Михаил Ходорковский — герой романтической истории, граф Монте-Кристо наоборот.
Завистники, руководствуясь государственными интересами, лишили его сказочных богатств и заточили на крохотном острове посреди зеленого моря тайги. Он красивый. Он страдает. Иногда он пишет письма, полные искреннего раскаяния и мыслей о будущем России. Мы не знаем, будет ли у него свой аббат Фариа. Но не так много пользы было бы от аббата; время не пойдет вспять и бывший граф не выйдет на свободу двадцатилетним Эдмоном Дантесом.
Если на втором суде, как утверждает его адвокат, Ходорковскому прибавят еще 22 года, то срок его заключения будет простираться далеко за пределы средней продолжительности жизни российского мужчины. Фактически ему грозит пожизненный срок.
Нет сомнения в том, что наше судебное дышло вывернется в нужном направлении. Нам остается рассуждать лишь о справедливости.
О первом деле ЮКОСа велось много споров. Одни говорили, что олигарху досталось поделом, другие клеймили власть за избирательное применение права. Мне кажется, что отношение к предстоящему второму процессу будет куда более единодушным: новый срок Ходорковского был бы явно несправедлив.
Во-первых, Ходорковского (вместе с его подельником Лебедевым) собираются, по сути, повторно судить за одно и то же.
Во-вторых, никакое экономическое преступление, пусть и в самых крупных размерах, не заслуживает пожизненной каторги. За годы, уже проведенные в узилище, Михаил Борисович имел возможность выучить наизусть Налоговый кодекс со всеми комментариями к нему. Уроки, которые из его судьбы могли извлечь другие, еще не сидящие бизнесмены, давно извлечены с лихвой.
Новый удар по МБХ не порадует обывателя и не нужен обществу, даже той его части, которая приветствовала идею «борьбы с олигархами», — тем более что никакой борьбы так и не вышло. Он нужен только тем, кто отнимал и делил ЮКОС и теперь, возможно, боится, что освобожденный Монте-Кристо откопает припрятанное и приступит к заранее продуманной мести.
Контекст, в котором следует рассматривать дело Ходорковского, тоже изменился.
Независимо от того, как к этому относятся защитники Ходорковского или его противники, это дело встает в один ряд с другими делами последнего времени, в которых правосудие извращалось в пользу тех или иных привилегированных групп, такими, как дело Аракчеева-Худякова. Но если в последнем случае невинные были осуждены ради ублажения известной «национальной элиты», то в деле Ходорковского ВИП-клиентом Фемиды выступает непосредственное окружение Путина.
Вокруг этих и подобных им дел может начаться кристаллизация единой общественной повестки дня.
В нашей жизни есть позор, очевидный всем. Это российское правосудие, руины которого поражают своей живописностью даже на фоне обвальной деградации, постигшей в последние годы наши прочие государственные институты. Произвол, сплошной произвол и ничего, кроме произвола — вот его девиз. Принципиальное неравенство граждан перед законом, когда царапина, нанесенная человеку одного сорта, приравнивается к убийству человека другого сорта. Издевательское гнобление суда присяжных. Возможность отнять любое имущество у любого человека, не приглянувшегося властям. И так далее: список можно продолжать. Так вот, по отношению к этому, так сказать, общественному институту, имеется полное единодушие поверх любых убеждений и идейных споров. Единодушие ненависти и презрения.
Но, кроме правозащитного аспекта этого дела, есть еще и аспект политический.
Дело Ходорковского — часть политического наследия Путина, куда более важная для него, чем нанотехнологии, нацпроекты или война с Британским советом. Не будем гадать, какие еще пункты имеются в неписаном секретном протоколе к Плану Путина, в котором определены истинные параметры преемственности курса, но можно уверенно говорить, что важным пунктом этого протокола является судьба каторжного олигарха.
Все понимают: эпоха Путина длится ровно до тех пор, пока Ходорковский сидит. Ходорковский на свободе — это уже какая-то другая эпоха, которую путинской назвать нельзя.
В ближайшие месяцы высшая власть по итогам свободных выборов должна перейти от Путина к дуумвирату Путин-Медведев. Никто еще не знает, как этот дуумвират на самом деле будет работать. Возможно, этого не знают и сами его участники. Из своей далекой читинской неволи МБХ будет следить за этим тяжелым маневром государственной машины с тем же вниманием, что и за собственными судебными перипетиями, но с куда большей надеждой: вокруг его фигуры могут заискриться интриги в верхах, может затеяться большой политический торг. Медведев, который вскоре получит право помилования, не может не понимать, какой убийственный козырь плывет ему в руки. Освобождение Ходорковского вызвало бы рев восторга как среди либеральной общественности, так и на враждебном Западе (а много ли им теперь надо?) Один росчерк пера, перемена участи одного-единственного человека — и прогрессивные публицисты единодушно провозгласят «оттепель», как они чуть было не сделали по самому факту объявления Медведева преемником. После этого еще года два Медведев мог бы считаться ослепительным светочем свободы, даже не предпринимая новых либеральных экспериментов... Но, разумеется, на идейном наследии Путина был бы поставлен крест, ведь Ходорковский, как мы уже сказали, может выйти на свободу только через его политический труп.
Именно Путин (и только Путин) способен стать для МБХ аббатом Фариа. Непонятно только, решится ли Медведев на свою игру. Но если решится, то первый ход в этой игре нам известен.
