Объективно, ключ от будущего «объединенной Европы» находится сегодня в руках Парижа и Берлина.
Без «концерта» двух своих первых держав объединенная Европа не сможет стать самостоятельным полюсом силы, не сможет выстроить достаточно сильную и эффективную политическую, экономическую и социальную систему, не сможет добиться успеха ни в одном из направлений своей деятельности.
По мнению автора, в данном случае речь должна идти о конвергенции двух стран в различных областях, и прежде всего их политической и социально-экономической, о нахождении общности в сфере идеологии, о сближении подходов к внутренней и внешней политике, национально-государственному строительству.
В то же время, как следует признать, кооперация между этими двумя европейскими державами в период после Второй мировой войны развивалась по достаточно своеобразной амплитуде, а успех зависел прежде всего от того, как складывались межличностные отношения лидеров двух стран.
Всем памятны мощные «тандемы» Аденауэр — де Голль, Коль-Миттеран, Шредер-Ширак, действительно добившиеся прорывов как в отношениях между двумя странами, так и в европейской и мировой политике. Но столь же памятны и «периоды спада» в двусторонних отношениях, когда подобное конструктивное взаимодействие не удавалось.
В итоге подобного развития отношений Германии и Франции так и не были до конца преодолены идеологические, культурные, коммуникативные и иные противоречия и расхождения, усугубленные драматическим опытом взаимоотношений двух стран в 19 и особенно 20 веках. В итоге вместо конвергированного европейского «лидирующего тандема» Европа имеет два несинхронно работающих «мотора», что подвешивает саму европейскую конструкцию.
К сожалению, два лидера европейского объединительного процесса движутся по различным траекториям и сегодня, что вносит в него существенное напряжение.
При этом расхождения между двумя ведущими европейскими державами проявляют себя во всех основных областях как внутренней, так и внешней политики.
Прежде всего, следует отметить уже вполне проявившиеся сегодня расхождения в идеологии и общей стратегии социально-экономического развития.
В Германии вследствие прихода к власти в 2005 году «большой коалиции» сохраняется политический баланс и проводится достаточно сбалансированная, компромиссная социально-экономическая политика. Немецкая парламентская модель позволяет лучше учитывать и согласовывать интересы различных слоев немецкого общества. До «гомогенности» (политической консолидации) немецкому обществу и политической системе еще далеко, но движение в этом направлении происходит, в том числе и благодаря интеграции в политическую систему прежде маргинализированных избирателей Востока (феномен объединенной «Левой партии»).
Во Франции, стране с объективно более сильными «левыми» традициями, напротив, победа на президентских выборах «неотэтчериста» Н. Саркози вкупе с успехом его партии на выборах в Сенат в свете проводимой им «антисоциалистической политики» углубляет политический раскол французского общества на «правых» и «левых», что чревато еще более масштабными политическими потрясениями в условиях «мозаичного-сегментированного» социума, построенного по модели «государства-нации». Модель «полупрезидентской» (смешанной) республики, функционирующей в соответствии с принципом «the Winner takes all» провоцирует, таким образом, многочисленные внутриполитические кризисы и расколы.
Существенны германо-французские различия и в такой ключевой для национального и европейского развития сфере, как социальная политика.
В рамках действующей сегодня в Германии «большой коалиции» за счет достигнутого внутреннего компромисса и влияния «двухуровневой левой» (давление СДПГ на ХДС/ХСС, с одной стороны, и давление на «коалиционеров» расширяющей свое влияние в том числе и на Западную Германию Левой партии — с другой) удается избежать радикального демонтажа механизмов социального государства, сущностью которых является принцип со-определения (co-determination), в рамках которой работники обладают значительным влиянием на менеджеров через своих представителей, которым гарантировано определенное число мест как держателям акций в составе наблюдательного совета. При этом дискуссия о судьбе «социальных завоеваний» среди немецких политиков продолжаются[1].
На взгляд автора, речь в данном случае может идти о достигаемой эволюционным путем конвергенции либерального и социально-ориентированного подходов к формированию социально-экономической политики, подтверждением чему может служить недавно заявленное представителями правящей «большой коалиции» намерение принять закон о «генеральном минимуме» заработной платы[2].
Во Франции же, напротив, имеет место разрыв с традициями «социалистического государства», сложившегося в результате 14-летнего пребывания представителя социалистов в Елисейском дворце. Сегодня, по мнению бывшего премьер-министра, а ныне сенатора от Союза за народное движение (UMP) Жана-Пьера Раффарена, в политике президента Саркози происходит «разрыв с догмами «блокированного общества». Последнее предполагает переоценку «ценностей труда», с акцентом в сторону меритократии, благодаря чему возникают контуры нового социального проекта, в рамах которого государство «никого не субсидирует, но осуществляет активность с целью предоставить личности возможность реализовать себя». В итоге, по мнению политика, возникает общество, основанное на уважении к закону и предполагающее борьбу против любых «антисоциальных проявлений»[3].
Столь радикальный разрыв с прежними политическими и социальными традициями, по мнению автора, не может не спровоцировать раскола внутри французского общества, которое вследствие этого может перейти из «блокированного» во «фрагментированное» и «расколотое» состояние.
Существенные различия наблюдаются у стран и выборе стратегии национально-государственного строительства.
Так, взвешенный и сбалансированный подход Германии к процессу реформирования национально-государственного устройства, сочетающей централизацию ряда предметов ведения с одновременным расширением полномочий земель в ряде других вопросов, позволяет постепенно совершенствовать федеративную систему, не провоцируя масштабных конфликтов и расколов.
В свою очередь, победа на президентских выборах 2007 года во Франции Николя Саркози означает, по мнению экспертов, временную победу «вертикальной и жесткой концепции политики», для которой сила и определенность проистекают из одной вершины, отвечая тем самым на существующие в обществе запросы на стабильность и авторитет[4]. Взятый Саркози «монетаристский» курс связан с наступлением на права и интересы департаментов и регионов, прежде всего в социальной сфере, что может существенно дестабилизировать всю систему государственного управления во Франции.
Весьма болезненными оказываются расхождения двух стран во внешнеполитической сфере, впервые ясно проявившиеся еще в период «ливийского кризиса».
Наконец, взвешенный и разумный подход Германии во внешней политике, при внешней лояльности «атлантистской системе» последовательно продвигающей свои европейские интересы, существенно контрастирует с проамериканской внешнеполитической стратегией Саркози, вызывающей неоднозначную реакцию как во Франции, так и в остальной Европе. Параллельно происходит сближение с известной своей атлантистской ориентацией и евроскептицизмом Великобританией, подтверждением чему стал недавний визит экс-премьера Т. Блэра на заседание актива ныне правящего во Франции Союза за народное движение (UMP)[5].
Еще большее раздражении придерживающегося сбалансированной внешнеполитической стратегии Берлина вызывает намерение нового руководства Франции разместить французские военные базы в Персидском заливе и осуществлять поставки ядерных компонентов в страны этого и без того проблемного региона.
Но наибольшие расхождения обнаруживаются у Германии и Франции в подходах к европейскому строительству.
Германия, стремящаяся к последовательному усилению структур Евросоюза, проводит достаточно гибкую и сбалансированную политику, говоря о необходимости построения европейской федерации, интегрирующей существующие региональные и национально-территориальные общности на основе принципа «единства в разнообразии».
В свое время под эгидой «Конвенции о будущем Европы» немецкие представители посчитали своей миссией продвижение к будущей общеевропейской Федерации. Действительно, сегодняшняя Германия все активнее предлагает объединенной Европе базовые принципы собственной федеративной модели, среди которых — реальное самоуправление территорий, кооперативный характер отношений Центра и регионов, субсидиарность, солидарность, учет исторически сложившейся культурной специфики регионов, социальная направленность и другие[6].
В противоположность этому Саркози, распространяя «рестриктивный подход» на процесс «европейского строительства», представил для ратификации в парламенте договор, практически идентичный тому, который был отвергнут во Франции на референдуме 2005 года, благодаря чему расширил разрыв между гражданами и институциональным аппаратом Евросоюза[7]. В конечном итоге, распространяя квази-унитаристский подход на сферу международных отношений, Саркози неизбежно должен был столкнуться с противодействием Берлина.
Подтверждением этому является факт отклонения правительством Ангелы Меркель трех внешнеполитических инициатив, в чем федеральный канцлер была активно поддержана немецкой политической элитой.
Так, например, предложения Парижа о независимом Европейском Центральном банке и о выработке странами «зоны евро» общей экономической политики были расценены немецкой стороной как излишне жесткие в отношении стран, не входящих в «зону» и предполагающие создающие дополнительной «надстройки» над национальными правительствами. Кроме того, не нашло поддержки предложение Парижа о создании «Средиземноморского союза» как недостаточно продуманное и подготовленное[8], и очевидно выходящее за рамки «естественных» европейских границ. Таким образом, взятая на вооружение Парижем тактика экспромтов и неготовность к «командной игре» способна существенно усложнить отношения двух стран во внешнеполитической сфере.
На взгляд автора, дальнейшие перспективы германо-французских отношений сегодня зависят от успешности избранных ими стратегий модернизации внутренней и внешней политики, которые столь сильно отличаются по своему содержанию и степени эффективности.
Франция, переживающая болезненные последствия попыток части политической элиты во главе с Саркози авторитарным путем модернизовать находящуюся в кризисе политическую и социально-политическую системы приводит к масштабным внутриполитическим расколам, которые болезненно отражаются на всей политической системе.
Неадекватность современным вызовам положенного в основу французской политической системы концепта, очевидный дефицит гибкости, масса блокировок, помноженные на политико-идеологический и культурно-идентификационный раскол в обществе, и не позволяют Франции быть сегодня лидером процесса европейской интеграции. В любом случае, необходимость сосредоточиться на решении внутренних проблем до известной степени снижает французскую активность в общеевропейских делах. Подобное «снижение ставок» побуждает Париж искать внешнеполитического партнера, готового поддержать внутреннюю авторитарную практику в обмен на геополитические уступки, в роли которого сегодня выступают Соединенные Штаты (в то время как Германия, стремящаяся создать себе максимально возможно привлекательный геополитический имидж, привержена более гибкой стратегии в общеевропейских делах и в силу этого не принимает авторитарно-полицейские тенденции в политике США).
В то же время Германия, столкнувшаяся с проблемой деления на Восток и Запад, преодолевшая «парламентско-партийный кризис» 2005 года и связанные с ним катаклизмы, сумела избежать резкого скатывания «вправо» и сохранить сбалансированную социально-экономическую политику и обладающая центристской идеологией, способна и призвана стать лидером евроинтеграционного процесса как наиболее устойчивая и динамичная европейская держава, с момента своего объединения в XIX веке предлагавшая различные проекты европейского объединения. При этом общий успех этого процесса возможен лишь при условии, если надежным стратегическим партнером Германии выступит Франция, преодолевшая внутренние расколы и кризисы. В то же время, подобное партнерство невозможно без конвергенции в различных сферах, достижение которой является вопросом политической воли и политического выбора элит двух стран. Для чего, в свою очередь потребуется отказ от многих современных клише и стереотипов.
Потсдам, Германия
[1] Deubel J. Wir lassen uns nicht erpressen // Berliner Zeitung. – 2007/2008. – № 304. – S. 7.
[2] Dempsy J. Merkel says her coalition can promise few reforms // International Herald Tribune. – 2008. – 16 January.
[3] Raffarin J.-P. Tony Blair-UMP, meme combat // // Le Monde. – 2008. – 12 janvier. – P. 20.
[4] Paoletti M. Decentraliser d`accord, democratiser d`abord. – P.:
[5] Ridet Ph., Roche M. Mal-aime au PS, Tony Blair est accueilli par l`UMP // Le Monde. – 2008. – 12 janvier. – P.8.
[6] Sachs M. Deutscher Foederalismus und europaeishe Integration // Hirscher G. (Hrsg.). Die Zukunft des des kooperativen Foederalismus in Deutschland. – Bayreuth: Hans Seidel Stiftung, 1991. – S. 167-172.
[7] Cassen B. Ressurection de la «Constitution» europeenne // Le Monde diplomatique. – 2007. – № 54. – P. 8.
[8] Bocev P. Angela Merkel critique encore Sarkosy au sujet de l`euro // Le Figaro. – 2008. – 16 janvier. – P. 5.
