О так называемой «реинтеграции постсоветского пространства» сегодня говорят мало. И совсем уже почти ничего не говорится о «восстановлении единого государства» — в форме нового СССР, новой Российской империи или же какого-нибудь «Евразийского Союза». Отделываются общими декларациями коммунисты, да некоторые правые консерваторы (причем далеко не все) рассуждают о «сакральном значении имперостроительства».
В целом же господствуют рассуждения в духе «реал-политик». Дескать, нам бы соблюсти свои национальные интересы в республиках бывшего СССР — и то ладно. А кое-кто даже предлагает отделить от России Кавказ, да и зажить в полное удовольствие — без «чурок».
Имперство перестало быть модным, хотя это не означает, что у самой империи нет сторонников. Просто слишком уж много проблем навалилось на русских, и чем дальше развивается национальная мысль, тем больше она это осознает.
В результате у большинства мыслителей возникает вполне понятное желание заняться первостепенными проблемами, тогда как имперостроительство воспринимается как дело отдаленного будущего.
Это, однако же, не так. Империя — она как политика — если ты не будешь заниматься ею, то она займется тобой.
Почему? Попробуем разобраться в этом, причем обойдясь без обычного в таких случаях имперства — набора мистических, этических и геополитических аргументов в пользу империи. (Это не означает, что эта аргументация «провальна», просто стоит рассуждать на самых разных уровнях.)
Все тут, в общем-то, просто. Говоря о национальных интересах, русские националисты имеют в виду создание в России Русского национального государства. При этом мало кто из них задумывается, что его создание, если только оно произойдет, вызовет мощный перелом в сознании наших соседей. Нынешнее отношение к России и русским — это одно. Понятно, что сегодня нас воспринимают как государство, находящееся в состоянии строительства. (Собственно говоря, оно так и есть). Огромное здание РФ еще предстоит достроить до национального государства, пока же оно является государством многонациональным. Причем таким, в котором никак не прописана роль государствообразующего — русского — народа. Мы застыли где-то на полпути, и похоже, что элиты так и хотят здесь остаться. Но здание, построенное наполовину, не очень-то пригодно для жилья. И уж тем более оно не может вызвать никаких положительных эмоций у соседей. А уж когда из этого здания раздаются всякие разные брутально-имперские призывы, то он могут вызвать, в лучшем случае, насмешку.
Сами соседи давно уже позиционируют себя как национальные государства. Являются ли они таковыми в полной мере — это, конечно, большой вопрос. И насколько правильно у них ведется национально-государственное строительство — это еще больший вопрос. Но факт есть факт — они в целом со своим выбором определились, и здания свои отстроили. Теперь речь идет только о внутренней отделке. И в этих условиях лезть с какой-то интеграцией туда смысла не имеет. Никто нас, не отстроивших свой дом, слушать не будет.
Нет, у нас, разумеется, есть, чем воздействовать. Есть, например, газ, от транзита которого зависит ЕС. И с помощью этого газа можно достигать каких-то внешнеполитических результатов. Но выстраивать политически единое пространство с ним не получиться. Империи, кстати, никогда коммерцией не создавались. Бывало, что их создавали ради коммерции — это да. Но на первом плане всегда стояла именно политика, опирающаяся на весь арсенал своих средств — от войны до разведки.
Да что там империя! Вряд ли получиться создать в странах СНГ и Прибалтики пророссийское лобби, которое было бы также сильно, как и прозападное. У западных государств, отстроивших себя давно, всегда будет больше симпатизантов, чем у нас — сегодняшних. Так и останется — вести унылые газовые войны, используя в качестве агентов влияния не людей, а трубы.
Но теперь представим себе, что Россия все-таки занялась национально-государственным строительством — и не в шутку, а всерьез. Ведь что это такое? А это огромное пространство с богатейшими ресурсами, на котором правят бал националисты. Такое пространство станет источником мощнейшей энергетики — не природной, но человеческой. И такая энергетика будет важнее, чем весь газ, добываемый в стране.
Русское национальное государство будет восприниматься в странах бывшего СССР уже совсем по иному. И не только потому, что оно станет сильнее. Оно станет еще и привлекательнее.
Причем, что самое любопытное, оно станет привлекательнее для националистов из сопредельных республик.
Более того, победивший русский национализм станет фактором, образующим местные национализмы.
Все дело в том, что любой, хоть сколько-нибудь политически оформленный национализм, по своей сути двояк. С одной стороны от отличается четко выраженным эгоцентризмом, ибо, направлен, в первую очередь, на «своих». С другой же стороны националисты, принадлежащие разным народам, так или иначе, но всегда испытывают некоторое притяжение друг к другу — пусть даже речь идет о просто уважительном отношении. Впрочем, бывали случаи, когда имел место быть именно политический союз национализмов. В качестве ярчайшего примера можно привести 30-40-е годы прошлого века. Тогда многие националисты находились под таким ошеломляющим воздействием германского опыта, что легко и охотно втянулись в политическую орбиту Третьего Рейха. Даже и во Франции, с тамошней германофобией, нашлось множество национально мыслящих людей, которые выбрал сторону прежде ненавистных «бошей».
Сразу оговорюсь, что речь здесь вовсе не идет об оправдании Третьего Рейха и тех коллаборационистов, которые пошли ему в услужение. Понятно, что Гитлер завел немецкий национализм в топи шовинизма, где тот и потонул. По сути, Гитлер настолько радикализировал национализм, что превратил его во что-то вроде «правого космополитизма». Действительно, от всей этой бешеной экспансии во все направления попахивает именно что космополитизмом, попыткой принести свою нацию в жертву какой-то всемирной миссии. Но пример Германии говорит о том, что политически яркий и геополитически масштабный национализм может притягивать к себе другие национализмы, причем делать это даже тогда, когда он грешит самым явным шовинизмом. А теперь задумаемся — каковым мог быть успех Гитлера, если бы он не пошел по пути идиотического шовинизма?
Но нам опасность гитлеризма никак не грозит. Скорее, наоборот, русским стоит думать о том, как бы не свести свой грядущий национализм к некоему альтруизму.
Тем более, что идеологических ловушек тут понаставлено предостаточно. Здесь и «неовразийство», и «панариизм» и много чего другого. Поэтому нам, как раз, не помешает хороший заряд эгоцентризма.
И когда мы действительно станем национальным государством, основанным на идеологии здорового национализма, то вот тогда-то и начнется процесс мощнейшего притяжения к нам очень и очень многих сил.
И, прежде всего, эти силы потянуться с бывших национальных окраин. Все-таки нельзя забывать о том, что мы жили вместе очень долгое время, в силу чего сильно, почти неразрывно сблизились. И достаточно найти некий «магнит», чтобы процесс пресловутой реинтеграции запустился с огромной силой.
А таковым магнитом может быть только идеология (не обязательно доходящая до идеократии). Никакая геополитика с ее якобы железными императивами тут не сработает. То же самый Союз распался наперекор всякой геополитике — и даже наперекор здравому смыслу. Казалось, при коммунистах разные регионы настолько связались между собой экономически, что распад единого государства стал невозможным. Однако же, он произошел, и это ударило по всем бывшим республикам. А все потому, что республики поставили на первый план задачи идеологические — «национально-освободительные». Они предпочли национализм и геополитике, и геоэкономике. (К слову сказать, и сам СССР выстраивался именно вокруг коммунистической идеологии. А обручем, скрепляющим все республики, была коммунистическая партия. Как только народы СССР разочаровались в идеологии коммунизма, а обруч КПСС ослабел, так распался и сам Союз.)
К сожалению, Россия упустила шанс возглавить этот процесс, общий для всех республик, в результате чего его прочно оседлал Запад. Более того, с 1991 года мы процесс национально-государственного строительства затормозили, сделав упор на многонациональный псевдонационализм. И это привело к тому, что в 1999 году РФ оказалась на грани развала. Новое руководство сумело этого избежать, укрепив административное здание. Однако главная задача — создание национального государства — не решена, без чего невозможно действительное и долгосрочное укрепление России.
Но как только эта задаче будет достигнута, то Россия автоматически станет лидером среди национальных государств СНГ (и, возможно, даже Прибалтики). В то же время тамошние антироссийские элиты откровенно разоблачат себя, как западную агентуру. Более того, можно со всем основанием спрогнозировать их переход на открыто антинационалистические позиции. (В принципе, их прозападный либерализм и так уже объективно антинационален — несмотря на обильную националистическую риторику.)
Вот тут уже империя станет некоей неизбежностью, и разговор пойдет о том — в какой форме будет происходить процесс имперостроительства. Но по любому эта империя будет союзом национализмов. И к такому повороту событий надо готовиться уже сегодня, чтобы завтрашние тектонические сдвиги не стали для нас политически неожиданными.
