Сегодня, когда отгремели траурные торжества, мы можем констатировать, что похороны главы Православной церкви Алексия Второго были значительнее скромнее похорон главы Римской Католической церкви Папы Римского Иоанна Павла II, которое, как мы помним, было событием, по своей глобальности и массовости не уступающее Олимпийским играм и чемпионату мира по футболу. Поэтому необходимо философско-психологическое осмысление сравнения этих событий. Действительно ли отсутствие массовости, соизмеримой с олимпийским движением, на похоронах Алексия Второго, о чём-то говорит? И действительно ли массовость — характеристика большой утраты для всего человечества или это социальное явление, истоки которого далеки от собственно смерти Алексия Второго или в прошлом Римского Папы? Являются ли эти события некоей начальной или итоговой чертой развития религии и человечества?
Чтобы понять все это, необходимо принять тот факт, что благодаря масс-медиа и информационным технологиям мы живем в эпоху постмодернизма и всяческих симулякров, то есть в мире ложных «живых» знаков, оторванных от реальности. Оказался бы мировой рейтинг Папы Римского столь высоким, если б не было масс-медиа? Разумеется, нет. Поэтому можно предположить, что, несмотря на то, что смерть Папы Римского реальный факт, события, которые сопровождали его кончину, вероятнее всего, были симулякрами — подделкой под социальное явление, выполненной машиной, называемой масс-медиа. Поэтому, отсутствие олимпийской массовости на похоронах Алексия Второго связаны с тем, что он не принимал эти достижения эпохи постмодернизма (не так часто пиарился), не желая быть поп-идолом религиозного формата. Впрочем остаётся вопросом почему мировые масс-медиа так не раскрутили Алексия Второго, как раскрутили Иоанна Павла Второго.
Тогда (во время похорон Иоанна Павла Второго) для современного человечества оказался важнее не сам факт смерти Папы, а его освещение в масс-медиа. А потому неудивительно, что эта смерть была использована настолько, насколько можно было пополнить бюджет Рима и Италии. (У нас же в связи с похоронами Алексия Второго Москве были нанесены одни финансовые убытки. По сути никто не заработал на похоронах). Ведь мы живем в эпоху, когда все труднее отделить политику от экономики, религию от политики и экономики и т.п. Все перемешалось, все стало «адом того же самого». Религия все больше и больше превращается в трансрелигию — некий гибрид и суррогат, замешанный на политике, экономике, массовом шоу и т.п. Такова эпоха постмодернизма, которую так и не принял, на наш взгляд Алексий Второй. Он сопротивлялся развитию трансрелигии (то есть элементов делающих религию суррогатной). Поэтому духовно-религиозные бизнес-планы, без которого выжить церковь не может, у Православной церкви значительно скромны по сравнению с Римской Католической церковью.
В эпоху постмодернизма такая личность, как глава католической церкви, не могла быть только ею. Будучи продуктом или жертвой постмодернизма, Папа Римский соединял (или смешивал) в себе все ипостаси: священника (духовного отца всех народов), политика, артиста и поп-идола (недаром по образованию он — актер) и т.п. Именно в этом соединении, на наш взгляд, лежат истоки гигантского успеха Папы, но не только в этом. Алексий Второй не любил смешивать в себе никакие ипостаси. Он не играл эти роли. Не вмешивался в политику, экономику, культуру и др. Артистизма в нём было так мало, что многие российские дети путали его интонации с добрым Дедом Морозом, удивляясь тому, почему он одет в чёрное.
Деятельность Папы Римского Иоанна Павла Второго совпала с расцветом электронных масс-медиа. Благодаря этому Папа «вышел в тираж», как никто другой из его предшественников. Будучи актером по призванию, Папа не мог не радоваться этому. По-видимому, как любой актер, он любил большие аудитории и аплодисменты. По-видимому, это было одним из главных стимулов в его деятельности. Хорошие актеры — чистые и безгрешные дети, которые любят, когда им уделяют внимание. Хочется верить, что чистота Папы Римского была сродни этой детской чистоте. Хочется верить, что там не было тщеславия, гордыни, которые являются большим грехом для христиан. По-видимому, Алексий Второй мог бы появляться чаще на телеэкранах, но он осознавал этот грех телегордыни. И этот грех на себя взял митрополит Кирилл, ведущий на первом канале «Слово пастыря». Если руководить Православной Церковью придёт телевизионный поп-идол митрополит Кирилл, то это и будет, по-видимому, началом Православной Трансрелигии.
С другой стороны, благодаря ТВ, року и иным современным формам культуры сознание современного обывателя все больше и больше открыто поп-идолам. В условиях, когда среди них практически нет достойных людей, для миллионов людей роль поп-идола успешно играл Римский Папа. Алексий Второй, как мы уже отмечали выше, поп-идолом так и не стал.
Я уже говорил, что по характеру освещения в масс-медиа похороны Папы были сравнимы с Олимпийскими играми или чемпионатом мира по футболу. Это еще раз подтверждает тот факт, что религия сегодня превратилась в трансрелигию, равно как смерть Папы, стала «транссмертью» Папы. Иными словами, для людей важней был не сам факт смерти, а то, как ее представили. И самое главное — какие дивиденды с нее получило прагматическое и потребительское человечество. Алексий Второй избежал этой участи. Его смерть не была транссмертью. То есть она не настолько вышла в мировой тираж, сохранив свою суть как СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО РУССКОГО СВЯЩЕННИКА.
Религия, конечно, воспроизводит сегодня то же, что воспроизводила всегда, — идеалы, ценности, фантазмы, — делая вид, что с ней ничего не произошло. Но это не так. Религия все больше и больше напоминает мертвую велосипедистку, которая еще крутит педали, но сердце которой уже не бьется. Не от этого ли небиения остановились сердца Папы Римского и Алексия Второго?
Тогда, когда от нас ушел Папа, само собой возник вопрос: существует ли в настоящее время личность, которая в тех же мировых масштабах, так же, как и Иоанн Павел II, соединяла бы в себе поп-идола и политика, артиста и бизнесмена, духовного лидера и главнокомандующего, виртуальность и реальность? Я думаю ответ на этот вопрос есть: существует. Это «террорист #1» — Усама бен Ладен. Не случайно его имя часто звучало на похоронах вместе с именем Папы Римского. Бен Ладена там ждали... (Это, конечно, всего лишь шутка, популярная среди прощавшихся, ещё тогда, с Папой. Но в этой шутке тогда был глубокий смысл. Иоанна Павла II и Бен Ладена объединяет многое. Оба они продукты постмодернизма, владеющие изощренными приемами духовного манипулирования — самого прибыльного рода занятий после торговли наркотиками. Оба они духовные лидеры разных сторон света. Только один из них — продукт процветания Запада, а другой — продукт страданий Востока. Бен Ладен — преступник, но преступники ли миллионы людей Востока, которые «одурачены» его влиянием?).
Зато на похоронах Алексия Второго Бен Ладена не ждали уж точно. Хотя бы потому, что похороны проходили в дни мусульманского праздника Курбана Байрама. Алексий Второй так и не стал жертвой постмодерна. Но зато стал другой жертвой. Умерев в Курбан-байрам Алексий Второй стал курбаном, то есть жертвоприношением для мусульман. Это особый знак — знак того, что религии должны сближаться.
Очевидно, что личностей, по своей масштабности сравнимых с умершим Папой, уже больше не будет никогда. Именно от Папы шло нечто, что формировало ядро идеологии и нравственности в Европе. Эта идеология держалась на наличии Папы как живого символа, который уже давно стал живым симулякром, хотя и сопротивлялся веяниям постмодернизма. Ведь религией постмодернизм не принимается. Религия упрямо живет в религиозном модернизме, хотя использует успехи постмодерна для оправдания своих догм. Можно ли говорить о том, что Алексий Второй также по своей масштабности не будет сравним ни с кем? Пожалуй, да. Потому, что он тот последний священник, который не пустил постмодернизм (трансрелигию) в церковь. После него, скорее всего православная церковь станет трансрелигиозной (суррогатной, замешанной на экономике, политике, вооружённых силах, идеологии, культуре, спорте, масс-медиа и др. сферами). Это произойдёт ускоренно. Иначе в эпоху кризиса не выживишь.
И Папа Римский, используя достижения постмодерна, сдерживал его. Таким образом, на наш взгляд, и смерть Папы Римского Иоанна Павла II и смерть Алексия Второго явились чертой или рубежом, начиная с которого начались полномасштабные вхождения постмодернизма в религию, окончательно превращая ее в трансрелигию, то есть в нечто, что уже религией не является.
...И все-таки хочется верить в то, что многотысячные массы россиян, провожавших в последний путь Алексия Второго, символизировали собой протест против современной бездуховности. И что усопший глава Православной Церкви Алексий Второй станет для россиян символом преодоления неумолимого постмодерна, символом прорыва к реальной, не фиктивной духовности. Во всяком случае, именно в это очень хочется верить.
