Обсуждая в прошлой колонке основные типы домодерных государств — тоталитарно-социалистическую империю, оккупационное бандитское государство и плутократическую республику, я вплотную подступился к основной, на мой взгляд, теме человеческой истории, теме власти.
Власти как способности одних людей заставлять других людей исполнять свою волю и, вместе с тем, как потребности этих самых «одних людей» навязывать свою волю другим.
Буду откровенен. Я считаю таким образом понимаемую власть главным и корневым злом человеческой истории и, более того, человеческой природы как таковой.
Я даже подозреваю, что именно власть является тем самым первородным грехом, который христианская традиция считает основной причиной несовершенства и зла в нашем мире.
Не буду входить здесь в богословскую полемику, но уж о философах выскажусь откровенно.
Я считаю, что все философы, оправдывающие тем или иным способом власть, вроде Гегеля с его пресловутой «диалектикой рабства и господства» или Ницше с его «волей к власти», являются либо конченными подонками, либо столь же конченными кретинами.
Карла Маркса, в отличие от многочисленных гегеленицше, я вовсе не считаю ни подонком, ни кретином. По крайней мере, в этом смысле. Подонками и кретинами, впрочем, были множество его последователей. Как философов-теоретиков, так и политиков-практиков. Сам же Маркс повинен в другом. В своей борьбе с человеческой историей он был недостаточно радикален.
Это выражается, прежде всего, в том, что радикальным злом Маркс счел вовсе не власть и даже не господство, а, всего лишь эксплуатацию. В этом неверном выборе главная причина всех исторических неудач марксизма.
Это не мешает мне с глубочайшим уважением относиться к базовому пафосу Маркса — пафосу освобождения человечества.
Впрочем, эта ценностная ориентация вовсе не является исключительной собственностью Маркса. К освобождению человечества стремились, собственно, практически все социалисты, коммунисты и анархисты. Но ни о левой идее как таковой, ни о ее сложных отношениях с христианством, я сейчас говорить не хочу. Здесь и христианство, и социализм интересуют меня только применительно к теме радикального зла.
Будучи радикальным злом, стремление к власти должно было так или иначе присутствовать и тем или иным образом проявляться с самого начала человеческой истории. Однако объективные условия для разгула радикального зла сложились только вместе с возникновением государства.
Как возникло человечество мы, по правде говоря, не знаем, как бы ни морочила нам на эту тему голову материалистическая наука. По-настоящему мы знаем, и то в достаточно ограниченном масштабе, только писанную историю человечества. Данные палеонтологии и археологии слишком неполны, чтобы дать нам не то, что полную, а даже более-менее правдоподобную дописьменную историю. Однако кое-что мы можем утверждать с высокой долей вероятия.
И, в первую очередь, это понимание того, что дописьменная история человечества складывается из двух основных стадий — охотничье-собирательской и аграрной, разделенных между собой Неолитической революцией.
Охотничье-собирательская, аграрно-догосударственная и аграрно-государственная стадии истории человечества образуют основную последовательность истории человечества — формационную магистраль. Как относится к этой магистрали история последних трех-пяти столетий, история Модерна — вопрос особый, которого я здесь касаться не буду.
Не буду я касаться и вопроса о гипотетических ужасах Предистории, которые можно предположить, исходя из теоретических гипотез, высказанных Борисом Поршневым, Борисом Диденко, Игорем Ачильдиевым и Акопом Назаретяном.
Доступная же нам предистория позволяет реконструировать образ жизни и первобытных охотничьих и собирательских племен, и наследующих им первобытных сельских общин как образ жизни, вполне достойный человека. Возможно, в первобытных обществах и присутствовал специфический тоталитаризм коллективных представлений, но социальной справедливости и товарищеских отношений было, по крайней мере, не меньше.
И мы вполне можем составить себе представление об этих обществах по достаточно хорошо описанным этнографами 19-20-х веков племенам, и по русской или восточноазиатской сельских общинах, доживших практически до нашего времени.
Думаю, что структура радикального зла в виде, с одной стороны, властолюбцев, испытывающих острую потребность в навязывании своей воли другим людям и в утилизации других людей в свою пользу, а, с другой стороны, в виде людей с ослабленной способностью сопротивления властолюбцам, в первобытных обществах уже присутствовала. Однако мощные силы справедливости и солидарности препятствовали освобождению джинна из сосуда. Сосуд оставался запечатанным.
С возникновением государства печать была снята.
Как я уже говорил в прошлый раз, я придерживаюсь концепции возникновения государства, разработанной французскими историками школы «Анналов» и доведенной до совершенства нашим соотечественником екатеринбуржцем Сергеем Нефедовым. Согласно этой концепции, государство возникло в результате аграрного перенаселения, и вся дальнейшая досовременная история человечества представляет собой последовательность демографических циклов — циклов роста населения в аграрном обществе, приводящих к очередному перенаселению и следующей за ним демографической катастрофе, то есть вымиранию населения в результате голода, войн и болезней.
Именно этот фатальный процесс является природной основой описанных мною в прошлый раз циклов — и «алхимических трансмутаций капитализма в социализм и обратно» и ибн-халдуновских циклов варварских завоеваний.
В системе демографических циклов, в условиях голода, соперничества и войн структура власти расцветает.
Довольно быстро, практически вместе с государством, возникает институциализированная социальная система отношений рабства и господства, которую я называю Старым Порядком. Между людьми устанавливаются такие иерархические взаимоотношения, которые существуют отнюдь не у всех стадных и стайных животных. Причем возникают не изначально, а приходят на смену относительно равноправным и солидарным взаимоотношениям эпохи первобытности.
В основе Старого Порядка лежат не просто отношения подчинения нижестоящих вышестоящим. Главное здесь не это. Вышестоящие имеют право и регулярно практикуют статусную агрессию в адрес нижестоящих. Любая же попытка не то, что силового сопротивления хамству и издевательствам со стороны начальства, а просто ответной невежливости карается физическим насилием вплоть до пыток и убийств.
И Старый Порядок одинаково свойственен и социалистическим империям, и капиталистическим республикам, и, уж тем более, варварским оккупационным режимам. При этом, он сосуществует с Исходными Силами — первобытными силами справедливости и солидарности в рамках сельской общины.
Старый Порядок — это не просто расцвет структуры власти, он развивает дальше и усугубляет безысходность существования человека в ее рамках.
Люди подобные стругацковскому Максиму Каммереру, то есть «устойчивые к излучению в обоих смыслах», постепенно вырезаются. Властолюбцы занимают в обществе верхнюю позицию, а психически ослабленные образуют «основание пирамиды».
Ситуация усугубляется еще и тем, что божественный дар разума и творчества работает в системе Старого Порядка против человека. Подавляющее большинство фундаментальных инноваций в эту эпоху носит исключительно военно-наступательный характер. Причем возникают все они почти исключительно в среде кочевников и других бандитов. Открытия колесницы, стремени, лука и подобные им, сделали кочевников из простых бандитов и поработителей страшными и непобедимыми Гогом и Магогом.
Первый шаг к освобождению пока лишь в сфере сознания человечество сделало лишь в Осевую Эпоху. Возникновение великих освобождающих учений — зороастризма, буддизма, даосизма, греческой философии и проповеди еврейских пророков чрезвычайно усилило Изначальные Силы справедливости и солидарности.
Дальнейшим и решающим шагом к Правде было, разумеется, христианство.
Однако, чтобы евангельское семя смогло упасть на благодатную почву, сокрушив власти, господства, начальства и престолы века сего, необходимы были не только субъективные условия в виде готовности человечества к вере, но и объективные.
Человечество должно было получить возможность выйти из-под слепой и неумолимой власти демографических циклов, и найти возможности победы над неукротимой и слепой яростью Гога и Магога. Должны были созреть условия для того, чтобы могла начаться совсем Другая История.
