Саша Пиццерия смотрел из окна реактивного лимузина на мелькающий пейзаж Москвы.
За окном пронеслась огромная мечеть с воткнутыми в небеса минаретами, сменившись увитыми арабесками стенами училища искусств имени Муцураева. Сейчас его авто на турбоподдуве промчит проспект Берии и упрется в площадь «Геноцида армянского народа бритоголовыми». Там будет Сашин звездный час, там будет его Олимп или, если не повезет, его Вальхалла!
- Тьфу, на фиг! Какая Вальхалла?! Еще бы Царствие небесное подумал! Рай! С гуриями, фонтанами и гашишем! — поправил себя мысленно Саша, теребя жидкую русую бороду.
Борода эта часто подводила его. Хоть и кричал он на каждом углу, о том, что он настоящий вайнах из Алярой, верили этому далеко не всегда. А еще ко всему эти дебилы из Агентства Безопасности Строя придумали ему совершенно идиотский позывной — «Пиццерия» с ударением на втором слоге!
Нет, оно, конечно, похоже на истинно грузинскую фамилию, но те из алимов, кто хоть немного знал историю кафиров, постоянно тыкали Саше в лицо тем, что, мол, и не фамилия это вовсе, а названия вертепа, где безбожники прошлого века любили идолопоклонствовать за кружечкой запрещенного ныне пива. И хоть мудрил самый главный ваххабитский алим с бритой наголо головой, доказывая, что фамилия Сашина восходит к самому пророку, временами получалось совсем некрасиво.
- Урусом меня, чурки сраные, дразнят! — сжал мягонькие кулачки Саша, вспомнив обиды. Но потом скрепил сердце. Плевать на этих черножопых! У него есть задании от Агентства БС. Его он выполнит или попадет к сорока девственницам в рай!
- Тьфу ты! На кой мне эти лохматые муслимские целки? В Вальхаллу! Не стоит путать работу с личными предпочтениями, — рассудил Саша. Работа его, как и вся остальная жизнь была одним сплошным противоречием.
Сейфулла, верный Сейфулла, прячущий свои арийские, небесной лазури глаза, под тончайшими темно-карими линзами почтительно открыл дверь авто, когда лимузин остановился на краю площади. Со всех сторон сразу устремились к Саше почитатели его политической правоверности и угодного Аллаху экстремизма.
- Искандер! ИншаАлла! Неверные пыль под твоими ногами! — разноголосо неслось со всех сторон площади, густо усеянной бородатыми, горбоносыми людьми.
Саша вздрогнул и направился сквозь их ряды.
- Сейчас наступит момент истины. Только бы эти черножопые борцы за свободу ничего не перепутали. Божьей помощью пройду через этих курносых без особых трудностей. Потом речь — не забыть о грузинах и экскурсе в историю. Потом лозунг. Потом погром. А там главное до конца исполнить свой долг, и, помоги Господи, в Райские Сады! — мысли Саши неслись, опережая одна другую.
Не успел Саша пройти и десяток метров, как на него из чрева толпы выпрыгнул десяток студентов в чалмах; вопя что-то по-арабски они начали забрасывать его копчеными свиными ушами. Искандер от неожиданности взвизгнул и спрятался за широкую спину Сейфуллы. Тот ловко отбил летящее прямо в него ухо и в резком броске достал кулаком бородатый подбородок студента из «Москвы шариатской». Остальных метателей безо всякой помощи охраны растерзала оскорбленная свининой толпа правоверных.
- Интересно, а Мирза Мирзяев, этот шакал, тоже агент АБС? — думал Саша, когда Сейфулла почти галантно расталкивал назойливых репортерш в хиджабах и паранджах.
Мысль эта, с первого взгляда казавшаяся нонсенсом, была не лишена оснований. На протяжении всего существования «Москвы шариатской» она устраивала такие дурацкие провокации против Пиццерии и его сторонников, что ряды последних ширились с лавинообразной скоростью.
Автором всех идиотских креативов, как говорят, был сам Мирзяев — то ли унылый идиот, то ли изощренный гений. Уже никто не сможет сказать, где москвичей собиралось больше: в мечетях или там, где Искандер упражнялся в ораторском искусстве.
На затянутом зеленым сукном помосте Саша встал возле микрофона и замер, склонив голову и сведя, приподнятые к лицу ладони, словно думал начать умываться из невидимого источника. Толпа кричала, славила Искандера, призывала в свидетели Всевышнего и вдруг умолкла, увлеченная Сашиным безмолвием.
Пиццерия молчал. Ни звука не срывалось с его губ.
Прошла минута. Толпа благоговейно перетаптывалась с ноги на ногу.
Прошла вторая. По толпе уже начал бродить недоуменный шепот.
- Я молюсь! — рявкнул вдруг Александр в виртуальный микрофон. Толпа одобрительно загудела, кивая смуглыми кавказско-азиатскими головами и умолкла. Раз такой уважаемый человек молится, как можно мешать ему?
- Я молюсь Всевышнему! — на той же надрывной ноте выкрикнул Александр. Толпа, услышав титул своего Бога, снова одобрительно закивала.
- Я благодарю его за то, что родился правоверным! Я благодарю его за то, что братья мои родились правоверными! И молю его только об одном: чтобы мой народ понял, что значит жить по его воле, что значит жить по справедливости. Аллах, через пророка, мир ему, требует от нас справедливости, — Александр склонил голову еще ниже, — Скажите мне, о братья, разве справедливо то, что город, построенный нашими предками, город, где покоятся могилы отцов, скоро будет принадлежать не нам?!
Толпа взорвалась. Грозно крича, потрясая кулаками и бородами она, как и Всевышний, требовала справедливости. Немедля.
Лазерный проектор в это время иллюстрировал то, что Москва построена именно теми людьми, что собрались на площади. Смуглые люди в грязных спецовках копошились на многочисленных стройках. Таскали цемент, клали кирпич, управляли строительными кранами.
- Разве справедливо, что на наших улицах все больше и больше этих… этих бледных…., — Саша не договорил, но толпа взвыла, прекрасно понимая, кто такие эти «бледные». Уж больно много за последнее время русоволосых выходцев из Рязани или Воронежа устраивались в великом городе Москва на должности дворников и сантехников.
- Что она дали нам? Они могут только мусорить и побираться! Во время последнего великого Джихада, кто вел войска правоверных в бой? Амир Юсуф! — значительная часть толпы встретила выведенные проектором черты Иосифа Сталина восторженными воплями. Грузины, несмотря на то, что были очень многочисленным тейпом москвичей, все еще комплексовали из-за того, что только полвека назад приняли Ислам.
- Мы построили этот город! Мы отстояли его! Почему мы должны отдать его тем, кто хочет сделать из наших жен и дочерей шлюх?!! — бушевал Саша.
Толпа послушно махала бородами и в нужный момент над чалмами и бритыми макушками всплыли обрезки арматуры и самодельные метатели лазера.
- Инша Алла! Всевышний даровал нам зрение, и мы знаем, кто хочет отдать нас в услужение кафирам и мунафикам! Мы знаем, где сидят те, кто не желает того, чтобы народ Всевышнего жил по его установлениям. Но мы не будем ждать милости от них, нам достаточно милости Аллаха! — заходился хорошо поставленными пароксизмами ненависти Александр, — Мы поднимем на наши знамена древние слова, те слова, что еще двести лет назад были на сердце тех, кто не хотел отдать наш славный город урусам! Россия — для русских! Москва — для москвичей!
В это время проектор стал транслировать запись начала двадцать первого века. «Россия для русских! Москва для москвичей!» — гласила надпись на заборе. Возле нее голограф услужливо показал свастику.
- Вот уроды! Говорил же, что свастику надо на полумесяц поменять! — подумал Саша, а вслух проревел во всю мощь своей слабой груди: — Наши отцы нам это завещали! Мы не будем больше платить дань кафирам! Пусть убираются в свою Русню! Россия — для русских!!! Москва — для москвичей!!! Уничтожим кафиров! Всевышний нам поможет!
Александр подхватил специально уготовленную для него арматуру и делано ринулся в бой. Сейчас тысячи носатых москвичей рванутся к Кремлю, сомнут жалкие порядки его охраны и докажут наконец то, что они на самом деле новая нация. Москва теперь, этот гнойный пузырь на теле некогда великого белого народа, наконец, будет от белого народа отделена, как раковая опухоль, а москвичи получили то, о чем так долго мечтали. Они окончательно стали народом.
Толпа увлекла машущего артматуриной Искандера и, грозно завывая, понесла его к башням Кремля, над которыми тускло сияли полумесяцы.
Через час великая бескровная революция была сделана.
На Красной площади жгли трехцветные флаги и портреты молящегося президента. В залы и кабинеты Кремля уже осматривали их новые владельцы из шариатского правительства.
По всей Москве плясали зикр, ноги в белых туфлях на проходились очередным кругом лезгинки, кое-где радостно били русаков и похожих на них чеченцев из северных тейпов.
Искандер вынырнул из ликующей толпы. Его пиджак был помят, рубаха порвана, а из локтя сочилась кровь. Как всегда невозмутимый Сейфулла был рядом. У его пиджака не хватало рукава, а одно из линз был оставлена на поле боя, обнажая бессовестно синий сапфир глаза.
- Служенье Всевышнему требует жертв, не так ли, о, возлюбленный друг мой, Сейфулла? — весело спросил Искандер тыча пальцем себе в расцарапанный локоть. Сейфулла кивнул.
- А теперь в Райские Сады! — объявил Саша.
- Есть товарищ полковник! — охотно согласился Сейфулла, в миру майор Петрищев. Куда же еще, как не в Райские Сады после столь славных дел? Это же лучший ресторан с номерами и баней во всем Подмосковье!
