Новый грузинский лидер органично сочетает в себе харизматичность, иезуитский талант и навыки проведения многоходовых политических комбинаций (по уже «накатанной» схеме: резкий провоцирующий выпад — «игра на понижение» с привлечением арбитра и перегруппировкой сил — резкая эскалация борьбы и «дожимание соперника»). Саакашвили продолжает укреплять свое влияние, реализуя далее американский проект по выдавливанию России из Закавказья и зоны бакинского нефтетранзита, и шире — из зоны т.н. «Нового Великого шелкового пути» (проект «ТРАСЕКА»). Подтверждением серьезности геополитических начинаний являются грандиозные торжества, намеченные в Тбилиси в связи с «победой над Аджарией». Своего рода «боевого крещения», сформированных под кураторским надзором США «новых грузинских войск». «Бескровная революция в Батуми и изгнание Аслана Абашидзе из страны окончательно развеяли в грузинах синдром побежденной нации» — заявил Саакашвили по поводу намеченных торжеств.
Дальше — больше. На волне вдохновения во время недавней пресс — конференции в Бухаресте Саакашвили заявил: «Если в Грузии ожидается еще одна революция, она может произойти в Абхазии». Однако затем гибкий тактик Саакашвили, как и в случае с Аджарией, вновь «сыграл на понижение». Он заявил, что конфликт в Абхазии будет урегулирован «мирными путями, за столом переговоров». И более того — Тбилиси может предложить абхазской стороне некие «неординарные решения по урегулированию конфликта». Резонанс этому заявлению последовал незамедлительно и был, как ксерокопия, похож на абхазский. Небольшая группа неизвестно откуда взявшихся в центре столицы Абхазии демонстрантов в течение короткого времени держала плакаты с изображением Саакашвили и лозунгами «Миша, объедини Грузию!». Призрак «второго Батума» начал материализовываться.
Таким образом, и Абхазия, и тесно связанная с ней Россия приглашаются к политической игре, мастером которой уже проявил себя в «аджарском вопросе» М.Саакашвили. И эта навязанная извне игра уже принята, что подтверждает факт возобновления грузино–абхазских переговоров под эгидой ООН. В Сухуми на встречу с Сергеем Шамбой готовится выехать государственный министр Грузии по урегулированию конфликтов Г.Хаиндрава. Причем последний едет в Сухуми не с пустыми руками. В Тбилиси с участием местных и зарубежных экспертов разработан новый проект статуса Абхазии, напоминающем американский «план Бодена». Речь идет о федеративном государстве, в котором могут быть два равноправных субъекта.
Намерена принять участие в разворачивающейся игре и Россия — 17 мая Тбилиси неожиданно посетил секретарь российского Совбеза Игорь Иванов. Его последующие переговоры в Госканцелярии с президентом М.Саакашвили, премьер-министром З.Жвания и секретарем Совета национальной безопасности В.Мерабишвили прошли под строгой завесой секретности. Но факт остается фактом — игра была принята, и свою роль «транквилизатора» в конфликте Россия успешно исполнила.
Очередная секретная миссия «чистильщика» Игоря Иванова, напоминающая по форме участие Черномырдина в «югославско-косовском урегулировании», оставила в состоянии недоумения и немалую часть российской элиты. Как заявил по этому поводу бывший заместитель министра обороны, а ныне вице — президент Российской Академии геополитческих проблем Леонид Ивашов, с учетом активного участия И.Иванова в истории с отставками Э.Шеварнадзе и А.Абашидзе, «нынешний прилет Иванова в Тбилиси становится пугающим».
В чем же состоит возможная угроза? Несмотря на внешне правовой и согласительный характер общения нынешнего руководства Грузии и Абхазии, сам план возвращения республики в лоно грузинской государственности (через ее федерализацию под контролем ООН) таит в себе немало угроз. Первая из них связана с общим неблагоприятным историческим фоном грузино-абхазских отношений, точнее с отсутствием у Тбилиси склонности долговременно выполнять заключенные соглашения. Достаточно вспомнить, что первый после распада Российской Империи договор, определявший новое положение Абхазии и заключенный между Грузинским Национальным Советом (меньшевистским) и Абхазским Народным Советом 9 февраля 1918 г. констатировал, что «форма будущего политического устройства единой Абхазии должна быть выработана в соответствии с принципом национального самоопределения на Учредительном Собрании Абхазии». Однако в июне 1918 г. по приказу правительства Н.Жордания территория Абхазии была оккупирована грузинскими войсками. Эта оккупация сопровождалось этническими чистками и репрессиями.
После свержения грузинского правительства силами Красной Армии, Абхазия попыталась вернуть себе самостоятельную государственность и уже 31 марта 1921 г. провозгласила себя союзной республикой. Однако под давлением Кавбюро ее самостоятельность была ограничена в пользу Грузии. Этот процесс логически завершился в феврале 1931 г. заменой статуса «договорной республики» в составе Грузии на статус «автономной республики». Все последующее пребывание Абхазии в составе Грузинской ССР сопровождалось «тихой ассимиляцией» и грузинизацией.
После прихода к власти в Грузии в 1990 г. национал-радикалов во главе со Звиадом Гамсахурдиа и декларативным разрывом грузинской стороной Договора 1922 г., сессия ВС Абхазии приняла декларацию о республиканском суверенитете. Впоследствии абхазский парламент принял решение о создании рабочей группы по выработке проектов единого абхазо-грузинского федеративного государства, состоящего из двух равноправных субъектов. 14 августа 1992 г. проекту Договора предстояло быть рассмотренным на сессии ВС Абхазии, но на рассвете этого же дня грузинские войска вступили на территорию республики. Так был выполнен приказ Э.Шеварнадзе, перед этим убеждавшего в телефонной беседе абхазское руководство в том, что ввода войск не будет.
В то же время одна из ключевых проблем связана с тем, что согласие Абхазии на подобный формат неизбежно активизирует вопрос о возвращении грузинских беженцев, покинувших республику в период боевых действий 1992 — 1993 годов. Согласие на этот шаг властей Сухуми может взорвать ситуацию в Абхазии, а их отказ — даст Тбилиси аргумент для развертывания очередной «революции роз» по «аджарскому сценарию». С учетом известной неэффективности ООН и ОБСЕ в урегулировании конфликтов, а также с привычной «уклончивой» позицией России, ситуация может выйти из под контроля и перерасти в военную. При этом вина за конфликт, скорее всего, будет возложена на абхазскую сторону. Так это уже было в сентябре 1992 г. в рамках заключения, принятого комиссией ООН во главе с Г.Фейсалом находившимся в Грузии. Учитывая традиционное рассмотрение западным истеблишментом Абхазии в качестве неотъемлемой части Грузии (как при Шеварнадзе, так и при Саакашвили), любое не согласованное с Тбилиси действие абхазской и российской стороны будет обречено на осуждение. Это в очередной раз предоставит грузинскому руководству карт-бланш. Следствием этого могут стать обращение грузинского руководства к «мировой общественности», НАТО с требованием немедленного вывода с территории страны российских войск.
Вполне возможная в подобных условиях дестабилизация Абхазии и Южной Осетии способна расшатать ситуацию на связанном с республиками «кровными узами» российском Северном Кавказе и в Чечне. Относительное «умиротворение» этих территорий считается одним из ключевых достижений курса В.Путина (в котором многие жители региона увидели образ сильной России как гаранта порядка и мира). Растекание оружия, активизация парамилитарных групп, потоки беженцев (и в том числе граждан России, живущих в Абхазии и Южной Осетии) способны действительно взорвать хрупкую ситуацию. На фоне трагической гибели президента Чечни А.Кадырова подобные тенденции выглядят более чем тревожно.
Впрочем, стоящую за Саакашвили американскую сторону в принципе устраивают оба сценария — как связанный с быстрым подчинением Абхазии Тбилиси по модели «революции роз», так и предполагающий резкое обострение ситуации Абхазии с переходом в затяжное вооруженное противостояние. И то, и другое способно ослабить позиции России во всем Северокавказском регионе.
Остается открытым вопрос о том, для чего нужно участвовать в этих играх нашей стране. Сегодня у России есть все необходимые ресурсы для приостановления очередного «блицкрига» в зоне своих жизненно важных интересов, но она постепенно сдает свои геополитические позиции не только в дальнем зарубежье и СНГ, но и в своем непосредственном «южном подбрюшье».
