1 марта 2009 г. в России состоялась очередная серия региональных выборов. Законодательные собрания избирались в 9 регионах: Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Татарстане, Хакасии, Архангельской, Брянской, Владимирской и Волгоградской областях, а также в Ненецком автономном округе (НАО). Незадолго до выборов некоторые аналитики высказывали предположения о том, что они станут началом перелома на российской электоральной арене: партия «Единая Россия», которая одерживала сокрушительные победы на всех подобных выборах начиная с декабря 2007 г., начнет, наконец, постепенно терять положение политического монополиста. Основанием для подобных прогнозов служил, разумеется, экономический кризис, который к началу марта вполне ощутимо повлиял на условия жизни в регионах России. В действительности, однако, ничего подобного не произошло. Некоторые из муниципальных выборов, действительно, принесли разочарования «партии власти». Но во всех без исключения региональных законодательных партиях она получила большинство мест: 52 из 72 в Кабардино-Балкарии, 48 из 73 в Карачаево-Черкесии, 87 из 100 в Татарстане, 53 из 75 в Хакасии, 38 из 62 в Архангельской области, 47 из 60 в Брянской области, по 27 из 38 во Владимирской и Волгоградской областях, 6 из 11 в НАО. Разумеется, отчасти эти замечательные результаты были достигнуты за счет мажоритарной части избирательной системы, которая позволяет получить абсолютное большинство мест партии, пользующейся умеренной поддержкой избирателей. Но и по пропорциональной части системы, при голосовании за партийные списки, «Единой России» сопутствовал успех. Во всех регионах, кроме Волгоградской обл. НАО, она получила более 50% голосов, а в последних двух – более 40%. Таким образом, было бы справедливо охарактеризовать выступление «Единой России» на региональных выборах как вполне успешное.
Я полагаю, что мартовские выборы продемонстрировали значительную независимость электоральных результатов «Единой России» от социального самочувствия в регионах. Если раньше еще можно было связывать успехи этой партии с неким «социальным контрактом» между властями и населением, которое якобы обменивало лояльность на улучшение своего экономического положения, то теперь следует констатировать, что механизм электорального успеха «партии власти» - иной. Задача этой статьи состоит в том, чтобы выделить основные элементы этого механизма.
Его наиболее важные элементы определены институциональными изменениями, произведенными в России в течение второго президентского срока Владимира Путина, в основном в течение 2004-2007 гг. Прежде всего, это искусственное ограничение политической конкуренции, связанное с ограничением круга партий, которые имеют право участвовать в выборах. К концу 2003 г. в России существовало более 40 официально зарегистрированных партий. Начиная с 2004 г., их число стало неуклонно сокращаться. В настоящее время в России активно действуют лишь четыре парламентские партии, а также партия «Патриоты России» во главе с Геннадием Семигиным. Именно эти партии приняли участие в выборах 1 марта. Партия «Яблоко», обремененная долгами после думской кампании 2007 г., существует под постоянной угрозой ликвидации, а новая партия «Правое дело» не была официально зарегистрирована на момент начала избирательной кампании.
Разумеется, дело не только в количестве партий. Даже в ограниченном числе, оппозиционные партии могли бы составить серьезную конкуренцию «Единой России», но лишь при двух условиях: во-первых, если бы они могли представить серьезные программные альтернативы, способные к мобилизации избирателей, а во-вторых, если бы они могли привлечь в свои ряды пользующихся влиянием на региональном уровне политиков. Однако ни одно из этих условий не выполняется. Две из четырех партий, конкурировавших с «Единой Россией» на региональных выборах, - КПРФ и ЛДПР, - носят узкий, секторальный характер. Источниками их устойчивой поддержки служат, соответственно, архаичная коммунистическая риторика и личность Владимира Жириновского. Факт состоит в том, что пожертвовать этими источниками они без существенного риска утраты уже имеющихся позиций не могут, а значит, и их электоральная привлекательность не имеет потенциала к существенному расширению. Третья партия, «Справедливая Россия», не имеет ни четко выраженного идеологического профиля, ни популярного общенационального лидера. На пике своей популярности, в марте 2007 г., эта партия делала ставку на привлечение в свои ряды влиятельных представителей местных элит. Судя по всему, в дальнейшем лидер «Справедливой России» Сергей Миронов получил прямой запрет на широкое использование этой тактики, а всем запретам, поступающим из Президентской администрации, Миронов следует неукоснительно. Это обрекло «Справедливую Россию» на маргинальную роль в региональных избирательных кампаниях. Четвертая партия, «Патриоты России», вообще не располагает никакими ресурсами к расширению своего электорального потенциала.
Таким образом, круг конкурентов «Единой России» ограничен партиями, каждая из которых замкнута в какой-то узкой нише и просто не обращается к широкому кругу избирателей. За исключением круга твердых приверженцев коммунизма и Владимира Жириновского, у большинства российских избирателей есть все основания считать, что альтернативы «Единой России» просто нет. Это лишает выборы политического содержания, превращает демонстрацию лояльности в единственно возможное рациональное содержание похода на избирательный участок.
Второе институциональное изменение, определившее современную картину выборов в России – это отмена губернаторских выборов. Президентская администрация несколько раз наглядно показывала губернаторам, что перспективы их политического выживания во главе регионов прямо зависят от их способности обеспечивать хорошие результаты «Единой России» на выборах. Губернаторы, не справляющиеся с этой базовой задачей, могут быть не переназначены на новый срок или даже досрочно уволены. Сталкиваясь с такими угрозами, губернаторы прилагают серьезные усилия к выполнению задач, поставленных федеральным центром. Постановку таких задач осуществляет Президентская администрация. В начале каждой избирательной кампании до сведения губернаторов доводят информацию о том, какие именно результаты «Единой России» будут рассматриваться как приемлемые. Факты показывают, что установки такого рода обычно выполняются губернаторами с высокой степенью точности.
Возникает вопрос, каким именно способом губернаторы выполняют эти установки? Разумеется, диапазоны средств, доступных властям различных регионов, не являются одинаковыми. В отдельных случаях результаты региональных выборов не имеют вообще никакого отношения к реальному волеизъявлению избирателей, то есть являются продуктом чистой фальсификации. Классический случай такого рода – выборы Народного собрания Ингушетии в декабре 2007 г., объявленные результаты которых настолько явно расходились с опытом жителей республики, что это послужило причиной массовых волнений. Из числа последних выборов к такой модели приближаются, видимо, выборы в Кабардино-Балкарии. Характерно, что предварительные результаты этих выборов по примерно половине избирательных участков были опубликованы на сайте ЦИК РФ уже через два часа после окончания голосования, причем они почти не отличались от объявленных в дальнейшем окончательных результатов. Как правило, такая скорость подсчета свидетельствует о том, что протоколы избирательных комиссий заготавливаются заранее, еще до выборов. На основании многочисленных, хотя и эпизодических, фактов можно предположить, что фальсификации итогов выборов осуществляются в том или ином масштабе в подавляющем большинстве регионов. Это и не удивительно, учитывая, что за последние годы система региональных избирательных комиссий перешла под полный контроль региональных администраций. Точно так же как сам губернатор несет личную дисциплинарную ответственность за итоги выборов перед Президентской администрацией, в региональной администрации есть чиновники, карьерные перспективы которых прямо зависят от итогов выборов. Председатели избирательных комиссий, в свою очередь, ответственны перед этими чиновниками. К этому следует добавить, что для значительной части рядовых работников избирательных комиссий их деятельность является единственным или временным, но при этом довольно важным, источником доходов. Таким образом, складывается слаженная вертикаль, во многих случаях позволяющая исказить итоги выборов.
Я, однако же, должен подчеркнуть, что прямые фальсификации не являются, по моему мнению, главным фактором в большинстве регионов. Более того, часто в них нет необходимости. Полагаю, что не является этот метод оптимальным и с точки зрения федеральных российских властей, хотя неприемлемым они его тоже не считают. Основной упор делается на то, чтобы «Единая Россия» побеждала на выборах. И действительно, в условиях, когда выборы лишены политического содержания, а основные предлагаемые альтернативы приемлемы лишь для узкого круга потенциальных избирателей, для победы на выборах нужно выдержать лишь два условия: во-первых, поддерживать их деполитизированный характер в течение всей избирательной кампании, а во-вторых, создать достаточные стимулы к тому, чтобы избиратели пришли на избирательные участки для демонстрации лояльности властям.
Деполитизация выборов поддерживается, в частности, за счет того, что в ходе избирательных кампаний ни одна из участвующих в них партий не поднимает острых политических вопросов, особенно вопросов местного значения. Это правило игры должно выполняться всеми без исключения партиями. Раньше для его выполнения чрезвычайно широко применялся такой инструмент, как снятие с выборов уже зарегистрированных партийных списков и кандидатов. Иногда прямо использовались такие инструменты, как обвинения в экстремизме или нагнетании национальной / социальной вражды, но чаще поводы для снятия были формальными, вроде нарушения правил ведения агитации или выбытия кандидатов из партийного списка (для чего на них оказывалось соответствующее давление). Ныне, когда круг партий и без того крайне ограничен, эти «аргументы» остаются вполне действенными по отношению к независимым кандидатам в тех регионах, где они могут выдвигаться, то есть используются смешанные избирательные системы. По отношению к партиям более действенной является ныне угроза подвести итоги выборов так, чтобы они не смогли преодолеть установленный (как правило, семипроцентный) барьер по пропорциональной части избирательной системы. По отношению ко всем партиям (кроме КПРФ в некоторых регионах) эта угроза является вполне убедительной. Действительно, для того, чтобы «сбросить» результат с 8-9% до 6.5%, требуется лишь незначительный объем фальсификаций. Между тем, многие помнят о том, как Союз правых сил получил по 6.5 – 6.99 % голосов в целом ряде регионов в марте 2007 г. Находясь под таким давлением, партии предпочитают избегать активного ведения кампании по вопросам, которые могли бы заинтересовать значительные группы избирателей, концентрируясь вместо этого на общей идеологической риторике (КПРФ) или персональных призывах общероссийского лидера (ЛДПР).
Добившись таким образом деполитизации выборов, региональные власти сталкиваются со второй задачей: обеспечить явку на выборы для демонстрации лояльности. Для реализации этой задачи в подавляющем большинстве регионов созданы сложные механизмы, которые можно назвать «электоральными машинами». Главным элементом этих механизмов служит административная мобилизация социально зависимых категорий населения, а основной такой категорией являются пенсионеры. Известно, что в 1990-х гг. они были основой электоральной базы КПРФ. В течение последних 5-6 лет произошло масштабное восстановление системы государственного социального обеспечения, служащей для пенсионеров источником пусть крайне низких, но стабильных и постепенно растущих денежных выплат. Для получения этих выплат (а также праздничных подарков и других материальных поощрений) пенсионерам нужно постоянно взаимодействовать с органами социальной защиты. А поскольку участие в выборах является для них традиционной формой социальной активности, то нет ничего удивительного, что их мобилизация на выборы не является сложной задачей.
Вторая важная категория социально зависимого населения – это некоторые категории бюджетников, прежде всего, такие относительно многочисленные, как учителя и врачи. Будучи крайне низкооплачиваемыми и находясь во всесторонней зависимости от директоров школ и клиник, эти категории населения поддаются легкой электоральной мобилизации. Однако их важность для электоральной машины состоит не только в их собственном голосовании, но еще и в том, что их широко привлекают для агитации за участие в выборах (а также за «Единую Россию») среди более широких слоев населения. В школах это происходит на родительских собраниях, путем прямых обращений к родителям учеников как лично, так и, особенно, по телефону. Практика систематических, по нескольку раз в день выборов, звонков классных руководителей к родителям детей с призывом пойти на выборы стала повсеместной. Известно, что стопроцентное участие в выборах, в сочетании с почти стопроцентным голосованием за «Единую Россию», имеет место в больницах. Кроме того, в последние годы объектом активной мобилизации на выборы все шире становятся студенты высших учебных заведений.
Третья важная категория социально зависимого населения – это собственно государственные служащие, которые составляют довольно значительную часть российского населения и для которых явка на выборы и голосование за «Единую Россию» являются, по существу, служебными обязанностями. Сюда же следует отнести и военнослужащих, которые в значительной мере определяют итоги голосования в местах дислокации воинских частей и военных училищ.
Все шире применяются методы административной мобилизации на выборы к наемным работникам, занятым на частных предприятиях. Известны довольно многочисленные случаи, когда представители работодателя требовали от них явиться на выборы и на следующий день представить доказательство явки и «правильного» голосования, в виде избирательного бюллетеня, сфотографированного с помощью мобильного телефона. В других случаях необходимости в подобных средствах контроля нет, поскольку явка на выборы организуется путем совместного похода работников на избирательные участки. Широко применяются предвыборные собрания в рабочее время и на рабочих местах. Следует отметить, что если в крупных городах административная электоральная мобилизация на рабочем месте применяется сравнительно недавно, то в сельской местности и в малых городах многих регионов она является массовым, обыденным явлением.
Административная мобилизация социально зависимого населения сама по себе способна обеспечить довольно значительную явку на выборы. К числу ее преимуществ в глазах организаторов выборов относится, конечно, то, что мобилизованные таким образом избиратели дают почти стопроцентное голосование за «Единую Россию». Явным недостатком является, разумеется, то, что она обеспечивает довольно ограниченную явку. В сельской местности ее потенциал велик, но в крупных городах, по грубой оценке, она способна обеспечить участие в выборах 20-30% избирателей. Отсюда – необходимость дополнительных мер по привлечению избирателей, не подверженных или слабо подверженных прямому административному давлению.
Эти дополнительные меры включают в себя несколько компонентов. Одним из них является массированное воздействие на избирателя через региональные СМИ, которые в массе своей находятся под прямым или косвенным контролем региональных администраций. СМИ – в особенности, телевидение – постоянно напоминают избирателям о предстоящих выборах, причем акцент при освещении этой темы делается не на выбор как таковой (его, в действительности, нет), а на то, что участие в выборах является исполнением гражданского долга, престижным видом социального поведения, а также проявлением «взрослости»: значительная часть этой пропаганды прямо адресуется молодым избирателям. Кроме того, через СМИ избирателей широко оповещают о том, что в день выборов на избирательных участках им будет оказано то или иное материальное поощрение, а также предоставлены развлечения.
По моим наблюдениям, этот последний аспект в последнее время становится центральным в обеспечении явки на выборы. Материальное поощрение приобретает форму сувениров, бесплатной или продаваемой по существенно сниженным ценам еды, а в некоторых случаях – и других потребительских товаров. Широко распространено проведение в день выборов разного рода лотерей. Хотя такая практика и запрещена законом, эту норму обходят, раздавая в день выборов лотерейные билеты, розыгрыш которых, как обещают избирателям, будет проводиться позднее. На улицах в день выборов проводятся бесплатные представления и концерты, народные гуляния, направленные на то, чтобы вывести избирателей на улицу, а там – настойчиво намекнуть, что стоило бы заодно и исполнить гражданский долг. Так из содержательного события политической жизни выборы сознательно превращаются в «праздник», бессодержательное развлечение с большим количеством участников.
Думаю, что существование описанной выше электоральной машины следует принимать во внимание, оценивая перспективы политического развития России. Несомненно, что по мере развития кризиса критические настроения населения по отношению к властям будут нарастать. Но не следует ожидать, что эти критические настроения могут непосредственно проявиться на региональных выборах. Как и сейчас, они будут в значительной мере блокироваться электоральной машиной. Более того, надо принять во внимание, что в большинстве регионов (за исключением некоторых республик) ее строительство началось сравнительно недавно: она впервые была широко апробирована на думских выборах 2007 г., а приведена в полное действие – лишь на президентских выборах 2008 г. Это значит, что простым доведением этой машины до «проектных мощностей» можно будет поддерживать нынешнюю ситуацию в течение достаточно длительного времени, независимо от политических настроений в обществе. Кардинальных изменений можно ожидать лишь в случае существенного изменения общероссийского политического контекста.
The English version of this text will soon appear in the Russian Analytical Digest, available at:
http://www.res.ethz.ch/analysis/rad/.
