Все, что касается политических прецедентов и последствий косовского кризиса, подробно рассмотрено в сегодняшней публицистике, поэтому имеет смысл говорить о других вещах, сегодня не настолько очевидных.
Кое-кто обратил внимание на нетипичность информационного ряда.
Тысячи людей неамериканского происхождения несут американские флаги с буквально американской гордостью. Телезритель привык к другой картинке: если уж присутствуют на манифестациях американские флаги, то непременно их будут жечь или топтать.
Оказывается, так не везде. Массовый телезритель подоплеку конфликта не знает, но в искренность косоваров, разумеется, не верит.
Именно неверие препятствует пониманию смысла происходящего, провоцирует видеть в нем элементарную и привычную конспирологическую «разводку».
Мы можем обозначить три косовских вывода, каждый из которых принципиален в перспективе ближайшего десятилетия.
Их неочевидность — простое следствие нежелания людей, включая и политических аналитиков, смотреть на несколько шагов вперед.
Вывод первый. Несмотря на все драматические или юмористические оценки интеллектуального уровня действующего американского президента, нынешняя администрация США, пожалуй, является наиболее эффективной за всю историю государства. Она даже превосходит рейгановский клан, разломавший сверхдержаву номер два и приведший мир к однополярности. Буш-младший показал пример того, как можно осваивать собственную новую роль в такой однополярности. В том, что это возможно, многие сомневались.
И сейчас можно услышать политологическое клише про американцев, «погрязших в Ираке». Это стало настолько привычным, что об этом не задумываются.
А за окном тем временем — совершенно другая картинка.
Не паникуя и не срываясь на дешевые популистские ходы, американцы продолжали гнуть свою линию, несмотря на стремительный рост террористической активности и объявленной им войны, когда повстанцы порой занимали целые города.
И результат не замедлил с появлением.
Террористическая активность в Ираке спала на порядки. Ирак вообще не является больше горячей точкой, он исчез из топов Си-Эн-Эн и Евроньюс. Осталось смутное ощущение, что у американцев там что-то не так, но это дилетантская иллюзия.
Ирак эффективно распилен между искренним курдским союзником и ситуационным шиитским. Что касается суннитской середины, представлявшей еще несколько лет назад наибольшие проблемы, то она освоена где кнутом где пряником, но освоена эффективно. Если администрация и внушила себе, что имеет дело не с народным возмущением, а с кипяченой, но незначительной террористической «пеной», то она и действовала в духе этой уверенности.
В таких случаях, как говорится, «время покажет». Время показало.
Иракский Курдистан, на который когда-то, в шестидесятые-семидесятые ориентировались разнообразные леваки, сегодня стал надежным историческим союзником американцев. Военная поддержка, оказанная курдам Бушем-старшим, обозначившим зону, запретную для саддамовских военных в начале девяностых, спасла их от самого масштабного геноцида.
Иракский Курдистан смог за это время состояться как военная и политическая сила, имеющая контрольный пакет в современном разобщенном и диверсифицированном Ираке, который вообще не вполне «государство».
Сегодня с той же примерно мотивацией в Приштине поднимают американские флаги. Это не рождение простого маленького государства «Албания два», это появление на Балканах еще одного исторического союзника американцев. «Исторического» — это значит обязанного к союзничеству не произволом купленной элиты, а массовым национальным комплексом благодарности.
Стоит признать такие очевидные вещи, чтобы свободно видеть дальше. Пока американцам настойчиво прогнозируют неудачи, они осваивают долгосрочные полигоны и плацдармы на Ближнем Востоке и Балканах. И этим дело не ограничивается, идет проработка, причем детальная, реалистического сценария доминирования во все более разделенном и конфликтном мире.
То есть сценария 2000-2010-х годов.
Вывод второй касается дальнейшей динамической перспективы нового государства. Разумеется, «Kosova» — это плод очень сильных и эмоциональных амбиций. Это результат жестокой гражданской войны (так уж на Балканах повелось, все делать наотмашь).
Тут нет уютной среднеевропейской стабильности. Хашим Тачи — боевик, причем боевик из самых радикальных кругов Армии освобождения Косова, которая в 1998 открыла эпоху активного боевого противостояния Югославской Народной Армии. До этого протест албанцев был «гуманитарным» по преимуществу.
Государство, порожденное такими амбициями, неизбежно само по себе должно стать таким же неспокойным и неуживчивым. Это понимают все его соседи и все заинтересованные стороны. И всем видны фрагменты предполагаемых албанских интересов, соответственно национальные анклавы в Черногории и Македонии.
Но косоварам невыгодно ломиться в эту мышеловку. Логика национального албанского очага сегодня реализуется в другом направлении. И то, что это направление совпадает с общими устремлениями Евросоюза, дает албанцам тот мощный синхрон, который мы наблюдаем сегодня в виде открытой, зачастую не соответствующей международной правовой практике, поддержки ведущих стран Запада.
Этот стратегический тренд — интеграция Балкан в ЕС. Оттого беспомощно выглядит сербское руководство, порицая Евросоюз за посягательство на его суверенитет и одновременно изъявляя готовность этим суверенитетом полностью поступиться ради того же Евросоюза.
В отличие от этой неустойчивой позиции, косовары заинтересованы в евроинтеграции искренне и органично. Общины и этнические албанские секторы не будут очагами сепаратизма в отношении потенциально нейтральных Черногории и Македонии.
В общей перспективе отламывать куски от государств — бессмысленное занятие. Соседние государства со временем станут провинциями сквозного и прозрачного европейского государства. И в этом государстве пост «президента Македонии», к примеру, будет весить немногим больше воздушного шара. Но при этом пост «мэра города Тетово» будет по-прежнему, и даже более значим. Поэтому албанский интерес не в том, чтобы подрывать свою репутацию в ЕС территориальными претензиями к соседям, а в интенсивном развитии регионального местного самоуправления с прицелом на интеграцию в новом общеевропейском контексте.
Только упрямая одержимость прошлым мешает действовать в том же направлении прочим сепаратистским этносам — каталонцам, баскам, корсиканцам, а возможно и шотландцам.
Вывод третий — скорее утешительный. Косовский прецедент, несомненно означающий условность и легкую отменимость любых норм так называемого «международного права», не должен пугать мировые элиты большими проблемами аналогичного характера.
Пример Косова не означает, что завтра уже посыпятся новые и новые сепаратистские волеизъявления, меняющие карту мира. Ничего этого не будет. Между сегодняшним прецедентом и теми же басками и каталонцами — фундаментальное отличие.
Выстроить в современных условиях практически мировой проект создания, признания и поддержки нового национального государства — задача на десятилетия. И это сложная задача, не всякому под силу.
Кроме сложности, она требует еще и фактора мщения. Косово было провозглашено не на воскресной ярмарке, оно стало результатом кровавой войны и компенсации за сербский геноцид.
Так Холокост стал историческим основанием создания Израиля.
Подобного опыта геноцида нет ни за Каталонией, ни за Абхазией.
Поэтому нет и мирового общественного мнения, консолидированно выступающего в поддержку новых флагов.
При всей остроте межнациональных конфликтов в современном мире, создание новых государств удалось немногим. Появление на карте Эритреи и Восточного Тимора — опять же итог ситуации десятилетних войн и беспримерного геноцида.
Никакого эффекта домино сегодняшняя история не вызовет. Выводы из провозглашения независимости Косова лежат совершенно в другой области.
