Сегодня, несмотря на похмелье после вчерашнего, я хочу поговорить о хорошем. Я же, вроде, давно обещал рассказать о позитивных уроках советской власти. Тема это большая, в одной колонке ее полностью не раскроешь. Тем более, с похмелья. Но кое о чем расскажу.
Итак. Советская власть впервые за всю историю нашей страны накормила наш народ. Было построено общество с достаточно высоким уровнем и качеством жизни для большинства населения. Социально-экономическое и культурное неравенство было сведено к минимуму. В последние 20-30 лет существования СССР, он с очевидностью стал «обществом трех четвертей», если вообще не 80-ти процентов. Уровень социального обслуживания в СССР был одним из самых высоких в мире, вполне сопоставимым со странами «скандинавского социализма». Я помню, как мальчишкой я задал дедушке мучивший меня тогда вопрос: «Нужна ли была России октябрьская революция?». И на всю жизнь запомнил ответ: «Я не знаю была ли она нужна, или нет. До революции многие жили очень хорошо. Многие, но совсем не все. Большинство жило в бедности. Сейчас мы все живем хуже, чем те, кому до революции было очень хорошо. Но гораздо лучше, чем те, кому было плохо. А ведь таких было абсолютное большинство».
Советская власть воспитала у нашего народа очень здоровые потребительские идеалы. Я имею в виду те самые пресловутые брежневские «квартира-машина-дача». Для стран третьего мира они и сейчас остаются передовым социальным идеалом. Для зажравшегося золотого миллиарда они представляют собой идеал золотой умеренности и почти аскетизма. Я уверен, что этот жизненный идеал и до сих пор может быть предметом всемирного идеологического экспорта, тем словом, которое Россия еще может сказать миру. Особенно вместе с другим знаменитым жизненным идеалом брежневских времен «интересная работа - хорошие отношения в коллективе - недалеко от дома».
В этих идеалах важна не только их реальная достижимость в тех условиях. В них важно сочетание массовой обеспеченности с некоторым аскетизмом. Ведь как мы можем убедиться на опыте нашей нынешней жизни, общества разрушаются и ссучиваются, когда в них господствует идеал «бери от жизни все». В свое время мелкий царский чиновник жил гораздо лучше, чем профессор или полковник в брежневские времена. Но чувствовал себя несчастным. Поскольку 4-хкомнатная квартира, домработница и няня казались ему нищетой на фоне отсутствия кареты с выездом и возможности выводить жену и дочь на балы. А что 90% населения живут в нищете, этому чиновнику было все равно. Карл Маркс, который всю жизнь жил очень неплохо, чувствовал себя несчастным по тем же самым причинам. И по жизненным стандартам сравнивал себя не с пролетариатом, и даже не со средним классом, а только с высшей аристократией.
Советская власть избавила русского человека от этого «несчастного сознания». Единственным его рудиментом осталась вхождение в массовый потребительский идеал желания дачи, проистекающее из потребности быть не хуже дворян с их поместьями, а отнюдь не только из потребности копаться в земле и проводить выходные на свежем воздухе. Сегодня сходную роль играет массовая мечта об иномарке. В ней нормальное желание благополучия сочетается с желанием сравняться с нашей жирной воровской «элитой», которой, как известно, западло ездить на «голимых тачках», а тем более, «париться с быдлом» в общественном транспорте.
Но, пожалуй, самым главным достижением советской власти было обеспечение массового доступа к лифтам вертикальной мобильности. Впервые за всю историю России русский человек получил такой массовый доступ «наверх». И, что не менее важно, одновременно с возможностью вертикальной мобильности, были созданы «места лучшей жизни», к которым можно было стремиться. Я имею в виду, разумеется, всю грандиозную советскую систему науки, инженерии и высшего образования. Всю систему исследований и разработок, имевших отнюдь не только оборонный и прикладной характер. Впервые в мировой истории была создана система финансирования массовых теоретических исследований. Причем, исследований высочайшего качества.
Другое дело, что, создав Технопарк, советская власть активировала глубочайшее внутреннее противоречие, и приведшее, в конце концов, к ее бесславной гибели. Став зависимой от науки и инженерии в самом своем существовании, советская власть так и не смогла вписать научно-техническое сообщество в свою социальную структуру. Тут было даже два конфликта. С одной стороны, наука и образование воспитывали социальный характер, который не вписывался в авторитарно-патерналистский социальный строй СССР. С другой, ученые, инженеры хотели большего участия во власти, а правящая номенклатура категорически не хотела ею делиться. Более того, она немного презирала ученых и инженеров. Причем, сегодня уже можно сделать парадоксальный вывод. С одной стороны, это презрение номенклатуры к ученым и инженерам послужило одной из главнейших причин гибели Советского Союза. С другой, у этого презрения, как выяснилось сейчас, были свои достаточно веские основания. Впрочем, ничуть не оправдывавшие близорукости и эгоизма правящей номенклатуры.
Можно сказать, что вся история Советского Союза есть история борьбы между Зоопарком и Технопарком. Увы. В конце концов, Зоопарк победил. Победил не только благодаря предательству правящей номенклатуры, прельстившейся идеей конверсии власти в собственность, но и благодаря измене и внутри Технопарка, обитатели которого прельстились «рынком, который расставит все по своим местам». Но это уже совсем другая история. А на сегодня, пожалуй, все. Как говорится, извините за неровный почерк.
