(Выступление на Круглом столе ИНС «Россия после признания: конец эпохи Ельцина-Путина», 18.09.2008)
В российской политике произошел серьезный поворот. Этот поворот связан с личностью Дмитрия Медведева, человека нового поколения, более молодого, который большую часть своей сознательной жизни прожил в постсоветской России, который не связан идеологически с подобострастно-заискивающим отношением к Западу, характерным для граждан СССР, и это определило его более твердую позицию в этом кризисе.
Я абсолютно согласен с тем, что решения принимал именно он, и, может быть, эти решения даже оказались несколько неожиданными и для Путина, и для других представителей российской элиты, что вызвало среди них определенную панику и непонимание.
Но, если говорить о том, в чем проявился поворот — он проявился в том, что Россия впервые за постсоветский период сделала заявку на то, что она является самостоятельным мировым центром силы, влияние которого распространяется за пределы национальных границ.
Пока что в постсоветском мире такая роль отводилась только Западу, Соединенным Штатам Америки. Ни одна другая страна, если посмотреть в исторической ретроспективе, не действовалa и не могла действовать за пределами своих национальных границ, а, если действовала, как, например, Садам Хусейн, то это очень жестко мгновенно пресекалось.
В данном случае мы видим, что силенок у Запада оказалось недостаточно для того, чтобы пресечь действия России.
Если говорить о том, означает ли это конец определенной эпохи, «ельцинско-путинской эпохи», то я бы сказал так, что это начало конца ельцинской эпохи.
Я бы не стал специально вводить термин «ельцинско-путинская эпоха». По существу, Путин был последовательным проводником политики Ельцина. Но, поскольку он был более или менее вменяемый человек, в отличие от Бориса Николаевича, то у него что-то получалось, не было сплошных провалов. Ну, и еще экономическая конъюнктура, как известно, очень помогла Путину ростом цен на энергоносители.
К тому же, любой кризисный период не может продолжаться бесконечно, рано или поздно наступает стабилизация. С момента развала Советского Союза прошло уже много лет и объективный процесс стабилизации сделал свое дело.
Однако принципиальных изменений в государственной политике не происходило. И вот Дмитрий Медведев произвел изменение в политике.
Почему я говорю только о начале конца ельцинской эпохи?
Потому что российская элита неоднородна. Нельзя элиту рассматривать как некий монолит, который имеет общие интересы, как некий Орден меченосцев. В элиту входят разные люди, с разными интересами. Та группировка, которая находится вокруг Владимира Владимировича Путина и бывшие ельцинские олигархи, действительно, очень тесно связаны с Западом, все их экономические интересы лежат на западе, и их главный интерес — обогащение.
Но есть и другие люди в элите, которые не связаны с Западом. К примеру, московская группа. Например, у Юрия Михайловича Лужкова на Западе особых интересов нет. Наоборот, у него больше интересов в России и на постсоветском пространстве. Есть какие-то другие региональные группы. Для этих региональных групп вписывание в западную цивилизацию никогда не было приоритетом и они всегда выступали с несколько иных позиций.
Если мы посмотрим на ситуацию в Закавказье, то кризис там стал нарастать сразу после прихода Саакашвили к власти. Когда был аджарский кризис, тогда уже была видна разница между официальной линией Кремля и, например, позицией Лужкова, который выступил с поддержкой Аслана Абашидзе. И, кстати, была уже тогда возможность остановить Саакашвили, притормозить процесс проникновения Запада в Грузию, в Закавказье.
Тогда этого сделано не было, Владимир Владимирович, действуя в своем традиционном духе, отступил. Потом возник кризис в Южной Осетии — август 2004 года. Тогда сложилась ситуация, очень похожая на нынешнюю, только с той существенной разницей, что, что армия Саакашвили еще была не достаточно сильна. В итоге осетины сами смогли остановить вторжение. А реального желания и готовности вмешиваться у Владимира Владимировича не было. Я думаю, что, если бы у Саакашвили тогда была бы такая армия, как в начале августа сего года, то не было бы уже ни независимой Южной Осетии, ни независимой Абхазии.
Сейчас ситуация принципиально другая, мы видим готовность Медведева и его сторонников принимать решительные меры, в том числе и военные, для защиты российских национальных интересов за пределами собственных границ.
Но надо понимать, что, как я уже сказал, элита неоднородна, и ее «ельцинская часть» будет тянуть развитие ситуации назад, пытаться взять реванш, и мы уже видим попытку этого реванша в том финансовом кризисе, который разразился в стране.
Ведь этот кризис не случайно произошел — он является результатом целенаправленных действий. База для этого кризиса закладывалась уже давно Министерством финансов и Центробанком. И что интересно — если вы сейчас посмотрите сообщения западных экономических агентств, то они все говорят — вот, Россия расплачивается за свою авантюру в Грузии. Россия, мол, виновата в конфликте в Грузии, за это она и платит высокую цену.
То есть, прямо была дана команда нанести удар по финансовой системе страны, испугать новое руководство, сбить с него спесь угрозой, что сейчас в стране все развалится, что мы поссорились с Западом и из-за этого сейчас тут все рухнет, все сгорит. И посмотрите, с какой неохотой на первоначальном этапе принимались меры по ликвидации кризиса. Хотя было видно уже неделю назад, что сейчас все рухнет, когда на Западе начались эти падения котировок. Надо было уже тогда решительно действовать, но ничего не делалось. Только уже под сильнейшим нажимом Минфин и Центробанк начали предпринимать действия по купированию кризиса, и еще неизвестно, насколько они будут полными и эффективными.
Так что борьба продолжается, и я считаю, что ответственным политологам и экспертам надо в этой ситуации поддержать правильный курс, тот курс, который олицетворяет собой Дмитрий Анатольевич Медведев.
Для меня вполне понятно, в чем будет наша дальнейшая стратегия, если следовать этому курсу.
Я бы, вообще, ситуацию, которая произошла в этом августе, сравнил с августом 1943 года, то есть, произошел коренной перелом в войне, но он не закончен. Грузия — это наша Курская битва. А впереди — битва за Украину. И от того, как мы сейчас разыграем наши карты на Украине, будет зависеть победа в противостоянии с Западом.
К счастью, в ситуации с Украиной есть возможность невоенного решения вопроса. Как мы видим, оранжевая коалиция развалилась, я думаю, не без участия того эффекта, который произвел юго-осетинский кризис. Украинская элита осознала, что сейчас дело может зайти очень далеко, и пострадают ее реальные экономические интересы, и что Ющенко фактически втягивает Украину в военно-политическую конфронтацию с Россией, которая в Крыму, например, может закончиться юго-осетинским сценарием. А по экономическим интересам восточных и центральных районов Украины, их олигархов будет нанесен удар.
И после этого, конечно, было оказано давление на Тимошенко, чтобы она дистанцировалась от Ющенко. Последний уже окончательно заангажирован Западом, также, как и Саакашвили. Он будет гнуть свою линию несмотря ни на что, игнорируя интересы украинского бизнеса и вообще всего украинского общества.
Поэтому мы должны сейчас грамотно разыграть ситуацию на Украине, и, конечно, тут наши политтехнологи, наши неправительственные организации должны сыграть ведущую роль, мы должны поддержать наших союзников, помочь сформироваться в этих странах пророссийской оппозиции. Все это требует существенных финансовых затрат. Но надо понимать, что цена этой помощи нашим друзьям и союзникам намного ниже, чем ущерб от того, если Украина, например, вступит в НАТО, если Ющенко будет продолжать оставаться у власти. Если бы мы дожали в 2004 году ситуацию на Украине, Янукович пришел бы к власти — не было бы всего этого безобразия в отношениях с Украиной, которое мы на протяжении этих четырех лет вынуждены терпеть.
И, подводя итог. Наши идеология и стратегия должны сводиться: во-первых, к восстановлению исторической России, это четыре республики — Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан. Это — цивилизационное ядро, которое со временем может даже стать одной страной.
Затем идет непосредственная переферия — постсоветсткие государства, ныне — страны СНГ, с которыми надо иметь тесные союзнические отношения, этакий «евразийский блок». Это вовсе не означает, что нужно с ними границы держать открытыми. и мы не обязаны это делать, потому что уже возмущение наплывом мигрантов такое, что если это дальше будет продолжаться, то вся наша политика по усилению влияния просто будет сорвана внутренним возмущением народа. И на этом, кстати, сейчас успешно пытаются играть западные силы. В конце концов в Организации Варшавского Договора не было открытых границ, но это не мешало ей вполне эффективно функционировать.
Следующий пояс — это зона идеологического влияния — восточнохристианская цивилизация. Это — страны православной культуры в Европе. Особый вопрос здесь — Грузия. Ее видимо, ждет разделение на несколько государственных или полугосударственных образований, и России следует поддержать этот процесс. Эти несколько государств будут между собой конкурировать, а Россия будет выступать между ними в роли «честного маклера», обеспечивая тем самым сохранение своего влияния на их политику.
Такой подход обусловлен тем, что Грузия продолжает быть плацдармом против России в Закавказье. Уже поступили сообщения, что она намерена разместить на своей территории американские военные базы и военнослужащих США численностью до 5 тысяч человек. Это говорит о том, что Россия, в общем, не довела начатое дело до конца.
У России была возможность покончить с грузинской проблемой одним ударом — когда российские войска взяли Гори, следовало наступать на Тбилиси, захватить Саакашвили и установить новый демократический режим в Грузии — режим. который бы изменил внешнюю политику страны, согласился бы на демилитаризацию Грузии и ее нейтральный статус. Ну, а Саакашвили и его приспешников следовало бы судить во Владикавказе и приговорить к длительным срокам тюремного заключения. Я к этому призывал в своих интервью, когда еще шли боевые действия, и когда это еще можно было осуществить.
Не случайно Запад так лихорадочно пытался остановить продвижение российских войск, идя на беспрецедентные уступки российской стороне, в том числе и на согласие на присутствие российских войск в Абхазии и Южной Осетии. Но западническая увлеченность российских властей и нежелание портить отношения до конца с западом поставили под угрозу российские национальные интересы.
Теперь нам придется жить с военной базой США у себя под боком, если мы не предпримем новых решительных шагов против режима Саакашвили. В нынешней ситуации единственным оставшимся вариантом является расчленение Грузии и превращение ее в некую конфедерацию государств, связанных лишь символическим центром в Тбилиси. В принципе, такой раздел может пройти по историческим границам. Свой государственный статус должны получить Аджария, Менгрелия, Джавахетия — армянонаселенный район и Квемо Картли — азербайджанонаселеленный район.
Поэтому России ни в коем случае нельзя самоустраняться от грузинских проблем, а нужно бросить определенные силы на то, чтобы ограничить таким образом влияние Тбилиси на внешнюю политику Грузии.
Ведь такие государственные образования с высокой степенью автономии будут иметь свои интересы не только во внутренней, но и во внешней политике. И таким образом блокировать действия Тбилиси по втягиванию Грузии в антироссийские комбинации.
Такое политическое преобразование в Закавказье может содействовать и решению нагорно-карабахской проблемы. Поскольку в перспективе регион Квемо Картли может принять решение о выходе из грузинской конфедерации и присоединиться к Азербайджану. В обмен на это Баку согласился бы на признание независимости Нагорного Карабаха.
Гарантом всех этих преобразований в Закавказье могла бы стать Россия и ее миротворческие силы, которые бы, помимо поддержки мира в регионе, препятствовали бы проникновению туда военно-политического влияния Запада.
Михаил Александров, руководитель отдела Закавказья Института стран СНГ
