Одним из примечательных интеллектуальных событий прошлого года стал выход футурологического сборника «Постчеловечество». Но вдвойне примечательной его сделала крупная надпись на обложке: «научный редактор М.Б. Ходорковский».
Футурология в нынешней России и без того не в моде — здесь, напротив, все чаще вспоминают «славное прошлое». Но образ научного редактора, работающего над текстами о будущем в забайкальской колонии, делает эту картину совсем уж символичной…
Ситуация постполитики фактически отменила все прежние политические идеологии. Точнее, заменила их борьбу пиаром нео-мифологических образов. Ну кому теперь интересно, «правый» вы или «левый» — если Медвед подмял под себя всю политику вообще? Медвед — это не только аллегория «преемника» или символ «единой» партии — но вдохновляющий их бренд эпохи.
Вот сколь неожиданно воплотились в реальность рассуждения авторов «Постчеловечества» о «растущей роли биотехнологий»!
В своем предисловии Михаил Ходорковский говорит о глобально возникающем «новом неравенстве», имеющем не столько социальную, сколько биологическую природу — между людьми, способными и неспособными к творческому труду. В условиях информационной цивилизации именно творческие способности работников становятся наиболее востребованными. Те, кто наделен ими, генерируют новые идеи, смыслы, образы, стратегии, технологии, программы и т.д. А тем, кто обделен, остается лишь воплощать эти разработки в материальные формы, стоять у «глобального конвейера».
Самым интересным в книге выглядит столкновение полярно противоположных оценок этого процесса — в статьях социолога Владислава Иноземцева и писателя Максима Калашникова. Первый видит в «революции творческих интеллектуалов» настоящий прорыв на новый виток (пост)человеческой истории. Второй же рисует мрачную антиутопию — эти «информационно-нано-биотехнологические» (сокращенно: инаби) существа грозят установлением небывалой глобальной диктатуры для всего остального человечества.
Любопытно, что в текстах сборника, да и в предисловии, к этому «постчеловеческому обществу» иногда применяется определение «новая раса». Насколь можно видеть, сам научный редактор не возражает против подобных дискуссий. Но как бы ему за это еще не добавили «пропаганду расовой исключительности» согласно 282 статье УК! Ведь строгого исполнения этой статьи от власти громко требуют нынешние «политкорректоры» (бывшие «правозащитники»)…
Сборник, кстати, выглядит совсем не «прозападным» — напротив, критика в адрес современного Запада там содержится едва ли не в каждой статье. Однако универсалистский пафос «единого человечества», звучащий во многих текстах, выглядит несколько устаревшим. Это все равно, что сравнивать маргинальных западных марксистов первой половины прошлого века с местными строителями ГУЛАГа…
Если угодно, в сегодняшней России действительно победил «творческий класс» — только, как всегда, идущий «особым путем». Придворные политтехнологи (очень творческая профессия — и, надо признать, они в ней настоящие профессионалы!) сумели создать в глазах населения фактически неоспоримый образ власти, когда в победе «преемника» никто не сомневается. Красочная матрица «национальных проектов» напрочь затмила то, что они являются лишь жалкими подачками с сырьевых сверхдоходов, которые в основном содержатся в банках столь «нелюбимых» США…
Вот такая специфика «русского хай-хьюма» (термин Владимира Видемана) — творческие интеллектуалы здесь не обрели собственной исторической субъектности и не стали авангардом прогресса, но добровольно пошли в обслугу правящей бюрократии, превратились в «кремлядь». И в итоге чиновно-олигархический Медвед просто наступил на русскую историю, на ее свободное движение в собственное будущее…
Некоторый эскиз такого движения — и препятствий на его пути — дал в своем недавнем интервью «патриарх футурологов» Элвин Тоффлер:
«Бюрократия была самым распространенным типом организации в индустриальную эпоху. Знаменитый социолог Макс Вебер еще во времена Первой мировой войны писал, что все компании должны быть организованы по типу бюрократии, поскольку она наиболее эффективна. Сегодня же, когда мы живем в эпоху «третьей волны», бюрократия становится не просто неэффективной, она действует прямо в обратном направлении. Технологическая революция невозможна без революции организационных структур. Любая область действительности, которая сегодня основывается на бюрократии, например, система здравоохранения, терпит крах и порождает конфликты внутри самой себя. Нужны новые типы организации, например сетевые».
Однако за последние годы численность бюрократии в РФ превысила даже общесоветскую! Эта многоступенчатая «вертикаль власти» — с федеральными, окружными, региональными и т.д. этажами всевозможных «контролирующих органов» — все более напоминает кафкианский замок... А с геосимволической точки зрения такой тип организации соответствует Глобальному Югу, цивилизации «сборщиков харда», которой свойственны именно иерархические структуры управления. Для цивилизации же Глобального Севера, т.е. «изобретателей софта», более адекватны как раз сетевые, динамические структуры, которые минимально препятствуют ее креативной природе.
На смену глобальному разделению на Запад и Восток, утратившему смысл с падением Берлинской стены, пришла именно эта ось координат — Глобальный Север и Глобальный Юг. Российские эксперты (и в том числе авторы этого сборника) пока мало уделяют внимания этой метаморфозе — видимо, официальный статус РФ как «правопреемницы СССР» по-прежнему отбрасывает их сознание к «западно-восточной» дихотомии. Хотя таким ли уж «Востоком» является высокотехнологичная Малайзия — и таким ли уж «Западом» арабское Подпарижье?
«Новая раса» Глобального Севера отличается именно креативностью, она уже несводима к киплинговскому «бремени белого человека». Кстати, именно это «бремя», когда исторический маятник развернулся в иную сторону, и «обременило» саму Европу населением ее бывших колоний…
Зримым символом возникновения цивилизации Глобального Севера мог бы стать Берингов мост, который воссоединит северные пространства планеты и откроет новую эпоху глобальных коммуникаций. В сущности, его строители и станут этой «новой постчеловеческой расой», свободной от прежних этнических и географических стереотипов. И кстати, ими вполне могут стать энергичные дети «тихоокеанских тигров» — если «белые» европейцы и американцы ныне стремятся лишь сохранить свой статус-кво, утратили «гиперборейскую» волю к открытиям и привыкли наблюдать историю лишь по телеящику...
Историческое творчество во многом зависит и от нас — ощутим ли мы себя вновь, как и первые русичи, «варягами» будущей цивилизации — или предпочтем консервацию ветхой империи? Будем ли обустраивать виртуальную берлогу Медведа — или все-таки откроем новую реальность?
