтыков-Щедрин, от которых доставалось и евреям, и туркам, и полякам, и немцам и даже далеким итальянцам и англичанам. Их соответствующие высказывания легко найти в интернете, эту работу вы можете проделать и сами, если своевременно нужных книжек не читали. Кстати, не случайно в наши дни под давлением таких, как вы, «Тараса Бульбу» исключили из обязательной школьной программы: ведь именно там мы встречаем весьма «ярко выраженный прорусский характер» и «ксенофобию» по адресу хоть бы тех же евреев, поляков и турок. Не верите мне, а Гоголя читать лень — сходите в кино на фильм Бортко.
Это все широко известно.
А вот насчет упомянутого вами Владимира Короленко не все так гладко, как вам представляется. Яркий пример того, как происходила переоценка ценностей у русской интеллигенции, оказавшейся под пятой еврейской власти в результате Октябрьского переворота 1917 года, являет собой как раз этот замечательный писатель. Ибо Короленко в иные годы был записным юдофилом и любимцем всего российского еврейства за поддержку Бейлиса в известном деле и вообще за героическую защиту еврейских прав, попиравшихся, по его мнению, царизмом. Но после революции он столкнулся с евреями, олицетворявшими Советскую власть, — и перековался в отъявленного юдофоба. О чем свидетельствуют его дневники и письма (опубликованы, найдете, если захотите).
Не любил, как известно, евреев Антон Павлович Чехов, который с истерическим надрывом прокричал еще в 1887 году устами своего Ивáнова: «Не женитесь вы на еврейках!». Видимо, эта общественная проблема уже тогда достала его чуткую русскую душу.
Но все сказанное, в общем-то, хорошо известно мало-мальски культурным людям.
Расскажу о менее известном.
* * *
Возьмем, к примеру, выдающегося русского поэта Георгия Иванова, чей талант расцвел в основном в эмиграции. О характере его убеждений красноречиво говорит эпизод, рассказанный Ниной Берберовой в мемуарах «Курсив мой»: «Помню, однажды за длинным столом у кого-то в квартире я сидела между ним и Ладинским. Иванов, глядя перед собой и моргая, повторял одну и ту же фразу, стуча ложкой по столу: «Ненавижу жидов».
Иванов не был одинок в своих оценках.
Хорошо известны опубликованные в недавнее время аналогичные взгляды Александра Куприна.
А дневники Александра Блока хранят такие упоминания о евреях, что из-за них до сих пор тормозится изданием полное 21-томное собрание его сочинений; в них он осуждает еврейское засилье в русской культуре, обличает воинствующий характер «жидовства» в политической жизни. Роман Гуль, известный своими мемуарами эмигрант-филолог, рассказал, как литературовед Илья Груздев, работавший в 1920-е гг. над «Дневниками» Блока для их издания, характеризовал их: «Нельзя полностью издать, ну никак нельзя, — ты себе не представляешь, какой там густопсовый антисемитизм» (Гуль Р. Я унес Россию. — Нью-Йорк, 1981. Т.1. С.278).
Неудивительно, что еще во время Первой мировой войны, как пишет в воспоминаниях Зинаида Гиппиус, Блок мечтательно говорил, что-де пришла пора «перевешать всех жидов». В чем причина такого ожесточения? В глубокой наблюдательности поэта. Лишь немногим ранее, характеризуя в своей главной поэме («Возмездие», 1910-1911) предреволюционную пору в России, он нашел для этого такие слова:
И однозвучны стали в ней
Слова «свобода» и еврей».
Так современная Блоку пугачевщина нашла у поэта свое истинное объяснение. Но что же и делать с зачинщиками бунта в России, как не вешать?!..
Александр Блок, если уж выговаривать тему до конца, именно после революции нашел особенно сильные, жесткие и небеспристрастные слова для своих еврейских соотечественников. Как заметил Андрею Белому философ и общественный деятель Аарон Штейнберг, познакомившийся с Блоком на нарах в ЧК в
А вот, например, Валентин Катаев (известный впоследствии советский поэт, прозаик, драматург, редактор журнала «Юность»), состоял в членах Союза Русского Народа с 1911 по 1917 и в тринадцатилетнем возрасте опубликовал в «Одесском (!) вестнике» вполне принципиальные строки:
И племя иуды не дремлет,
Шатает основы твои,
Народному стону не внемлет
И чтит лишь законы свои.
Так что ж! Неужели же силы,
Чтоб снять этот тягостный гнет,
Чтоб сгинули все юдофилы,
Россия в себе не найдет?
И подобных примеров более чем достаточно: Михаил Булгаков, Михаил Пришвин, Сергей Есенин, Алексей Толстой (Ахматова: «Алексей Николаевич был лютый антисемит и Эренбурга терпеть не мог», был «чудовищным антисемитом»), Михаил Шолохов и мн. др.
А уж что началось после революции! Большинство русской интеллигенции обвинило в революции и утверждении русофобской (как обстоятельно доказали доктора наук Валерий и Татьяна Соловей) Советской власти — еврейство. И на мой взгляд, совершенно правильно, ведь «горе тому, кто соблазнит единого из малых сих!»
Но в эту необъятную тему мы сегодня не станем погружаться.
* * *
Это лишь краткий — даже не очерк, а лишь набросок, уместный по объему для открытого письма. Захотите получить от меня полный увлекательнейший цикл лекций на сию тему — оформляйте заказ, сделаю. Заготовок полно.
Но и сказанного достаточно для вполне однозначных выводов.
Итак, что бы сказали и как бы повели себя лучшие из русских писателей, которых, увы, уже нет с нами, прочитай они мои книги, брошюры, статьи? Уверен, они открыли бы мне свои объятия и от души назвали бы братом. А вот что они бы высказали по вашему адресу, даже я транслировать не осмеливаюсь, хоть и не робкого десятка. Ибо знаю вашу милую манеру оппонировать через прокуратуру.
Что сказать в заключение? Как говорил великий еврейский артист Аркадий Райкин, «ученье — свет, а неученых — тьма». Вы, на мой взгляд, — один из них. Вам надо учиться, учиться и еще раз учиться. Желаю в том успеха и готов даже стать вашим ментором на договорных условиях.
И выражаю надежду, боюсь, беспочвенную, что на сей раз вы изберете в качестве орудия борьбы со мной не донос, а открытую полемику. Хотя предупреждаю честно: шансов у вас нет. Русская классическая литература на моей стороне. И современная тоже.
Кандидат филологических наук,
Член Союза писателей и Союза журналистов России
А. Н. СЕВАСТЬЯНОВ
