Все происходившее вокруг «Маршей несогласных» в минувшие выходные напоминает очень серьезную политическую провокацию, потому что такая жесткая реакция на Марши совершенно необъяснима с рациональных позиций.
Я не хочу выступать с поддержкой «Другой России» и тактики проведения их мероприятий. Но это так.
Очевидно, что при объявленном уровне поддержки «Единой России» и том соотношении сил, о котором говорят официальные СМИ, власти было вполне выгодно показать более снисходительное отношение к оппонентам, к людям, которые выступают против Путина. Это вполне бы ложилось в определенную трактовку событий и отвечало оценке протестующих и несогласных как незначительной величины, не играющей серьезной роли в политике и не отражающей мнения не только большинства, но и вменяемого меньшинства (что практически соответствует действительности — ясно, что уровень поддержки «Другой России» крайне незначителен).
Еще более удивительно, что эта жесткая реакция распространялась на представителей Союза правых сил, которые не то, чтобы были лояльны власти, но, по крайней мере, демонстративно отрекались от всякого революционализма.
Мне кажется, что это свидетельствует о каком-то серьезном беспокойстве власти относительно того, что произойдет на выборах, либо о каких-то непонятных телодвижениях внутри власти. Возможно, что происходят какие-то внутренние процессы, которые не заметны стороннему наблюдателю. Во всяком случае, ясно, что создание такой нервозности вокруг выборов абсолютно не соответствует как официальным заявлениям, представляющим Путина как национального лидера, так и рациональным интересам самой власти, которой нужно было провести выборы максимально спокойно, максимально корректно, без всяких осложнений, что еще более очевидно в связи со скандалом вокруг ОБСЕ.
Поэтому мне представляется, что события вокруг «Маршей несогласных» предвещают какие-то неожиданности — если не самого 2 декабря, то, возможно, после.
Если еще месяц назад власть относилась к «Маршам несогласных» более спокойно, чем в апреле (и это было логично, потому что тем самым показывалась незначительность роли «Другой России» в политической жизни страны в широком смысле этого слова), — то теперь «Другая Россия» вновь возвращается в СМИ, вновь предъявляется в качестве серьезного врага, с которым надо бороться. В процессе выборов это настолько деструктивно, что свидетельствует либо о некомпетентности тех людей, которые сейчас руководят политическим процессом в стране (о чем не хотелось бы думать), либо о том, что идет какая-то серьезная внутриэлитная борьба, в результате которой совершаются такого рода действия, явно еще более усиливающие страх людей относительно возможного прихода какой-то диктатуры.
Что касается самой «Другой России», то очень важным является участие СПС. Потому что, несмотря на крайне уменьшающееся влияние СПС в обществе и в политике (я думаю, что партия не получит серьезной поддержки на выборах), это, тем не менее, партия, участвующая в выборах. То есть «несогласные» вступили в альянс с реальным участником политического процесса.
И к тому же эта сила имеет широкую поддержку среди российской интеллигенции и, видимо, какой-то части бизнеса. Это серьезный сигнал, что не все спокойно.
Поэтому мы наблюдаем либо совершенно неадекватную тактику власти, либо часть какой-то неведомой теневой игры. Я склонен думать, что это скорей второе. Обозленность значительной части (скажем так, более либеральной) российского общества достигла очень высокого градуса.
И жесткие действия власти против участников протестных мероприятий произвели крайне неприятное впечатление — притом, что я не сочувствую никому из них и никак не могу считать их своими политическими единомышленниками, особенно представителей Союза правых сил.
И я крайне опасаюсь, что после таких действий власти их влияние — ничтожное к этому моменту — значительно усилится.
