Вчера была произведена полная переформатировка российской публичной политики. Причем безо всякой там предварительной подготовки, безо всяких объяснений. Путин показал себя как настоящий Самодержец. Одним словом он смел всю существующую политическую систему и установил новую реальность.
Какая это будет реальность — тоже было продемонстрировано. Что в России всегда находилось на высоте, недосягаемой для большей части остальной Европы, — так это культура публичного политического жеста.
Судьбоносный съезд ЕдРа показал, что, в отличие от прочих сокровищ прошлой жизни, эта культура полностью сохранена. Выбор именно «знатной ткачихи» — очень точная отсылка к реалиям советской эпохи, «ткачиха» была знаковым образом. Путин отсылает нас в позднебрежневские времена — все будет «так, при нем»: спокойная жизнь и уверенность в завтрашнем дне.
Так же продуманно, на уровне 25-го кадра, подавался и Зубков. Демонстративно Голосование в Думе по его утверждению прошло 14 сентября, за день, до дня рождения нового Премьера — 66-ти летие. Представляя его две недели назад, Путин несколько раз упомянул «порядочность» как главное достоинство Зубкова. А в своем выступлении на съезде «Единой России» Путин назвал именно «порядочность» главным необходимым условием, что бы он смог работаться с будущим президентом. То есть тут нам одним словом намекнули, кто именно будет следующим Президентом, одновременно снова отослали к «добрым советским временам»
Но они не вернуться, механизма управления государством, подобного той КПСС, у Путина ведь нет. Едро — это бесформенная куча, а не КПСС. Вообще нет никакого работающего механизма управления. Страна держится на инерции.
Весь ход событий показывает, что решение Путина принято недавно и непродуманно. Особенно нехорошо выглядит получасовое опоздание Путина на съезд. Если бы опоздание было вызвано какой-то уважительной причиной (ну, скажем, Президент задержался у юной любовницы) — тогда всё было бы не так плохо. Но, к сожалению, все признаки указывают на то, что изменения сценария происходят прямо по ходу пьесы.
Передача власти всегда была непростым делом, особенно для авторитарной модели.
Одно из слабых мест такого типа правления — всегда, где бы он не реализовывался — вопрос о преемственности власти. При сверх-авторитетном правителе крайне трудно построить механизм передачи власти — ибо власть «держится на рейтинге», правитель должен САМ решать все и отвечать за все. А выращивать преемника — это ведь значит и делиться с ним властью. Но Власть при этом будет ведь уходить от Правителя. Для безболезненности процесса Преемник должен быть «плотью и кровью» Правителя то есть такой вариант как-то можно осуществить в монархиях — и то, как показывает история, он далеко не всегда осуществляется безболезненно даже в домах самодержцев.
Передача власти «по правилам» , так, чтобы стабильность была сохранена и новая власть была бы признана населением и соседями — есть одна из главнейших задач, которые обязана четко решать любая система управления.
И выстроенный в России механизм управления с этой задачей не справился.
Задача нелёгкая — но и управлять государством — не щи варить.
Пришлось дезавуировать все прежние намеки и заявления о намерениях. Отказ Путина от третьего срока всегда объяснялся нежеланием менять Конституцию страны.
Но очевидно, что теперь это придется делать. Причем, если раньше речь шла об отмене только одного пункта, то теперь придется перекраивать всю политическую систему — и перекраивать в спешке.
Сейчас должность премьера есть чисто техническая должность, Премьер полностью починен Президенту. Очевидно, Путин таким премьером не останется.
Со времен Симеона Бекбулатовича российский самодержец не передавал при своей жизни власть слабому преемнику. Представить Путина отчитывающегося на телеэкране перед Зубковым — вещь невозможная, немыслимая. Это был бы фарс. И в довершение фарса Зубков просто не умеет говорить. Вот дословная расшифровка сказанного Виктором Зубковым, тогда ещё кандидатом в премьеры, на вопрос «президентом будете?», который выкрикнули сразу несколько журналистов:
Я вот знаете / вам как отвечу / на этот вопрос // где бы я ни работал / я никогда не давал / э-э-э / согласия / если я что-то не сделал // будь то в / там / в работе / в хозяйстве конкретном / будь то там / в налоговой службе там / или вот здесь / на новом для меня поприще / значит / вот / э-э-э / финансовой разведки / что-то удалось сделать мне здесь // поэтому если / э-э-э / я здесь что-то сделаю / на посту премьера / вот что-то я сделаю такое / то не исключено / что может быть / и этот вариант тоже.
При записи устной речи обычно не расставляют знаков препинания, ограничиваясь указателями пауз (одна косая черта — короткая пауза, обозначаемая на письме, как правило, запятой, две косые черты — длинная пауза, на письме совпадающая чаще всего с точкой или многоточием). Виктор Зубков интонирует текст так, что совершенно непонятно, где он ставит точки, а где запятые. (взято из статьи Анны Потсар «Не хватает слов»).
И ведь теперь придется перекраивать не только Конституцию, но и перетряхивать властную колоду, выстраивать новые механизмы взаимоотношений и подчинений внутри правящей номенклатуры, в общем, создавать новую тектонику власти — и все это «в ходе переправы». Справится ли существующий властный механизм с этой задачей?
Ответ, увы, ясен: конечно, нет. Существующая система выстраивалась многие годы в тяжких административных муках. И выстроилась так, что работает она с огромным трудом.
Что уж говорить сейчас, когда полностью аннулированы все выстраивавшиеся последние восемь лет политические расклады. Путину пришлось публично делать прямо противоположное тому, что он обещал делать вчера. Тут уж никакие знатные ткачихи не помогут: нужен мощный, креативный пропагандистский аппарат, способный быстро хоть как-то загладить возникшую неловкость.
Но с пропагандистским аппаратом, выяснилось, дела обстоят еще хуже, чем с административным. Его просто нет, он попросту молчит.
При этом, как внезапно выяснилось, нет и системы публичной политики: партийная система окончательно предстала перед публикой как иллюзия, иных механизмов обратной связи управляемых и управляющих — как не было, так и нет. Партийная система в Российской Федерации играла также (и это была ее основная функция) роль регулятора отношений внутри правящего слоя. И этот механизм тоже сломан самым издевательским образом. Страшно подумать, сколько усилий, сколько интриг, сколько попорченной, а то и пролитой, крови, сколько, наконец, баксов, заплаченных за места в партийных списках, — вдруг обесценилось за несколько минут.
И здесь ничего, могущего компенсировать эту девальвацию — не было предложено.
При отсутствии возможности выпускать пар через публичную парламентскую политику на порядки возрастает значение внепарламентской борьбы. В том числе и в самых жестких её формах.
Готовы ли к этому российские «компетентные органы» и власть предержащие? Даже смешно было бы думать, что готовы.
В «Полночь Путина» в тыкву превратилась вся российская политическая система.
Кто сварит из неё теперь кашу — вот в чём вопрос. Ибо когда политическая система костенеет — приходит время революционеров.
